Алексей Курилов
Почувствуй разницу
Миновав зеленую полосу, я чувствовал себя пристыженным, мне казалось, что весь парк сейчас смотрит на меня и молчаливо ждет, когда же я прекращу этот погром средь бела дня и наконец-таки перестану шуметь. Но всем было все равно.
Продавщица, пряталась в тени зонтика, что колыхался на ветру и хлопал свисающими краями по туго натянутой части. Она сидела на простеньком пластиковом стуле, периодически пересаживаясь, от чего ножки скрипя по асфальту старались найти устойчивое положение, словно атланты удерживая ее вес на своих плечах. От тележки шел жар, видимо она раскалилась на солнце, а быть может это было просто следствием работы холодильника.
– Простите, у вас есть лимонад? – поинтересовался я, дабы как-то привлечь к себе внимание.
– Все, что есть стоит на прилавке, выбирайте, – пробубнила она, не отрываясь от телефона и даже не подняв на меня глаза.
– Мне бы холодный, если можно.
Продавец подняла на меня глаза и принимая неизбежность вставать, глубоко вздохнула. От нее пахло странными духами, видимо это должен был быть запах роз, но он был столь интенсивным, что никаких уважающие себя розы так пахнут не будут. На проволоке сбоку висело несколько шаров сладкой ваты разных цветов и я убедился, что именно этот запах я почувствовал издали.
Женщина распахнула один люк холодильника и меня обдало холодом, словно она открыла проход в какой-то ледник или тайную пещеру. Света там внутри не было, а потому я слабо видел что именно она там рассматривает.
– Есть Тархун, Ситро и вода холодная – отчетливо проговорила она в люк, а затем вопросительно посмотрела на меня, ожидая моего решения.
– Тархун давайте. А колы нет? – удивился я, все еще надеясь разложить ее вкус по полочкам.
– Кола только комнатной температуры, – показывая на бутылочку на прилавке прокомментировала она.
Я взял бутылку в руку, дабы измерить температуру и гладкая стеклянная поверхность плотно легла в мою ладонь, она была прохладной, но не холодной, впрочем на вкусе это не должно было сказаться.
– Давайте Тархун и колу, – решил наконец я и протянул деньги.
Вторая бутылка была явно холодней первой, но она не промораживала руку, как это бывает, если, например, вынуть лед из холодильника. Я поблагодарил продавца, после чего она все так же села на свой пластиковый трон, и побрел искать другую скамейку.
В отличии от той дорожке, по которой я начал свою прогулку, эта располагалась прямо по солнцу, от чего ни слева ни справа невозможно было найти тень, а асфальт был горяч. Не смотря на то, что солнце было позади меня, я чувствовал тепло исходящее снизу, словно шел по раскаленному песку пустыни, не хватало только миража где-то впереди. Идти снова напролом, я не решился, а потому дошел до перекрестка и свернул налево, по улочке, что вела к той самой лестнице, по которой я пришел в парк.
Где-то далеко впереди зашумел перфоратор, который теперь не расстреливал мои уши, а лишь напоминал о себе и предупреждал, что территория моей квартиры все еще находится под атакой. Дойдя до ближайшей скамейки в тени, я присел на нее и сразу же услышал странный шорох, он доносился откуда-то справа из середины парка. Звук был такой, словно стальной шар или даже несколько, катился по гладкой металлической поверхности.
Но он был прерывистым, кто-то бросал шар, тот прокатывался примерно с метр или два и его подхватывали, затем бросали вновь. Я всмотрелся вдаль, но ничего подобного не увидел, а затем из-за угла выехал парень на роликовых коньках. Каждый раз, когда его ролики касались по асфальту, они начинали шуметь, а в редкие моменты, когда он ехал на двух ногах, они шумели в унисон. Странно, что я не смог распознать такой простой звук сразу, подумал я.
Поскольку кола была теплее, я решил начать именно с нее, пока она окончательно не нагрелась и не превратилась в горячую. С самого детства я помнил этот вкус, когда мы выезжали куда-то отдыхать и банка колы лежала на солнце, она становилась другого вкуса. Ее можно было пить, она не взрывалась в руках, вопреки расхожему мнению, но у нее был совершенно иной вкус.
Я упер край крышки в металлическую скобу и резким ударом открыл бутылку, как делал это ни раз, но звук меня удивил. Раньше я не обращал внимания, но оказывается, до того как открыться, крышка скрипит скользя металлом по металлу. Ладонь сразу отреагировала на резкую нагрузку и попросила больше так не делать, а бутылка радостно запузырилась, выдавая углекислый газ в атмосферу с запахом колы.
