Александр Николаевич Лекомцев
Безмерные тела секунд
В момент экстремальной ситуации секунда может только условно считаться кратким периодом времени. Она самым невероятным образом в сознании человека растягивается на долгие часы, возможно, недели и годы. Это происходит тогда, когда человек мгновенно оказывается на грани жизни и смерти или попадает в бездну физических страданий и мук.
Также непредвиденное, непривычное и критическое, моральное состояние иного человека заставляет его поверить в то, что незримое тело секунды безмерно, ощутить непредвиденные, негативные перемены на себе. Подобного рода трансформация в мирозданческом плане непостижимое, но реальное явление и не так уж и редко происходит не только в бесконечных обителях, но и в земном мире. Это бессмысленно отрицать или ставить под сомнение.
Да ведь зачастую нередко происходит и обратное. У счастливых, по земным понятиям, людей годы проходят стремительно, и получается, что жизнь человеческую удлиняют страдание и невзгоды, в которых, разумеется, ничего доброго и хорошего нет, по сути, не может быть.
Не так много на Земле людей, которые хотели бы окунуться в бездну жестоких секунд, ощутить на своём теле и духовной субстанции их безмерность. Возможно, подобное желание как можно дольше и чаще находится в зоне риска и постоянной опасности иной раз необходимо тем людям, которые желают через острые ощущения, неимоверные физические и моральные испытания прийти если не к Богу, то к Истине. Быть может, в определённые моменты земной жизни отдельного субъекта, это почти одно и то же.
Правда, Всевышний вечно и плотно соединённый с Мирозданием, гораздо больше, чем бесконечное количество самых разных истин. В нём постоянно живёт всё, что есть в необъятном и непостижимом движении, где не может быть ничего нереального и мёртвого.
«Тяжкая секунда бесконечна. Это факт. Но, скорей всего, так происходит потому, – сидя за письменным столом, в своей небольшой двухкомнатной, но уютной квартире, подумал Глеб Матвеев,– что общепринятое земное понятие под названием «время» в Мироздании не существует. А если оно и есть, то лишь в отдельных мирах, которые похожи на земной. Но, в любом случае, всё происходит практические мгновенно и только в настоящем».
Он сейчас мысленно соглашался с утверждением некоторых древних мудрецов, что по-другому и быть не может. Но поскольку мы существует, именно, на этой Земле, в этой «точке», то, всё-таки, «время» – не пустой звук. С этим необходимо считаться.
Чтобы не казаться посмешищем следует если не подчиняться, то уважать и принимать законы и правила планеты, на которой обитаешь. Их, с названием «Земля», бесконечное множество, видимых и невидимых, следующих по кругу вокруг Солнца, возможно, на расстоянии одной секунды.
Да ведь у каждой солнечной системы и светило своё. Но речи ни о каких-либо клонах идти не может. Находясь в единстве со всем существующим и окружающим, видимым и невидимым, каждый мир доказывает и утверждает, что он неповторим и самостоятелен. Нет сомнения в том, что чем-то многочисленные обители похожи друг на друга, но во многом, всё же, отличаются.
Довольно часто Матвеев предавался размышлениям об устройстве Мироздания… Но он, всё же, опирался на собственный опыт. Глебу приходилось осмысливать и анализировать всё то, что дано ему было видеть, слышать и ощущать. Подавляющему числу людей не суждено наблюдать за различного рода «чудесами», быть участником необъяснимых событий.
Пожалуй, древний китайский мыслитель Конфуций был прав, когда утверждал, что самый горький путь к знаниям – это личный опыт. Но, как раз, он-то и определяющий. Ведь проще всего опираться в каких-то «открытиях» на авторитетные, устоявшиеся мнения, на практические действия тех исследователей непознанного, которые на себе испытали то, что не оказалось незамеченным другими. Но ценность личного опыта не менее важна.
Спальная комната для двадцатишестилетнего Глеба и его красавицы жены, китаянки Зэнзэн была для них одновременно и святилищем любви, и кабинетом. Здесь же, на столах стояли два компьютера с выходом в интернет. Она младше его на три года, родом из Пекина, переводчица с русского на китайский язык, и наоборот. Глеб уговорил её принять российское гражданство, перебраться в крупный дальневосточный портовый город, на старую улицу города с тривиальным названием Первая Морская, где в одном из пятиэтажных домов он и обитал, и стать его законной супругой.
Конечно же, они любили друг друга. Даже более того, Глеб и Зэнзэн жили общими интересами, были настоящими друзьями и коллегами. Такое случается не так часто. Подобных супружеских пар не так уж и много.
