Алексей Михайлович Курбак
Продолжение не следует
SOS
Есть на свете ряд профессий, достойных преклонения или, по меньшей мере, безграничного уважения. Среди них, безусловно, педагог. Учитель. Гуру. Или сэнсэй.
А если становиться педагогом приходится в силу необходимости обычному среднестатистическому мужчине? Да по отношению к собственной половине, иначе говоря, жене? Да в деле обучения вождению автомобиля? И после учебного курса оба остаются живы и даже здоровы, без следов побоев на теле и лице?!
Ему ж не просто уважение – памятник при жизни полагается!
Рассуждая серьезно, это – тяжелая, неблагодарная работа, сопряженная с риском для здоровья и целости семьи.
Есть у меня хорошие друзья – Паша и Маша. Он – профессиональный водитель, механик, в прошлом автогонщик, она – однокурсница моей супруги по мединституту, детский доктор.
У них в семейной жизни все складывалось хорошо, пока Маше не пришло на ум – с тех пор задумываюсь, есть ли он у женщин?.. научиться водить машину по крайней мере как Паша, а то и лучше. Аргумент она привела неслабый.
– У меня высшее образование, а у тебя?!.. Ха! Восемь классов с коридором… Я вообще начальник в горздраве! Я людей, можно сказать, ежедневно спасаю, если захочу. А с этой железякой, – у них тогда был «Гольфик-второй», – Одной левой управлюсь!
И, как ни удивительно, вполне успешно отучилась на курсах по вождению, права получила. Пришло время самой ездить.
Ну, пока Паша с ней рядом сидел, справлялась, по его словам, не хуже обезьяны. Трогалась почти без рывков, сцеплением горелым время от времени переставало в машине вонять… Даже на светофорах не глохла. Голос он, само собой, сорвал, валидол стал в кармане носить.
И вот впервые поехала мадам в магазин без него. Там по краю стоянки низенькие такие столбики, типа ограждение. Она лихо задним ходом подрулила да малость, что называется, передала.
Задней панелью легонько, сантиметров на пять всего, на столбик наделась – в зеркало его не увидела, скорее всего. А поскольку он уже под машиной, то и при посадке не разглядела. У Маши зрение не ахти, очки носит с о-очень приличными диоптриями. Между нами говоря, если б не горздрав – фиг бы она получила справку о годности к вождению…
За руль уселась, сумку рядом поставила, мотор завела, передачу включила, плавно сцепление отпускает… А машинка не едет! Маша – газу! «Гольф» – автомобиль переднеприводной, легкий, колеса буксуют, визжат, уже и дымок пошел… Не едет!
С четверть часа изощрялась, потом Паше позвонила. Только-только она мобильником обзавелась. Он, к счастью дома был, уборкой занимался. Услыхал про чрезвычайное происшествие, подумал – все, хана сцеплению, надо буксировать. Но решил сначала на месте разобраться, выключил пылесос и поехал на выручку. На такси. А на полдороге встретил счастливую жену.
Оказывается, всего за пузырь водки ей три местных мужичка помогли. Спасли, можно сказать. Она, правда, и не видела подробностей. Они там рядом на выпивку стреляли, стояли, дым из-под колес нюхали, пока одного из них не озарила счастливая идея.
– Вы, женщина, сами не справитесь, – говорят в приоткрытое боковое стекло чуть нетрезвые спасатели, – Мы поможем. На секундочку из машины выйдите… и отвернитесь, пожалуйста…
Чуток приподняли, сдвинули со столбика.
– А теперь с вас пол-литра, и езжайте с Богом!
Маша с тех пор твердо убеждена: женщине без бутылки родимой за руль лучше не садиться. Паша ее не разубеждает…
Узник замка у ив
А еще я подругу к парной бане приучал. Поехали мы в девяносто четвертом навестить папину вторую жену. С мамой предок не ужился, но речь не о том. Его-то самого уже, к сожалению, на свете не было, а с ней у нас отношения хорошие сложились.
