Алексей Михайлович Величко
Церковный канон и «божественное право» (jus divinum)
III
Это далеко не единичная причина для сомнений относительно доктрины «божественного права». Казалось бы, какие более ясные и категоричные указания относительно организации христианской общинной жизни могут быть помимо тех, которые содержатся в «Деяниях Святых Апостолов»? Есть ли большее «божественное право», чем указания и примеры, содержащиеся в них?! Например, относительно регулирования имущественных отношений в Церкви между ее членами: «И все верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деян. 2:44, 45). Или относительно «графика» посещения храмов, совершения богослужения и причастия: «И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деян.2:46, 47). Но не только в наши дни эти правила более не применяются, они сошли на «нет» сразу же по окончании Апостольской эпохи. Где здесь «развитие» канона?!
Насколько может считаться соответствующим доктрине «божественного права» тот факт, что церковные Соборы, источником которых стал знаменитый Апостольский собор в Иерусалиме в 49 г., – безусловно, норма jus divinum, повторенная 37 Апостольским правилом, 5 каноном I Вселенского Собора, 19 каноном Халкидонского собора, 8 каноном Трулльского собора, 51 (62) каноном Карфагенского собора о ежегодных Соборах епископов, – не исполняется в нашей Церкви? Или эту практику также следует отнести к одному из видов естественного «развития» древнего правила?
В не лучшем положении оказываются и заповеди о категорическом запрете развода (Матф.5:32). Если это предписание имеет характер jus divinum (а формально подходя, иной вывод просто невозможен), то едва ли найдется оправдание Восточно-православной церкви, с древних лет допускающей не только один развод, но даже и три (!), поскольку христианину не возбраняется трижды вступать в брак. В отличие, кстати, от католиков, для которых слова Христа являются непреложным законом, подлежащим обязательному исполнению. Поэтому, в соответствии с канонами 1134 и 1141 «одобренный и завершенный брак не может быть расторгнут никакой человеческой властью и ни по какой причине, кроме смерти».
Обосновывая существование jus divinum по тому критерию, что к нему относятся лишь правила, касающиеся существенной сторонам жизни Церкви, нередко с легкостью готовы ссылать на отдельные слова и упоминания из Нового Завета, чтобы обосновать «божественное» происхождение целых канонических институтов. Но при этом демонстративно не замечают важнейших правовых прецедентов и многочисленных Апостольских указаний, содержащихся в Священном Писании.
Начнем с того, что мужское священство, один из принципов построения церковной иерархии, нигде специально не оговорено в Евангельских текстах и Посланиях Апостолов. Да, о нем говорится в книгах Ветхого Завета, но не в том контексте, что женщинам прямо запрещается претендовать на священническую хиротонию. В подобных ситуациях так часто руководствовались принципом: «Что не запрещено, то разрешено», что интерпретировать эти тексты, как прямой запрет едва ли допустимо. Ссылка канонистов на отдельные строки посланий Апостола Павла, которые обычно приводят в защиту действующего принципа хиротонисать только мужчин, также едва ли может считаться абсолютно применимой. Ведь в них речь идет не о священстве, а об учительстве: «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии» (1Тим. 2:11, 12) и «жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему-то научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви» (1 Кор.14:34)22.
Однако, как известно, в ту пору учительство еще не относилось к непременным атрибутам священства, и им занимались дидаскалы, странствующие учители веры23. По-видимому, совсем не случайно именно в первые века существования Христовой Церкви появляется должность диакониссы, которая хотя и не считалась священнической, но была связана с совершением некоего рукоположения, именуемого точно также, как и над кандидатами в пресвитеры, хиротонией. «В древних книгах, – утверждал Матфей Властарь (1290-1360), – в которых подробно описан чин всяких хиротоний, говорится и о возрасте, какой должна иметь диаконисса…»24.
По всей видимости, в данном конкретном случае важна не столько правовая составляющая этого правила, сколько догматическая, вероучительная, поскольку жена – товарищ мужа (Быт.3:16), а он – ее господин; и семя Жены, Спаситель, обещанный человеку Богом, Христос, грядущий Царь, Священник и Пророк, поразит древнего змия в голову (Быт.3:15)25.
Отсюда, а также из древнего обетования, что левиты-священники, помогавшие в отправлении обрядов потомкам первосвященника Аарона, символизировали первенцев Израиля, посвященных Богу (Исх.13:2, 12), со всей закономерностью вытекает и принцип мужского священства для ветхозаветных евреев26. Апостолы, даже не думая подвергать эту очевидную традицию ревизии и сомнению, лишь продолжили ее. Попутно отметим, что в то время во многих языческих культах женское священство вполне допускалось. Например, девственные весталки Древнего Рима являлись жрицами и совершали священнические функции по торжественной формуле «за римский народ квиритов» (pro popuio Romano Quiritibus)27.
История со всей очевидностью раскрывает тот факт, что и другие виды церковного служения прошли длинный и замысловатый путь своего становления и развития, пока не приняли знакомые нам очертания. Не основываясь, однако, на конкретных текстах Нового Завета.
Всем известно, сколько важен институт епископата: «Епископ столь же необходим для Церкви, сколько дыхание для человека и солнце для мира»28. Однако в эпоху Древней Церкви диаконство и епископат нередко воспринимались как сродные должности. В частности, в Послании Апостола Павла к филиппийцам (1 Фил.1:1) и в Первом Послании к Тимофею (1 Тим. 3) предписания относительно епископов и диаконов объединяются. А в Первом Послании Апостола Петра епископство вообще именуется «диаконией» (1 Петр.4:10). При этом требования, предъявляемые к кандидату в епископы со стороны Апостола Павла в том же послании: «Епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив» (1 Тим. 3:2-4), практически аналогичны тем, которые касаются диаконов: «Диаконы также должны быть честны, не двоязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести», «муж одной жены» (1 Тим.3:8-12). Помимо прочего, как диаконы, так и епископы должны были заботиться о материальном состоянии христианской общины29.
Более того, в первые годы существования христианских общин епископ являл собой лицо, в чьем ведении находились только финансово-хозяйственные вопросы. А настоящими руководителями общин считались пресвитеры на пример иудейских обществ, как наиболее уважаемые и старые ее члены30. Хотя о них Новый Завет упоминает всего трижды и совершенно безотносительно каких-либо полномочий. Заметим, что сакральный статус иереев в глазах современников тех событий был не очень высоким: диаконов сравнивали с Христом, а пресвитеров – «только» с Ангелами. Однако, как свидетельствует история, сразу по окончании Апостольского века именно пресвитеры стали главными руководителями Иерусалимской общины31.
Впрочем, класть в основу современной церковной иерархии прямые нормы Священного Писания едва ли возможно. Как справедливо замечают исследователи, в своих Посланиях Апостолы вообще больше уделяют внимание не наименованию конкретных должностей, а видам служений. Так, Апостол Павел в Послании к Ефесянам перечисляет служения Апостолов, пророков, Евангелистов, пастырей и учителей, не упоминая ни епископов, ни пресвитеров, ни диаконов (Еф. 4:11). Однако это вовсе не означало, что общины управлялись демократическими способами – уже и тогда существовала своя система управления местными христианами в городах32. Другое дело, что она едва ли может быть признана аналогом современной.
