Алексей Николаевич Сысоев
Подземный мир Лайама
Шами проговорил:
– Лайам, это ты Молу и Бубу можешь рассказывать о славе. Я не собираюсь подвергать свою жизнь опасности просто потому, что тебе захотелось в Комплекс-4, за тайными книгами! Там таится зло, и исчезают все, кто даже просто прогуливался у входа. Не зря запретили туда ходить.
– Судьба нас ведет, вот увидите, завтра вы отправитесь со мной.
Глава 2
Лайам Ли Кадами медленно возвращался к действительности, он просыпался.
Снова снилась она – принцесса с синими волосами и синими глазами – его вечная любовь.
– Где ты? Я хочу тебя найти, – прошептал он.
Ответа не было, он знал, что не будет, поэтому нечего валяться, пора заняться делом, он слишком засиделся в этом городке, который местные жители считают центром обитаемого мира, но он ничуть не сомневался, что они сильно заблуждаются.
Лайам поднялся с кровати, осмотрелся. Нехитрая маленькая комнатка в мансарде деревянного дома Мегдоков и Скволлов, – здесь он жил с тех самых пор, как родители Шами и Мирики приютили его, когда он вышел из нижних пещер, за что он всегда был им благодарен.
Кровать посередине и выход на балкончик, рабочий стол с компьютером, – все довольно просто, только то, без чего нельзя обойтись. Самодельные полки, на которых беспорядочно валялись всякие устройства: механизмы, жуки в баночках, засушенные цветки, череп горной кошки, потрепанный шкаф с вещами, все стены заклеены листами с набросками и чертежами каких-то безумных механизмов, которые вряд ли могли когда либо работать, карта Кадолии и всех прилегающих пещер на одной из стен, а в углу стояла гитара, как позорное напоминание того времени, когда он увлекся музыкой, но к счастью, для этого мира, быстро понял, что его призвание несколько в иных областях.
Он давно мог бы покинуть это место, купить собственный дом поблизости, но не хотел отдаляться от людей, ставших ему семьей, да и они не хотели, чтобы он уезжал. Все в Кадолии старались жить семьями под одной крышей.
– У нас большой дом, Лайам, зачем тебе куда-то переселяться? – говорила Марта.
Но ему было неловко так и продолжать жить у Мегдоков бесплатно, поэтому, как только его исследовательские походы по пещерам стали приносить доход, он начал платить им за аренду – некоторую символическую сумму, и то пришлось уговаривать, чтобы они брали эти деньги, убеждать, что так ему спокойней.
Под скосом крыши стоял письменный стол с компьютером. Это устройство представляло собой выпуклый монохромный экран с пристроенной на него линзой в пластиковом корпусе со множеством лампочек. Модель старовата, но для работы с текстами хватало.
Поглядев на него Лайам, удрученно подумал, что развитие техники в Кадолии остановилось лет десять назад. И если бы не найденные ранее некоторые устройства древних, на основе которых можно было создать карманные компьютеры, намного превосходящие возможности настольных машин, было бы совсем печально. Парень взял свой коммуникатор с тумбочки и любовно погладил. Это последняя модель с цветным экраном в умопомрачительном разрешении четыреста на триста точек. Корпус тоже пластиковый, квадратный, с рифлеными углублениями и лампочками, если нажать кнопку включения зажигается этот самый изумительный голографический экран, в сантиметре параллельно поверхности. Коммуникатор был размером с две ладони, и у древних подобные устройства выглядели намного изящнее. Что ж, что еще ожидать от ученых Кадолии, которые больше навострились копировать, чем создавать что-то новое.
Лайам оделся и привычным жестом прицепил компьютер к поясу, как их и носили все вокруг.
Утро было ярким, золотые облака под пещерным сводом сияли как никогда. И это был знак – сегодня особенный день, и сегодня он приблизится еще на шаг к тайне этого мира. Лайам уверенно зашагал по мощеной улочке к центру Кадолии.
Несмотря на ранний час на улицах уже полно народа, булочники открывали лавки, продавщицы цветов раскладывали товар, а иногда приходилось посторониться, когда сзади нетерпеливо бибикали и пропускать вперед тарахтящую дизельную машину.