Дом стоял на краю деревни. Район лесной, воздушный. За подворьем прудик, ивушки зеленые. Постройки надворные, все как полагается, банька в том числе. Папа сам многое там делал, в том числе и дверь из предбанника в парную, она же моечная. И умудрился при этом дверные петли навесить с открыванием внутрь. И засов приладил – зачем, спрашивается? Не иначе, самогон втихаря гнать… Я, когда впервые увидал, намекнул: внутрь не надо бы, противоречит это пожарной безопасности, но переделать он не успел. Зато уж пар держался на удивление.
Ну, приехали, то да се, я баньку протопил круто, дров не пожалел. И женку с собой позвал, она не хотела, мол, у меня голова от жары кружится, а я – надо тебя приучать! Вот и приучил…
Короче говоря, определил ее на полок, попарил легонько, помассировал, водичкой окатил – понравилось! Она помылась в темпе и говорит: пойду к Павловне, чаек сообразим, а ты уж тут сам как-нибудь.
Я только рад, пару-то немеряно. Говорю, любовь моя, ты ступай себе куда хочешь, а дверь прижми, но не запирай… Не учел женскую сущность – она, как и все бабы, за редчайшими исключениями, из всей моей речи услышит только первые два слова. Что касается любви. А относительно двери решит по-своему, на автомате.
В общем, наподдал жару до невозможности, уши задымились, дышать аж трудно стало. Словом, кто парится, поймет. И – на полок, и давай хлестаться-изощряться. Когда совсем невмоготу уже, я к двери, вода-то холодная в предбаннике.
А дверь не открывается. За ручку что было сил рванул, ручка и оторвалась, а дверь – никак. И выбить не могу, она же внутрь… Все, думаю, приехали. И пар – похоже, только прибавляется… но это, видно, со страху почудилось.
Звал, кричал, стучал… Мне показалось, час прошел… на деле – минут десять, но когда вот-вот помрешь, минута за десять считается. Жить хочется… что делать, надо окошко вышибать – не выберусь, так хоть подышу перед смертью. А оно, как положено в деревенской баньке, размером со стандартный лист четвертого формата. И рама двойная. Хорошо, папа меня не послушал, когда я ему советовал стеклоблок туда вмуровать…
Выдавил я стекла, а как протиснулся – до сих пор не пойму. Ободрался, само собой. Там под стеной еще и крапива славная такая разрослась. Тоже заряд бодрости. Баньку обежал, на двери глянул, а на задвижки закрыты обе – и наружная, и в предбаннике. Ну, гадюка, погоди!
Я, когда их увидел на веранде за чаем, с блюдечками, подумал: быть мне одиноким – не убью, так разведусь! А она радостно: «А вот и Ле-е-ешенька наш!». Да. Перегрелась…
Конечно, пока окошко починил, остыл, пришлось по новой париться. Так что немцы неправы, не надо вместе с бабами в баню ходить!
Что нам стоит дом построить?
Теперешнюю отечественную эстраду, на мой вкус, слушать просто невозможно! Более того – вредно. Смотреть тем более. Прыгают по сцене под не всегда ритмичные мелодии полуголые девицы да мало отличающиеся от них телосложением и макияжем молодые люди…
А зачастую уже совсем не молодые, но все равно при макияже. Издают звуки, которые и песнями-то назвать порой трудно. Малорифмованные наборы букв, слогов и междометий…
Сейчас ведь не говорят о песне «музыка такой-то, на стихи сякого-то». Типа Пахнущевой и Злобоздравова. Объявляют примерно так: «проект вот его, а текст вон кого…». То есть объявители и сами понимают – ни музыки, ни стихов в предстоящем звучании публику не ожидает. Зарубежные и то приличнее, у тех хоть голоса есть, фонограмма не на каждом шагу. И смысл, к счастью, неясен в принципе.
То ли дело – знаменитая советская эстрада! Всего-то чуть более трех десятков лет назад, а как все по-другому было!.. В каждом радио- или телеконцерте соблюдалась строгая подборка: сначала о Родине, потом о Ленине, Партии, комсомоле… О труде, само собой героическом и бескорыстном, подвигах военных и прочих.
