Алексей Андреевич Лагутин
Последний из Первых Миров. Эпоха Тишины. Том 2
Тиадрам немного переживал за свою спутницу, в один момент с коликами в переносице заметившую, как из ее носа медленной струйкой потекла кровь. Похожие вещи происходили с ней редко, пускай она всегда была метеозависима. Так или иначе, по собственным наблюдениям Гоклон сделал вывод, что не одной ей местное изменение привычного хода времени с ранней ночью ударило по самочувствию. Только у Демонов организм не реагировал на подобные вещи, а у Кайлы и вовсе свербение в носу вызывало своего рода чувство дежавю. Что-то похожее она чувствовала в Лесу Ренбира, пускай и там это чувство было намного слабее.
Прошло уже около двадцати минут – даже Кайла и Тиадрам считали это излишним сроком. Они немного волновались за Чеистума, особенно принимая во внимание слова о Черном Пламени Гоклона, которые ему и передал раньше сам Бог Смерти. Телами Бога Смерти управляло окто, то есть забравшаяся в каждую его клетку внутренняя сила. Черное Пламя очень сильно поглощало Зеленое Пламя, а потому и внутренняя сила была для него, своего рода, кормом. Одного касания мертвого тела Чеистума Черным Пламенем было достаточно, чтобы разорвать контроль окто над отдельными его частями, и лишить его воли. Конечно, сам Чеистум, будучи густой внутренней силой с собственной волей, не много бы потерял, лишившись всего одного тела. Проблема была в том, что с потерей даже этого тела Чеистума штурмом будет просто некому командовать – истинная форма Бога Смерти была слишком далеко, пускай большую его часть он и оставил в текущем теле, чтобы оно вызывало большую ностальгию у его постоянного напарника, с которым он уже не раз проходил через лед и пламя имтердов, и с чем Гоклон был куда больше мотивирован сражаться.
С облегченными вздохами уже ходящих кругами перед постоялым двором воинов, он вернулся на хутор еще через десять минут, пускай даже и до Эмонсена от Кирпичников было не больше пяти минут пути, а сам город было отлично видно с дороги благодаря высоким шпилям его собора, возвышающимся над деревьями. Войско уже прекратило как прием пищи, так и отдых, и воины его активно полировали оружие, собирали снаряжение из оставшихся на повозках сундуков, изредка спрашивая у современных воинов, для чего то или иное приспособление служит. Вместо них чаще всего отвечали авантюристы, использующие подобные вещи в путешествиях. Кайла и Тиадрам встретили Чеистума у самых дверей, и были даже немного удивлены выражению его лица. Оно ничем не отличалось от такового со времени, когда он ушел, и по нему сложно было понять, что он узнал за время своего отсутствия. Он все еще был в глубокой задумчивости. По крайней мере, с ним ничего не произошло, и это наших героев уже радовало, как радовало и медленно выходящих «посмотреть на командира» наружу слегка заждавшихся воинов.
– Вы уже здесь? – опустил руку от подбородка Чеистум, как обычно упираясь второй рукой в Завядшую Розу.
– Тебя слишком долго не было. – с небольшим даже облегчением вздохнула Кайла.
– Надеюсь, все успели отдохнуть. Особенно вы двое.
– Вполне.
– Уже подобрали людей себе в отряд? – спокойно прошел мимо внутрь здания Чеистум, пропуская еще выходящих наружу оттуда людей.
– Нет, но… – пошла вслед за ним Кайла.
Внутри было уже куда тише. Кто-то еще пытался научить Демонов игре в карты, а кто-то просто всем телом лежал на столе, поскольку комнаты отдыха наверху были полностью заняты. В прямом смысле. Там некоторые воины пожелали вздремнуть даже на мягких коврах перед кроватями, потому как те были уже заняты кем-то другим. Некоторые воины вовсе ушли из здания поваляться в хлеву словно рогатый скот, и были двое из них даже в рогатых шлемах. Никто не просил их все время оставаться в здании, да и все они понимали, что разместить там сотню человек изначально будет непросто. На появление в здании Чеистума почти никто не обратил внимания, по крайней мере, сразу не слетая со стульев, вырываясь из дремы или игры в «дурака».
