Алексей Грашин
Когда же тленное сие
2
Ступив в последний путь на мост оставленной надежды
Ночью Анну разбудили сполохи света на ткани палатки.
– Ян! – толкнула она своего спутника. – Погляди!
Снаружи творилось что-то странное.
Ян, кряхтя, выбрался на шоссе, за ним вылезла и Анна.
Гн Многоног, устроившись метрах в пятидесяти от них, выводил в ночной тьме цветные линии, сферы, многоугольники. Вися в воздухе, они ярко светились.
Вдруг все эти композиции сложились воедино и Ян с Анной оказались зрителями прекрасно выполненного голо.
Темнокожий молодой человек в красных одеждах стоял на пороге огромного храма. Навстречу ему шёл другой мужчина, тоже темнокожий. Его чёрные одежды оттенял лишь белый воротничок. В храме стоял полумрак, стены и своды терялись во тьме. Горели ряды свечей.
– Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего, отец! – крикнул молодой. – Но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают её принадлежащие к уделу его3. Завистью диавола, слышишь!
– Тише, сын, – спокойно ответил старший. – Здесь не место для крика.
– А я хочу кричать! У меня будет все время мира!
– Но готов ли ты к жизни вечной? Мудр ли, соделал ли все дела свои земные, чтобы приступать к божественным? – Он протянул к молодому руку, но тот оттолкнул её.
– Бессмертие, пап! Ты что, не понимаешь? Вечная жизнь!
– Понимаю, – сухо ответил отец. – Но не алкаю его, ибо готов к жизни вечной в растворении с Господом в Царствии Небесном. А ты продаёшь его за царства земные.
Молодой дико рассмеялся.
– Что? Сдохнуть теперь, когда мы можем всё?
– Помнишь ли ты, как любила тебя мать? Её душа ждет тебя на Небесах.
– Мама умерла! Умерла за годы до Прыжка! Но я не обязан. И нет никаких Небес – одна могильная тьма!
– Последний же враг истребится – смерть4, – вздохнул отец.
– Вот мы и истребили её! – сын закружился по храму. Красные одежды развевались.
– А разве истреблена глупость? Невежество? Алчность? Злоба? Вы так и понесёте всё это с собой? Смерть была бы последним врагом, но оглянись – сколько вокруг нас других врагов человеческих? Разве вы их победили?
– Прощай! – крикнул молодой. – И не суди меня, отец!
Двери храма хлопнули. Голо медленно растворилось в ночи.
– Последний же враг истребится – смерть, – прогрохотал гн Многоног. Шумно стрекоча, он устремился в поля.
– Как тебе зрелище? – спросил Ян.
– Охренеть, – ответила Анна.
Глаза быстро привыкли к темноте, подсвеченной аркой Моста, и снова стали видны звезды.
– Как ты думаешь, гн Многоног – отец, или сын? – спросила Анна.
– Трудно судить.
Девочка вскинула голову вверх.
– Вон, вон его видно. Орион.
Созвездие выглядывало своим краем из-за горизонта.
– А наши отцы там, на Кольцах? В Орионе?
– Марк вернулся сюда, потому что потерял связь с остальными отцами, – ответил Ян. – Ты же знаешь, он был туннельщик и не мог рыскать по всем звёздам. Он пошёл по Туннелю на Землю.
– Вот бы сейчас туда, на Кольца, – мечтательно сказала Анна. – Сильмариллы! И каждая планета прекрасней предыдущей. Приливы туманности! А мы шаримся по этим пустошам, как недобитки.
– Так и есть, – спокойно сказал Ян. – Эмбрионы остальных чакан вейху у Марка погибли. Он успел вырастить лишь тебя и меня, пока не разрушился сам. Его хард был слишком хрупким для земной гравитации. Здесь его никто не встретил, как он ожидал, и Марк рухнул в районе Урала.
– Прости, – сказала Анна. – Брр! Как вспомню Урал!
– Ничего. Давай спать – скоро утро. А я устаю в последнее время.
