Александр Точка
Секта. Ангелы умирают первыми
– Контролируют ли его сейчас? В том смысле, в котором задумывали, нет, конечно. Тут вы правы, задача секты просто перестала существовать вместе с Советским Союзом. Организовали совместный бизнес? Вот это скорей всего. Ведь те же люди, которые занимались созданием секты Виссариона, сейчас сидят все там же, только называются по-другому, не КГБ, а ФСБ, и политические и тактические цели сейчас другие. И что им мешает иметь такой совместный с Виссарионом бизнес? На государственном уровне этот проект давно закрыт и не существует, а реально секта так же продолжает свою жизнь и развитие. И, я думаю, приносит отнюдь не плохой доход ее создателям. Это в свою очередь и объясняет так называемую неприкосновенность этой секты и столь долгое существование. Эти люди не дураки, они защищают своего золотого теленка. На высоком, государственном уровне. Вы только подсчитайте, так навскидку, у них тысячи, просто тысячи постоянных жителей – членов секты. И представьте, что каждый из них продал не только квартиру, но и все свое мирское имущество. Автомобили, мебель, технику, все-все, что только есть у человека в реальной жизни, накопления те же. Все, что нажито годами. И все деньги они отдали Виссариону. Представляете, сколько это денег в общей сложности? Если еще учесть, что большинство этих адептов из крупных городов России и СНГ, из столиц… А цены на недвижимость там просто сумасшедшие. Получается, что это даже не миллионы долларов, это десятки, а может, и сотни миллионов.
Из досье
Михаил Потапов
Родился 25 мая 1955 г. в Москве. В школе, в 10-11-м классах, начал играть на гитаре и писать первые песни. Окончил МАИ, после института работал на севере и в Сибири, в геологоразведке. Объездил всю страну, от Калининграда, до Владивостока. Служил в Афганистане. Писал стихи, песни, печатался в литературных журналах. Профессионально музыкой занялся в середине 80-х. Тогда же создает первый собственный музыкальный проект. На сегодня уже выпущено пять сольных альбомов. В 90-х создает сразу несколько собственных проектов. В 2002 г. написал несколько шансонных песен. Сам сделал аранжировки, а потом решил сам их петь. В 2003 г. вышел новый сольный альбом. В 2004 г. записан еще один альбом, 15 песен. Готовится к выходу очередной сольник. В настоящее время ведет активную сценическую деятельность, часто выступает на концертах в регионах и столице, снимаются клипы, жесткая ротация на радио.
***
Михаил оказался очень интересным человеком и отличным собеседником, настоящим российским самородком, известный шансонный исполнитель, прошедший афганскую войну во всех её ужасах, много повидавший в своей нелёгкой жизни, в одиночку борющийся с этой сектой, как Дон Кихот с ветряны мельницами. Михаил – это просто уникальный человек с широкой русской душой, полной талантов, жажды знаний и поисками их. Пройдя огонь, воду и медные трубы, сейчас он, наконец, нашел свое призвание и самореализацию в сочинении и исполнении популярного по всей стране шансона. Но при этом он находил время на изучение секты Виссариона, на поездку в Минусинск и всем своим существом, как мог, боролся с этой сектой.
С одной стороны, это было понятно: он не мог простить этим нелюдям, Виссариону и его сподвижникам, смерти невинной маленькой девочки. Но более пятнадцати лет продолжать сражаться с ветряными мельницами… Только потом, гораздо позже, я узнал еще один и, пожалуй, главный мотив Михаила в борьбе против этой секты и самого Виссариона.