Улицу обрамляли деревянные и кирпичные домики с ярко выкрашенными стенами. Дома из дерева считались подороже и принадлежали семьям побогаче, а каменные подешевле. Ведь камня вокруг полно, а вот доставлять дерево из лесной пещеры было довольно хлопотным занятием, как и выращивать на специальной плантации на востоке этой пещеры, где и стоял мегаполис подземного мира.
Впрочем, в мегаполисе проживало от силы двести тысяч человек.
Лайам усмехнулся. О да, он помнил настоящие мегаполисы на поверхности планеты, со стеклянными зданиями до небес, и это даже и не снилось здешним жителям.
Продавец сыра приветливо помахал ему из дверей лавки, и Лайам улыбнулся в ответ и поздоровался. А сам подумал, что его временами практически тошнит от этого идиллического сказочного городка в маленьком замкнутом мирке.
«Да что со мной не так?» – меланхолично подумал Лайам.
Он помнил множество жизней войн и лишений, когда он был бы счастлив оказаться в таком спокойном безмятежном месте, где все преимущественно счастливы и самая крупная проблема за последний век – это неурожай деревьев. Но его всегда влекло куда-то, к великим делам и тайнам.
Он знал, что миссия его жизни узнать, где кончаются пещеры, что снаружи этого мира, узнать, что было в прошлом, почему и куда все идет. А узнав, он расскажет жителям этого мира все, если, конечно, они захотят слушать.
Но для начала надо было выбраться за Барьер.
На центральной площади с нелепым фонтаном в виде дельфинчика, про которого никто и не знал, что это за животное – они увидели его на двигающихся фотографиях древних, – он зашел в магазинчик электроники. Это и была цель его ранней прогулки. Там он запасся батарейками для своего карманного компьютера и фонаря.
Затем он вышел и прошелся немного по площади. Несмотря на некоторое пренебрежение, он по-своему любил этот город, как свой дом. Вероятно, если бы не то, что он видел в детстве, там внизу, в пугающих всех кадолийцев пещерах, что всплывало неясными картинами памяти, и еще образы прошлых жизней, которые, впрочем, он тоже помнил довольно нечетко, то он был бы, таким же недалеким и не мечтающим ни о чем больше жителем Кадолии, верящим, что мир состоит из нескольких сообщающихся между собой пещер, с разбросанными схронами некогда уничтоженной цивилизации, их развалившимся за тысячи лет заводами и сооружениями, их еще живыми машинами, которые пугают до полусмерти, когда набредешь на них в темном пустынном проходе, из великолепного города Кадолия, что стоит с незапамятных времен, и разбросанных по округе немногих деревень.
С этими мыслями он подошел к городской ратуше, помпезное здание в три этажа с витиеватой башенкой, на которой имелись и часы.
Эх, когда-то он рассчитывал подрасти и захватить власть в городе путем довольно нехитрых интриг и карьерных продвижений. Эти люди глуповаты и наивны, поработить их как пара плевков, но ему быстро наскучила эта затея. Кадолия слишком мелка, чтобы останавливаться на этом. Нет, не здесь его ждет власть и возможности, здесь только начало, ясли, где он подрастает и набирается знаниями. Настоящая жизнь и тайны ждут его за Барьером.
И синеволосая принцесса, конечно. Ну по крайней мере, он надеялся, что она на этой планете, если на другой, будет как-то неудобно.
Лайам прошел еще несколько шагов. А вот и другое архитектурное украшение площади Кадолии: церковь Бога-из-машины. По мнению Лайама, самое нелепое религиозное движение, которое только можно вообразить. Впрочем, на его вкус, любая религия, содержит изрядную долю домысла и заблуждения. Но компьютерный бог, это подлинный маразм. Тем более ему поклоняться.
