Александр Зиборов
Зеркальный принц
Глава 11. Вор из Сахришабса
С глубокой печалью и немалой внутренней тревогой Явхад уезжал из родного Сахришабса, в котором он родился и прожил двадцать один год. А тому причиной стала его немалая известность вора, одного из лучших в городе, которая стала мешать ему полноценно жить и работать.
Недавно он невесело пошутил в разговоре со своей подругой Сайсун, что слава для вора – вроде барабана. Ходить с ним на дело смешно и нелепо. Правда, стражники совсем не против того, чтобы все воры занимались своими тайными делами под барабанную дробь.
Сайсун посмеялась, но нрава своего не смирила. Крайне недовольная, она продолжала свои нападки и даже начала грозить, что донесёт стражам о том, чем он занимается и днём, и ночью. А те и так уже стали проявлять внимание к Явхаду. Даже приходили к Сайсун и расспрашивали о нём. В разговоре они показали некоторую осведомлённость о его воровских делах и делишках.
Явхад считал себя лучшим воров Сахришабса. Ну, входящем в число самых-самых лучших. Иногда признавал равными себе лишь хромого Чулека, хитроумного Адиябена и грозного Мунизара, имевшего немалую банду подручных. Вполне возможно, что кто-то из них навёл на него стражников, дабы избавиться от молодого и ловкого конкурента. Подумал, что такое очень даже вероятно. Иначе, как он получил такую известность? Он же не ходил на свои дела с барабаном!..
Но теперь всё это стало мало существенным, ибо он покидал родной город. Возможно, навсегда.
Дождался момента, когда мимо проходил большой караван с дорогими заморскими товарами и остановился на постой в караван-сарае на окраине Сахришабса. Там имелись удобные помещения для путников, склады для товаров и загоны для животных, а также – колодец и бассейн (хауз). Вокруг всего этого находились крепкие стены, ворота на ночь запирались, обеспечивая спокойствие постояльцев. Вор порадовался, что прежде никогда не совершал здесь или даже поблизости своих неблаговидных дел. Так что никто на него зуб не точил.
Явхад договорился с караван-баши Хидомоном за пару серебряных монет, что присоединится к его каравану. Но сделал это не сразу, дал время каравану уйти, дабы никто не связал его исчезновение из города именно с этим караваном, пусть ломают головы и придумывают что-то иное. В лавке оружейника приобрёл небольшой нож и скромных размеров саблю, надеясь, что в дороге она ему не понадобится. На базаре купил довольно резвого скакуна со всей упряжью, хотя мог где-нибудь украсть, но не хотелось иметь за собой скорой погони. Водрузил на него перемётную суму с необходимыми ему припасами и сменой одежды.
Покинул Сахришабс, неспешно труся на жеребце, дабы большему числу людей быть увиденному, через западные городские ворота. Отъехал подальше, а затем пустил коня в галоп, описал большой полукруг и далее помчался на восток, куда ушёл караван. Это тоже его хитроумной уловкой в числе многих, дабы лучше замести за собой следы.
Догнал караван довольно быстро, ибо тот двигался неспешно. Потерять следы совершенно не опасался. Тысячи копыт лошадей, ослов, мулов, верблюдов подняли густое облако едкой желтоватой пыли, которое он увидел ещё издали. А ещё услышал разноголосый рёв животных, звон бубенцов, крики погонщиков, брань купцов и гортанные крики команды охраны. Лошадей было очень много, ибо их гнали на продажу в далёкий Хитай. Туда же везли драгоценные камни, оружие, хлопчатобумажные изделия, а также – виноград, фасоль, абрикосы и другое. Обратно из Хитая купцы доставляли драгоценную фарфоровую посуду, шёлк, бумагу, порох, изделия из китайского лака, чай и драгоценные камни, которые там добывались – нефрит, яшма, гранат, топаз, жадеит, аметист, сапфир.