– Конечно, это не мое дело, но вы и сами должны понимать, что без товарищей даже добраться до Думы будет совсем непросто. – остановился чуть перед дверьми, осмотрев состояние оставшейся на первом этаже части войска, Чеистум.
Кайла это понимала, но все равно не смогла решить, кого есть стоило взять с собой в город. Того авантюриста? Молодого воина? Все последние годы она пыталась вести себя не слишком дружелюбно с окружающими, быть черствой и жесткой, чтобы никто не мог воспользоваться ее истинной природной доверчивостью, как это было когда-то, и чего она всю жизнь стыдилась. В последнее время эта система слишком часто давала сбои. Она боялась брать с собой людей на самоубийственную миссию, если сама не была уверена, что сможет обеспечить их безопасность. А тогда она была совершенно в этом не уверенна.
В воздухе уже парило дыхание ночи с характерным ему штилем и холодом. Чеистум дал команду сбора громко и четко, после чего стоящие в дверях Кайла и Тиадрам стрелой выскочили на улицу, заранее понимая, что будет происходить там дальше. Вслед за ними вышел сам Чеистум, пройдя чуть вперед по замерзшей грязи, пропуская позади себя наружу и нескольких сразу сорвавшихся со стульев обеденного зала воинов. Карты были без замедления брошены с криком «Говно ваши игры!», и даже с кроватей на этажах выше воины, услышав наконец голос своего командира спустя полчаса вынужденного отдыха, сорвались с завидной даже дикому зверю скоростью, едва сами кровати не развалив столь резким движением тел под тяжелой броней. Где-то перед дверьми их поток сверху и из погреба снизу даже врезался, кто-то упал, но сам Чеистум не торопился торопить воинов, поскольку сам еще не до конца решил, как ему будет лучше начать штурм, и как он будет объяснять его схему этим горячим головам. С шумом вывалившись из здания, так или иначе, воины как один ждали любых указаний, лишь бы не уснуть. Едва они собрались во дворе, наблюдая как Чеистум ходит взад-вперед, рассматривая землю, позади них дверь чуть прикрылась, пропуская выходящего наружу уже последнего воина – Гоклона. Его вид, пожалуй, можно не описывать, ибо он не слишком меняется между действиями. Кайла и Тиадрам были уже на улице справа, подпирая здание своими спинами, и также молча ждали распоряжений командира. Им было проще отправиться на диверсию вдвоем, но решение «отпустить ли их» все еще лежало на плечах Чеистума. От них тут мало что зависело, пускай даже сам Бог Смерти так не думал.
– Как я понимаю, все прошло не слишком гладко? – уже чуть серьезнее, почти не улыбаясь, прошел мимо активно разминающихся воинов справа к товарищу Гоклон.
– Нет, нет. Ничего особенного. – неуверенно качал головой Чеистум, только теперь поворачиваясь лицом к своим людям. – В ходе небольшого исследования территории врага мной было установлено, что горожане, все же, готовятся к осаде, но не так, как мы думали изначально. Они уже собираются у главных ворот, но стараются не выходить из города.
– А что с требушетами? – уточнила Кайла.
– Целы и невредимы, хотя следы вокруг них выдают излишнее внимание врага. Как бы неприятно не было это признавать – Доран хочет, чтобы мы организовали для него представление, и поэтому не мешает нашим приготовлениям. Более того, очевидно и еще кое-что…
– Верно. Нет смысла больше тянуть. Они давно должны были догадаться сами. – грустно вздохнул Гоклон.
– Он хочет, чтобы мы задержались на воротах, пока Кайла и Тиадрам сразятся с Думой. – кивнул Чеистум.