В наследии отцов-основателей говорилось, что философские размышления на тему, почему искусственный интеллект, созданный быть совершенным, уничтожил человеческую цивилизацию, встречались в текстах древних. Люди уже в те времена задумывались, что это было – приступ мимолетной депрессии сломавшегося компьютера или в нем возник сверхразум, решивший, что надо начать все сначала. После Второй Катастрофы выжившие сохранили и развили эту теософию, сделав своей религией. Официальные постулаты гласили, что в машине человека возник Бог и он уничтожил цивилизацию на планете, отправив всех под землю, чтобы люди начали все заново. Но и под землей что-то пошло не так, теперь все ждут, что в машинах снова родится сверхразум и расскажет, что делать дальше.
Что ж, у этой нелепости была одна польза, кадолийцы стали уделять определенный интерес к развитию техники, а особенно всякого рода компьютеров. Даже балуются с программами, которые имитируют искусственный интеллект. Каждый верующий мечтает, что именно в его компьютере однажды зародиться сверхразум, Бог-из-машины вернется к людям.
Лайам бы не хотел пропустить такое событие, вот он бы изрядно посмеялся.
Впрочем, церковь компьютерного бога, была отживающей свой век конфессией, это вера в основном людей постарше, и расцвет ее приходился на далекие времена, когда народ был слегка попроще. Сейчас культ пытался адаптироваться и усложниться, некоторые, что поумнее, допускали, что Бог-из-машины не совсем бог, а проявление каких-то прочих сил и процессов. И вот это, на вкус Лайама, было куда логичнее и близко к правде.
Что ж, хватит ностальгических прогулок для этого утра. Время подходит, пора возвращаться в дом и будить Шами.
Дома Лайам положил свои покупки в рюкзак вместе с другими вещами, могущими пригодится в экспедиции, а потом вошел в комнату, к Шами, и сел на край его кровати, скрестив ноги, пристально его разглядывая.
Брат зашевелился, видимо почувствовав, что тут кто-то есть.
– Во имя Бога-из-машины, Лайам, что ты делаешь? Ты напугал меня!
Лайам с прискорбием подумал, что хоть, вера в компьютерного бога преимущественно удел темных старушек, но по-прежнему встречаются и молодые последователи. Бедняга Шами всегда был чересчур подвержен внешним влияниям и думам о божественном. Он не бегал в церковь каждую неделю, но верил, что Бог-из-машины был, и где-то из неких виртуальных пространств посматривает на своих отбившихся от рук детей. Поэтому осенить себя священным знаком квадрата в минуту опасности или ляпнуть такую фразочку, он мог запросто. Мирика, к счастью, не разделяла таких наклонностей.
Лайам изобразил радушную улыбку:
– Тебя что-то легко напугать, дружок.
– Что тебе надо? Я сплю!
– Ты забыл? Через полчаса мы встречаемся с ребятами у фабрики, и отправляемся в Комплекс-4.
Шами тяжело выдохнул и упал обратно на подушку, пробормотав:
– Нет, это ты забыл, Лайам, я не участвую в этой идиотской затее, мне дорога моя жизнь.
– Опасности никакой нет, нас же много.
– Там призраки, и древние охранные системы. Если бы опасности не было, то туда бы каждую неделю ходили, но как ты знаешь, никто не стремится.
– Шами, друг мой, жители Кадолии на редкость трусоваты. Прости мне такой комплимент, но ты истинный сын этого города, и целиком на них походишь. Лишь немногие здесь достаточно отчаянны, чтобы пойти в пещеры и попробовать забраться в сооружения древних.
– Харви Смелый был как раз таким отчаянным путешественником, и он нашел свой конец именно в Комплексе-4.
– Он был неудачником, – небрежно взмахнул рукой Лайам. – К тому же, идиотом. Пошел туда совершенно один. Я смелый и отчаянный человек, но я подготовился. А Харви мог просто запнуться об упавший светильник и расшибить голову, а вся Кадолия теперь думает, что его там сожрал какой-нибудь робот.
– Зачем роботу есть человека? – не понял Шами.
– Откуда я знаю, это обычные кадолийские выдумки, логику которых трудно проследить.
– Официальная версия, что его спалили лазерами охранные системы.