…И вот он уже четвёртые сутки ехал с немалым караваном в большой и богатый город Занзизар. Под неспешное чап-чапанье верблюдов по барханам привык к покачиванию в седле на кауром жеребце, оно наводило на него сон, от которого он с немалым трудом удерживался. Перемётная сума на треть уже опустела, тревожа своего владельца – хватит ли ему продуктов до конца поездки? Впрочем, вор утешил сам себя, он сможет их купить у кого-либо в караване. Красть ни в кое случае нельзя, это обернётся немалыми неприятностями.
Вспомнил милую, но коварную Сайсун, которая сейчас, несомненно, гадает о причине его отсутствия. Её он тоже, как и всех, оставил в неведении, пообещав явиться на очередное свидание с ценными подарками.
Ухмыльнулся, пусть ждёт его коварная подруга до дня Страшного суда (Кийямат), когда о нём объявят под два трубных звука ангела Исрафила, после чего поднимутся из могил все мёртвые и встретятся с ангелами Мункаром и Накиром. Те оценят и взвесят все их дела, определят грешник или праведник перед ними, а затем вынесут окончательное решение о судьбе каждого. Лишь те, кто жил праведно, смогут перейти по мосту Сират, который «тоньше струны и острее сабли», в рай (джаннат). Там они окажутся у священной реки Кавсар, её воды «белее снега и вкуснее мёда», а течёт она «меж золотых берегов по дну, усыпанному рубинами и жемчугами»…
Тут сработало воображение Явхада, он словно наяву увидел золотые берега и усыпанные драгоценными камнями дно. Ему захотелось оказаться в таком месте и мешок побольше набить золотом, жемчугом и рубинами…
Осёк себя – «Это же великий грех, так думать нельзя!» И сосредоточился на реальности.
Плоские глиняные такыры с зарослями чёрного саксаула сменились песками с одинокими белыми саксаулами, похожими на высохшие палки. По песку легко шагали губошлёпые верблюды с немалой поклажей на спинах. Остальным – лошадям, ослам, мулам – приходилось куда тяжелее.
Сверху, находясь почти в зените, неутомимо палило солнце, всё вокруг испускало жар, а пески в наибольшей степени. Горло вора пересохло, но он не тянулся к бурдюку с уже ставшей практически гнилой воде с неприятным вкусом и запахом. Её и без того оставалось немного. Приходилось терпеть. До ночи, которая приносило хоть какое-то облегчение от зноя, было ещё ох как далеко. Да и тогда придётся располагаться на ночлег на мягком, но горячем песке, медленно остывающем, под жемчужно мерцающими звёздами. Лишь иногда ветерок приносил издалека относительную прохладу, измаянные жарой люди радовались ей.
Оглядел уже сильно поднадоевшие ему окрестности с причудливыми узорами светло-коричневых песков, которые местами напоминали холмы или покрытое рябью волн море. Это в первый день Явхад продолжительное время пытался отыскать более-менее удобное положение на коне, но никак не находил. К концу дня его седалище болело, опустившись с жеребца, едва устоял на ногах, но приложил усилия и выпрямился, превозмогая боль под насмешливыми взглядами спутников.
Поужинал и улёгся на кошме, постеленной прямо на песок. Некоторое время лежал, ощущая натёртую промежность и глядя на звёзды, пока глаза не закрылись сами собой…
Проснулся на рассвете от утреннего холодка, свежести и звенящей тишины. Лишь позже стали раздаваться шевеления и всхрапы верблюдов, начали подниматься люди. Загорелся костёр, а затем из-за песков появилось белое-белое солнце. Таким Явхад в городе его никогда не видел. Подумал: а может быть, всю свою рыжизну оно отдало пескам?..
Направился к костровищу. Обменялся приветствиями, уселся рядом с несколькими странниками, которые торговыми делами не занимались, их гнали в дальние страны совсем иное – мудрые знания, приключения, жажда лёгкой наживы или ещё что.