Сами Кайла и Тиадрам немало дрогнули от этой мысли. Все воины посмотрели на них, и были немного удивлены тени сомнения в их глазах. Как бы их не представлял своим людям ранее в Манне-Доте Чеистум, они были такими же людьми, как и все собравшиеся теперь на штурм воины. Все они с самого начала задавались вопросом, как всего два человека, не будучи даже Археями, могут тягаться в бою с таким великим воином, как Дума. Чеистум и сам понимал, насколько было рискованно отправлять туда только их двоих без какой-либо поддержки. Но, если таков был план Дорана, лучше было его не нарушать, и не отправлять в диверсионной группе с этими двумя еще кого-нибудь. Если Доран все знал, он бы наверняка приказал своим горожанам напасть на отряд, чтобы вырезать тех, кого он в бою с Думой видеть не хочет. Не говоря уже о том, что никто из всего небольшого войска Чеистума, включая его самого, пока не понимал, почему Доран желал столкнуть лбами этих людей лично с Думой, своим самым преданным и дорогим Исполнителем, наверняка продумав для этого все заранее, и найдя тому удобный исход в свою пользу. Конечно – вряд ли связанный со смертью самого Думы.
– Мы справимся. – все-таки кивнула Кайла, уже немного пронизываемая светом белых глаз Чеистума, похожим на лунный свет выше.
Тиадрам не совсем разделял уверенность Кайлы, еще не понимая, правда ли та уверенна в своих силах, или же говорила это лишь для того, чтобы люди вокруг перестали на нее смотреть. Он обещал быть с ней до конца, но это не значило, что он планировал скоро умереть. В каком-то смысле, он разделял с Кайлой один и тот же страх – страх смерти Кайлы. Ему не слишком была ценна собственная жизнь, в которой он вообще мало что понимал, и о которой до определенного момента мало что знал. Как и говорил недавно за столом тот злой авантюрист, в мире было слишком много вещей, в которых мы ничего не понимаем, и которые от нас не зря скрыты. Тиадрам даже не помнил, кем был несколько лет назад. И только рядом с Кайлой он вспоминал, что был хорошим человеком, которому есть за что сражаться, пускай он не до конца был готов за это умирать.
– Пойдем вдвоем. – уже увереннее кивнул Тиадрам.
– Коли таково ваше желание – хорошо. Все важные вопросы решены. Мы можем выдвигаться. – махнув краями своей вуали, повернулся направо Чеистум, указывая рукой отряду идти за ним.
Все воины, как по команде, рванули вперед, разбегаясь чуть позади своего командира, собираясь уже на ходу в привычное им теперь подобие строя, что, отчасти, теперь им даже нравилось. Кайла и Тиадрам подбежали к Чеистуму сбоку вместе с Гоклоном, и шли рядом с ним, теперь совсем не отвлекаясь от своих не самых радостных мыслей. Они шли не слишком быстро, тихо, под будто одобряющим и благословляющим их светом луны, уже окончательно уверенные в своей цели и методах ее достижения. Четыре коня тихо посапывали в стойле, уже стоя засыпая, и даже не дернулись, когда вся та гремящая доспехами компания прошла мимо них к правым воротам хутора, покидая его, и уходя уже в сторону самого возвышающегося над деревьями вниз по тракту мрачного Эмонсена. Сами они уже молчали, с куда более серьезными и взволнованными лицами удерживая в руках оружия, все предвкушая его скорое применение на враге. Даже парочка командиров современных воинов, что должны были наводить порядок среди Демонов по законам текущего военного устава, молчали, сами подталкиваемые теми то сзади, то по бокам. Никому уже не было дело до построений. Им в том числе.
