Александр Эдуардович Гуйтер
Киберро. Город проклятой мечты
Хозяйка Солнца
Сразу за городом начиналась холмистая местность. Были среди них маленькие, едва достававшие Чаки до груди и настоящие великаны, взбираться на которые пришлось бы целый день, если не больше.
– Странно, что я не видел их из города пепельных руин, – сказал мальчик, глядя на возвышающуюся перед ним громадину, вершина которой уходила далеко в небо.
– Значит, тебе не нужно было их видеть, – ответил цветок.
Ящерка, словно почуяв что-то, резво выскочила наружу, взбежала на холм и через несколько секунд вернулась, держа в пасти трепыхающееся насекомое с длинными прозрачными крылышками. Придавив добычу, она положила её к ногам мальчика и уставилась на него маленькими глазками.
– Нет, спасибо, – сказал Чаки, поняв, что ящерка хочет поделиться.
Ящерка мотнула головой, придвинула насекомое ближе и снова посмотрела на Чаки.
– Кушай сама, – сказал мальчик.
Охотница пожала плечами и ловко, в одно мгновение проглотила насекомое, выплюнула крылышки и, почесав ноздрю острым коготком, вернулась на голову мальчика.
– Она точно голодной не останется, – сказал Чаки и тут ему в глаз попал солнечный лучик.
Чаки зажмурился от яркого обжигающего света, потом открыл один глаз и увидел, что на одном из холмов, не самом высоком, но стоящем отдельно от остальных, творится что-то невообразимое. Яркие лучи расходились в разные стороны, мигали, вращались и то и дело попадали по мальчику. Там словно находилось маленькое солнце, пытающееся вырваться на свободу.
– Я пойду, посмотрю, что там происходит, – уверенно сказал Чаки.
– Мне тоже интересно, – сказал цветок.
Ящерка едва слышно икнула. Она, по всей видимости, была не прочь подольше остаться в этом замечательном месте, где водятся такие вкусные насекомыши.
Глотнув рубинового зелья, чтобы было легче взбираться на вершину холма, Чаки застегнул куртку и пополз наверх. Он поднимался около часа, но нисколько не устал и даже не вспотел, а когда оказался на вершине, увидел странную прозрачную хижину, внутри которой вращался зеркальный шар. От этого-то шара и исходили те лучи, один из которых попал мальчику в глаз.
Рядом с хижиной сидела тощая лысая старуха в синем халате и, глядя на шар, улыбалась и громко хлопала в ладоши. Она была настолько увлечена, что даже не заметила мальчика.
– Здравствуйте! – громко поздоровался Чаки.
Старуха вздрогнула от неожиданности и повалилась на спину. Некоторое время она лежала тихо, словно притворялась мёртвой, а потом осторожно открыла левый глаз, посмотрела на Чаки и резво вскочила на ноги.
– Фу! – махнув обеими руками, сказала она. – Это всего лишь ты! А я было испугалась, что это воры и разбойники!
– Вы меня знаете? – удивился Чаки.
– Нет.
– Тогда почему вы сказали, что это всего лишь я?
– Ну, ты ведь это ты и есть, правильно? Поэтому я и сказала, что это всего лишь ты! Ты ведь для меня не представляешь угрозы, поэтому ты всего лишь, хе-хе!
Мальчику не понравилось, что его считают «всего лишь», однако он не хотел ссориться и решил узнать, что старуха тут делает.
– А можно узнать, что вы тут делаете?
Старуха недоверчиво оглядела мальчика, почесала длинный нос, откашлялась, улыбнулась и торжественно представилась:
– Я – Хозяйка Солнца! На этом чудесном холме я пленяю его!
– Зачем вам это?
Хозяйка Солнца достала из кармана старую изжёванную трубку, набила её какой-то вонючей дрянью и закурила, пуская из ноздрей удушливый сизый дым.
– Присаживайся! – указала она на землю.
Чаки присел, подложив ноги под себя. Старуха села рядом и начала рассказывать:
– Давным-давно, когда дни были длиннее, а солнце светило ярче и не было этих противных ночных мошек, которые кусаются. Знаешь, как они кусаются?
Чаки мотнул головой.
– Вот-вот, не знаешь! – воскликнула старуха и ткнула себя пальцем по лысой голове. – У меня от их укусов все волосы вылезли! Вот как они кусаются! Хорошо, что они так высоко не залетают!
Чаки подумал, что внизу он тоже никаких таких мошек не встречал.
– Вот, – медленно пробормотала Хозяйка Солнца, – вот как то так. Так, про что я? А, вспомнила! Жила я, значит, в грибной деревне. Ты бывал там, мальчик?