Позавтракал и попил чай. Второй день тоже принёс вору немало неудобств, но в целом оказался более терпимым. А на третий день он уже никаких неудобств не испытывал, ничего у него не болело. Только на извилистые узоры барханов он глядел совсем иначе, они ему надоели и вызывали отвращение. Появлялись различные случайные мысли: например, о том, сколько же тут проходило караванов с древнейших времён, перевозя различные товары – ткани, мешки соли, пряности, оружие?
Вспоминал недавний рассказ о том, что нередко караваны вели слепые проводники. По той причине, что однообразие местности вводило в заблуждение даже самых опытных, а песчаные бури вообще неузнаваемо меняли её. Но давние тропы были настолько пропитаны запахами верблюдов, что запах в любом случае оставался. Слепцы временами черпали горсть песка, принюхивались и понимали, идут они верным путём или сбились с него.
Однажды им встретился одинокий пустынный кочевник. Он некоторое время сопровождал караван, выспрашивая новости, купил у одного из купцов несколько отрезов не самых дорогих тканей для своей большой семьи и покинул их.
Караван-баши встреча с ним не понравилась. Не сразу Явхад понял, что он подозревает в нём соглядатая. На злоумышленника кочевник не походил, но тоже вызвал у вора тревогу. С ней он не расставался до самого вечера. Только поутру освободился от опаски и снова погрузился в мечтания о привольной жизни в Занзизаре, очень большом и богатом. Там много беспечных людей с толстыми кошельками, которые он намеревался облегчить…
В один из моментов ему попался на глаза Хидомон, который направил своего коня на придорожный холм и с него из-под руки вгляделся вдаль. Почти сразу же развернул коня и помчался обратно, настёгивая его камчой и суматошно крича:
– Тревога! К оружию!
Караван тут же остановился. Со спин верблюдов стали поспешно снимать поклажу и укладывать так, чтобы она могла хоть в какой-то мере служить защитой. За ними охранники принялся выстраивать оборонительную линию. Выглядели они не слишком воинственными, иные просто тряслись от страха. Не слишком сильно надеясь на них, купцы тоже принялись вооружаться: у большинства нашлись щиты, сабли, а у иных даже луки и копья.
Встал в общий строй и Явхад, пробуя, легко ли вынимается из ножен сабля. Вор испытывал самые мрачные чувства, ведь он вообще никогда всерьёз не дрался даже на кулаках, не говоря о большем. Исход был очевиден.
Из-за барханов показались просто тучи разбойников самой зверской наружности и они быстро окружили весь караван, только табуны лошадей остались в стороне. С ужасными криками разбойники ринулись в атаку, послав рой стрел, а потом ещё и пик. Большинство охранников были убиты. Остальные ринулись на врага, впереди всех оказался караван-баши, прикрывающий своё тело огромным щитом, с вонзившимися в него стрелами…
Явхад последовал его примеру, с обнажённой саблей побежал вперёд, но тут же оказался сбитым на песок, на нём он и остался лежать, притворившись мёртвым. В один из моментов вор чуть приоткрыл глаза и заметил, что Хидомона сбили с ног увесистой булавой. В стороне ещё сопротивлялись два купца, встав спинами друг к другу. На них наставили длинные пики и заставили бросить оружие…
Огромный караван со всеми товарами стал добычей пустынных разбойников. Злодеи разразились торжествующими криками.
Затем они занялись своими убитыми и ранеными товарищами, а вот если обнаружили кого из каравана живым, то тут же быстро и умело перерезали им шеи. После чего забирали у мертвецов всё более-менее ценное.
Тоже самое одноглазый разбойник собирался сделать и с Явхадом, но тот поднялся и сказал, что не ранен, а лишь потерял сознание от падения и удара…
– И обо что же ты ударился? – с насмешкой спросил одноглазый. – О мягкий песочек? Или лишился чувств от страха?
Вор промолчал, пряча глаза.
– Ладно, протягивай руки, увечный, – продолжил разбойник, – я свяжу тебя, раз ты цел.
Таким образом Явхад угодил в плен. У него был забран кошелёк, кинжал и сабля вместе с ножнами. Юноша отметил горькую иронию судьбы: разбойник обокрал вора.
