Александр Точка
Секта. Ангелы умирают первыми
– С вами хотят встретиться.
– Да? И кто же?
– Вы знаете кто. Виссарион.
– Извините, но у меня нет желания с вами куда-либо ехать. И я не собираюсь этого делать.
– Не волнуйтесь, Александр, мы прессу не трогаем. Виссарион хочет лично с вами поговорить перед вашим отъездом.
– Зачем?
– Он хочет дать вам небольшое интервью и может ответить вам на некоторые вопросы. Вы ведь журналист, вы ведь этого хотели?
– Возможно… Но тогда я поднимусь к себе в номер и захвачу с собой кое-какие вещи.
– Хорошо, мы вас будем ждать тут.
Я проследовал мимо него обратно к себе в номер. Для интервью мне надо было хотя бы захватить диктофон. По дороге я думал: что это за предложение такое? Этот товарищ, который вышел из машины, вел себя настойчиво, но вполне доброжелательно. В номер они меня отпустили, значит похищать меня и делать что-то со мной не собираются. Если бы собирались, то просто бы запихнули в машину еще у палатки. Да и смысла нет им этого делать, я журналист, о том, что я здесь, знают в моей газете, знает Михаил; если я вдруг исчезну, то меня тут же начнут искать.
Интересно, что значит фраза «мы прессу не трогаем»? А что, других трогают? А вдруг это ловушка? Вдруг они думают, что я буду думать точно так, как думаю сейчас, и сам с ними поеду? Завезут в тайгу, привяжут к дереву или прямо сразу к медведям, и не найдет никто. Пропал человек без вести и пропал. Никто ничего все равно не докажет. Но журналистское любопытство все-таки взяло верх. Во-первых, самому лично побывать на горе Сухой у самого Виссариона, куда допускают немногих, уже очень интересно. Кроме того, увидеть его лично и задать вопросы, поговорить – это еще интереснее.
Но на всякий случай я позвонил Михаилу и сообщил, что меня Виссарион пригласил на интервью, на свою гору, и если я пропаду, то он знает, где меня искать. Звонок я сделал и в Москву, своему главному редактору, под видом того, чтобы сообщить, что я сегодня вечером в Москву, и как бы между делом сообщилл, что сейчас еду на интервью к Виссариону.
Теперь смело можно было ехать: если я пропаду, то это никак уже не бесследно. Захватив с собой диктофон, блокнот и ноутбук, я во всеоружии спустился обратно на улицу. Особо долго не раздумывая, я сел к ним в автомобиль. За рулем сидел еще один, точно такого же бандитского вида человек как и тот, что разговаривал со мной на улице. Я поздоровался, он что-то промычал мне в ответ, этим все наше общение и ограничилось. Авто практически сразу тронулось с места, и всю дорогу до горы Сухой мы проехали молча. Единственное что, когда мы подъехали к этой горе, тот, который разговаривал со мной на улице, сообщил мне, что меня у подножия встретят. Я вышел из машины, а эти два типа развернулись и уехали в обратном направлении. Я порадовался, что все-таки они не врали и привезли меня сюда, а не сразу в тайгу убивать. Хотя кто знает: может, с этой горы я и не спущусь больше, ведь пропадают же там люди. У подножия горы меня действительно встречали. Это был молодой парень, лет двадцати, в холщовом балахоне. По виду явно молодой фанатик. В таком возрасте, если попадают в такие секты, то обязательно становятся фанатиками. Я подошел к нему. Он блаженно мне улыбался.
– Вы Александр?
– Да, я. А вас как зовут?
– Меня Алексей, я проведу вас к учителю.
– Ну, давайте, Алексей, провожайте.
– Пойдёмте. – И он жестом показал мне на гору. Я последовал за ним.
Сама эта гора Сухая оказалась довольно большая, несколько километров в диаметре. Вся гора немного вроде пологая, но местами и обрывистая. Гора была довольно высокая, примерно около километра в высоту, а может, и больше. Глядя на все это, я спросил своего провожатого:
– А долго нам взбираться наверх?