Глава 4
Секта
Тем временем, за размышлениями на тему секты, мы подошли к тому самому месту, где располагался город сектантов, Город Солнца. Какие же все-таки красивые места тут были! Да, подумал я, Виссарион не дурак, место для своего «рая» он выбрал, что называется, в соответствии. Это действительно земной рай. Великая русская тайга. Почти девственная, не тронутая грубой и нелепой цивилизацией природа. Великая Сибирь. Глядя на все это, понимаешь, как ничтожна цивилизация по сравнению с этой величественной природой. Бесценное богатство России. И именно здесь, прямо среди многовековых сосен, и расположил свою секту Виссарион, как большую кучу навоза, среди девственной природы, живописных лугов, великой тайги, ручьев и озер. Она уже только своим присутствием оскверняет все то, что было создано рукой самого создателя. Кругом бесчисленное количество красивейших сопок, усыпанных невиданными цветами всех цветов и оттенков. Вокруг стройные, кудрявые русские березы, многовековые кедры, рябины, высокие, остроконечные ели, осины с россыпями подосиновиков. А прямо на сопках смородина дикая, земляника и еще уйма всяких ягод. Это неповторимая западносибирская тайга. Когда смотришь на нее, то ощущаешь все величие создателя, неповторимую природу… Исполинский смешанный лес тянется от самого Урала и заканчивается на Дальнем Востоке.
Совсем рядом с горой Сухой, которую оккупировала секта Виссариона, совсем девственное озеро Тиберкуль, окруженное скалистыми сопками. Отсюда летом, на закате, можно увидеть стаю взлетающих розовых фламинго в лучах заходящего розового солнца. Вода в этом озере настолько чиста, что на глубине десяти метров видно дно, как будто оно совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. А рыба в озере просто ест с рук и совсем не боится человека. Видимо-невидимо различных кореньев, грибов, ягод. Вот оно, истинное богатство земли русской. С середины августа в этих районах начинается сбор урожая. Местные жители ведрами и бочками заготавливают грибы, соленья, ягоды. И живут потом всю суровую зиму за счет щедрых даров тайги.
А в поймах между сопками небольшие болота, поросшие осокой, в которой тьма клюквы. Сама тайга очень интересное зрелище. Лиственные деревья в основном с южной стороны, а с северной и восточной тайга уже другая – темная, суровая, вот как в кино показывают: кедры, елки, пихты. Иногда тайга, особенно на высоких сопках, кончается, и начинаются настоящие заливные луга, точно такие же, как альпийские. Красивейшие, усеянные тысячами цветов фиалки, лилии, серый и белый мох. Трава совсем не высокая, и из-за этого кажется, что луга просто покрыты коврами из разных цветов, синих, желтых, красных, оранжевых. Лилий одних тут только десятки разновидностей. Местные жители и сектанты называют их жарки, потому что они оранжевые, и их так много, что складывается впечатление, что вся тайга горит. Но есть и темные, и синие, и желтые, даже светло-коричневые и кремовые с коричневыми и розовыми пятнами, и это одни только лилии!
А синие луга ирисов ни с чем не сравнить. То тут – то там много брусники, голубики. Везде видимо-невидимо кедровых шишек и бесчисленное количество белок, которые то и дело бегают с этими шишками и орехами и совсем не боятся людей. Местные жители собирают в тайге дикий лук, чеснок и черемшу и солят просто бочками. В каждой деревне, а в тайге только разбросанные небольшие деревни, пекут свой, ни с чем несравнимый хлеб, ватрушки с брусникой и еще много всяких вкусностей из всего того, что дает людям тайга. Хлеб вообще уникальный – здоровущие буханки сантиметров 25 в высоту и 50 в длину, кирпичиками. Батонов никаких городских нет.
Местные жители – они совсем разные, в самом Минусинске, конечно, больше приезжих, заезжих; местные – одни алкаши, работы сейчас там почти никакой. Как смешно и нелепо – богатейшая тайга, богатейший край, а работы никакой нет у основной массы населения, все только водку пьют. Но есть, конечно, и работяги нормальные, хозяйство ведут, в тайге промышляют, охотой занимаются, но таких меньшинство. В деревнях все по-другому. Общее впечатление – настороженно-приветливое. Войдешь, поздороваются обязательно выслушают, если могут, то помогут, но такое ощущение, что помогут в основном для того, чтобы побыстрей их оставили в покое. Не любят там по тайге шатающихся. Живут очень обособленно. Оно и понятно – старообрядцы, везде практически одни старообрядцы и много старообрядческих деревень, причем иногда очень уж радикальных. Оно и понятно, ведь это Сибирь, ведь сюда действительно еще с петровских времен и при всех режимах ссылали именно таких старообрядцев.