Ну и к завершению, если не заснул, удавалось услышать что-нибудь про облака в школьном окне, первый вальс-поцелуй или речку по камушкам. Исполнители – любо-дорого посмотреть! Все как один серьезные, в одинаковых аккуратных костюмах, при галстуках… Прически – волосок к волоску. Женщины фигурные, платья не выше колена. Движения выверенные, чинные, поклоны скромные.
Публика соответствующая, культурная, аплодисменты вовремя, умеренные. И, боже упаси, никаких танцев в проходах и возле сцены, не то что нынче. Если у кого язык повернется назвать танцами эти бессмысленные ужимки и кривляния, с воплями не всегда пристойными и трезвыми…
Еще и поучительные песенки встречались, о работниках различных профессий, хороших и разных. Особенно мне как-то с юности запало в душу: «что нам стоит дом построить – только вырыть котлован, а потом приладить рельсы и пустить по рельсам кран…» и так далее.
Да-да, это только присказка. Один мужчина, мой знакомый, тоже, видимо, в детстве похожие песенки слышал. И усвоил для себя: ничего-таки сложного в строительстве нет! Надо только вырыть, приладить, подвести и тому подобное, по тексту. Серьезному человеку ведь любая работа под силу, было бы желание, настроение и устремление. Опять же поддержка важна, в первую очередь семейная.
Он вообще-то по роду основной деятельности никакой не строитель, а обычный инженер-электронщик, изначально военный. Начинал путь в Советской Армии зенитчиком-ракетчиком, потом еще поучился, достиг если не совершенства, то вполне солидного профессионализма в радиоэлектронике пополам с кибернетикой.
И большую часть сознательной жизни о постройке дома вовсе не помышлял. Но повезло. С женой. Крупно повезло, иначе не скажешь. С виду – женщина как женщина, его по-своему любит. Детками обзавелись – у них двое, девочка и еще девочка. Мамой она стала хорошей, заботливой да хозяйственной. Дом-квартиру содержит вполне аккуратно. И его, хозяина, тоже в строгости держит.
Так чтобы просто пойти на пиво – нет, у них это невозможно. Инженер тогда придумывает различные маневры, обходные пути и хитрости, как какой-нибудь следопыт. Или последний из могикан. Предположим, вынесет мусор либо в булочную отлучится на полчасика, а потом выслушивает от нее нотации. Чем-то не тем от него попахивает, глаза нехорошо блестят… Контроль – СМЕРШ отдыхает. Разговорные тесты нам преподносят как достижение психологов. Дудки! У жен эти штуки давно в ходу. Вот, к примеру, такой:
– Мусор, говоришь? Ну-ка, скажи «сиреневенький»!
И, не приведи господи, запнулся – все, обструкция… А еще почище – «экстерриториальность»… Е-мое! Но мужчина живет себе, не протестует. Нравится ему так, видимо.
Мы периодически встречаемся, известно для чего. И однажды после стаканчика я определил его подконтрольность как «изначально глубоко инфантильный тинейджерно детерминированный морально-интеллектуальный садо-мазохизм»… Обиделся!
Как по мне – сказал бы твердо, ничего не утаивая:
– Ксюша, я пошел! – и за дверь…
Она вслед кричит:
– Куда, подлец?!
А уже все, поезд ушел… Зато потом, когда вернулся на бровях и с соответствующим амбре, можно смело заявить, лучше наутро. Весомо так, уверенно:
– Я же говорил!..
Именно спутница и стала причиной грандиозной стройки. Точнее, одна ее характерная особенность. Она физически не способна стерпеть, чтобы у друзей-знакомых было что-то, чего у нее нет. Даже если ей это самое что-то абсолютно ни к чему.
В том году, так уж вышло, сразу трое наших общих знакомых обзавелись загородным жильем. Разной степени солидности и удаленности от основного места жительства, но все же. И, естественно, на радостях созывали друзей-приятелей на смотрины-новоселья.