– Идти до вершины не очень близко, часа два примерно, но это если особо не спешить. Если немного поспешить, то можно прийти быстрее.
– Ничего себе! Вы что, это серьезно?!
– Да, если немного поторопимся, то можем за час дойти.
– И что, вы все время так ходите? По часу вниз, по часу обратно?
– К учителю обязательно ходить пешком, ведь он Господь. Надо приходить с чистыми мыслями, путь помогает очистить сознание, подумать, помолиться. А мы сами часто и не ходим, мы же живем рядом с учителем.
Ах, ну да, как же это я забыл, что иду к самому Господу Богу! Бедный парень, подумал я. Он так верит, что Виссарион Христос, что аж светится, когда говорит о нем. А сам, наверное, он думает обо мне то же самое, что бедный я несчастный, в неведении нахожусь, в сумраке, истинного Бога Виссариона не вижу. Вот умора-то!
Но по этой горе не поспешить особо, она хоть местами и пологая, но дорожка то ли специально так сделана, что петляет бесконечно. Конечно же, специально, все было сделано для того, чтобы на вершину подниматься как можно дольше. Этот час-два ты находишься в распоряжении адептов, которые весь этот час убеждают тебя, что Виссарион – это ни кто иной, как мессия.
Всех, кто приезжает туда, встречают у подножья горы и ведут по этой тропке к вершине так называемой Небесной обители. Это то место, где обитает сам Христос. А пока ведут, всем промывают мозги. Перед основным промывом наверху. На языке аферистов и мошенников – это называется «разогрев». То есть жертву предварительно разогревают, как бы подготавливают к основной прочистке мозгов. А место, бесспорно, было сделано красиво, это тоже атрибут, который необходим для убеждения новых возможных адептов. На протяжении всей тропинки везде вдоль цветники разбиты, грамотно разбиты. Красивые цветы, не местные, ну и местные тоже. Но в основном декоративные. Не просто цветники, а разные горки альпийские, со скамеечками для отдыха, все резное, ручной работы.
Мой провожатый на вопрос о цветниках рассказал, что их делали голландцы, которые специально приезжали помочь нашему мессии. Я вот подумал: что ж он сам-то не взмахнул рукой и не появились цветы? Голландцев пришлось выписывать.
Эта видимая красота, конечно, тоже инструмент. Идет человек на гору и под убеждения в том, что Виссарион – это Христос, видит красоту, цветы, благодать. Как следствие у человека складывается впечатление, что тут вокруг все очень благополучно и все счастливы. Кругом красота, тишина и благодать. Видимое благополучие, да и мозг в это время расслабляется, оттого что глаз радуется, и убеждать легче и проще, чисто психологически человек становится более восприимчивым. Расслабляется.
На самой вершине горы я увидел немного не достроенный четырехгранный алтарь. Строго обращенный по сторонам света, на восток, запад, север и юг Ну, собственно и наши православные храмы так строятся. Явная копия.
Спрашиваю у этого адепта Алексея:
– Алексей скажите, что это такое? Это православный алтарь?
– Нет, это не православный алтарь. – И принялся мне объяснять, мол, алтарь – это символ единой веры, четыре стороны – это четыре мировые религии, и именно здесь, вот на этом самом месте, где этот алтарь стоит, они сходятся, и именно здесь родится новая мировая религия – единая вера. А Виссарион и есть тот мессия, сын Господа во втором воплощении, которому суждено все эти религии и объединить.
Тут я не удержался, спрашиваю у этого «верующего»:
– Позвольте полюбопытствовать, уважаемый, это какие именно четыре мировые религии?
А он так спроста и свысока, говорит мне:
– Вот что города делают с людьми, некогда людям душой заниматься! – И стал перечислять мне, убогому: христианство, буддизм, даосизм и ислам. Поэтому и алтарь венчает крест в круге. Круг – земля, крест – четыре религии.
– Алексей! А где же индуизм, который исповедуют больше миллиарда человек во всем мире, ну или скажем иудаизм?