Удивляет другое. Как?! Именно тут, именно среди величайшей тайги, в окружении такого числа старообрядцев и сотен старообрядческих деревень, разбросанных по тайге, именно здесь и обосновалась секта Виссариона?! А с этими старообрядцами вообще шутки плохи. Мне Михаил рассказал, как он один раз случайно забрел в одну из таких деревень, Так у меня аж мурашки по спине побежали.
«Зайдешь, а там все мужики с длинными бородами, в длинных холщовых рубахах. Разговариваешь и думаешь, как бы чего лишнего не ляпнуть. Ходят слухи, Саша, что есть отдельные деревни, где за слово лишнее могут и на костре сжечь, за просто так. Я только одну такую деревню видел. Зашел, смотрю, мужик возле околицы ворота мажет, петли смазывает. Подхожу, спрашиваю:
–Хозяин, заночевать у вас можно?
А в ответ тишина. Опять спрашиваю:
– Ну а хлеба кусок дадите? (Вроде как уже с шуткой.)
А он так, только топориком бороду задумчиво почесал.
Я ему:
– Ну, понятно, мол, у самих, наверное, трудно? – А сам все на топорик смотрю. Думаю, ну его на хрен, от греха подальше, этого лешего в балахоне, пойду к лодке, там переночую. Наловлю рыбы да поем. Не в первый раз. Ну, вышел, спускаюсь к реке. Смотрю, девчушка мне вслед несется, босоногая, в холщовом платье. И кричит мне:
– Дядечка, дядечка!
Ну, я остановился, она молча мне сует пакет, разворачиваю, там хлеб и здоровущий кусок мяса отварного. Говорю ей:
–Спасибо!
А она мне:
–Дядечка, там внизу сарайка есть, там ночуй, там все
ночуют, ага. – И назад поскакала.
Интересно они там, в конце каждого предложения почти, это свое ”ага” вставляют. О чем бы ни ГОВОРИЛИ, почти в конце каждого предложения ставят «ага».
Есть в этих краях и большие деревни – по сто домов и больше, народ уже более раскрепощённый, с бородами и в холщёвых балахонах не ходят.
Много различного зверя. Есть практически все. Как Ноев ковчег. Медведей очень много, настоящих, Русских, бурых. Множество диких кабанов, оленей. К медведям в тайге, местные жители относятся так, как в городе и в обычных деревнях к коровам. И мясо едят и заготавливают на зиму, и шкуры выделывают, и желчь медвежью на спирту настаивают, говорят, от всех болезней помогает. Мясо медведя я там попробовал, конечно. Вкусное, без всяких привкусов, похоже на что – то среднее между курицей и молочным поросёнком. Мясо Оленя тоже попробовал, но оно оказалось очень жёстким, больше одного куска съесть не возможно. Соболя очень много, его там добывают. Росомаху несколько раз видел. Ну и много обычного зверья, зайцы, белки, лисицы. Только, этого зверя различного там очень много. Есть и совсем редкие виды, кабарга, марал. Косуль много. Марала тоже много. Волков много. Есть очень редкий вид, так называемый красный волк, водится только там, но я не видел его, как не видел и снежных барсов, они там тоже есть, в предгорьях.
Среди всей этой красоты возвышалась огромная гора Сухая. Около километра в высоту. Это и была, по сути, эта секта. Сама гора имела много плоскостей и уступов, по величине небольших площадей. На этих сравнительно ровных пространствах и расположились деревянные дома. Вся гора оказалась разбита на секторы. Бараки внизу в первой нижней зоне горы для простых смертных, и красивые современные коттеджи на самом верху, для главарей этой организации. Странно это видеть. Проповедуют высокие учения, якобы движимые высокими мотивами и материями, а когда на это в реале посмотришь, то такая же классовая разница, как и везде. Дико видеть шикарные коттеджи Виссариона и его прихлебателей и нищету простых адептов, живущих где-то внизу, на земле.