Став его женой, она сохранила свою девичью фамилию – Луань. Так принято у китаянок. Оспаривать её решение Матвеев не стал, ведь когда родятся дети, они будут Матвеевыми. Китайская мифическая птица, которая олицетворяет весну, как раз и есть – Луань. А имя его жены означало – «драгоценная». Так оно ведь и есть на самом деле. Для него Зэнзэн была единственной драгоценностью и смыслом всей земной жизни, да, наверное, другой, следующей.
Что она в нём нашла, стройная, прелестная, слегка смуглая, черноглазая? А Глеб далеко не красавец. Увалень под два метра ростом, с широким носом, щекастый, с серыми глазами, шатен, но уже лысеющий.
Правда, Матвеев – классный переводчик, знаток китайского и нескольких других языков. Их, как раз, и связывала профессия. Работали они в одной частной компании, которая занималась добычей крабов и другими морепродуктами, вела торговлю с иностранными фирмами. Но у Глеба имелась немало и других достоинств. Он всегда, везде и всюду, при любой возможности, стремился погрузиться в непознанное, сверхъестественное, непонятное и дать этому объяснение.
Пусть, без всякого сомнения, Глеба и Зэнзэн можно было назвать людьми не от мира сего. Считали, что чрезмерное, пошлое богатство на фоне всего происходящего вокруг – по сути, позор. Скромнее старались быть и умеренными в своих желаниях. По-другому и быть не должно, если ты человек, а не жалкое и смешное его подобие. По-возможности, материально помогали больным детям и старикам. Ведь все мы находимся в родстве.
Но при этом Матвеев и Луань не отказывались и от земных благ. Поэтому, когда у них появилась возможность перейти в другую подобную фирму, они решили немного улучшить своё материальное положение. Там у переводчиков не только заработки больше, но и условия труда лучше. Одним словом, пока молод, выбирай лучший вариант, устраивай свою жизнь. Да ведь пора уже и обзаводиться детьми. Чем больше их будет, тем лучше.
Перед выходом на новое место работы они решили отдохнуть, имели на это право. Новое начальство пошло им навстречу. Пусть отдохнут в течение одного летнего месяца, а там уж и за работу. Такого уровня специалисты всюду нужны.
– Ты же знаешь, Зэнзэн, – сказал он жене, – что в экстремальных ситуациях человек может ощутить, как растягивается даже секунда и кажется очень долгой.
– Знать я этого не могу, Глеб, – ответила она, – но предполагаю, что это так.
– Если ты не возражаешь, то можно на недельку отправиться в горы, в тайгу. Уже то, что мы там будем совершенно одни, поможет пусть немного, но ощутить, побывать в экстремальной ситуации. Я буду рядом.
– Что ж, можно будет немного отдохнуть на лоне природы. Не так часто нам удаётся от городской суеты. Мы будем вместе, и это самое главное.
Он нежно обнял свою любимую, единственную и неповторимую.
А через несколько дней они уже поднимались с загруженными рюкзаками в горы. Выбрали для своего короткого путешествия один из самых живописных районов Сихотэ-Алиня.
К вечеру остановились на берегу небольшого, незнакомого горного озера. Поставили палатку, развели костёр, поужинали и приготовились ко сну. Устали немного, поднимаясь по скалистым тропинкам в высокогорье. А завтрашним утром осмотрятся. Конечно же, здесь есть, на что посмотреть и ощутить себя людьми, оторванными от привычного городского мира. В общем, адреналина предостаточно. Наверняка, здесь водятся и опасные дикие звери, и ядовитые змеи… Да мало ли что.
Никакого, даже примитивного, огнестрельного оружия Матвеев с собой не взял. Он не планировал в кого-то стрелять. Ведь для того, чтобы соприкоснуться с экстремальной ситуацией, прочувствовать её, надо идти и на риск. Да и вряд ли произойдёт что-то неординарное. Они ведь просто отдыхают.
Утро выдалось пасмурным. На высоких горах от мощного ветра качались и надрывно скрипели вершины могучих кедров и сосен. Позавтракав мясными консервами, они решили обойти озеро вокруг. Не всё же сидеть у костра. Да и, в принципе, на них – тёплая одежда. Штормовые костюмы, вязаные шапочки, горные ботинки…
По поверхности небольшого озера плавали белые лебеди, как в сказке. Видели пятнистого оленя и рысь. Даже сфотографировали их. Они обошли этот водоём несколько раз, но не сразу поняли, что заблудились. Своей палатки нигде не нашли. Да и оказались совершенно в незнакомых местах.