Он мне, убогому и темному, непосвященному, продолжает объяснять улыбаясь:
– Те религии, которые я перечислил, самые древние.
Я чуть не подавился. Но ничего не сказал. Потом, спустя минуту, я передумал и решил сказать, поворачиваюсь к нему и прям в лоб:
– А как вы историю измеряете? В годах или, может быть, в километрах?
– Извините, Александр, я вас не понимаю…
Я ему, тоже улыбаясь, отвечаю:
– Иудаизм-то, извините, и подревнее христианства, а уж тем паче, ислама, которому всего 600 лет!
Ему, конечно, ответить было нечего. Смотрю, глаза выпучил, глазками так хлоп, хлоп. Нет там, среди простых адептов, серьезных людей, которые вообще хоть как-то просвещены в духовном плане, хотя бы базовый уровень знающие, то, что известно веками и всем. У меня вообще сложилось такое ощущение, что вот, как в фильмах раньше, «социализм самый лучший». Спрашиваешь, почему? Смотрят, как на идиота, но ведь объяснить почему – не могут. Да и вообще все секты, с которыми я сталкивался, в вопросах теологии, как правило, очень аксиомны, а уж виссарионовцы и подавно.
И чего я хотел услышать? Ведь ему так в голову вдолбили, этому Алексею, как и всем адептам, они это и повторяют. Наш мессия – самый настоящий! Решил у этого Алексея спросить, почему в их секте отрицают Ветхий Завет.
– Скажите, Алексей, почему вы отрицаете Ветхий Завет?
– Дьявольская книга.
– Почему дьявольская?
– Учитель говорит дьявольская, значит, так и есть, ведь он же Господь!
Все понятно, поговорить просто нереально. Критическое мышление полностью подавлено. Оно вообще отсутствует напрочь. Учитель сказал – значит, так и есть. Ведь он же Господь!!! Не хухры-мухры! Если учитель скажет завтра, что белое это черное, а черное – это белое, то этот дурак себе весь лоб разобьет, но будет мне доказывать, что так оно и есть на самом деле. Короче, все налицо. Что вдолбили, какую программу заложили, то и говорят. Вот где торжество догмата.
Так вот, на вершине этой горы и расположен этот самый алтарь. Там же, на вершине, только чуть ниже и немного поодаль расположено строение, похожее на храм.
Спрашиваю:
– А это что за строение? – Указываю жестом на постройку, отдаленно напоминающую храм. Вернее, я просто интуитивно догадался, что это может быть храм.
– А это Дом Благословения. Это будет наш храм.
Смотрю на эту постройку и понимаю, что храмом это назвать сложно, скорей большой дом, двухэтажный такой из кедра. А названия-то какие выбрали: «Обитель Рассвета», «Доб благословения» – тоже, кстати, очень грамотный ход. На слух адептов это, конечно же, влияет. Еще один из инструментов; все эти названия тоже играют огромную роль в убеждении.
Очень интересно, что все эти строения были построены из кедра. Вообще-то в Сибири дома из кедра не строят. Он очень плотный, а следовательно, очень холодный. Не натопишься. Его хорошо только в костер бросать. Сибирский кедр очень хрупкий, вот его поперек не сломаешь, а стоит вдоль немного рубануть – и он раскалывается. Они тут из этого кедра «обителей рассвета» понастроили да всяких «домов благословения», дунь на них – и рассыплются.
Из этого сибирского кедра раньше только карандаши и спички делали. Больше никуда он не годен. Ввиду этого он самый дешевый, сразу понятно, почему Виссарион постройки эти все именно из этого кедра сделал. Ему это в копейки обошлось.
Я попросил Алексея показать мне так называемый «Дом Благословения». Как оказалось, внутри еще не было ничего. Все только строилось. И, по всей видимости, строилось очень давно. Прямо в полу посреди дома, в самом центре, я увидел огромный булыжник. Большой булыжник с обточенными гладкими краями в форме сердца.
– Алексей, а откуда этот камень в форме сердца? Зачем он тут?