– Там нет охранных систем, Шами, я изучил описание этого места в архивах, а также дневник первой экспедиции, которая, я напомню, более-менее удачно там побывала. Какие-то недоумки погибали в комплексе по неосторожности, и все решили, что это место проклято. Всему всегда есть научное объяснение, и оно в том, что там работают какие-то системы, пугающие недалеких кладоискателей. Возможно, есть сломанные роботы, но от них мы защитимся оружием.
– А неофициальная версия, – напомнил Шами, – которой я очень склонен доверять, в том, что из него высосали жизнь электронные призраки.
– Хватит придумывать отговорки. Я тебе обещаю, тебя не убьют.
– Какой Комплекс-4, мне на работу через час!
– Я звонил Финчу, ты ему на сегодня не нужен.
– Ты иногда меня пугаешь, Лайам, вечно ты плетешь интриги за спиной, чтобы все было по-твоему.
– Мирика тоже идет.
Шами снова вскочил:
– Что? Как? Она же вчера согласилась со мной, что предприятие слишком опасное и безумное! Когда она успела передумать?
– Я потом перехватил ее в коридоре и увлек этой идеей. В отличие от тебя, в девчонке живет дух приключений.
– Да она все ребячиться.
– Кто бы говорил, запускатель воздушных змеев.
– И ты не врешь, она согласилась пойти?
– Да. Кстати, тебя не беспокоит упоминание, что я зажал в уголке твою невесту для разговора, пока ты не видел?
– Почему меня это должно беспокоить?
– Ах ты бедная наивная душа, обидеть тебя, как растоптать единственный цветок в поле бурьяна. Забудь. Я ее уговорил, она идет. И тебя сейчас уговорю.
Шами опять бухнулся на подушку:
– О, давай, попробуй, а я досплю.
– Подумай о том, Шами, что твоя девушка отправляется с кучкой отчаянных ребят в Комплекс-4, и, возможно, ей будет угрожать опасность, а тебя не будет рядом.
– К сожалению, я на этот счет иллюзий не питаю. Максимум что я смогу – это найти смерть с ней рядом.
– Это утверждение мы не будем ей рассказывать, а тебе рекомендую хотя бы для виду иногда изображать ее защитника.
– Зачем? Она девчонка боевая, и уже в школе была способна меня побить.
– Не навлекай на меня бездны позора, мы оба знаем, что ты не такой уж слюнтяй. Ты просто слишком уж осторожный и много думаешь.
– И я адекватно оцениваю свои силы и не боюсь признаваться в этом, – буркнул Шами.
– А ты не думал, что, может быть, ей будет неприятно, что ты струсил и не пошел?
– Да ты что, увидев меня, она первая тебе скажет, зачем ты потащил меня с собой. Что ее расстроит, так это если я там упаду в какую-нибудь яму или если меня убьют.
– Я смотрю тебя ничем не проймешь… Открой глаза и сядь, Шами, – он попытался начинить голос стальными нотками.
Шами приоткрыл один глаз, настороженно.
Лайам ждал.
Брат нехотя сел и посмотрел в его глаза.
– Послушай, Шами, ты не такой домашний тюфячок, каким себе кажешься. А Мирика любит приключения, ты отдалишься от нее, если не сможешь следовать за ней туда, где ей интересно. Да, она не ждет от тебя многого, но однажды она просто обнаружит, что тебя никогда нет рядом.
– Она преподаватель в детском садике, какие еще приключения? А в нижние ходы я с вами ходил несколько раз, – пробурчал Шами.
– Если ты пойдешь с нами и скажешь, что ты беспокоишься за нее, хочешь защитить, то ей будет приятно. Она это оценит. Сделай хоть раз что-то ради своей девчонки!
Шами удивленно моргнул.
А через пять минут они уже одетые и собравшиеся в дорогу выходили из дома, хотя Шами продолжал удивленно моргать, как будто сам не понимая, и как это он оказался здесь и зачем вообще это делает.
– Не знаю, Лайам, как у тебя все это получается, – пробормотал он.
– Во мне есть сила, и окружающие это чувствуют, – бросил Лайам.
– Слушай… а как… У тебя правда есть разрешение?
Лайам трагично вздохнул, потом достал бумагу из внутреннего кармана своей куртки и протянул Шами. – Официальное разрешение мэра на исследовательскую вылазку.