– Да, несколько раз, – кивнул Чаки и, чтобы сделать старухе приятно, добавил: – Там живут очень трудолюбивые люди.
Старуха с презрением посмотрела на него, прошипела что-то сквозь губы и сплюнула.
– Трудолюбивые лентяи там живут! – прокаркала старуха. – Сидят под землёй со своими грибами, а на поверхность выходить лишь по вечерам! А мне всегда нравилось солнце! Я выбегала на поверхность и всё смотрела на него и думала, как приручить его свет, а они смеялись надо мной. Говорили, что это невозможно! И тогда я натаскала зеркал со свалки…
Она усмехнулась, словно воспоминание о тех событиях доставляло ей искреннее удовольствие.
– Втайне ото всех я выстроила систему зеркал таким образом, что, когда настало утро, и я открыла люки, солнечный свет залил главную плантацию, ослепив на время всех, кто там был! Грибы, правда, все сморщились и подохли, но я была счастлива! Я доказала, что солнечным светом можно управлять! Теперь мы сможем выращивать что-то, кроме грибов! А они прогнали меня, да, они меня прогнали…
Хозяйка Солнца пошамкала губами, сплюнула и, задумчиво глядя перед собой, продолжила:
– Я долго ходила одна по серым пустыням пепла. Я злилась и хотела отомстить, а потом мне пришла в голову мысль, что солнце можно поймать для себя одной!
– Как? – изумился Чаки.
– Легко и просто! Видишь эту штуку? Она собирает лучи каждой гранью, а потом часть рассеивается в этих холмах, а часть остаётся внутри шара.
– Откуда вы знаете, что часть лучей остаётся внутри? Вы проверяли?
– Ты что! – воскликнула старуха, замахав руками. – Нельзя его открывать, а то лучи разлетятся! Но они там, внутри, поверь! Это верно так же, как и то, что вода мокрая, а камни твёрдые! Теперь в шаре лучей становится всё больше, а на самом солнце их остаётся всё меньше и скоро их там совсем не останется! Они все будут в шаре, они все будут мои! Солнце станет моим и тогда все те, кто смеялся надо мной, замёрзнут и умрут во мраке!
– А остальные? – спросил Чаки, поняв, что мечтой старухи является месть.
– А что мне остальные? – удивлённо подняла лохматую бровь старуха. – Пусть тоже замерзают, мне всё равно… Хотя нет, постой! Если захотят жить, то тогда, тогда… Ха! Им придётся поклониться мне и попросить немного солнца! Тогда я его им дам! Я не жадная! Я – Хозяйка Солнца!
Губы старухи дрожали, а глаза лихорадочно блестели. Чаки уже понял, что она давным-давно сошла с ума от злобы и желания отомстить. Ему стало жаль Хозяйку Солнца, ведь изначально она просто любила солнечный свет и хотела поделиться им с другими, а над ней смеялись, из-за чего она и стала такой злой.
– Пытливый ум не всегда приводит к хорошим последствиям, – тихо, чтобы его не услышала старуха, сказал василёк.
– Может, дать ей напитка? – ещё тише, чем цветок, спросил мальчик.
– Попробуй.
– Что ты там шепчешься? – Хозяйка Солнца подозрительно уставилась на Чаки. – Нет, ты всё- таки, наверное, шпион воров, грабителей и разбойников! Хочешь украсть моё солнце! Нет! Нет! Оно будет моим и только моим!
– Нет! Нет! Подождите! – быстро сказал Чаки, доставая фляжку. – Я не от них, я сам по себе! Я – «всего лишь».
– Хорошо, – успокоилась старуха, – я тебе верю. Когда я завладею солнцем, позволю тебе греться. А что это у тебя в руке?
– Это волшебный напиток, придающий сил и очищающий разум. Хотите попробовать?
– Ха! – усмехнулась Хозяйка Солнца. – Ты меня глупой считаешь? Вдруг там яд?
Чаки, не говоря ни слова, открыл фляжку и сделал несколько маленьких глотков, после чего протянул её старухе.
– Смотри-ка, правду сказал, – пробормотала Хозяйка Солнца. – Ну, силы и разум мне точно пригодятся!
Она сделала большой глоток и замерла с выпученными глазами.
– Что это? Что это со мной?
Хозяйка Солнца чуть не выронила фляжку, но мальчик успел её вовремя подхватить и убрать в куртку. Старуха какое-то время шевелила губами, а потом из её глаз потекли слёзы и мальчик услышал тихий шёпот:
– Спасибо…
Она поднялась на ноги, подошла к прозрачной хижине и, щурясь от лучей солнца, сорвала зеркальный шар с постамента и швырнула его с холма.