– Этот камень это сердце земли. Он лежал тут давно, это был знак свыше, от отца Виссариона, от Господа, и на этом месте нужно было строить храм. Вот вокруг него дом и построен.
А, ну да, действительно, подумал я, как же это они могли не списать у православия тот «пуп земли», который находится в Иерусалиме в храме Гроба Господнего. Вот еще один инструмент. Любая религия, и православие в частности, пропитана различными символами, которые как бы подтверждают веру и служат ориентирами. Все учел Виссарион, для того чтобы вербовать и удерживать возле себя всех этих дурачков-адептов, которые в этот бред верят. Вернее, за Виссариона кто-то более грамотный учел все эти вещи, которые были необходимы для хорошего бизнеса на верующих адептах.
Камень, конечно же, тут никогда не лежал. Это было видно невооруженным глазом. Мне видно, любой адепт этого, конечно же, не видел. Камень явно был привозной. Более того, валунного типа. Другими словами, это был ледниковый камень, которых в Сибири масса. Обычный валун, по которому было ну просто видно невооруженным глазом, что камень подвергся ручной обработке. На нем явно были видны следы того, что он кем-то затесан под форму сердца. Камень явно был с озера Тиберкуль, которое находилось совсем неподалеку. Именно там я видел точно такие же валуны. А вот на самой горе таких камней не было и не встречалось. Явно, что они его приволокли оттуда, с озера, обтесали и поставили.
Тут у меня появилось что-то вроде черного истерического сарказма. Я вдруг подумал: вот оно! То, что скрывается за этой сектой – булыжник! А на самом деле это не булыжник, а большой алмаз! И они ему молятся! Я мысленно просто расхохотался.
Как мне рассказал мой сопровождающий Алексей, вот в этом доме сам Виссарион проповеди и читает, прямо возле этого камня, несмотря на то что дом еще полностью не достроен.
Есть и еще один очень интересный факт. К тому времени, как я попал на вершину этой горы, в святая святых, так сказать, я уже знал, что раньше, на вершине этой горы, много веков назад, были очень древние языческие капища. Капища эти были, по историческим справкам, еще арийских племен. И алтарь, и дом были как раз расположены на этих бывших языческих капищах. Примечательно, но это совсем не новинка. Почти все древние православные храмы расположены также на месте бывших языческих мест идолопоклонничества, по этому поводу есть много споров. Но официальная точка зрения такова, что православие как бы построено на руинах язычества. Я, честно говоря, мало придаю этому значения, вера не в храмах, а в душах, мне все равно, на каких там местах построен храм. Важна не оболочка – важна суть. В общем, факт остается фактом, и это есть в исторических справках, гора Сухая – это древнее языческое арийское капище, то есть место оправления языческих обрядов, очень древнее.
Вот «Дом Благословения» и алтарь, собственно, это и есть так называемая Храмовая вершина. В секте Виссариона вообще рассматривают гору Сухую как один храм под открытым небом, вот вершина горы у них и называется Храмовой вершиной. Чуть ниже Храмовой вершины расположена «Небесная Обитель» – это, собственно, дома руководства секты. Там дома Виссариона, Редькина, Чегирева и т.д. «Обитель Рассвета» находится еще ниже, там живут остальные члены секты, это несколько десятков домов общинного типа, комнаты по несколько человек, это как раз было то, про что рассказывал мне Михаил, все было именно так.
Там же на горе находится и дом творчества. Красивый дом, там студии, выставочный зал. Везде портреты Виссариона, конечно, в виде икон. Теперь я увидел это своими глазами. Теперь я увидел это своими глазами.
Из местных достопримечательностей мне запомнилась очень интересная то ли фигура, то ли скульптура из дерева. Это было, что-то вроде идола большого, деревянного, стилизованного под ангела, с крыльями.
Так же я увидел много всяких других построек, как правило, культовых, напоминающих часовенки, там колокола всякие звонят не умолкая или мне так показалось, но звонили они часто. Звон был очень интересный, очень характерный, не православный, какой – то редкий, буддистский, удар, длинная пауза, опять удар, длинная пауза. Скорее, этот звон больше напоминал набатный.