Шами опешил:
– Как ты этого добился?
– Я ворвался в ратушу с фразами, что у меня дело безотлагательной важности, а потом объяснил мэру, что у меня есть инициативная группа добровольцев, и это очень важно хотя бы попытаться совершить еще одну экспедицию. Я пообещал, что мы просто потопчемся в первом помещении, оценим обстановку и назад.
– Но ты же наврал!
– Конечно. Но ты знаешь, он и не был особо против. Какая ему разница, что какие-то самоубийцы решили себя угробить, тем более, когда я пообещал передать городу часть от всего полезного, что возможно удастся найти. А еще я обещал притащить останки бедняги Харви Смелого, если обнаружим. А он ведь как символ города. Чего мэру противиться? Мы же не школьники и не мародеры, а группа исследователей. А помрем, так это наш осознанный выбор – не город собрал нашу экспедицию, а мы сами. Он даже хотел снять нас для телевиденья, но я сказал, что времени нет, мы утром отбываем.
– Я просто тебе поражаюсь Лайам. Постой, так мы еще и тело Харви будем искать?
– Ой, конечно, нет, его давно сожрали черви. Скажем, что ничего не видели и ничего не знаем. Вероятно, его забрал к себе Бог-из-машины, ха-ха.
– Не богохульствуй, Лайам, в преддверии столь опасного похода.
– Ай, да ну тебя. Вон ребята уже едут.
По улице тарахтела машина, через скелет рамы было видно, что внутри Ковард, Калисса и Мик.
– А что, неужели в городе думают, что у меня банда? – поинтересовался Лайам у Шами.
– Ну, конечно. А как еще называть то, что за тобой таскается самое хулиганье?
– Банда… что-то мне не нравится. Мелковато.
– А где Мирика? – спросил Шами.
– Она пошла на работу отпроситься. Я написал ей документ, что она причислена к экспедиционному отряду по распоряжению правительства, так что проблем не будет, наверное, она уже ждет нас у фабрики.
– Я не могу поверить, что мы действительно делаем это – отправляемся туда. Еще вчера затея казалось какой-то твоей глупой шуткой! – пробормотал Шами.
Автомобиль поравнялся с крыльцом, и с нее спрыгнули Калисса и Ковард, за рулем сидел Мик.
– Машина подана, Лайам, – сказала девушка.
Лайам залюбовался ей. В кожаных штанах и безрукавке со здоровым ножом на поясе она смотрелась более чем впечатляюще. Короткие лохматые волосы обрамляли лицо, которое можно было бы назвать милым, если бы не холодный взгляд и редкое присутствие улыбки. У нее были некоторые шансы стать принцессой для Лайама, но девчонка слегка жестковата.
– Калисса, малышка, ты отлично выглядишь. И где ты раздобыла этот здоровенный тесак? Как бы к нам полиция не привязалась!
– Это из моих личных находок в нижних ходах. Думаю, его изготовили охотники или путешественники.
Лайам попросил посмотреть, достал лезвие из ножен, оценил работу, проверил остроту пальцем, а потом вернул.
– Отличный клинок, но в наш век огнестрельного оружия разгуливать с чем-то подобным по меньшей мере странно, подруга, – бросил он безапелляционно.
В самом деле, как можно любить девушку, которая ходит по улице с таким ножищем, и, небось, мечтает пустить его в ход? Нет, Лайам чуть романтичнее на свою беду.
Ковард был чернокожим гигантом, спокойным, с безмятежной улыбкой. Он тоже оделся, как на войну. А Мик подвижный короткостриженый парень, вооружился загнутой трубой, и держался за руль с воодушевленным нетерпением.
Тех, что Шами назвал хулиганами, Лайам предпочитал считать самым цветом города. Эти ребята не походили на прочих кадолийцев, они были войнами в душе, и ему это нравилось.
Все они сели в машину, Лайам и Шами кое как уместились сзади, где и сидений не было. Они поехали к границе города, к фабрике, откуда дорога вела к западной стене, где имелся проход, уходящий чуть вверх, пока не приводил к Комплексу-4, овеянному столь мрачной славой. Впрочем, в округе хватало мест, от которых мирные кадолийцы шарахались и старались держаться подальше без всякого на то основания.