Еще в пути войско Чеистума из почти сотни воинов разделилось на две группы, одна из которых должна была отправиться к осадным орудиям в лесу справа, другая слева. Чеистум и Гоклон, дойдя до нужного место, приказали обоим отрядам занять свои места, в то время как сами, оставаясь наедине с Кайлой и Тиадрамом, должны были отправиться на штурм центральных ворот вдвоем, чтобы не навредить союзникам вокруг своим окто. Воины очень нехотя их покидали, даже зная, что, по команде, многие из них через лес должны будут обойти город с разных сторон, и атаковать его уже лично с боковых ворот под командованием назначенных на то заранее младших командиров. Все они хотели увидеть, как будут сражаться их Боги, заранее зная, как всегда красочно проходят такие бои. Но нежелание попасть им под руку тоже было велико.
– Здесь наши пути разойдутся. – уже будучи до предела серьезным, смотрел в сторону города, что и был уже недалеко впереди, Чеистум.
– Куда нам идти? – все еще не понимала Кайла.
– Гоклон?
– Я проведу их. – кивнул в предвкушении битвы улыбающийся Гоклон, уже снявший капюшон, открывая публике все свое жуткое лицо и короткие редкие черные волосы. – Как только вернусь – атакуем.
– Будьте осторожны. Если планы Дорана отличаются от того, что мы надумали, они могут проследить за вами и напасть. Глядите в оба.
– И ты, как бы…не дай себя убить. – пожал плечами Тиадрам.
Чеистум тихо ухмыльнулся.
Они уходили, оставляя старого Бога наедине с собой. Умиротворяющая тишина заливала дорогу, как ее безжизненно заливал и свет луны. Повсюду в траве и кустах уже стрекотали кузнечики и цикады, сопровождая темные думы Чеистума, частично напоминая ему тишину смерти. Он был взволнован, но не так, как его воины. Пускай его тело уже было мертво, воссозданная в нем его окто жизнь воспроизводила его чувства достаточно реалистично, чтобы в них он сам без проблем угадал страх. Но его взгляд этого страха не выдавал. Он смотрел на город серьезным прищуром, помимо страха в себе еще лучше осознавая свое положение, просто не позволяющее ему давать воли чувствам. «Разве так было раньше?» – думал он про себя, вспоминая 400-летнее прошлое. «Разве я…когда-нибудь боялся битвы?». Металл Завядшей Розы немного дрожал в его руке. Даже он чувствовал, что в мире вокруг него, именно вокруг Эмонсена, происходит что-то неладное. Пускай и именно он, проведя столетия в Лесу Ренбира, этого «чего-то» единственный должен был не замечать.
С хрустом веток под сапогами, создавая немало лишнего шума, диверсионный отряд, во главе со своим сопровождающим, пробирался через лес в пока неизвестном Кайле и Тиадраму направлении, немного плутая и петляя, однажды даже обойдя стороной правую группу готовящихся к осаде воинов по краю занимаемой ими полянки. В распоряжении всего небольшого войска Чеистума было четыре требушета, и это с самого начала не подразумевало серьезного штурма. С другой стороны, Чеистума и самого не раз называли человеком-армией, с которым эквивалентная численность даже опытных Демонов из сотни воинов росла сразу в несколько сотен, тем более способных к возрождению в состоянии, не отличимом от жизни. Конечно, Кайлу и Тиадрама даже сам Бог Смерти был не способен возродить, поскольку не мог пробиться через их Первородное Пламя своим окто. Они, пожалуй, тоже это понимали, и потому не нашли в этом темы для своего успокоения. С каждой секундой пути их волнение росло, пусть и незаметно, но со временем вырастая в немалый ком сомнения от собственного бессилия и страха смерти. Только Гоклон был относительно спокоен, пусть и был еще взволнован. Он был правда из тех, кто не боялся смерти. Но впереди его ждала битва плечом к плечу с другом, с которым и раньше немало сражался, и по чему уже соскучился. Он дрожал лишь в предвкушении.