У подножия горы я тоже видел много построек, какие – то палатки, много палаток, такие большие, брезентовые, армейские, судя по всему. Там тоже люди живут, в основном рабсила.
Интересно, что сам Виссарион, не отрицает христианства, он просто утверждает, что все религии – суть одно и тоже. Он как бы основатель новой единой религии. Поэтому и в храмах и в домах там и иконы православные висят, и какие – то идолы в форме ангелов, амулеты всякие, рядом с иконами православными портреты Виссариона. По поводу этих икон Виссариона совсем не давно прочитал умную вещь, раньше как – то не задумывался, на каком – то сайте написано было "Сбываются пророчества Апостолов, Иоанн Богослов в Откровениях писал "И сядет антихрист в храмах на месте господа нашего""
Вот правда сбываются. Православные иконы и вместе с ними портрет Виссариона – везде, в каждом доме. Какое кощунство. Ещё я там, на горе, узнал очень странную вещь, скорее просто чудовищную. Оказывается, что он, когда с горы спускается, вдоль дороги стоят члены секты на коленях и что – то там бормочут и песни поют. Несколько тысяч человек на коленях, пока он идёт и все в этих балахонах. Раньше Виссарион был как бы членом братства, это он сейчас, похоже и вправду поверил, что он Христос. А вот истинный Христос своим друзьям не чурался ноги мыть. Виссарион значит, повыше метит. Прямо в боги. А действительно, чего там мелочиться-то?
После всего этого поверхностного знакомства с городом Виссариона, мы направились прямо в дом к живому божеству. Это действительно был коттедж, не хуже чем на Рублёвке. Всё точно так, как и рассказывал мне Михаил. Мой провожатый завёл меня в большую комнату к Виссариону, рядом же возле него в комнате сидел и Редькин. Алексей меня представил и очень быстро удалился.
Виссарион пригласил меня присесть за стол. На столе стояла только минеральная вода. Как Михаила когда – то, меня не встречали. Я ожидал, что сейчас начнётся разговор на какую угодно тему, но только не о том, что Виссарион действительно Христос. Я думал, он начнёт меня убеждать, что мне не надо вести своё расследование и вообще в это дело не соваться. Давить на меня, может угрожать. Но только не ахинею, про то, что он сын Божий.
Но передо мной был действительно больной человек, как я и предполагал ранее. Он начал мне рассказывать, без лишних обиняков и церемоний, что он был призван Богом и в 91 году он стал проповедовать. Возможно, что это был хороший тактический ход его хозяев. Они-то точно знают, что он болен и сам верит, что он Христос. Они попросту приказали ему со мной встретиться. Я должен буду увидеть, что он болен, что я, в общем – то и видел и давно знал. А после этого, естественно, что я должен буду посчитать всё это несерьёзным, ну больной человек, что сделаешь. Организовал секту, устроил культ имени себя и ничего страшного.
Ясно, что цель этой встречи преследовала только одну деталь: убедить меня и показать мне, что Виссарион – это больной человек, для того чтобы я не искал больше ничего и счёл это всё несерьёзным. Что же, умный ход. Только я тоже умный. И меня просто так за нос не провести. Хотя чего водить то? Я всё равно не знал, что скрывается за этой сектой и видимо уже не узнаю, потому что уже уезжаю. Я задал свой первый вопрос, после того, как выслушал всю эту бредовую тираду про то, что Виссарион – это Христос.
– По вашим словам, в 1991 -м вы поняли, что призваны Богом. Как вы это поняли?
– Это очень сложное таинство. Как утром вы просыпаетесь и понимаете, что вы человек, а не слон, так и когда идет пробуждение. Не требуется никаких доказательств, это находится внутри, потом выходит наружу и начинает побуждать к творению.
Боже, какой бред. Просто бред, ну-ну, что будет дальше?