Нельзя же назвать основанием фольклор и дикое зверье.
Словно отвечая на его мысли, Шами заговорил:
– Неужели тебе не страшно, Лайам? Люди говорят, в Комплексе-4 на самом деле видели призраков: полупрозрачные силуэты людей.
– Ой, да люди, конечно, наговорят, – отмахнулся Лайам. – У меня есть довольно стройное предположение, что это за призраков тут повсюду видят, и можешь мне поверить, к настоящим призракам это не имеет отношения.
– Пусть так, но что ты скажешь о черных копателях?
– О, да-да, еще одни бабушкины сказки.
– Но они существуют, Лайам! Нам же рассказывал отец, что видел одного как раз в проходах той стороны. Они там есть, они есть везде. Свихнувшиеся механические существа древних, которые копают и скребутся в черных коридорах, ползают за стенами. Их построили тысячелетия назад, чтобы копать руду, но, когда их создатели сгинули, творенья продолжали копать туннели, а потом стали обретать собственный разум. Темный.
– Да кончай пересказывать мне эти детские страшилки, Шами, ты думаешь, я их не слышал?
Шами невозмутимо продолжил:
– Они выдумали собственного бога и поклоняются ему, соорудив алтари в маленьких темных пещерах, и приносят ему все блестящее. Их также притягивает свет, и стук шагов по камню. Они способны слышать малейшие вибрации.
В этот момент машина наехала на кочку, и всех слегка подбросило. Шами заговорил снова:
– Их темный разум считает людей чем-то вроде паразитов, от которых надо чистить туннели. При этом они хитры и очень умны. Они охотятся, заманивают, могут загнать одинокого путника в тупиковый проход, и тогда в каменных стенах разверзаются трещины и металлические черные руки хватают его и утягивают вглубь!
– А что потом делают? – будничным тоном уточнил Ковард, как будто интересовался который час.
– Не знаю, что делают. Никто не выживал, чтобы рассказать. Но как ты думаешь, долго ли ты проживешь, если когтистые лапы потянут тебя в трещину и будут там таскать по узким пустотам?
– Я слышал, они хотят быть похожими на людей, поэтому выпивают мозг, – бросил через плечо Мик, не отрываясь от дороги.
– Нет, мозг им без надобности. Это же машины, они не могут питаться органикой, – возразил Шами.
– Ну надо же, какое-то рациональное звено в этой байке! – воскликнул Лайам.
Шами веско заметил:
– Кто-то описывает их низкорослыми, ковыляющими, с большими руками, а кто-то, что они ходят в черных плащах. Их электронный мозг видит мир в причудливом свете, но чрезвычайно изворотлив.
– Если у них есть мозг, значит, в него можно всадить нож, – сообщила Калисса, любовно проверяя остроту своего кинжала, что делать в трясущейся машине было вряд ли разумно.
Лайам воззрился на него:
– Зачем ты нам это рассказываешь? Думаешь, мы испугаемся и повернем? Шами, мы из другого теста.
– Ничуть не сомневаюсь, что вы выживете в любой переделке, а вот меня и Мирику порубят там в капусту, пока вы не смотрите, – буркнул парень.
– Калисса, проследи, чтобы Шами не утащил черный копатель.
– Да, Лайам.
– Она шутит и не верит, что такая ситуация возникнет! – воскликнул Шами.
Калисса обернулась и серьезно посмотрела на него:
– Если я увижу, как что-то затягивает тебя в трещину в стене, я спасу тебя и повытаскиваю из этой твари микросхемы.
Шами сглотнул, глядя в ее холодные глаза, но, кажется, его это успокоило.