Вместе с ним оказались в неволе полусотня его попутчиков. Их участь им огласили сразу: ежели кто не сможет выкупиться, то будет продан в рабство.
Выкупа вор представить не мог, потому его ждала участь раба. Это его отнюдь не прельщало. Он погрузился в неизбывное уныние.
Между тем одни разбойники вновь нагрузили верблюдов прежними тюками, а другие переловили большинство лошадей и всех погнали на юг, где находилось их становища. Из обмена репликами разбойников вор поняли, что они знали о прохождении каравана и собрались из многих селений, рассчитывая на богатую поживу. И не прогадали.
Пленников посадили на коней, привязав к сёдлам, потому все двигались довольно быстро.
Уже темнело, когда последовал приказ остановиться на ночлег. От костровищ разбойников доносились соблазнительные запахи, несомненно, те лакомились тем, что им досталось среди прочей добычи. Там не только сладко ели, но и обильно пили пьянящие напитки.
Пленников кормить не стали. Один здоровяк с огромной саблей на поясе буркнул:
– Обойдётесь, вы уже сегодня ели.
Правда, всё же напоили, хотя и не вволю.
Явхад ухитрился напиться дважды: приложившись к бурдюку в одном месте, он ловко переместился в другое и добился порции воды ещё и из другого.
Но тут перехватил укоризненные взгляды тех двух купцов, которые сражались почти до самого конца и сдались только в самый момент копейщикам. Ему стало стыдно и вдвойне в свете их доблести. Они были каждый на голову выше его и выглядели здоровяками, несомненно, испытывали куда большую жажду, но не хитрили. Звали их Бажанг и Инхар, вору захотелось заслужить их уважение, только он не знал, как именно.
В том числе и по этой причине уже ночью он решился на более отважные действия, чем обычно себе позволял. А ещё он видел, что охранявшие их разбойники, сильно охмелевшие, крепко спят. Они считали, что могут позволить себе подобную беспечность, ведь пленники крепко связаны.
Вор же перед своим пленением сумел скрыть между своими двумя пальцами правой руки маленький металлический кружок с остро заточенной кромкой на одной из его сторон. Им он обычно взрезал кошельки зевак на рынке и опустошал их. Теперь же Явхад пустил его в ход против своих пут и легко освободился от них.
Затем разбудил купцов Бажанга с Инхаром, приложил свой палец к губам, призвав их соблюдать тишину, указывая на храпящую охрану, и перерезал верёвки на них…
Купцы оказались явно не робкими людьми, подползли к стражникам, позаимствовали их кинжалы и согласовано воткнули между рёбер слева в сердце. Те лишь дрыгнули ногами и затихли. Затем Бажанг с Инхаром также убили ещё четверых разбойников, после чего забрали их оружие – сабли, луки со стрелами, копья и щиты.
А Явхад тем временем освобождал прочих пленников – в числе первых он занялся караван-баши, заслужив благодарственное пожатие руки. От него перешёл к другим. Сначала действовать маленьким кружочком стали было не слишком удобно, он не был для того предназначен. Ему пришли на помощь купцы, а Бажанг даже вручил вору острый кинжал, тем орудовать было куда сподручнее и быстрее.
Собрав всех освобождённых, Хидомон организовал их и повёл к лошадям. Их тут же оседлали, а между тем караван-баши вместе с купцами принялись обсуждать, в какую сторону бежать. Большинство склонялось к тому, чтобы искать спасения на севере. Явхад горячо замахал руками. Ему позволили говорить и он вполголоса сказал:
– Именно в той стороне они и будут нас искать.
Хидомон сразу согласился:
– Именно так. Значит, идём туда, – он показал на юго-восток. – Но нас могут отыскать по следам. Потому часть лошадей следует отправить по разным направлением. Пусть самые ловкие погонят их на север и в другие стороны, а потом оставят их и присоединятся к нам. Для этого выделим им самых быстрых лошадей.