У подножия горы было много простых мужчин и женщин, которые, горбатясь, разбивали тут цветники, убирали территорию, работали, в общем, не разгибая спины. А совсем рядом слышались звуки электропил, пиливших вековую тайгу. И то и дело с другой стороны горы выезжали огромные тягачи, груженные самым дорогим в мире лесом, самой лучшей русской таежной древесиной. Я сразу отметил для себя, что по виду самые стандартные и настоящие сектанты. Одетые в длинные холщовые балахоны, подпоясанные какими-то кожаными веревочками. На лице отсутствие любых мыслей, кроме как о своем Боге – Виссарионе. В глазах пустота… Такое впечатление, что из этих людей просто все стерли, как из компьютера, и оставили только один-единственный файл, который называется Виссарион. Жуткое зрелище.
Я обратился к Михаилу:
– Михаил, на это ведь невозможно смотреть. Кто все эти люди?
– Это, Александр, самая несчастная и самая многочисленная прослойка этой секты. Это паства. Они их даже называют цинично – трудниками. Представляете? Трудники… От слова «трудно»!
– Я не могу понять! Ну не могу я понять, почему все эти люди сознательно на это идут. Почему они едут сюда, рушат всю свою жизнь, бросают детей, семьи, продают все что имели, и все это для того, чтобы быть тут трудниками?! Для того, чтобы горбатиться на этого Виссариона? Чтобы
рубить ему ценнейшую тайгу? Я не нахожу другого объяснения, Михаил, как то, что многие люди едут сюда из-за своей душевной пустоты. За последние пятнадцать лет у наших людей столько этой пустоты образовалось, полстраны этим страдают. А, как известно, пустоты в природе не бывает, любая пустота рано или поздно чем-то заполняется. А когда её заполнить нечем, то она заполняется вот таким мусором дерьмом, как этот Виссарион. Просто смешно и одновременно страшно!
– Вы правы, Саша, многие едут сюда от пустоты душевной, от вакуума, оттого, что, как ни жестоко звучит, привыкли быть овцами, которым нужен пастух. Неустроенность городской жизни, неумение перестроиться, кризис среднего возраста.
– Кризис среднего возраста? А он тут при чем?
– Да, именно кризис среднего возраста. 70 процентов сектантов – это люди от 30 до 45 лет. Эти люди свято верят, что Виссарион – Христос. Эти люди продают квартиры, отдают деньги, отдают души только за одно на свете – почувствовать себя хоть кому-то нужным и не сойти с ума от одиночества. А здесь коммуна, к которой они так привыкли еще с советских времен. Русский человек, как ни крути, – человек общинный, у него ментальность такая, ему это нужно. И им совершенно наплевать на скудную еду, им наплевать, что их зовут трудниками. И пускай добровольно, но строго по графику заставляют строить Город Солнца для этой секты, на этой горе, валить лес на продажу.
– Кстати, Михаил. Как это вообще понимать? Почему они рубят лес? Это же секта! Они же должны постоянно богу своему молиться – Виссариону и святым духом питаться. Куда же они лес рубят? И рубят не для того, чтобы свой город сектантов первый в мире строить, а увозят куда-то?
– Виссарион давно организовал коммерческое предприятие ЗАО «Тибет». Оно известно продажей отборного русского леса, который они гонят за рубеж целыми составами. Начинаете понимать, Александр?