Тем временем они уже подъехали к фабрике. Здесь собралось несколько человек из так называемой банды, которую сам Лайам считал чем-то вроде сообщества единомышленников. Он объединил вокруг себя людей, ищущих в жизни что-то, не знающих что, но чувствующих, что Лайам ищет тоже самое. На вылазку отправились далеко не все, основная часть осталась в Штабе – доме в промышленном районе, который купил Лайам за бесценок, чтобы было, где собираться, а тем, у кого нет крыши над головой, чтобы было, где жить. Все начиналось с нескольких ребят, которые не знали, чем заняться в жизни, а Лайам дал им цель, потом в Штабе стало довольно многолюдно.
Среди них были не только молодые парни, но и девушки. Им нравилось, что у ребят Лайама царило равноправие, чего в патриархальной Кадолии не всегда можно было увидеть. Возраст тоже разнился: совсем подростки и люди весьма зрелые. Например, Грета – настоящая ведьма, которая затруднялась назвать свой возраст, и погонщик скота Хруст, что потерял в нижних ходах жену и ребенка после нападения горной кошки и искал новый смысл жизни для себя.
Кроме ребят, на дороге в теньке деревьев стояли те, кто оказался в походе случайно: так удачно попавшиеся вчера лысые громилы-близнецы, не забывшие свои дубинки, и недовольный мужчина в обмундировании полицейского с настоящим автоматом на груди.
Близнецы и полицейский поглядывали друг на друга с нескрываемым недоверием. Еще бы, страж порядка и представители криминального мира оказались в одной упряжке. Лайам усмехнулся, чувствуя себя вождем, объединяющим народы.
И, конечно, здесь была Мирика. Рыжие волосы сверкали в лучах утренних облаков, а зеленые глаза светились в предвкушении. Но Лайам с неудовольствием заметил, что она и не подумала как-то собраться в поход, на ней была все та же повседневная одежда, что и всегда: обтягивающие штаны и клетчатая рубашка с закатанными рукавами. Да хоть бы взяла какой-то рюкзак с едой! Нет, некоторая несобранность и взбалмошность этой девчонки определенно был ей в минус.
Мирика заметила, что в машине с ними приехал Шами, и тут же набросилась на Лайама:
– А его-то ты что притащил? Там же опасно будет! Ты хочешь, чтобы его убили?!
– А что я тебе говорил? – проворчал Шами.
– Недооценивай своего избранника, Мирика, он здесь, чтобы тебя защитить.
– Что? – опешила Мирика.
– Ну, Шами, что ты молчишь? Скажи мне все то, что ты горячо говорил мне все утро, упрашивая меня взять тебя с собой.
– Упрашивал? – вскинул брови Шами.
Лайам только мысленно чертыхнулся и решил взять инициативу на себя:
– Он сказал мне, Мирика, что переживает за тебя, когда услышал, что ты отправилась с нами. Да, он не боец, но хотел быть рядом, присматривать за тобой, чтобы ты не упала или не расшибла коленку. Он понял, что мужчина должен быть со своей женщиной, когда она рискует жизнью ради будущего человечества! – На этих словах лицо Мирики начало выражать недоверие, и он подумал, что, наверное, зря сказал про будущее человечества.
– Ты серьезно беспокоился за меня, Шами? – спросила девушка.
– Конечно, я переживал, ведь там опасно, я удивился что ты…
Она прервала его, заключив в объятиях:
– О, Шами, я так тебя люблю!
– Мир вам да любовь, дети мои, – изрек Лайам, положив руки им на спины, а потом отправился проверить все ли готовы к путешествию.
Мол и Буб сразу подошли к нему.
– Эй, а ты не спешил, Лайам, – сказал Мол. – И ты же обманул нас! Мы думали, ты собрал шайку отчаянных головорезов, чтобы пограбить Комплекс-4, а твое разрешение где-то куплено, но тот хлыщ в обмундировании, пояснил нам, что это вообще не грабительская акция, а одобренная правительством экспедиция!
– О, простите, парни, но мне показалось, вам давно уже пора вернуться в лоно закона. Разве вас не радует мысль, что вы в кой-то веке будете делать что-то не нарушающее порядок и даже общественно полезное?
– Полицейский сказал нам, что его послали нас охранять, что за ерунда? – прогудел Буб.
– Я думаю, его послали присматривать. Но какая разница? Зато у нас имеется человек с серьезным оружием.