При этом ни одни, ни другие, ни третьи «с нуля», если можно так выразиться, не начинали. Одни вообще готовый дом по случаю очень недорого купили, другие – тоже почти законченный коттедж. А третьи – те присмотрели в не слишком далекой деревне добротный бревенчатый сруб. Их хороший знакомый, работник леса, обеспечил необходимыми материалами. Тот сруб за неделю разобрали, к ним на участок доставили, собрали – и готово дело!
Инженерша на такое поглядела, да и решила: «А мы чем хуже?» И началось…
Уровень своей компетенции в строительно-монтажных делах заказчица как-то продемонстрировала на моей кухне, свежеотремонтированной с применением современных, прочных, красивых и надежных материалов. Недорогих, кстати. Состоялась сцена с элементами воспитания и умеренного бытового насилия.
– А ну иди-ка сюда! – и послушно явившийся на зов благоверный получил легкий профилактический подзатыльник… – Полюбуйся, сволочь, как надо на кухне плитку класть!
Ошеломленная жертва, наспех дожевывая закусь, пыталась было обратить внимание на вопиющую несправедливость:
– Но, дорогая, это же линолеум… – возражения оборвал повторный подзатыльник, помощнее, для ликвидации остатков жажды и аппетита, – Все равно сволочь!
Участок под будущую стройку искали с полгода. Нашли, купили… Потом выяснилось: дом там строить нельзя, только дачу. Оказывается, отличия весьма существенные, доплата понадобилась солидная. Пришлось начинающему домовладельцу вербоваться на заработки за тридевять земель.
Благодаря всесоюзной щедрости по всему третьему миру полно бывшей нашей в основном военной техники, которую местные умельцы наладить физически не способны. Их познаний хватает кнопочку нажать, а что из этого получится – понимают далеко не всегда. Поэтому и спрос на наших военспецов, неприхотливых и недорогих, есть постоянно.
За год, загорев на экваториальной жаре до черноты, исхудав и освоив несколько смежных профессий, энтузиасту удалось-таки раздобыть потребную сумму.
Пришло время начинать с «рытья», как в песне. Ей, верной подруге, учесть бы неоднократно проявленное умение муженька подбирать себе помощников3… Но упустила бразды.
Участок располагался на краю дачного поселка, где аборигены устроили подобие свалки. Несколько ям, доверху наполненных битым стеклом, металлоломом, кусками кирпичей, досок, гвоздей, тряпок, прочими остатками, обломками… Все это плотно утоптано, утрамбовано, поросло бурьяном… Находка! Но скорее для археолога, лет через пятьсот. А для строителя – очень сомнительное удовольствие.
Как он все это расчищал – никому не известно. Не хвастался. Но справился. И приступил к собственно рытью. Котлован – конечно, слишком, но фундамент под дом полагается. Если кто не представляет – отрывается глубокая траншея по контуру будущих стен, ее заполняют бетоном, и можно возводить.
Меня застройщик как-то привез туда – показать, похвастать будущей красотой. Я отпил пивка, благо не за рулем, и присоветовал сразу нанять экскаватор. Грунт там уж больно упорный, глина сплошь. Он возразил.
– По цене не потяну. Дорогое удовольствие – технику привлекать!.. Но есть у меня наметки, один хороший парень берется выкопать вручную.
Парня никому не показал, отвез на место, снабдил инструментом… Потом, на пятый день работ, пригласил нас с женой посмотреть разгар стройки. Она у меня глазастая, издалека заметила непорядок.
– Этот твой работник, никак, кальяном балуется? – там отчетливо дымок виднелся…
– Да ну, какой кальян, может, перекуривает просто…
Подъезжаем. Да, кальян отсутствует. Разгара, однако, тоже не видно, как и работ. По всему периметру планируемого жилья земля вроде бы поцарапана. И канавка прокопана, метра три в длину и с полметра в ширину, глубиной по колено… Ну и дерн местами аккуратненько срезан.