Поднеся бутылку поближе, я принюхался, напиток пах точно также, как и прежде, никаких сюрпризов не случилось, за исключением того, что я попутно чувствовал прохладное стекло бутылки и запах каких-то цветов вперемешку со слабым запахом выхлопных газов. Морально подготовившись ко всему, я сделал первый глоток, напиток был кисло-сладким и щипал язык. Казалось бы все как обычно, ничего особенного, но в этот момент я вспомнил как впервые попробовал колу. Точно такие же ощущение были у меня в тот момент.
Возможно виной было мое состояние и тогда и сейчас я не знал чего мне стоит ожидать, какая она будет на вкус, чем это для меня закончится и что будет после. Из чего сделан напиток, я так и не понял, он был слишком сладкий и слишком газированным, чтобы я мог хоть что-то разобрать. Да и я был не самым лучшим тестером, для меня все эти “отдает красным деревом” или “с привкусом базилика” не больше чем тарабарщина. Каждый раз, когда я слушаю заявление дегустаторов, мне кажется, что они просто выпендриваются друг перед другом, щеголяя познаниями редких вкусов и запахов.
Дальнейшее испитие напитка не привело ни к чему новому, а потому я просто допил эту маленькую бутылочку и выбросил ее в урну. Бутылка громко звякнула ударяясь о стенки, а затем с шуршанием упала на дно, подминая под собой какой-то мусор.
Я задумался, чего мне сейчас больше хочется, вернуться домой или побродить еще немного? С одной стороны, в парке как-то спокойней, а мои новые ощущения не бьют тревогу и не терзают мою нервную систему призывом спрятаться и укрыться от “всего этого ужаса”, вроде перфораторов, пыльных полов и жирных поверхностей. С другой стороны, тут я дальше от туалета, постели и прочих даров цивилизации, если мне внезапно станет плохо, я буду выглядеть по меньшей мере странно.
Пока я размышлял над этим, у меня начал вибрировать телефон, номер был мне незнаком и потому я с опаской отнесся к звонку. Мне почему-то показалось, что это звонили из института и я мысленно приготовился объяснять, что у меня есть освобождение и я принесу его буквально в понедельник.
– Алло? – спросил я, как только поднял трубку.
– Это курьер, буду у вас минут через пятнадцать, – ответили мне.
– Курьер? Зачем?
– Вы пиццу заказывали? – удивился незнакомый голос.
– А, пицца, да, конечно везите, я сейчас буду дома, – быстро сообщил я и положил трубку, запоздало понимая, что он что-то начал говорить.
Когда я дошел до подъезда, мне вновь позвонили с незнакомого номера и я догадался, что курьер действительно что-то хотел уточнить.
– Здравствуйте, это курьер.
– Да, я догадался, – ответил я.
– Буду у вас минут через тридцать.
– Стоп как это тридцать, вы же говорили пятнадцать? – опешил я.
– Я? – удивился курьер, – я вам впервые в жизни звоню.
– Странно, ну хорошо, давайте через тридцать минут, я буду дома.
Положив трубку я пытался понять, как так вышло, неужели мое состояние как-то странно сказывается на память и я неправильно запомнил первый звонок? Дойдя до подъезда, я посмотрел вверх, оценивая как далеко от меня идет ремонт, но с улицы было ровным счетом ничего не видно. Все окна выглядели совершенно одинаково, нигде не летела пыль столбом и никаких мешков со строительными материалами не виднелось на балконах.
Я рванул дверь подъезда на себя и снова почувствовал запах прокуренного помещения, догадываясь, что главный виновник этого все тот же сосед, который даже летом ленится выйти на улицу. В подъезде было тихо и мои шаркающие шаги отдавались многократным эхом от стен, от чего начинало казаться, что я иду в какой-то пещере. В тот самый момент, когда я вставлял ключ, перфоратор решил напомнить о себе и выдал пронзительную очередь.
Пустой подъезд и перфоратор сделали невозможное, благодаря многократному отражению звука, звук перестал быть простым и грубым, превратившись в сложную симфонию разных частот. Мне это напомнило момент из фильма “Война миров”, когда просыпались треножники. Я замер, прислушиваясь к отзвукам прозвеневшего перфоратора, но он звук больше не повторялся. Вот почему так, только стоило мне найти что-то прекрасное в ужасном, как оно тут же прекратилось?
Я постоял какое-то время у двери, ожидая повтора чудного звука, но в итоге закрыл дверь и скинул кроссовки. Ноги сразу почувствовали прохладу, пол показался приятным и холодным на ощупь, хотя в квартире было достаточно тепло. Мне нравилась поздняя весна и начало лета, когда температура позволяла лишь обуваться перед тем, как выйти на улицу. Пройдя на кухню, я потрогал рукой стеклянную поверхность чайника, он еще не до конца остыл, но уже не способен был заваривать чтобы то ни было.