– Кажется, начинаю…
– Вот- вот, запад в Виссариона вкладывает много денег. М всё это для того, чтобы взамен получить наш лес, который во всём мире признан ценнейшим. А обратно нам оттуда идёт дорогущая мебель, которую мы с вами и покупаем, а сделана она из нашего же российского леса. И работают на этом лесоповале именно эти самые трудники. Это они живут в самом городе у подножия горы, так называемой – Обители Рассвета, в бараках по многу человек, некоторые в брезентовых палатках, вон там дальше. Это именно им промывают мозги ежедневными молитвами о скором конце света. Все организованно, цивилизованно, кто не может присутствовать на молитвах, у того магнитофончик или плеерок с проповедями Виссариона. Вот они лес рубят в наушниках. Рубят и слушают его проповеди о скором конце света. А зачем лес-то тогда, когда скоро кончится? Вот и рубят смело, не задумываясь. Да и все остальные тоже ходят с этими плеерами. В определенное время, в определенный час включил и слушай. А все тексты, конечно, грамотно подобраны, я показывал их специалистам. В частности, зав. кафедрой психологии одного их московских вузов – это он впервые произнес слово «психолингвистика» – объяснил мне этот механизм, когда можно молоть всякую чушь, лишь бы грамотно и ритмически верно расставлять звуки, чаще гласные и особенно открытые гласные и дифтонги. Вот такие люди, едущие сюда за последней надеждой, буквально на моих глазах становились зомби. Да что греха таить, я, честно, и сам как-то в ту пору, когда тут работал пятнадцать лет назад, неуютно себя почувствовал, когда сходил ради интереса на эту молитву Я на себе почувствовал как это действует. Выходишь оттуда – полная каша в голове.
– Зачем вы вообще туда ходили, на эти проповеди? Я бы так не рисковал, а то так и выйдешь оттуда уже сектантом зазомбированным.
– Да просто хотелось посмотреть и поприкалываться. А вышел, мне не хотелось ни о чем думать, все было просто отлично, прямо эйфория какая-то. Вплоть до того, что: а чего бы и не пожить здесь? К музыке не вернуться? Студия просто сумасшедшая, под лимон баксов, там у них.
– Вот-вот, я о чём и говорю, Михаил. Ходить на такие проповеди просто опасно. Потом и не заметишь, как уже в секте. Вон, слышали про Грабового в Москве? Тот тоже еще один Христос, людей воскрешает. Тоже уже тысячи сектантов, все, кто на проповеди из любопытства сходил… Та же технология, видимо, применяется.
– Да, Александр, это не более чем бизнес. С применением высочайших технологий и разработок в области управления людьми. И за Торопом, и за Грабовым стоят вполне адекватные люди – либо бывшие сотрудники спецслужб, а ныне так называемые «бизнесмены», либо вообще откровенно криминальные структуры. Они ставят вот таких действительно душевнобольных людей, считающих и действительно верящих, что они мессии. А на всей этой пастве они зарабатывают миллиарды долларов. Вот тот же лес, к примеру, здесь. Сколько Виссарион на этом зарабатывает, вообще неизвестно. И главное, что эту вырубку никто не контролирует. Рубит, сколько хочет или сколько его западные спонсоры скажут.
А после той проповеди я быстро отрезвился. Это кратковременная эйфория была. Первое, что меня тогда насторожило, конечно, – этот хлыщ Вадик Редькин, он меня как-то отрезвил сразу. Мы же с ним еще до этой секты знакомы были. Я вдруг подумал: что тут этот барыга делает? Ну и водка отрезвиться, как ни странно, помогла. Меня тогда Вадик к Виссариону потянул, в его поднебесное «бунгало» на вершине горы. Когда пришли к нему, я чувствую, что мне не по себе что-то. Как жахнул стакан водки, и все, мозги сразу на место.
– Как смешно, Михаил! Сам бог и водку пьёт!
А то! Ничто человеческое ему не чуждо. Я когда мы за стол сели, когда стакан водки махнул, смотрю, Виссарион-то аж заулыбался. Это все, несмотря на то, что все спиртные напитки в секте запрещены, вообще все, даже, казалось бы, растительные, как вино или пиво. Но зато у него в его дворце все, что ты только хочешь: и виски, и водка, и все на выбор, и стол ломится. Прямо как на тайной вечере! А еще улыбка его меня поразила, прям голливудская, та, которая на все 10 000 долларов. Она так нелепо смотрелась в этой тайге, прямо посреди его секты, как, извините меня, голая задница в окне троллейбуса в центре Москвы. Вызывающе и непонятно. Хотя что тут непонятного – эти все сказки для лохов и для того, чтобы и иметь такую улыбку на десять тысяч долларов, счета на миллионы, есть и пить все, что только душенька ничтожная пожелает, и дворцы иметь по типу того, где он нас принимал.