– Ну почему мы должны идти днём? – проныла Анна. – Поспим весь день, пойдём ночью, у меня глаза болят от этого солнца, и кожа зудит постоянно…
– Ночью мы можем пропустить Эмбанк. А Хранилище – наша цель. Мы должны идти, – терпеливо сказал Ян. – Viam supervadet vadens. Перевод?
– Дорогу осилит идущий, – буркнула Анна. – Ладно, пойдём спать.
– Завтра мы должны выйти к Мосту, – зевнул Ян.
3
Он богомерзкой тварью стал в свои все дни
Сначала показалась свалка.
Она долго оставалась просто тёмным пятном на горизонте, но вскоре детали прояснились, и стало ясно, что это.
Нагромождение корпусов – разных конфигураций, расцветок и размеров тянулось вдоль шоссе, сколько хватало глаз. Местами виднелись совершенно чудовищные механизмы – исполины и левиафаны машинного мира.
– Что это? – спросила Анна. Во время их путешествия от Уральских гор ничего подобного пока не встречалось.
– Чинжи, конечно, – ответил Ян. – Вышедшие из строя.
Время и непогода мало тронули сохранность сваленных штабелями машин. Большинство выглядело новёхонькими. Но Анна знала, что выходили они из строя не из-за механических поломок.
Гн Многоног тоже оказался там. Внезапно один из штабелей рухнул, и на его вершине возникла сверкающая многоножка. Она принялась разбрасывать корпуса чинжей, словно что-то выискивая.
– Может, ищет детали для ремонта. Думаю, нам ему лучше не мешать, – сказал Ян, упреждая вопрос девочки.
– Как думаешь, он гик или гир? – немного погодя спросила Анна.
– Видела, как он те корпуса ворочал? Явный компетентный хардер, – ответил Ян. – Это мы с тобой гики, по софту.
Мост замаячил в поле зрения после обеда. Белый, гигантский, широченный – он соединял берега Пролива веками, но был сейчас совершенно пуст.
Небо посерело, задул ветер. Путники взошли на мост.
Высокие ограждения с двух сторон защищали от пронизывающего морского ветра, но создатели сделали их прозрачными почти по всей высоте. На середине Моста, когда остановились передохнуть, Анна прижалась маской к панели и несколько минут смотрела на злящееся внизу море. Берегов не было видно, и море стало неровным и недружелюбным простором, меняющимся каждую секунду.
Подошел Ян и вздохнул.
– Жесть ваще, – сказала Анна.
Она посмотрела вверх, но Мост бессмертных закрыли тучи.
Гн Многоног обогнал их на сходе с Моста, но даже не остановился поздороваться.
– Интересно, нашёл что-нибудь? – пробормотал Ян.
– Помнишь тех здоровенных чинжей на свалке? – спросила Анна.
– Помню.
– Все равно меньше, чем Марк, – Анна тихонько засопела.
Ян протянул руку и пожал ей предплечье.
– Меньше, чем Марк, конечно. Они вообще сопляки.
И девочка заулыбалась.
В Город они вошли к вечеру следующего дня с юго-востока. После Моста оба тянули шеи, высматривая намек или указатель на Хранилище, но ничего так и не увидели. Город встретил тенями и безмолвием.
– Ландн, или Лондинум, как называли его римляне, – Ян остановился и вертел головой. Остовы домов предместья не казались угрожающими, но идти дальше в чернеющую громаду не хотелось. Анна заскрипела голосом, и Ян усмехнулся.
– Заночуем здесь. Вон кусты, там и поставим палатку.
Ближе к утру ему стало плохо. Он хрипел и хватал ртом воздух. Перепуганная Анна вытащила его на траву, где Ян, наконец, отдышался.
– Двадцать седьмой цикл, – пробормотал он. Анна покачала головой.
Перед рассветом в городе загромыхало.
– Пойдём, – сказал Ян.
Ещё издали они услышали металлический голос гна Многонога.
– Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения. Лучше ходить в дом, плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу5!
В лучах восходящего солнца они увидели его.