Буб пробурчал недовольно:
– По-моему он не верит, что мы действительно зайдем туда. Он думает, мы дойдем до входа, увидим призраков и побежим назад.
– Ну, парни, я надеюсь, вы не оправдаете его надежд.
– Мы? Да нам начхать на призраков! – сплюнул Мол. – Но полицейский сказал, мы должны отдать половину мэру. Мы на такое не подписывались Лайам!
– И не отдавай. Что вы оба найдете, то ваше.
Братья заметно повеселели от этой новости, и к ним вернулся энтузиазм.
Лайам сказал им:
– Но запомните, главный в этом походе – я. Будете выпендриваться, или прекословить я вас обратно отправлю, и никаких вам ценных находок.
– Да ладно, что ты, от нас не будет проблем!
– Смотрите у меня, лысые засранцы, я недисциплинированность не терплю!
– Эй, паренек! – окликнул его этот самый полицейский, завидев.
Лайам смерил его взглядом. Кажется, еще кое-кому здесь придется очень ясно обозначить распределение ролей.
Полицейский был молод, но старше Лайама. Скуластое лицо, голубые ясные глаза, взъерошенные черные волосы. На руке кольцо – вероятно семьянин, искренне верящий в дело, которому служит; готов защищать добро и справедливость и искоренять преступников. На нем был бронежилет и внушительное обмундирование, а также нашивка офицера на рукаве. Очевидно, выделили не простого патрульного, а человека, имеющего опыт командования. Что ж, тем хуже для него.
Полицейский деловито продолжил, напустив на себя вид серьезного профи, которого отрядили заниматься какой-то ерундой:
– Ты, кажется, здесь главный? Где транспорт, на котором поедет вся эта толпа, уж не той ли машине, на которой ты приехал?
Лайам молчал, невозмутимо его изучая, заглядывая в глубину глаз. Похоже это не плохой парень, ему просто действительно кажется все это задание каким-то наказанием… Или нет, постойте, он видит в этом ответственность! Что ему необходимо присмотреть за кучкой молодых парней, чтобы они не покалечились, кто бы мог подумать!
Офицер, тем временем, уже начинал нервничать, не понимая, почему собеседник молчит. Ладно, полицейский неплохой человек, не стоит издеваться.
– Простите, вы не представились, – почти приветливо сказал Лайам.
Полицейский моргнул, и поспешно проговорил:
– Да… я, офицер Каниг, командир оперативной группы при администрации Кадолии.
Упоминание собственной должности, вернуло офицеру Канигу совсем ненужное сейчас чувство собственной значимости, поэтому Лайам решил не миндальничать:
– Я действительно главный, господин Каниг, я руководитель этой экспедиции, а не вы, как, возможно, вы по какой-то странности себе нафантазировали.
– Что? – нахмурился Каниг. – Да это даже не похоже на настоящую экспедицию, ты привел каких-то пацанов с улицы, а сам хоть и известен большими находками, не зарекомендовал себя серьезным исследователем пещер, а скорее известен как искатель диковин и тайн.
– И тем не менее, мы отправляемся туда, где можем погибнуть. Вы не думали об этом?
– Думал, поэтому…
– Поэтому вас направили с нами приглядеть и осуществить безопасность. И безусловно мы это оценим. Вот и приглядывайте, ваши приказы здесь никто выполнять не будет.
– Но я же…
– Хотите проверить? Это мои люди, они верны мне. Так что давайте не будем устраивать здесь глупых сцен. Безусловно, я отвечу на все ваши возникающие вопросы и прислушаюсь к советам. Вы человек опытный, вероятно, с боевым опытом?
– Да, бывал в переделках.
– Вот и отлично. Не будем ссориться, офицер Каниг. Машина, не единственный транспорт. Сейчас прибудет еще один, – Лайам взглянул на часы и заметил с неудовольствием: – Эти лоботрясы задерживаются.
– А ты действительно не прост, Лайам Ли Кадами, как про тебя говорят, – оценил Каниг.
– Сейчас я хотя бы не выгляжу на двенадцать лет – вот когда было сложно работать с людьми.