Знатный копатель, несмотря на довольно теплую майскую погоду одетый в плотный комбинезон, а поверх – еще и в курточку из плащевки, с сигаретой во рту, несуетливо приблизился, вежливо поприветствовал. Улыбнулся металлозубо.
– Вот, хозяин, видите, сколько уже сделал? – уверенный в грядущей похвале наемник горделиво повел рукой по фронту превозможенного. У нанимателя от такой наглости волосы дыбом встали… – За сегодня планирую углубиться… Да, с вас еще шестьдесят! Нынче с утра полных шесть часов отпахал!
Я опешил… Не может быть!
– Не понял, он у тебя что, по времени?!
Оказалось, так и было дело. Уж чем околдовал-загипнотизировал бывалого военного пахарь, недавно откинувшийся из мест не столь отдаленных? Но электронных дел мастер действительно договорился платить ему не за объем канавы, а по временному тарифу… Десять «зеленых» в час! Ого… Но, как моя подруга прокомментировала, у богатых свои причуды.
К месту работы и обратно грунтоборец добирался на велосипеде, на обратном пути заезжал к хозяину за расчетом. Минута в минуту. Дело в том, что наш строитель после возвращения с финансодобывающего промысла только-только устроился в весьма солидную фирму и не имел возможности ездить на участок для контроля происходящего. Чем ушлый труженик лопаты не преминул воспользоваться…
Разумеется, экскаватор обошелся бы примерно в такую же сумму… Скорее всего, осталось бы и на опалубку. Узнав о расходе, хозяйка кое-что сказала мужу. Слова, видно, были волшебные, потому как мот собственноручно за неделю в сухой глине прорыл-таки все необходимое. Ни на час не сокращая основной рабочий день… По ночам, что ли?
Расходы по найму пахаря на том не закончились. Трудяга решил: грех не наказать несостоявшегося благодетеля за очевидную глупость вкупе с кажущейся слабостью. Стал регулярно являться на дом, требуя приплатить ему еще и «дорожные», за амортизацию велосипеда и напряжение икроножных мышц. В размере ни много ни мало – треть уже нагло выуженной суммы, то бишь еще сотенную. Оскорбленный в лучших чувствах строитель в сердцах намекнул вымогателю на физическое воздействие. Попросту – намекнул на возможность получить расчет кулаком по морде. Тот не растерялся.
– Пугаешь, фраер? А в клетку за побои с угрозами жизни – слабо?
И пришлось через посредников прибегнуть к помощи местного «авторитета». Шантажиста приструнили. Увы, не бескорыстно…
А потом была еще кладка цементных блоков. Нанятая бригада умудрилась первые венцы положить в виде ромба и посреди начатых стен «горбики» изваять, с разницей высот не менее ладони. Прогнал, переделал… Последовали окна, двери, пол, перекрытия, стропила, кровля… За всеми «умельцами» по очереди хозяин поправлял, подчищал, ровнял… В нашей компании бедолагу сочувственно окрестили «Давидом-строителем»… Я, честно говоря, предлагал Голиафа!
Дом получился хороший, добротный, красивый. Правда, стройка растянулась на четыре года, два из которых зодчий добывал на экваторе денежки. А чуть погодя пошло дальше: веранда, забор, гараж… в плане – банька, беседка, для детей кое-что, в том числе малолетних – внук успел образоваться… Ну и в самом деле, что нам сто́ит?
Провожая добытчика в очередную валютную экспедицию, я поинтересовался. За стаканчиком, естественно.
– Слушай, а на кой хрен оно все тебе надо? Летаешь черт-те куда, горбатишься там, как проклятый, – я отхлебнул, затянулся сигаретой, – Ни попить, ни пожрать толком… да и небезопасно – постреливают же, небось?
Приятель кивнул, а я продолжил издевательство:
– В джунглях этих поганых нечисти полно, зараза всякая летает-ползает… Прививки ты, насколько мне известно, не делал? Грызанет какая-нибудь цеце, и привет…
Он посмотрел свысока, грустно-снисходительно вздохнул и выдал… Поэт!
– Да, тяжкий труд, суровая природа…
Зато – благословенная свобода!