– Вы согласны, что все религии от Бога? – задал я следующий вопрос.
– Нет… Мне лучше так не давать ответ, потому что это очень специфический вопрос. Все вероисповедания даются с учетом специфики народа, которому оно дается, и времени, когда дается. Но однажды это надо собрать воедино и открыть истину в той мере, в которой люди должны будут ее осмыслить. Пока у них не будет единого понимания Бога, они обречены.
Ага, только он забыл упомянуть, что это произойдет, когда будет второе пришествие. И об этом узнают все, и повсеместно, и сразу, в один момент, все люди на земле. И вообще, что значит «Мне лучше так не давать ответ»? Полная ахинея.
– То есть вы полагаете, именно вам удастся донести истину до всех людей на земле?
– У меня получится. Больше никто это не сделает.
– Намерены ли вы популяризировать свое учение не только в России?
– Насколько можно, конечно. Сейчас стоит очень специфическая задача. Параллельно этому обществу, которое, можно сказать, заканчивает свое существование, надо построить то, что призвано будет спасти это общество. Поэтому задача стоит – выбрать из всех тех, кто уже созрел строить новое общество. На них будет возложена гигантская задача. Несмотря на то что их будут гнать, ругать, клеветать на них, они будут строить.
– Почему, открывая людям «новую истину», вы выбрали в качестве имиджа канонический облик Иисуса Христа?
Вразумительного ответа на этот вопрос не последовало. Вместо ответа Виссарион стал рассказывать о своем имени. Тоже полностью бред какой-то. Я спрашиваю его об одном, а он отвечает на вопрос совсем про другое. Как вроде я его о другом спросил. Это все равно, если бы я кого-то спросил, который сейчас час, а мне бы ответили: «Сейчас 7 градусов мороза».
– Сначала меня вообще не интересовало, как меня будут звать, – продолжал вещать этот мессия в ответ на мой вопрос про имидж Христа. – Я просто, пробудившись, ощутил большое горение. Я знаю, как помочь всем! И только потом невольно встал вопрос: «Так кто же я? И ждать ли нам другого?»
Ага, горение… Трубы, видимо, горели, а денег не было, вот и придумал в одно утро, как заработать так, чтобы на всю жизнь хватило.
– И как вы ответили на него?
– Ждать никого больше не надо.
– Ваше пришествие – это библейское «второе пришествие Христа»?
– Верно… Я пришел, чтобы еще раз дать надежду.
Все это время сидевший рядом Вадим Редькин молчал и только строил из себя ужасно серьезного апостола, кивая головой, когда Виссарион рассказывал мне сказки. Дескать, да, все правильно, все, что говорит мессия. Виссарион, уже практически исчерпал все свое красноречие, да и мне он уже был не интересен, мне все было понятно – больной человек, которому не секту организовывать, а впору в больницу ложиться на лечение.
Я задал вопрос Редькину:
– Правда ли, что в вашем поселении многие по нескольку лет живут в «домах из полиэтилена»? Пока я поднимался на гору, я видел только брезентовые палатки.
– Смотря где. Люди, которые живут в деревнях, живут в нормальных домах. Но в том поселении, которое мы строим в тайге сами, действительно все движется постепенно. Но это не полиэтиленовые домики, это засыпные дома. Там действительно между пленками засыпается утеплитель. Как правило, это деревянная стружка. В таком доме можно жить зимой.
Оказывается, что еще и в самой тайге есть поселения и люди там живут в землянках! Ну, все понятно, это там, где они рубят тайгу. Там они в землянках и живут. Чтобы каждый раз не подниматься и не спускаться с горы.
– Правда ли, что не все допускаются на гору, что здесь разрешено селиться лишь избранным?
– Это мы решаем коллективом и выбираем тех ребят, которых мы хотели бы пригласить в свой круг.
Очень интересно, что этот главный летописец и правая рука Виссариона назвал своих адептов «ребятами». Я обратил на это особое внимание. Если бы все было так, как они рассказывают, то этих людей ребятами они никак не должны называть. Братьями, сестрами, как угодно, но только никак не «ребятами». Понятно, что Редькин просто немного проговорился и даже сам не заметил.