Всего через несколько минут пути лунный свет открыл нашим героям тихий и открытый, довольно большой пустырь с пригорком слева. Пригорок опоясывала мелкая волнистая дорога, а за ней, еще чуть выше, почти перед самыми мрачными городскими стенами одиноко чахли поеденные временем, едва различимые в ночи, хаты. Именно туда, ловко забираясь по возвышенности наверх, и направился Гоклон, ведя за собой и неуверенных Кайлу и Тиадрама. Он сказал, что нашел эти хаты на карте совершенно случайно, и, поскольку сам был родом из старого Эмонсена, вспомнил их еще с тех времен, специально заранее уточнив у местных жителей историю сего места. Чаще всего ему говорили, что дома стояли там «столько, сколько я себя помню», и очень часто перестраивались, пока вокруг города не были возведены стены, а прежние жители сих хат отправились в сам город, по неизвестным причинам оставив свое жилье нетронутым. С тех пор хаты почти разрушились, их древесина сгнила, а потолки тут и там обвалились. Но состояние их самих мало волновало Гоклона. Вопрос был в другом – что стало с ходами, некогда соединявшими под землей весь Эмонсен, и выходящими на поверхность как раз в районе тех хат?
– Так нам нужно лезть в подземелье, которое может в любой момент обрушиться нам на голову? Если оно еще не порушилось само. – недовольно наблюдала за Гоклоном по пути Кайла.
– Если вы не умеете летать или рыть ходы под землей как черви… – ухмыльнулся он.
– Час от часу не легче.
В хаты они тоже входили аккуратно, как следует осматривая состояние потолка и пола под собой (и то, и другое, чаще всего, уже лежало кучами на одних местах). Луна поднялась над городом справа уже довольно высоко, освещая хату внутри через дыры в потолке, и даже без собственного света наши герои отлично могли рассмотреть помещения получше. Все равно, там было слишком темно, чтобы рассматривать что-то кроме искрящейся серебром паутины, и, тем более, как думали Кайла и Тиадрам, раскапывать в гнилых досках пола какой-то подземный путь. Только Гоклон знал, где именно находился тот вход, к которому он пришел, ибо много раз сам, столетия назад, им пользовался. Мало того – он прекрасно видел в темноте, из-за чего совсем не терялся в пространстве, и без труда своими мерцающими белыми глазами обнаружил неприметную под горой мусора довольно хорошо сохранившуюся на фоне остального пола деревянную крышку подвала. Легким усилием двух рук, поддев крышку с краю своим тонким посохом, он рычагом подтолкнул ее со всем мусором наверх, ссыпав его с нее чуть в сторону, уже открывая крышку нараспашку, сам чуть присаживаясь, в темноте разглядывая очертания подвала. Там, как он и думал, обычный погреб переходил в сеть туннелей, так или иначе скрытых за кирпичной стеной, что также немало выделялась на фоне остального кирпича, проседая в полость снаружи. Кайла и Тиадрам зажгли слабый огонек своего Первородного Пламени, и по очереди спустились вниз вместе с Гоклоном, так совсем пропав из поля зрения тех, кто все это время за ними наблюдал из темноты леса неподалеку. Кто следил, как теперь, через всего пару десятков секунд, бодрой походкой выходил из хаты со съехавшей от коррозии крыши Гоклон, уходя в ту же сторону леса мимо них, все же их не замечая, коли не обладали эти люди душой и внутренней аурой. Для октолимов, даже силой уровня Богов, они были незаметны, и весь последний час этим пользовались, наблюдая за небольшим войском Чеистума. За Кайлой и Тиадрамом в первую очередь.
Шепот Черного Пламени в и без того темных кустах становился все отчетливее, и в нем только теперь угадывалась членораздельная речь. Кайла и Тиадрам уже нашли подземный путь под Эмонсеном, и шли по нему в сам город, не подозревая о слежке, аккуратно пролезая через редкие завалы, хорошенько глядя себе под ноги. Так же шел к Чеистуму Гоклон, хоть и понимая, что враг знает о их планах, еще немного рассчитывая на элемент неожиданности в вопросе времени начала штурма. Все отряды уже возвели осадные орудия, оставив на них лишь осадных мастеров с небольшими отрядами Демонов, всех прочих воинов с командирами направив к боковым воротам города. К битве они были уже готовы. И они, и следящие Черным Пламенем в глазах с городских ворот за всем процессом приготовлений к штурму жители города.