Разминка
Каждому спортсмену известно: рекорды сами собой не рождаются. Как ни качайся-тренируйся, а чтобы прыгнуть высоко или далеко, копье с диском метнуть, пробежать быстрее всех и прочее, важно хорошо размяться. Без этого никак… Шахматы, шашки и покер не в счет.
Но спортивные радости доступны не всем. С трибун или по телевизору – другое дело. А реально в недавнем прошлом целой категории мужчин занятия спортом были официально противопоказаны. Более того – запрещены. Опять же кроме умственных, вроде домино.
Слыхали песню бывшей всесоюзной примадонны про «настоящего полковника»? Там он военный в кавычках, на самом-то деле – уголовник. Полагаю, как раз настоящий вряд ли смог бы ее очаровать… за саму мадам не ручаюсь, а героиню той песенки. Она ж – знойная женщина, при всех прелестях. А всамделишного нашего полковника видели когда-нибудь? Это, ей-богу, зрелище не для слабонервных!
Тем полководцам, как мне по секрету рассказывал знакомый армейский ворюга… простите, начальник вещевого склада, старший прапорщик Скорохватченко, так им даже ремни шили специальные. С растяжимыми вставками. На первый взгляд портупея как портупея, а ее можно было напялить хоть на носорога, и все равно выглядела как простая кожаная.
В Советской Армии все до мелочей было предусмотрено, расписано и регламентировано. Доходило до абсурдов – некоторые важнейшие приказы издавались с учетом народного мнения и заботы о психическом здоровье этого самого народа.
По словам того же завскладом, специальным секретным приказом, доводившимся под роспись до каждого самого старшего офицера одновременно с вручением погон и папахи, было предписано: «При любых, самых чрезвычайных обстоятельствах, Вам, товарищ полковник, бегать категорически запрещается!» И пояснялось: по всенародному убеждению, вид бегущего советского полковника в мирное время вызывает бурный смех. А во время войны – панику…
Один мужчина, мой сосед и приятель Вова, каким-то непостижимым образом умудрился дослужиться почти до заветной папахи. Дорос, как он сам с гордостью говорил. Вернее, «докладывал». У них, профессионалов сапога, сложился свой особенный диалект. Не скажут «да» или «нет», а только «так точно» и, соответственно, «никак нет». Если надо что-нибудь сообщить, то – «довожу до вашего сведения» или «докладываю»… Каста, блин!.. Вот Вова рос-рос, да малость не дорос. В звездах. А по весомости – достиг-таки положенных габаритов!
Всю карьеру укрупнялся не только в званиях, но и в размерах. А поскольку анатомический рост мужчины в высоту по достижении двадцати пяти лет неизбежно прекращается, то для прибавления должной солидности к вертикальным полутора метрам ему пришлось раздаться вширь. И к моменту увольнения в запас уже не имело значения, как проходить в дверь – анфас или в профиль. Хоть по-пластунски, головой вперед либо ногами. Все измерения сравнялись…
Еще один мужчина, по имени Геннадий, всю сознательную жизнь служил в так называемой пенитенциарной системе. В тюрьме, короче. Надзирателем. Интересное словцо, составное. «Взирать» означает «смотреть». А «над» – понятно, сверху. Тамошним клиентам раз в день положена прогулка, специальный дворик отведен, с решеткой поверху. Вот он их с верхотуры и созерцал. Или надзирал.
Такого там насмотрелся… поэтому вполне понятно его стремление по выходу на пенсию людей видеть вообще поменьше, с любого ракурса.
Купил себе хутор за полста верст от ближайшего райцентра, до соседней деревеньки – тоже неблизко. Обзавелся коровой, козами, курами да пчелами. Сказал, уходит в агротуризм. Я возразил было: а туристы? За ними же присматривать придется? А он – сам, говорит, и аграрием буду, и туристом. Но против дружеских наездов насчет погостить, воздухом подышать не возражал.