Плеснув себе в стакан теплой кипяченой воды, я услышал шум от соседей, там был какой-то скандал, кто-то громко ругался и периодически что-то хлопало. Быть может это была дверь или окно, а может просто кто-то стукнул в сердцах стулом по полу. Я принялся пить воду, чувствуя запах кипяченой воды, он был такой странный, как будто нюхаешь накипь. В горле сразу запершило, видимо какие-то маленькие частички накипи все же плавали в воде.
В воздухе продолжало пахнуть водой и паром из ванной, с привкусом синтетического цветочного аромата и совсем чуть-чуть вездесущего ментола. Я закрыл дверь и в этот момент опять зазвонил телефон.
– Алло, это курьер, какой у вас код от подъезда?
– Три белых кнопки, – ответил я, не помня точно цифр.
– Как это три белых? – удивился курьер.
– Ну там все кнопки грязные, а эти три блестят, просто нажмите их одновременно, – произнес я и услышал, как щелкнул замок. – Отлично, жду вас, – добавил я и отправился открывать дверь квартиры.
Как только я распахнул дверь, мне в нос снова ударил запах старого табака, бетона и болота, уж откуда взялся этот мерзотный влажный запах непонятно. Курьер поднимался по лестнице, я слышал его тяжелые шаги и когда он поднялся, то понял почему. У него за спиной была огромная квадратная коробка, в которой находилось по меньшей мере пяток разных пицц.
Как только он распахнул свой “рюкзак”, я почувствовал смешанный запах пекарни и сыра, сложно было сказать какой именно пиццей пахло сильнее, скорее это был просто запах свежей выпечки. Курьер достал одну из коробок и протянул ее мне:
– У вас оплачено? – уточнил курьер и я молча протянул ему плотную и чуть замасленную на ощупь купюру.
– Вот, спасибо, сдачу оставьте себе, – быстро проговорил я, поскольку мой нос начал бить панику и просил прекратить мучать его всеми этими запахами.
Коробка была теплая и шершавая на ощупь, но не такая как обложка блокнота, приятней. Я закрыл дверь, блокируя часть неприятных запахов и отнес коробку на кухню, где она сможет на равных правах конкурировать с надоевшим мне запахом вчерашней лапши. Есть пока не очень хотелось, но я понимал, что есть надо, это же пицца! Чем дольше она лежит тем невкуснее становится, любой кто ел горячую пиццу хоть раз расскажет, что обжигаться сыром и глубоко дышать стоит того, чтобы есть сразу.
В холодильнике стоял лимонад, что принес с собой из парка, это был тот самый тархун, что я не успел выпить и сейчас он был как никогда кстати. Бутылка была холодной и тяжелой, а крышка в виде кольца была забавной на ощупь, словно ее изготавливали сразу на бутылки, а затем прилепили к ней кольцо, ради смеха.
Я дернул за кольцо, как всегда делал это ради звука и тархун звонко “чпокнул” в ответ, словно это был вовсе не лимонад а какое-то шампанское. Коробка с пиццей была традиционно огромной, хотя в ней было больше пустоты, чем наполненности, но это не важно. Раскрыв коробку, я в полной мере ощутил запах свежего запеченого теста, томатного соуса, грибов и сыра. Как это ни странно, но ветчина практически не добавляла запаха, скорее я просто ее видел.
Отделив горячий треугольник, который был пыльный на ощупь из-за муки, что прилипла еще до выпекания, я наблюдал за тем, как сыр тянется за кусочком пока я вытаскивал его из коробки и в этот момент раздался звонок телефона.
– Алло, это курьер, – раздалось в трубке.
– Да, слушаю вас, вы что-то забыли? – удивился я.
– Подскажите, какой код от двери? – словно не слыша меня, продолжал курьер.
– Три белых кнопки, в смысле три чистых кнопки… – пробубнил я, чувствуя, что начинаю сходить с ума.
Прямо передо мной лежала пицца, и вот опять… И тут до меня дошло, я же заказывал две пиццы, чтобы сравнить их! Вот почему мне дважды звонили разные курьеры и говорили почти одно и тоже. Ну само собой они везли пиццу с разных сторон и приехали в разное время.
Я поспешил открыть дверь и вновь ощутил этот тухлый запах из подъезда, похоже где-то под домом прорвало трубу и там теперь целая лужа. В отличии от предыдущего курьера, этот резво пробежал по ступенькам и сходу вручил мне коробку в полиэтиленовом пакете. Я расплатился, поблагодарил его и поспешил закрыть дверь. Пакет был скользким и теплым на ощупь, надо было поскорее сравнить эти пиццы.