Так и сделали.
Двигались всю оставшуюся ночь. Уже утром ненадолго остановились, поели и попили из тех запасов, что сумели увезти с собой. Даже тем смельчакам, которые гнали группы лошадей в разные стороны для отвода следов и здесь к ним присоединилось, почти ничего не досталось.
С тяжёлыми думами отправились дальше по пустыне, где пески с каждым часом всё сильнее раскалялись солнцем. Оно уже прошло три четверти своего пути, когда кто-то из группы заметил преследование. Разбойники были более привычны к здешним местам, потому сумели найти нужные следы и, двигаясь куда быстрее, догнали выбившихся из сил беглецов. Числом разбойники превышали их в разы, были лучше вооружены и сохранили больше сил. Возможности скрыться или оказать сопротивление не имелось.
Вор понимал, что спасения им нет. Вряд ли теперь их станут брать в плен. Лучшее на что можно было рассчитывать, так это на быструю смерть. А перед ней могут долго помучить самыми изуверскими способами, давая выход своей злобе и мстя за погибших сородичей.
Оборачиваясь назад, Явхад видел горящие жаждой мести лица. Вот они всё ближе и ближе. Он подумал, что стоит уже прекратить бессмысленную скачку, не нахлёстывать коня и предоставить себя воле судьбы.
Вдруг услышал удивлённые вскрики своих спутников, при этом они глядели назад. Он тоже повернул голову в ту сторону и увидел, что преследователи один за другим валятся с коней, словно скинутые с них невидимой рукой. Это стало чудом, в которое он не мог поверить своим глазам.
Один разбойник сумел подскакать совсем близко, его лицо с головой было замотано белым платом с синими квадратами, виднелись только его азартные чёрные глаза. Он тыкал пятками в бока своего осатанелого каурого жеребца. Неожиданно всадник опрокинулся в сторону и полетел вниз, а в это время плат с головы слетел и сразу же исчез. Это произошло на глазах Явхада, он это хорошо видел – платок не упал, а словно бы растворился на лету в воздухе.
Чудесным образом преследователи продолжали падать с коней вплоть до самого последнего. Разбойники валялись на песке, а их лошади продолжали свой бег вперёд, словно радуясь обретённой свободе.
В результате вор со спутниками уехал так далеко, что разбойники уже оказались не видны. Продолжать им погоню не имело смысла: попробуй отлови своего коня в огромной пустыне, он же мог ускакать в любую сторону и вряд ли желал снова оказаться под седоком. А без лошади думать о преследовании нелепо.
Ближе к вечеру сорок восемь человек, столько их оказалось в группе, Явхад пересчитал всех в пути, наткнулись на оазис. Даже самые ослабевшие и помимо воли впадавшие в сон, оживились. Прибавили ходу и едва державшиеся на ногах лошади. Кто-то разглядел среди редких пальм источник воды и оповестил о том других. Ему ответили радостными криками.
Но их ждал неприятный сюрприз: в стороне от озерца находился громадный скорпион, приподнявший свою правую клешню, которой он мог без особых усилий отхватить человеческую руку или ногу. А вот другая клешня оказалась обмотанной чем и была поднята не так высоко, как соседняя.
Что это было, вор понять не мог. Потому остановился, как и его спутники. Те тоже находились в растерянности: все были предельно уставшими, даже вымотанными, испытывая жажду и голод, а путь к воде преграждало опасное чудище. Только одно, но в схватке с ним могло погибнуть очень много людей. Повернуться и уйти они не могли – без воды и припасов люди были обречены на верную смерть.
Отважные купцы придвинулись к караван-баши и Бажанг сказал Хиромону свистящим шёпотом:
– Мы должны пробиться к воде, пусть даже половина нас погибнет.
Тот помедлил и согласно кивнул головой:
– Да, другого нам не остаётся, будем драться.