Вообще, странное впечатление и от всей этой секты, и от этого города. Я с того случая с Матреной здесь больше не был. И сейчас я смотрю, за пятнадцать лет ничего не изменилось, а только все усугубилось. Адептов стало больше в десятки раз, а вырубка леса поставлена уже на поток, судя по тягачам, выезжающим из тайги каждые 20—30 минут.
Да, впечатление от всего увиденного действительно было каким-то жутковатым. Все эти люди в балахонах, которые там копошились возле горы, производили впечатление заколдованных. Я отметил для себя, что психомоторика у всех адептов серьезно замедлена. Эмоции, мысли, чувства подавлены. Пообщавшись с парочкой трудников, которые разбивали там газон, я вообще пришел в ужас. Любой разговор, любой вопрос, даже на самую отвлеченную тему, к примеру про цветы, которые они высаживают, сводится в итоге только к одному – Виссариону и тому, что он истинный бог на земле. Просто кошмар и бред. Люди – зомби.
Дальше смотреть на эту секту, и тем более подниматься на гору было просто бессмысленно. Один я туда идти не хотел, а Михаила туда никто не пустит. Его там очень хорошо запомнили, после той истории, пятнадцатилетней давности, когда он устроил у них на горе стрельбу, после смерти Матрёны. Так что подниматься снам с ним туда, было бесполезно. Жутчайшая история, со смертью невинной маленькой девочки. Нелепая смерть, ужасная, и вся история вообще, холодит кровь в жилах. Бедный ребёнок, умер только оттого, что родители ударились в секту, в которой запрещено применение медикаментов и вся еда, кроме растительной.
Несчастный ребёнок попросту простудился. А так как и без того неокрепший детский организм был ослаблен отсутствием вообще любого питания, в том числе и жизненно необходимого, да ещё и в условиях суровой Сибири, то эта простуда быстро перетекла в пневмонию. И девочка, маленькая, невинная девочка, просто умерла от элементарного воспаления лёгких. В агонии её муки страшно себе даже представить.
Можно многое простить: тот лохотрон, который устроил Виссарион, ведь это в конечном итоге только деньги, тот бред, который он несет, вырубку тайги, эксплуатацию людей за бесплатно и многое другое, но такую вот смерть – никогда. Ведь ничто не стоит хотя бы одной человеческой жизни, а тем более ребенка, маленькой девочки. Смерть ребенка, чистого и невинного, И это бог?! Как он себя называет?
Вот с такими ужасными мыслями я и Михаил отправились обратно в Минусинск. Тут, возле этой горы, делать больше было нечего. Мне уже и так все было хорошо понятно, и мне было достаточно того, что я уже увидел, чтобы сделать соответствующие выводы. Вернувшись в Минусинск уже глубоким вечером, я отправился к себе в гостиницу, а Михаил к своим многочисленным друзьям в Минусинске, которых он не видел уже пятнадцать лет – со времен работы в этих краях геологом, ещё при коммунизме, и хотел их повидать.
Вечером, в своём номере в гостинице, я разложил на столе все свои бумаги, и решил набросать портрет этого человека – Торопа – Виассариона. Кто он? Он человек вообще? То, что он не Христос, это даже не обсуждается. Но заглянуть в глаза этому подонку очень интересно, понять кто он, что им движет? Как может человек, превратиться в практически самого дьявола? Понимает ли он, что он делает? Понимает ли он, что он делает с людьми? Понимает ли последствия? Как может один человек так издеваться над тысячами других людей? Может, он просто психически глубоко не здоровый человек, которого надо лечить? Верит ли он сам в то, что он мессия? Верит ли в бога вообще? Я попытался его представить, как он выглядит. Но у меня ничего не получилось, в этот момент ко мне в номер постучали. Это было обслуживание номеров, я заказал ужин в номер.