– Я только сейчас поняла, на что потратила свою жизнь, – с горечью сказала она, усаживаясь рядом с Чаки.
– Вы не виноваты.
– Не надо меня оправдывать, мальчик.
– Меня зовут Чаки.
– Меня зовут Сильвия. Ещё раз спасибо тебе, Чаки. Ты исцелил меня от злобы и мести.
– Вы больше не хотите быть Хозяйкой Солнца?
– Солнце принадлежит всем и никому, – улыбнулась Сильвия. – Так было, так есть и так будет!
– Что вы теперь будете делать? – спросил Чаки.
– Пока побуду здесь и подумаю над своей жизнью, а потом – не знаю.
– Вернись в свою деревню.
– Я не хочу больше жить под землёй. Я хочу жить под солнцем и каждый день радоваться его свету!
Она встала, глубоко вздохнула, и словно помолодела. Морщины разгладились, плечи распрямились, а руки перестали дрожать. Сильвия повернулась к мальчику и посмотрела на него сияющими голубыми глазами.
– Спасибо тебе ещё раз… Я до конца жизни буду помнить, как ты спас меня.
– Она так и не захотела вернуться в свою деревню?
– Нет. Сильвия сказала, что хочет радоваться свету солнца.
– А ты не хочешь вернуться к своим?
– Нет. Ты – моё солнце…
Всегда говорите правду
От огромного чёрного болота исходил странный запах. Чаки наклонился и коснулся пальцем поверхности. Жидкость была маслянистой, почти как топлёный жир, только чёрной. Попробовать её мальчик не решился.
– Интересно, что здесь было раньше? – спросил он, разглядывая странные металлические конструкции, торчавшие вдалеке.
– Не знаю, – ответил василёк, – но здесь очень трудно дышать.
– Да, запах неприятный, – согласился Чаки.
На одной из металлических стоек показалось какое-то движение. Странная длинноногая и длиннорукая фигура спрыгнула на чёрную поверхность и направилась к ним. Передвигалась она на четырёх тонких конечностях и была плотно закутана в свисающие лохмотья.
– Какой странный человек, – сказал Чаки.
– С чего ты взял, что это человек?
И всё-таки это был человек. По мере приближения можно было разглядеть, что его руки и не руки вовсе, а ноги – не ноги, а длинные палки, которые, по всей видимости, были нужны, чтобы ходить по болоту, не касаясь поверхности. На плечах была самая обыкновенная человеческая голова с длинными волосами. Глаза незнакомца скрывались за круглыми очками.
Довольно быстро он преодолел разделявшее их расстояние, вышел на берег и встал над Чаки.
– Ты кто? – сердито спросил незнакомец, глядя сверху вниз.
– Чаки, – ответил мальчик.
– И что ты здесь делаешь, Чаки?
– Путешествую.
– Зачем?
– Просто так.
– Не обманывай! Просто так никто не путешествует! Я вообще в первый раз в жизни встречаю того, кто путешествует! Все приличные люди сидят на своих местах, и путешествовать им некогда – своих дел хватает! В другие края ходят лишь бездельники или…
Он сделал драматическую паузу, наклонился так, что его лицо оказалось рядом с лицом Чаки, и зловеще прошептал:
– Или изгнанники… А ну, быстро признавайся, за что тебя изгнали твои родные! Воровал? Дрался? Бездельничал? А, может, что ещё похуже?
– Нет, нет! – воскликнул Чаки. – Я не делал ничего такого!
Незнакомец отодвинулся и неожиданно ткнул мальчика в грудь палкой. Чаки упал на спину, а тот, уткнув палку ему в грудь, сказал:
– Тогда говори, зачем ты путешествуешь. Но только предупреждаю – придумай что-нибудь правдоподобное. Я, знаешь ли, жуть, какой недоверчивый.
«Никогда не ври старшим. И младшим. И тем, кто сильнее тебя. И тем, кто слабее. А вообще, знаешь, что – никому не ври. Никогда. Так оно лучше будет» – вспомнил Чаки слова дедушки.
– Я иду к Помнящему, – сказал он и почему-то покраснел.
Незнакомец убрал палку с груди Чаки, отступил на пару шагов и сказал:
– А, ну это, само собой разумеется, всё меняет. Понятно, понятно. Теперь мне понятно, что ты путешествуешь по важному делу, а не просто так. А кто такой этот Помнящий?
– Тот, кто помнит, – сказал мальчик, поднявшись на ноги.
– В самом деле? Удивительно! А что он помнит?
– То, что было раньше.