Принялся отдавать остальным приказы: перегруппироваться, достать оружие. Объяснял будущие действия нападения на скорпиона…
Неожиданно в стороне, где находилась одинокая скала, появился человек, голова которого была замотана куском белой ткани с синими полосами. Она сразу бросилась в глаза Явхаду, он вспомнил, что именно такой было обмотано лицо преследовавшего их разбойника. После его падения она исчезла, словно растаяв в воздухе. Неужели та же самая?!.
Незнакомец поднял руку, привлекая внимание людей, и сделал им ясный знак, оставаться на месте. Сам же бесстрашно прошагал к скорпиону и заговорил с ним. Тот уважительно склонил голову и ответил свистящими звуками, которые незнакомец хорошо понимал и отвечал на них. Он снял с правой клешни всё то, что на нём было намотано, затем скорпион по его просьбе принялся разводить и смыкать клешню. Видимо, показывая, как она работала.
Спустя некоторое время скорпион склонил голову до самого песка перед человеком, повернулся и удалился в пески пустыни.
А вот неизвестный повернулся и двинулся к людям. Лица его не было видно, полоса ткани обматывала всю голову, оставив видными лишь светлые глаза. На нём был широкий плащ, застёгнутый впереди на треугольные пуговицы, дабы не расходились полы. Внизу были видны его кирпично-красные сапоги необычной для южных мест формы. Острые глаза вора хорошо разглядели их, он никогда подобных не видел.
Неизвестный встал перед всеми, поднял руку, призывая к тишине, которую и так никто не смел разрушить. Затем сказал громким и чистым голосом со странным акцентом:
– Он вас не тронет. В этом он дал мне слово и его не нарушит. И вы не должны трогать его. Дайте мне в том слово.
Прозвучал нестройный хор голосов.
Незнакомец продолжил:
– Я имею право просить вас об этом. Это я спас вас от преследователей в пустыне, они слетали с коней не сами собой. Вы также должны по мере возможности нанести меньше ущерба оазису, так как он – чужой дом. Утром вы должны уйти: до полудня скачите на северо-запад, а затем резко поверните на северо-восток. Так вы минуете два местных селения, где вам не будут рады. Некоторые припасы я вам доставлю. Запомнили всё?
Караван-баши выступил вперёд и заверил незнакомца, что всё понял и запомнил. Тот поднял руку в знак прощания и направился к скале, зашёл за неё, а далее не вышел.
Через некоторое время Явхад поспешил к скале, обошёл вокруг, никого за ней не обнаружил. Рядом оказался Бажанг, у того был вопрос:
– Куда же он делся?
Вор только пожал плечами.
Подоспевший Инхар растерянно произнёс:
– Не в скалу он ушёл и не в песок. Это точно. Так где же он?
Ни у кого ответа не имелось.
Все поспешили к озерцу, из которого сначала напились люди, наполнили бурдюки, а затем стали подводить лошадей, которые просто рвались к воде и стоило немало трудов, дабы удержать их.
Утром люди обнаружили в стороне у скалы сумы с различной едой, оружие и бурдюки. Поняли, что незнакомец выполнил своё обещание, потому и доставил всё это.
Удивление вызвало то, что некоторые из оказавшихся в оазисе людей узнали свои сумы, которые остались вместе с прочими товарами на караванных верблюдах и были захвачены разбойниками. Удивлялись: как же они оказались здесь?
Забрав всё еду и наполнив новые бурдюки водой, отряд двинул на северо-запад.
А в полдень остроглазый Хидомон несколько в стороне разглядел сложенные горкой около десятка сум, дабы быть заметными издали. Опять же какие-то из них вновь были узнаны и признаны своими двумя людьми. Стало ясно, что снова о них позаботился незнакомец из оазиса.
Забрав припасы, среди которых оказались кошели с деньгами, Хидомон повернул отряд на северо-восток. На следующий день, он вышел на караванную дорогу, а ещё через два дня встретил попутный караван. Хидомон смог купить припасы, заплатить за совместную дорогу как себя, так и своих спутников. Через четыре дня они добрались до Занзизара.