Приятная девушка вкатила в мой номер тележку с ужином. Интеллигентное приятное лицо, немного усталое, но доброе. И в то же время есть в этом лице что-то очень женственное, что-то, от чего я весь взбудоражился и начал лихорадочно перебирать свои бумажки, лежавшие на столе. Идиотская у меня привычка! Когда я встречаюсь с девушкой, которая мне нравится с первого взгляда, начинаю вести себя как школьник, иногда даже краснею. Но тут же я гордо решаю, что плевать я хотел на всех девушек на свете, хватит, я сюда не за этим приехал, и вообще мне надо работать. Решительно откладываю все свои бумажки в сторону. Но по выражению ее лица я вижу, что она прекрасно поняла все мои манипуляции с перекладыванием бумажек с места на место. И смотрит на меня с затаенной усмешкой и, кажется, с одобрением. Интересно, что она во мне одобряет? Я верчу головой, делая вид, что ищу какую-то затерявшуюся бумажку, а сам краем глаза, украдкой разглядываю эту девушку. Что ж, недурное начало командировки. Она красива, отметил я для себя, мила. Похоже, я ей тоже понравился. Но все это секундное замешательство быстро закончилось, когда она заговорила.
– Вам записка, – сообщила она мне с милой улыбкой и приятным, показавшимся мне даже нежным голосом.
– Какая записка? – немного смущаясь спросил я.
– Ну, вам передали…
Бог с ней, с запиской этой, подумал я. Надо быстро с ней познакомиться, пока она не убежала. С запиской я разберусь позже.
– Хорошо, я приму вашу записку, но с одним условием…
– С каким?
Спросила она с задором, практически смеясь.
– Вы обязательно, прямо сейчас, скажете мне, как зовут такую прекрасную девушку, как вы, и твердо мне обещаете, что я вас еще увижу.
Она звонко засмеялась.
– Ну конечно же увидите, я же тут работаю!
– Но я не в этом смысле…
– Ну хорошо, меня зовут Наташа.
– А меня Александр!
Как это все по-дурацки, подумал я, растерялся от такой прелестной девушки и не знал, что дальше делать. Однако Наташа оказалась не только милой девушкой, а, видимо, еще и умной, она спасла положение, прервав повисшую в воздух паузу.
– Александр, ужин может остынуть, да и записку вам еще изучить предстоит; а мне надо работать. Очень приятно было с вами познакомиться, если вам что-то понадобится, вызывайте.
– Наташа… А может, вы оставите мне свой телефон? С надеждой в голосе спросил я. Она немного, буквально на секунду задумалась, видимо для проформы, и тут же ответила то ли мне, то ли самой себе:
–А почему бы и нет.
Она подошла к столу, взяла лежащую на нем мою ручку и написала свой телефон на первой подвернувшейся бумажке. После чего, пожелав мне приятного аппетита, она удалилась со своей тележкой. Я немного еще посидел, мечтательно смотря на закрывшуюся за ней дверь. Похоже, где-то вдали забрезжила надежда нового и многообещающего романа. Ах… если бы было все так чудесно, как это обычно мечтается… Н-да… Но надо возвращаться с облаков на землю. Я вспомнил о лежащей на столе записке.