– Но такого просто не может быть, Зэнзэн, – озабоченно произнёс Глеб. – Ведь озеро совсем маленькое. Мы его обошли несколько раз и попали совершенно в незнакомые места.
– Вот тебе и экстремальная ситуация, Глеб, – сказала она. – Похоже на то, что мы почувствуем, ощутим на себе, что мгновение может тянуться очень долго.
– Не так уж и далеко мы ушли. Немного отдохнём и будем спускаться вниз с этой возвышенности. Мы в состоянии купить новую палатку и всё остальное.
– Но в состоянии ли мы выйти отсюда? Вот в чём вопрос.
– Будем пытаться. Главное – не терять самообладание.
– Что ж, уже не имеет смысла кружить вокруг этого озера. Надо спускаться вниз. Не обижайся, мой дорогой, но впечатлений уже много.
– Хорошо, что деньги и сотовые телефоны у нас с собой. Впрочем, они здесь, на возвышенности, вряд ли будут действовать.
Немного отдохнув, они начали спуск вниз.
Они явно направлялись к подножию горы. Но оказывались всё выше и выше. Переводчики Матвеев и Луань по воле странного и жестокого случая попали в дебри непроходимой тайги, непонятным образом заблудились в незнакомых и опасных местах и теперь стремились выйти к людям. Но у них ничего не получалось. По сути, они спускались вниз, но, почему-то, с каждым шагом горы становились всё выше и круче, а тайга всё непроходимей и угрюмей.
Шли весь день. Вынуждены были переночевать в густой траве, в роще высоких аралий, обвитых лозами дикого винограда и прочих вьющихся растений.
Стремление выбраться из непредвиденной экстремальной ситуации, а не чувство отчаяния гнало их вперёд. Ведь им в короткой жизни свое уже приходилось встречаться с необъяснимыми явлениями, видеть, слышать, осязать то, что не дано большинству людей. Но в подобной ситуации Глебу и Зэнзэн бывать не приходилось.
Шли они довольно быстро, но, правда, уже наугад. Волнения хватало с избытком, и время, на самом деле, тянулось очень медленно. Чувство голода их особо не терзало. В тайге им встречалась самая разная ягода. Глеб и Зэнзэн знали, что можно принимать в пищу, а что – нет. Жажда их тоже не мучила. На пути им встречалось множество ручьёв и родников с холодной и чистой водой.
Желание выйти к людям из этого странно места ни к чему не привело. Они вновь оказались на берегу всё того же небольшого озера. На всякий случай, обошли его несколько раз, но своей палатки, как и прежде, не обнаружили. Эта странная земля и высокие горы не отпускали Глеба и Зэнзэн в привычный для них мир. Правда Матвеева и Луань утешало одно: всё же, это был не замкнутый круг. Значит, можно и нужно идти, не ждать, как говорится, у моря погоды, чего бы им это ни стоило.
Поэтому они не теряли самообладания. Физически крепкие, спокойные, уверенные в том, что, в любом случае, обязательно и довольно скоро выйдут к людям, они особо не паниковали. Ну, заблудились, с кем не бывает. Потом с улыбкой будут вспоминать, что побывали в экстремальной ситуации, ощутили небывалую длину мгновения. Здесь каждая секунда для них казалась долгой и непредсказуемой.
На одном из небольших относительно ровных мест, можно сказать, прогалин, заросших высокими деревьями и густым кустарником, встретился им низкорослый, но довольно крепкий, кряжистый старик. Широкий лоб, серые глаза, густая, но длинная борода пепельного цвета. На голове у него – чёрная фуражка, на теле – белая полотняная рубашка-косоворотка с замысловатыми цветистыми узорами, подпоясанная узким матерчатым зелёным ремнём, широкие чёрные штаны из лёгкой ткани, на ногах – красные кожаные сапоги. В руках он держал деревянный узорчатый посох.
Мужчина довольно пожилого возраста в странном одеянии появился перед ними внезапно. У Глеба и Зэнзэн создалось впечатление, что этот человек непонятный образом возник из глубин окружающего пространства. Впрочем, он, вполне, мог и стоять за стволом кедра. Да это и не важно. Главное, что этот бородатый мужик непременно объяснит, как им спустится с гор и выйти к ближайшему посёлку. Больше ничего не требовалось.