– Были жалобы на квартирные махинации с вашей стороны. Известен случай с неким Михаилом, которому некая матушка Татьяна после смерти матери Михаила, угрожая грядущими катаклизмами, предложила продать его квартиру в Самаре и купить на эти деньги дом у вас в общине. Деньги она взяла и исчезла.
– Оба эти человека из Самары. В общине они не жили. Один из них недобросовестно использовал название общины. Но это его ответственность. К общине это не имеет никакого отношения. Чаще всего такие разговоры идут от Маши Карпинской.
Ага, понятно, она их грязью поливает, а они её. Ну, прямо точно, Христос и апостолы с Девой Марией.
– Пару лет назад мне предложили прокомментировать неординарную ситуацию: жена забрала детей и, бросив мужа, уехала в вашу общину. В статье 14 закона РФ «О свободе совести и религиозных объединениях» говорится, что основанием для запрета религиозной организации могут стать призывы с ее стороны к расколу семей.
– Это самый сложный вопрос. Виссарион не советует кого-то бросать. Но бывает ситуация, когда человек чувствует, что ему нужно быть там. Но невозможно это решать за другого человека. Если порыв пришел у одного, это не значит, что придет у другого.
Ага, как же, порыв! Ну, прямо у всех видимо, кто сюда приехал, – порыв.
– Человека, именующего себя мессией, не примет ни одна христианская конфессия, вы это понимаете?
– Эти люди искренне поступают, как могут. Они ждут пришествия и, естественно, отстаивают свою веру. Но наиболее жесткие в этом отстаивании все-таки православные. Я никогда со стороны католиков, лютеран или баптистов не встречал таких действий.
Примечательно, что в Минусинске находится большая община баптистов, и они всем и всегда заявляли, что Виссарион – это лжехристос. Так что с объединением религий, вер и конфессий, заминки выходят. Моё интервью на этом было закончено.
Эти два товарища и не стремились особо со мной откровенничать, да и я не стремился там находиться дольше, я же разгадал их замысел. Всё было ясно, это всё было организованно специально. Они явно знали, что я уезжаю, и решили, таким образом, практически подсунуть мне выгодный для них финал моего расследования. Чтобы я убедился, что Виссарион просто болен. А на больных и убогих в России бочку не катят. Народ очень любит их жалеть и это вполне нормально, на это и было рассчитано, если можно так назвать, это интервью.
Но я никак не собирался принимать во внимание тот факт, что Виссарион болен. Он – это всего лишь пешка, а они, те, кто заинтересован в этой секте, именно такого больного на эту роль и выбирали. И очень удобно: вдруг что, на больного всё свалить можно и ничего ему не будет, потому что больной.
Я, конечно, сделал вид, что я это интервью очень серьёзно воспринял. Подчёркнуто кропотливо всё записал, подозрения, что я всю «фишку» просёк давно, возникнуть не должно было. И не возникло. Я совершенно беспрепятственно покинул эту ужасную секту. Думая о том, что ни дай Бог тут оказаться и поселиться жить, в этом бреду и ужасе. На обратном пути меня никто уже не провожал, и я был только этому рад. Я поспешил поскорее покинуть эту чёртову гору, и уже к вечеру был у себя в номере гостиницы.
Мой отлёт в Москву пришлось перенести на завтра. Я перезвонил к Михаилу, сообщил, что всё нормально. Мы договорились с ним, что вылетаем завтра днём, договорились встретиться в аэропорту за пару часов до вылета, а я должен был поехать заранее и купить билеты, потом что Михаилу теперь нужно было успеть уже попрощаться со всеми своими многочисленными знакомыми.
