Когда же тленное сие – Алексей Грашин

И сказал Бог: щедр я в милости своей, да есть у меня и другие дела. Просите, чего пожелаете, да побыстрее. По вере вашей да будет вам. Даже неверующим. И да, кстати, религия умерла. Потому что есть Я. Даю вводную: в рамках прошедшей в Москве с 28 ноября по 4 декабря ярмарки интеллектуальной литературы Non/Fiction вручалась премия за лучший фантастический рассказ на тему «Бессмертие», из тысячи восьмисот работ, присланных на конкурс, пять вышли в финал. Рассказ предполагает небольшой объем и чтение. которое не возьмет слишком много времени. Читаю, «Креветку» Алексея Андреева (не разобралась в критериях определения победителя, кажется это выбор читателей ВКонтакте), нисколько не впечатляюсь, но решаю дать этому еще шанс. нахожу «Когда же тленное сие» и пропадаю. Нет, воспаряю духом.Это потрясающе хорошо и не похоже ни на что, с чем прежде встречалась. Смею утверждать, что толк в этом понимаю: фантастики, постапокалипсиса, кибер-, био-, стим- и прочих панков всех сортов читано без счета. Девочка и мужчина идут по земле в поисках моста, возле которого расположено некое Хранилище. Оба удручающе некрасивы и несут на себе отпечаток внешности одного человека. по образу и подобию которого их, кажется, лепили. Имеют возможность пользоваться довольно продвинутыми по нашим стандартам технологиями, но не имеют транспортного средства и путь от Уральских гор до окрестностей Лондона («Ландн или Лонднум, как называли римляне»), где мы знакомимся с ними, проделали пешком.Судя по их разговорам, оба отменно образованы и владеют несколькими языками, впрочем, мужчина продолжает обучение девочки. Анна, так ее зовут, а его Ян и он довольно обыденно говорит о том. что скоро ей придется продолжать путь в одиночестве, потому что двадцать семь циклов с момента его создания уже прошло и ресурс предельно изношен. Мир безлюден, животных тоже не видно, хотя птицы поют. На пути герои встречают гигантскую металлическую многоножку, которая цитирует Библию короля Джеймса на староанглийском и легко может уничтожить обоих, но Ян отвечает ей правильными словами («скажи „друг“ и входи») и каждый продолжает следовать своим путем. С металлической тварью («чинж» – классифицируют ее герои) они встретятся еще дважды. В первый раз существо продемонстрирует род нравоучительного спектакля лазером по ночному небу,второй – самоубьется в обнимку с куполом собора святого Павла.О «чинжах», «гиках», «фриках», харде" и «софте», с которыми неминуемо приходится столкнуться в процессе чтения – это не страшно и большей частью берется восприятием интуитивно из контекста, однако поделюсь собственными догадками, не претендуя на звание посителя истины в последней инстанции Чинжи – это род многофункциональных, обладающих искуственным интеллектом ограниченного диапазона сервороботов. Гики – люди, вовлеченные в игровую миссию на уровне, сопоставимом, а иногда заменяющем реальность. С фриками все ясно. Хард – оснащение, включая физический облик, энергоресурс даже толщину и крепость костей. Софт – дополнительные возможности вписывания в действительность. функционал. Для меня, любящей слова, удивительным открытием стал язык рассказа, удивительно органичная смесь библейского с программерским сленгом, Сильмариллионом, рунглишем, отменными образцами русского литературного, Самого-то главного я не сказала. Люди в этом мире получили в удел то, о чем всегда мечтали – бессмертие. И самого-самого главного, про кошку по имени Б рысь, которая говорит голосом Людмилы Касаткиной, озвучившей Багиру в советском мультике про Маугли, считает себя киплинговской Кошкой, которая гуляет сама по себе и… Да это просто потрясающий рассказ. Читательскую дрожь наслаждения вдоль позвоночника я вам гарантирую.

Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертное, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою.Я, к сожалению, не нашла в сети никакой информации об авторе этого рассказа, возможно, речь идет о дебютном произведении. Поскольку рассказ мне скорее понравился, я постараюсь высказаться максимально благожелательно. Это хорошая история, у которой, к сожалению, есть один серьезный недостаток, из-за которого она имеет все шансы пройти незамеченной. Рассказ Грашина удручающе вторичен. И уж если я, читая несистематично и не знакомясь специально со всеми новинками фантастики, могу навскидку назвать сразу несколько очень похожих по сюжету произведений, то, наверное, у издателей и читателей-фанатов жанра очередное «те же яйца, только в профиль» особого энтузиазма не вызовут. Сюжет – гибель человечества, растворившегося в виртуальном мире, да там и похерившего будущие поколения, развитие науки, освоение других планет и т.д. – у Грашина реализован скорее даже в виде притчи, при чем, притчи с маленьким объемом страниц. Так пишут вещи, которые призваны своей новизной или оригинальным прочтением темы бить наотмашь. Проблема за малым – «где-то я это уже видела».Где-то пол года назад был «Электрический штат» Саймона Столенхага – переводная новинка, яркое графическое издание, где текст и рисунки принадлежат авторству одного человека. Девочка, бредущая из точки А в точку Б с весьма расплывчатой целью, на фоне остовов гибнущей цивилизации и воистину апокалиптических картинок, вызванных уходом человечества в новую виртуальную реальность. Я не говорю сейчас о плагиате, давайте примем за основу мысль, что гениальные идеи приходят к гениальным людям одновременно. Но это не отменяет то, что у произведений практически один и тот же сюжет и очень похожая форма исполнения. Читателя как котенка бросают в речку «авось выплывет!», засыпая сверху непонятными словами и неясными причинами поступков персонажей, а потом скармливая неясные намеки «как оно было». Даже открытый финал, то ли дарящий надежду, то ли ее надежно хоронящий под бетонной плитой – и тот у этих двух произведений один на двоих. Тем не менее, Столенхаг – это книга, выигрывающая за счет потрясающих иллюстраций. На фоне «Электрического штата» «Когда же тленное сие» выглядит аскетично.Что касается философской составляющей рассказа – а именно идеи, что победа над смертью и бессмертие для всех желающих станет могильной плитой для развития цивилизации и будущего человечества как биологического вида… Вот Дмитрий Глуховский в своей антиутопии «Будущее» наглядно проиллюстрировал все это гораздо большим количеством знаков и более завлекательными «картинками». Опять же, рассказ Грашина слишком аскетичен. Где сексуальные сцены?! Вот у Глуховского с ними (имеется в виду в романе «Будущее») все ОК, там такое…! А тут, понимаешь, даже любовь какая-то пионерская! )))Но еще я хотела бы сказать о том, что в этом рассказе мне особо понравилось. Мне показалось, что цитаты из Библии более чем уместны в этом рассказе. Прежде всего, такой «христианский центризм» более уместен в рассказе от русскоязычного автора для русскоязычной аудитории. Сдается мне, американский или европейский писатель обязательно вставил бы пару-тройку оммажей в сторону других мировых религий. Оно бы и ничего, но в рамках небольшого произведения это помещает события рассказа в сетку координат христианской культуры, что, в свою очередь, лично для меня удобоваримей и понятней, чем цитаты из Конфуция или священных книг буддистов, к примеру. Может быть, переосмысление глобальной идеи рассказа сквозь призму христианской религии, или даже религии вообще, как раз и могло стать фишкой, дарящей произведению оригинальность. Но эта идея предъявляет уже к самому автору совсем другие требования.И еще меня совершенно очаровал образ Моста-Радуги, у основания которого лежит то, что способно возродить человечество. С этим образом у меня получилась совершенно очаровательная ассоциация со сказкой о несметном богатстве, которое найдешь, если достигнешь второго конца радуги. Такой эфемерный мифопоэтический образ, завораживающий своей двойственностью. С одной стороны – недостижимо, попробуй пройти по радуге с одного во второй конец!, с другой – хочется верить в сказку.В общем, мне бы хотелось закончить отзыв цитатой, встреченной мною за пару часов до знакомства с рассказом:

«Лучше я проживу всю жизнь оптимистом, который ошибается, чем буду пессимистом, который всегда прав.»Ну вот приблизительно такие эмоции разбудил во мне этот не слишком-то большой рассказ.