Но бородач сообщил, что нездешний и пока ориентируется только в этих горах. С них он начал знакомство с одной из стран, носящих название «Россия». После того, что они услышали от стиранного незнакомца, Матвеев и Луань предположили, что имеют дело с человеком, потерявшим рассудок. Дальнейшая беседа с ним не имела смысла. Не понимает самого простого. А ведь они объяснили ему, что находятся на Дальнем Востоке страны, в предгорьях Сихотэ-Алиня. Ну, вот заблудились и для начала хотели бы спуститься вниз, покинуть это странное место, где, в буквальном смысле, громоздится на горе гора.
– Не спешите, молодые незнакомцы, записывать меня в сумасшедшие, – предостерёг он супружескую пару. – Я, конечно, не знаю, где и когда родился, но судьба моя вечно посещать бесконечное число Россий.
– Даже если вы мудрое и вечное существо, – заметил Матвеев. – То какой в этом смысл? Что вы можете, уважаемый, изменить в лучшую сторону в тех местах, где бываете? Ведь вы просто странник.
– Это верно, – согласился с Глебом старик, – ни в коем случае не в моей власти совершенствовать бесконечное число миров и обителей, которые ни в коем случае не параллельны, а тесно переплетаются друг с другом.
– Тут я с вами согласна, почтенный путник, – сказала Луань. – Всё, что считается параллельным, находится в абсолютном слиянии со веем существующим. В противно случае, вам бы не удалось с нами встретиться.
– Только Всевышнему дано знать, почему я сейчас нахожусь здесь, – заметил старец в косоворотке. Возможно, через тысячи лет, в следующем моём воплощении мои скромные знания и наблюдения пригодятся не только мне, но и некоторым обитателям самых разных миров.
Ещё он сообщил, что для него десятилетия и даже столетия пролетают, как мгновения, потому, что пусть он одинок, но счастлив в своих скитаниях. Ему повезло. Но и тяжкая, тенистая дорога любого существа имеет тайный, но глубокий смысл. Что-то Господь может иногда менять в своих планах, но, в основном, если не всё, то многое предопределено. Наверное, таким образом, и совершенствуется Мироздание.
Деградировать оно или исчезнуть не может. Ведь бесконечная и вечная суть не умирает, а только изменяется. Здесь понятие «ничто» абсолютно исключено.
Говорил бородатый дед спокойно, уверенно и уже не казался молодым переводчикам умалишённым. Он поинтересовался тем, кто они и как их зовут, назвал и своё имя, отчество и фамилию – Ерофей Денисович Штобов.
Он объяснил Глебу и Зэнзэн, что они, не ведая того, попали совсем в иной мир, в другую Россию. Один из порталов открылся? Нелепость? Но эти «двери» всегда открыты, причем, они могут находиться даже внутри оболочек живых и условно мертвых существ, в предметах, явлениях и во всём остальном. Никто ведь не сможет поставить под сомнение глубочайший смысл таких устойчивых выражений, как «выйти из себя» и «уйти в себя», иногда совершенно иного, видоизменённого, находящегося в иной ситуации.
– Как же нам выйти отсюда, Ерофей Денисович? – озабоченно спросил Матвеев. – Нам не хотелось бы оставаться здесь.
– У нас много дел в нашей России, – пояснила Луань. – Хочется просто жить, обзавестись детьми, растить их…
– Я не знаю, как вам покинуть этот опасный мир, – признался Штобов. – Но постараюсь иногда находиться рядом с нами. Здесь, в горах, много такого, что может просто физически уничтожить вас.
Он кратко рассказал, что уже не однажды встречался с великанами Тверзами и огромными гранитными птицами Летнами. Они откладывают каменные яйца, из которых и появляются двуногие гиганты. Те и другие существа жестоки и не знают жалости ни к чему живому.
– Страшный мир, – заметила Зэнзэн. – Скажите, Ерофей Денисович, так они себя называют сами.
– Это название им дал я, – ответил Штобов. – Наверное, они себя считают чем-то другим, особенным и неповторимым. Но они, вполне, заслуживают того, чтобы данную и необычную разновидность существ писать с большой буквы. Впрочем, в Мироздании достаточно непривычных и непонятных явлений, непостижимых вашим разумом и таких, как вы.
Путешественник во времени и пространстве старик Штобов сразу получил основную информацию о молодых людях, глянув на них. Да, несомненно, они многое умели и знали. Обладали способностью моментально гипнотизировать людей и внушать им мысленно и на расстоянии всё, что угодно. Но он несколько раз повторил путникам, что здесь совсем иной мир, и способности их не дадут никакого результата.
Разумеется, надо верить в себя, в свои возможности и способности, но не преувеличивать их. Похвально, что Глеб и Зэнзэн умеют не так долго, несколько часов, обходиться без собственного тела. Но в этих местах он настоятельно рекомендовал не покидать своих земных оболочек даже на краткое мгновение. Их тела тут же уничтожат агрессивные существа. Многие из здешних монстров не собираются щадить ничего живого. Так они устроены.