– Ух, ты! – восхитился незнакомец. – Это же надо такую память иметь! Помнить то, что было раньше! А что было раньше?
Чаки вдруг понял, что этот человек, несмотря на свой странный и пугающий вид, на самом деле очень добр и наивен. Он явно не представлял никакой угрозы, а то, как он грубо разговаривал поначалу, было всего лишь попыткой произвести впечатление и у него это неплохо получилось.
– Я не знаю, – ответил Чаки, вглядываясь в чёрные линзы очков.
– А, так ты за этим к нему и идёшь? Узнать, что было раньше?
– Не совсем.
– Ну, давай, скажи! – нетерпеливо сказал незнакомец. – Зачем ты идёшь к этому Помнящему? Пожалуйста, а то я весь сгораю от любопытства! Нет, я тебе правду говорю! Смотри – от меня скоро дым пойдёт! А знаешь, что будет, если я загорюсь?
– Что?
Незнакомец взглянул на чёрное болото, затем на мальчика, и зловеще прошептал:
– Здесь вспыхнет всё! Всё, что ты видишь! Всё будет объято… объято… ОГНЁ-Ё-Ё-Ё-М!!! Страшно?
– Очень, – ответил мальчик, живо представив пылающее болото.
– Ну? – постучав палками об землю, спросил незнакомец.
– Я должен попасть в Киберро, – ответил Чаки.
– Киберро… Киберро… Киберро… Что-то я когда-то слышал… Что это за место?
– Город, где живёт та, которую я люблю.
Незнакомец медленно опустился на землю, отстегнул палки и, подойдя к Чаки, крепко его обнял.
– Как это трогательно, – прошептал он, – как это романтично. Мой огонь любопытства потушили слёзы умиления. Я очень сентиментальный. Вот, посмотри!
Он снял очки и Чаки увидел, что из его глаз действительно текут слёзы.
– Как её зовут?
– Я не знаю.
– Удивительно, – прошептал незнакомец, – очень удивительно. А как ты её полюбил?
– Я видел её всего один раз. Она улыбнулась мне и улетела. Теперь мы разговариваем с ней во сне, но я знаю, что это не сон, что мы действительно с ней разговариваем.
– Это точно не сон. Это говорю тебе я, Нефтяной Барон!
– Как?
– Нефтяной Барон, – ответил незнакомец и, указав на болото, пояснил: – Вот эта жижа, текущая из земли, называется нефть. Я здесь живу, это моя нефть и я её барон.
– Почему барон?
– Слово нравится. Ладно, что ты всё про меня, да про меня! Скажи, какая она?
– У неё солнечные волосы и изумрудные глаза.
– Не бирюзовые?
– Нет.
– Не топазовые?
– Нет.
– Не нефритовые?
– Нет. Я же сказал – изумрудные.
– Очень хорошо, а то я всем этим топазам и нефритам не очень доверяю. Они, – он наклонился к уху Чаки, – очень странные.
– Почему?
– Да кто ж их знает! – воскликнул Нефтяной Барон. – Такой уж у них характер!
Чаки подумал, что Барон не имеет ни малейшего понятия о том, что говорит. Ему, по всей видимости, было всё равно, что говорить, лишь бы говорить.
– Ты, наверное, думаешь: «Какую же ерунду болтает этот Нефтяной Барон! Да он и понятия не имеет о том, что говорит»! – словно прочитав мысли Чаки, сказал Барон.
– Если честно, то да, – покраснел мальчик.
Лицо Барона расплылось в улыбке:
– Я действительно говорю ерунду! А ты честный. Это дорогого стоит.
– Насколько дорогого?
– Честность бесценна, – серьёзно сказал Барон. – Если бы во все времена люди говорили только правду, многих бед удалось бы избежать. Не всех, конечно, но многих.
– Мой дедушка тоже говорил, что нужно всегда говорить правду.
– У тебя очень мудрый дедушка, – улыбнулся Барон. – Думаю, мы бы с ним даже могли бы подружиться. Где он сейчас?
– Остался на свалке.
– В смысле? Ты бросил старика на свалке, а сам оправился путешествовать?
– Нет! Мы жили на свалке, и он остался там, а я пошёл искать. Но он навсегда останется в моей памяти.
– Навсегда – слишком длинное слово для нашей короткой жизни.
– Как-то не думал об этом, – признался Чаки.
– Не переживай – многие за всю жизнь ни разу не подумают. Представь: живут, живут, а ни разу… ни разу! Ни разу за всю жизнь не подумают! Вот ведь как бывает, Чаки! Но слишком много думать тоже вредно – можно до такого додуматься, что ой-ё-ёй!