Трансмех-чинж обвил собой крест, венчающий купол грандиозного собора. Он вскинулся навстречу светилу.
– Веками бродил я по свету, ибо отрёкся от Господа и Спасителя своего во имя соблазна! Но не нашёл я в садах земных и небесных Сына человеческого, как не искал! Предал Отца и не нашёл сына! Отрекаюсь от гордыни и вверяю душу свою в руки Твои, Боже всемогущий!
Ян первый сообразил, что сейчас будет.
Он бросился на Анну, повалив её на землю. Оба были в масках, и вспышка не ударила им по глазам, но взрывная волна вдавила барабанные перепонки и протащила с метр по земле. Пару минут они лежали, оглушённые, потом, кряхтя, стали подниматься, отряхиваясь.
Собор перестал существовать. На месте купола поднималась пыль.
– Режим прекращения эксплуатации в условиях враждебного окружения, – сказал Ян.
– Красиво ушел, бродяга, – басом сказала Анна и закашлялась. Пыль набилась даже под шарф. – Вот так, не гир и не гик, а фрик оказался. Чуть нас не угробил, тысяча чертей ему в сервопривод! Пойдём, посмотрим!
Ян вытащил маленький анализатор и проверил уровни радиации и опасных газов. Столбики данных внутри его маски быстро пробежали перед глазами. Большинство были зелёными, лишь вода в реке отдавала желтизной.
– Пойдём, – нехотя согласился он. – Только осторожно.
Они перешли реку по пешеходному мосту. «Темс ривер», вполголоса читала Анна указатели. «Миллениум бридж».
Близко к руинам собора подходить не стали. Всё вокруг усеяло мелкими и крупными камнями, медленно оседала пыль. Анна наткнулась на оторванную лапу инсекта.
– Опа! – сказала она, поднимая с земли тёмный предмет. – Раритет!
У нее в руках была бумажная книга в чёрном кожаном переплёте. На обложке золотом вытеснено «Holy Bible». Анна открыла книгу.
– Тут написано «Преп. Д. Симмонс». И ещё «Non moritura». Не умирающий, – сама перевела она. – Можно я оставлю?
– Понятно, – сказал Ян. Коснулся обложки анализатором. – Оставь.
Анна тут же сунула книгу в рюкзак.
Путники обошли разрушенный собор по широкой дуге. На одной из сохранившихся стен краснела гигантская надпись:
«Во власти Господа Вседержителя врата смерти6».
– Видения смерти преследовали его в ночных кошмарах, и он просыпался с криками, пугая даже сантехников, – трагическим голосом сказала Анна и вздохнула. – Жалко его.
– Прощай, гн Многоног, – сказал Ян.
На одной из прилегающих улиц послышался громкий треск. Ян придержал девочку рукой.
– Подожди-ка.
Они осторожно заглянули за угол.
– Так, пошли-ка назад, быстро, быстро, – зашептал Ян.
Оглядываясь, они заспешили вдоль домов назад к собору.
– Что это? – прошипела Анна.
– Здесь где-то ретранслятор, – вполголоса сказал Ян, подталкивая её в спину. – Думаю, кто-то с Моста заметил вспышку и спустился взглянуть.
Анна быстро глянула вверх. На небе среди редких облаков, как обычно, белела арка Моста.
Сзади раздался тягучий стон. Они оглянулись, и Анна завизжала.
Штука в два человеческих роста, похожая на помесь паука с обезьяной, неслась прямо к ним. Впереди у неё серели несколько человеческих лиц с хищно оскаленными ртами. Они жадно пожирали путников черными провалами глазниц. Все это Анна увидела в долю секунды, а потом Ян заслонил её спиной и выстрелил в тварь из скорчера. Хлестнула струя белого пламени.
Ещё через секунду невредимая тварь промчалась сквозь них, и унеслась к собору, одновременно стоная, завывая и безумно смеясь.
Ян опустился на тротуар. Он сунул скорчер за пазуху, и взялся за левую сторону груди.
– Это трансляция, – прохрипел он. – Голо. Кто-то развлекается.