И вот однажды Вова уговорил нас с женой навестить отшельника. Он как раз уволился, устроился в какой-то банк начальником охраны. А кем же еще? По чину и комплекции – полное соответствие! Машину приобрел подходящую. Пока служил, его специальный автомобиль возил, «козлик». Местами брезентовый, эластичный, практически безразмерный. А на гражданке выбор авто не ограничен, были бы деньги.
Вот соседу и разыскали что-то вроде автобуса, чуть поменьше в длину, но в ширину – один к одному. На таком и ездить-то в одиночку просто несолидно. Сели вчетвером с баулами, подарками да припасами, любой совковый «Жигуль» сразу бы крякнул. А у этой – лишь пружины чуть-чуть прогнулись. И то – с Вовиной стороны.
Хозяин баньку организовал, корову показал, похвастался своей дрессурой: поглядите, говорит, чего можно добиться – скотинка поутру с колокольчиком на шее в лес гулять уходит, а к вечерней дойке возвращается. Жилистое такое животное, и при вольном выпасе молока выдает вполне прилично! Где только траву находит… Я бы не удивился, если бы она зимой лапу сосала, в смысле копыто. Аграрий пообещал поработать в этом направлении. Похлопотал по хозяйству, подоил буренку, позвал нас к столу.
Что касается разминки, то с этой целью нам была предложена вещь под названием «медовуха». Можно, конечно, назвать ее просто самогоном из меда, но это не отразит всего многообразия произведенного эффекта. Женщины отведали чисто символически, удивились волшебству, да и остановились. Ну, а мужчины, естественно, продолжили тернистый путь к рекордам.
Офицеры, говорят, бывшими не бывают – понятия достоинства, чести мундира и толерантность к алкоголю остаются навсегда. Кстати, высокие звания кому попало не давались, за этим следили секретные кадровики. В числе прочих был критерий: кто после литра мордой в салате – выше майора ни-ни!
Наш хозяин, как и я, закончил службу Отечеству в скромном звании капитана. Поэтому соревнование с бравым почти полковником на его поле могло привести к излишествам. Мериться силами со старшим офицером себе дороже, и я потихоньку отполз, присоединился к дамам, созерцавшим пейзаж.
А Володя, достигнув седин, не утратил чисто детской любознательности. И в тот вечерок, приняв еще пару-тройку стопок, решил постичь глубинную суть веселящего зелья. Докопаться до корня. Мед откуда берется? Правильно, его добывают специальные летающие труженицы.
Побывать на агротуристической ферме и не поинтересоваться, как они, пчелки, поживают – на это Вова пойти не мог. Гена, кстати, предупреждал: с запашком к ульям лучше близко не подходить, но пьяному, как известно, море по колено… На дворе поздний вечер, медоносы уже не летают. Он и решил: добытчицы сыграли отбой. Смело так подошел, крышку на ближайшем домике приподнял, заглянул…
Вся компания в это время на лавочке у плетня расселась, покурить, поболтать о том о сем. И тут… Шум налетающей горной лавины, дрожащая земля… Братья Люмьер полжизни бы отдали! У них всего лишь прибытие поезда4, и то вошли в историю.
Ведь по-настоящему сенсационные кадры создаются только парадоксальностью сюжета. Поясняю. Кого удивит скачущая лошадь, кенгуру, гепард? Или летящие по дорожке стадиона Льюис с Болтом? Оливер еще, с барьерами… А вы представьте на той же дорожке несущегося быстрее звука средних размеров бегемота. Хорошо, Моргунова. Семчева, Хорхе Гарсиа…
От подворья до речки была как раз примерно стометровка. И барьеры попадались – два заборчика, не очень высоких, примерно по грудь. Сказать, что наш спринтер их перепрыгнул, было бы преувеличением. Но преодолел – вполне успешно, с треском…
Через полчаса бегуна из речки достали. Жужжалки к тому времени успокоились. Геннадий тогда всерьез задумался: а если его пчелок сдавать в сборную по легкой атлетике? Либо футболистам всяким с биатлонистами? В аренду, для стимуляции тренинга, с почасовой оплатой?.. Это ж озолотиться можно!