– «Пока все идет согласно плану.» – сверкая Синим Пламенем глаз в самой Бездне, через своих жителей наблюдал за ситуацией в стане врага лично Доран, все же постепенно, от чего-то, будто растворяясь в пространстве. – «Думаю, свою часть уговора я уже выполнил. Не буду больше тратить на это времени. Как и просил Дума, я не буду в это вмешиваться.»
Перед его взором был уже не только Эмонсен, и он не мог достаточно сосредоточиться только на этом городе весь последний час. Его внимание было приковано к другому городу, над которым в другой стороне вставала другая луна, но уже настоящая. Дафар – над тем городом только теперь затихала буря, с чем, казалось, потухли раскаты грома и вспышки битвы, что кипела на арене его цирка. Сознание Дорана быстро покидало Бездну, переходя в новый сосуд, привычную ему телесную оболочку, совсем недавно возвращенную ему другом из рук самого Бога Людей. С тем на лицах всех подконтрольных Черному Пламени живых существ пропадала привычная им под контролем Дорана улыбка, заменяясь чем-то ближе уже к оскалу, намного более злому, но менее коварному и самоуверенному. К чему-то бесконтрольному, будто лишенному всякого разума.
– «Пора отправляться в путь.» – мелькая Черным Пламенем в глазах, но уже куда более густым, улыбался уже чувствующий разливающуюся по ледяным жилам кровь имтерда Ворд, некогда один из Северных Военачальников имтердов, покидая поместье Бога Людей, и быстро отправляясь в сторону Ренбира. – «Я ненадолго тебя покину для важного дела, Дума. Жители уже получили свои распоряжения. Остальное в твоих руках.»
Где-то в городе на секунду мелькнула Синяя Искра, с чем совсем рядом мелькнула и другая Первородная Искра, подражавшая Синей, но так и остававшаяся лишь умелой подделкой. Само пространство и время вокруг этой Искры искажалось, и все, кто в это искажение попадали, теряли ход времени. И по мере того, у людей вокруг все сильнее начинали болеть головы, а из носа все чаще шла кровь.
– Пора, друг мой. – вышел из кустов на дорогу справа от Чеистума Гоклон, еще по пути разминаясь, выводя за собой к дороге жутковатые темные силуэты, похожие на монстров, но совершенно фантомных.
Чеистум не переставал смотреть вперед, сосредоточив взгляд на соборе Эмонсена, даже с полкилометра чувствуя исходящее будто оттуда давление неизвестной силы, так или иначе до боли даже мертвого тела ему знакомой, но уже давно потерянной в потоке столетий.
– Самое время. – завел за собой Завядшую Розу Чеистум, заставляя ее мерцать давящим на чувствительные к свету глаза Гоклона окто, собирая в бутоне тот самый сигнал, который и должен был начать штурм, и который воины увидели бы даже с ворот по другую сторону города.
Весь мир вокруг них замер, как замер и вокруг осадных мастеров с топорами перед самыми натянутыми веревками заряженных требушетов, как вокруг крепко сжимающих оружие перед воротами города слева и справа воинов, так и вокруг совсем потонувших в тишине подземелий Кайлы и Тиадрама. Даже затишья перед бурей в природе никогда не были столь тихими. Но природу во всем мире меняли люди, и так было всегда. Так было и теперь.
Дорогу перед городом в миг осветил нестерпимо яркий свет, а с ним, грохотом удара окто по всему воздуху впереди, почти на километр вокруг города раздался раздирающий уши, низкий напряженный, объявляющий начало штурма крик.
– Начнем!