Так-так… я взял в руки конверт. Это уже становится интересным. Я даже не сомневался, что записка эта от Виссариона или кого-то из его сподвижников. И она, наверное, явно касается моего расследования. Только вот как они узнали? Никому я об этом не говорил, никому не сообщал, кроме Михаила, конечно. Но Михаил исключается сразу. Видимо, у этой секты были и свои шпионы, что только подтверждало, что сама секта и все эти бредовые учения типа «Последнего Завета» -это только лишь видимая часть, за которой скрывается высокоорганизованная группировка со своими лидерами, шпионами и пр. Не долго думая и забыв даже про ужин, я раскрыл конверт и достал оттуда аккуратно сложенный листок бумаги. Развернув его, я стал читать записку, вернее, это было целое письмо. Там было написано:
« Мы знаем, зачем вы приехали в Минусинск. Вами управляет сатана. Вы приехали вредить Нашему Богу, великому Виссаариону. Предупреждаем вас, что эти попытки к Успеху не приведут. Ибо Виссарион, истинный Сын человеческий нашего Господа, на земле.
Покайтесь, признайте в Виссарионе сына Господа, и все ваши грехи буту вам прощены. Исповедайтесь Виссариону, и он милостиво вас простит, и позовёт править миром подле Него. Конец этого мира уже близок, спасутся только покаявшиеся и признавшие Виссариона.
Вам оказана великая Божья милость, сам Виссарион предлагает вам прийти к нему и покаяться в своих грехах. Конец этого мира близок, и сатана действует всё сильнее. Вы в его власти, и он движет вами, чтобы навредить нашему Богу. Виссарион освободит вас от его порочного влияния.
Придите к Виссариону и покайтесь. Прекратите преследовать нашего Господа. В противном случае, вас постигнет страшная кара. Вы не спасётесь, и не обретёте жизнь вечную. И вечно будете гореть в гиене огненной. Если вы не покаетесь, и не признаете в Виссарионе истинного Господа на земле, Виссарион вас накажет.
Прекратите преследовать Нашего Господа, и нас, его паству и покаявшихся, иначе вас постигнет великая кара небесная. Время близко, и совсем скоро, наш Виссарион, как и предсказано, пожнёт землю. И тогда, спасутся только покаявшиеся, и признавшие в Виссарионе истинного Господа».
Святые Апостолы: Апостол Павел, Апостол Пётр, Апостол Вадим.
Скромная подпись, ни много ни мало «Святые Апостолы». Слава Богу, что не Иисус Назарей Царь Иудейский подписался. От этой записки меня только разобрал смех. Просто самый настоящий бред. Немного посмеявшись, я перечитал её еще раз. И у меня закралось подозрение, что это своего рода угроза, только на их языке. Другими словами, они от меня требовали прекратить свое журналистское расследование как минимум. Как максимум еще и вступить в их секту. Но тут все понятно, главная цель – заставить меня прекратить расследование и убраться отсюда. Иначе меня постигнет наказание. Помня о том, как трагически погиб депутат Савицкий, эти угрозы типа «кары небесной» вполне могли бы стать реальностью. Савицкий же тоже вел расследование и тоже, как и я, приезжал в Минусинск, после чего и погиб трагически при невыясненных обстоятельствах. Так что, с одной стороны, было смешно от всего этого бреда, который был написан в записке, а с другой – не очень, если задуматься.
Я забыл про ужин, который уже остыл совсем, пока я читал и думал над всем этим. Я решил поесть и поступить так, как говорила Скарлетт О'Хара: «Я подумаю об этом завтра». Надо было сначала закончить работу над психологическим портретом самого Торопа. Поужинав холодным харчо с греческим салатом, я опять засел за работу. У меня было много различных записей, заметок, но всё как-то разбросано и отрывочно. Из всего этого надо было составить единое представление Виссарионе. Оно поможет понять его самого и его мотивы гораздо лучше и чётче.
Я вдруг подумал, что я совсем забыл, про такое благо цивилизации, как интернет! Мне очень было любопытно, посмотреть на фотографии Виссариона. В Интернете они наверняка должны были быть. Я достал ноутбук, про который почти забыл, через мобильный телефон подключил его к интернету, и в поиске набрал «Виссарион», «Тороп». Через секунду компьютер выдал мне сотни документов хранящихся во всемирной сети на тему Виссариона. Как же я раньше до этого не догадался. Сами документы, интервью и прочая чушь про Торопа меня не интересовала, мне нужна была фотография.