Утром я, приняв душ и позавтракав в ресторане гостиницы, выписался на рецепшене и отправился в аэропорт. Как ни странно, но, приехав в аэропорт, я обнаружил, что в кассу большая очередь. Да, это не Москва, подумал я. Всего-то две кассы, и то одна закрыта якобы на какой-то там переучет. Что было делать? До рейса времени было еще о-го-го, пришлось вспомнить старое и доброе начало девяностых, и встать в очередь. Сто лет в очереди не стоял, но что же, хоть интересно вспомнить, Разнообразить, так сказать, впечатления. Тут мои размышления прервал громогласный голос из – за спины:
–Кто последний?!
Вот блин, странные люди, ну что, не видно, что ли, что я последний в этой очереди стою! Я обернулся, и с достоинством произнёс:
– Я!
– Тогда я за вами! Это на Москву?
– По-моему, на все! Работает только одна касса.
– А, ну ладно.
– Мужчина явно был нефтяник. Такой огромный, настоящий русский мужик. Явно работал на вахте, а теперь летел в Москву к семье. А может, и не нефтяник, а промыслами какими-то занимался, но явно работал тут. Ну не знаю, это как-то видно сразу. Сибирь все-таки меняет людей. Суровые условия, суровый климат, суровые условия работы. Очередь была длинной, и кассирша особо не торопилась, обслуживая клиентов очень медленно. Все это, как везде и всегда на всех вокзалах и в аэропортах, способствует шапочным знакомствам и ни к чему не обязывающему общению. Так было и в этот раз. Товарищ, который занял за мной очередь, простояв в ней минут десять, обратился ко мне с ничего не значащей фразой, чтобы завязать разго- вор:
– А вы не подскажете, на Москву только один рейс? А то такая очередь, вдруг билетов не хватит.
– Да, на Москву рейс один, в 15:00. А вы что, торопитесь в Москву? Не переживайте, я думаю, билетов хватит, – ответил я, чтобы поддержать и продолжить беседу, потому что мне тоже было скучновато.
– Понимаете, я просто переживаю, у меня завтра прямо с утра пресс-конференция по геологоразведке и развитию Сибирского региона и его ресурсов.
– А вы что, теолог?
– Не совсем, я геологоразведчик. Я бригадир бригады геологоразведки. Семен, – представился он.
– Очень приятно, Семен, а я Александр, журналист, – ответил я и протянул ему руку. – И что, как разведывается?
– Да нормально, вот ходим по тайге, по сопкам, бурим.
– Ух ты, какая интересная у вас работа, Семен, не то что у меня, скучная и рутинная.
– Да это вам только так кажется, а для меня моя работа скучная и рутинная, а ваша мне кажется интересной.
– Да скучная, Семен, скучная у меня работа. Сижу по большей части в офисе в Москве, статьи пишу. А вот вы, наверное, находки там всякие интересные находите, вот это интересно!
– Да какие там находки – нефть, золото, металлы всякие. Я их всю жизнь нахожу в тайге. Так что для меня это совсем обыденно. А вот в офисе посидеть и статейки пописать я бы с удовольствием согласился.
– И что, Семен, много у нас в Сибири золота и нефти?
– Да много. В Сибири вообще всего много, не только нефти и золота. Только тут, в единственном месте я даже встречал настоящий обогащенный уран, в природном виде. Это вообще редчайший случай, который в природе почти не встречается, он существует только теоретически, именно природно-обогащенный уран, а вот тут, в Сибири он даже есть, правда, один раз мне попался. Вот бери хоть сразу и ракеты делай.
–Да вы что? Правда, прямо уран даже? Я действительно удивился.
–Да, правда. Но это давно было, в советское время ещё. И даже более того, прямо вообще, практически в открытом виде он тут есть, на горе Сухой мы его тогда случайно нашли, по сопутствующим металлам, там в этой в горе Сухой имеются залежи металлов никелевой группы, в том числе – золота, ванадия, а это верные спутники урана. Мы потом вызвали специалистов из КГБ, они тогда там излучение замерили, оказалось, что оно там в десятки раз превышало все нормы, а может и в сотни. Нам-то не сказали, нас сразу оттуда КГБ завернуло из того района вообще. Так что вот такая она Сибирь – матушка, богатейший край.