Коробка была сделана из коричневого, переработанного картона. Как я об этом узнал? Это было написано откровенно огромными буквами со всех сторон, видимо это было главное качество этого картона. В остальном он был точно таким же, как картон с обложки блокнота: грубым, царапающим пальцы и твердым. Я раскрыл коробку, но особого изменения в запахе не случилось.
Наконец-то можно было попробовать обе пиццы и проверить чем же они так сильно отличались, что стоили совершенно по разному.
Сначала я откусил от той, что была принесена первой и стоила дороже, вкус был странным. Сыр был совершенно безвкусным, но тесто и ветчина были в самый раз. Кусок, что я успел вытащить уже немного остыл и не обжигал язык и небо, можно было легко съесть весь кусок сразу. Больше всего мне понравилось тесто, что было по самому краю, оно оказалось пышным и солоноватым.
Вторая пицца и впрямь оказалась другой. Сыр был соленым настолько, что казался не сыром вовсе, а вот грибы и ветчина были сделаны словно из парафина, у них не было вкуса совсем. В итоге можно было сказать, что идеальной пиццы не получилось ни у кого, но первая мне определенно больше понравилась.
После второго треугольника я решил запить все это тархуном и сделал несколько больших глотков, даже не ожидая подставы, но она случилась. Тархун оказался вовсе не так прост, каким казался. Для начала я почувствовал сахарозаменитель, уж не знаю к чему стремился производитель этого напитка, но вкус был с горчинкой, а вместо ожидаемого тархуна был только запах. В сравнении с колой этот напиток буквально расслаивался на воду, запах и сахарозаменитель.
Я убрал его обратно в холодильник и налил себе воды из чайника, уж лучше запивать этой “пыльной водой”, именно так мой организм окрестил сейчас кипяченую воду.
Запах пиццы старался вытеснить все остальные, но получалось у него плохо. Вонь из подъезда каким-то образом проникла в квартиру, я даже обнюхал свою одежду, но источником оказалась картонная коробка из под пиццы. Пришлось избавится от нее упаковав в полиэтиленовый пакет и завязав на узел. Ко второй коробке претензий не было, она пахла картоном, как любая уважающая себя бумага. Переложив все остатки в нее, я убрал ее в холодильник, мимоходом отметив, что фреон все же оставляет свой след где-то внутри и не мешало бы разморозить холодильник и помыть его, но потом.
Прибравшись на кухне и даже протерев пол тряпкой, чего я вообще старался не делать, я решил, что пора бы и поспать. Все же день выдался сумбурный и какой-то хлопотный, несмотря на тупое времяпрепровождение, организму надо было отдыхать.
Скинув одежду, я решил забросить ее сразу в стирку, дабы не провоцировать свои рецепторы, но нашел там постельное белье, которое уже отстиралось и даже высушилось. Конечно, у меня была не самая современная стиральная машина, но функция сушки очень помогает студентам избавится от лишней заботы и глаженой одежды одновременно.
Вынув чуть влажное на ощупь белье, я развесил его как смог на шкаф, дверь и диван. Запах стирального порошка был не таким сильным, как я боялся, и с ним можно было смириться. По крайней мере, он был не в пример слабее запаха пиццы и не такой противный, как запах сигарет. Я улегся в чистую, пахнущую свежестью и пылью кровать и закрыл глаза, в надежде, что снижение раздражителей приведет меня ко сну.
Сначала простыня показалась мне слишком грубой на ощупь и после нескольких попыток смириться, пришлось снять ее с матраца и как следует измять, скручивая на манер отжимания тряпки. После чего начались бои с подушкой, она была одновременно слишком жесткой и давила на ухо и при этом слишком мягкой, потому что проваливалась под головой. Но с подушкой было все проще, достаточно было ее взбить и все.
Последним бастионом неповиновения стало одеяло. Оно было тяжелым, тонким, горячим и колючим одновременно. Я убеждал себя, что все это мне кажется и прежде я отлично спал под ним и не жужжал. Последнее, что я запомнил, это цифры на телефоне 03:17, в этот момент я проснулся от того, что мне слишком жарко, открыл балконную дверь и откинул одеяло. Мне очень повезло и ночью не было комаров и прочей живности, а быть может меня спасла тонкая тюль, преграждающая им путь. Я решил обязательно записать этот несчастный опыт в блокнот утром и спокойно уснул. Больше я вроде как не просыпался, до самого утра, по крайней мере осознанных пробуждений не было.