Лишённые своих оболочек Матвеев и Луань останутся в этом мире до следующего своего рождения. Судьба относительно бестелесных духов не очень приятна. Им необходимо просто искать дорогу домой, в свой мир.
Сказав это, Штобов исчез из поля зрения Глеба и Зэнзэн, буквально, растворился в воздухе.
Ничем им не смог или не просто не пожелал помочь странный путешественник во времени и в пространстве, с бородой пепельного цвета. Он не дал им даже малой надежды на то, что они вернутся в привычный мир.
– Похоже на то, Глеб, что экстрима нам хватит с лихвой, – прошептала Луань. – Но ничего. Вдвоём мы всё преодолеем.
– У нас другого выхода нет, моя Зэнзэн, – сказал он. – Я уже понял, что разного рода ситуации способны удлинять или укорачивать время.
– Но не забывай о том, что это всего лишь, ощущения.
– С тобой не поспоришь. Всё так, как ты говоришь. Пойдём же вон к той широкой тропе. Попробуем спуститься по ней вниз.
Кивнув головой, Зэнзэн направилась следом за своим мужем.
Они спускались к подножию большой горы около четырёх часов. Устали. Решили немного отдохнуть у таёжного родника, утолить жажду. Острого голода Матвеев и Луань не ощущали. Да и знали они о том, что в небольших низинах имелось достаточно самой разной ягоды: малина, жимолость, моховая смородина, актинидия… При желании в ложбинах можно найти пока ещё не затвердевшую черемшу или дикий чеснок другого вида.
Кроме того, они, всё-таки, не собирались бродить по незнакомым местам несколько дней. Верили в то, что скоро куда-нибудь выйдут, выберутся в свой мир из этой, не особо приветливой, обители. Впрочем, пока ничего страшного с ними не происходило. Возможно, ничего неприятного и не случится.
– Всё же, не понимаю, как это мы с тобой заблудились, Зэнзэн, – недоумевал он. – Получается, что потерялись в трёх соснах. Несколько раз обошли небольшоё озеро и оказались на Дальнем Востоке совершенно иной России
– Мне и самой такое непонятно, – сказала она, – и уже становится немного страшно, Глеб.
– Главное – не паниковать, и мы куда-нибудь выйдем.
– Хорошо бы вернуться назад, к озеру. Если там находился вход в это обиталище, то ведь там должен быть и выход.
– Вряд ли мы сейчас найдём это место. Да ведь Ерофей Денисович сказал, что подобные входы и выходы могут находиться повсюду.
– Многие тысячи людей исчезают на Земле бесследно. Теперь и мы с тобой, Глеб, попали в их число.
– Будем надеяться, Зэнзэн, что это не так. А сейчас нам пора идти
Они продолжили путь, всё дальше и дальше уходили в край утёсов, обрывов и горных рек. Спускались вниз, поднимались вверх.
На одном из перевалов издали они увидели двух путников, взрослых людей, как будто, мужчину и женщину. Правда, трудно было на большом расстоянии разглядеть их лица. Не раздумывая, Глеб и Зэнзэн направились им наперерез. У молодых супругов вновь появилась пусть зыбкая, но надежда на спасение. Возможно, эти люди им помогут выбраться из глухих дебрей, подскажут, куда следует идти.
Всё же, Матвеев и Луань не до конца верили в то, что оказались в другой России, в странных неведомых местах. Далеко ведь не всё можно постичь разумом даже им, людям… не от мира сего.
Но чувство естественного страха и удивления охватило Глеба и Зэнзэн, когда они подошли к путникам на относительно близкое расстояние. Расстояние до пятиметровых мужчины и женщины было не более двухсот метров. Переводчиков напугал не столько их высокий рост, сколько то обстоятельства, что это были человекообразные существа, состоящие, вместе со своей одеждой, из тёмно-зелёного гранита. Выражение их злобных физиономий не сулило Глебу и Зэнзэн ничего хорошего. Получалось, что Штобов был прав, и вот теперь произошла их встреча с великанами Тверзами.
Как раз, и настал очередной момент, когда уныло ползущие секунды начали казаться им долгими и ужасными. Вероятно, гранитные монстры выглядели так всегда. Представить на их зловещих мордах даже жалкое подобие улыбки было просто невозможно.
Понимали Матвеев и Луань, что пока не поздно, им следует немедленно бежать прочь от опасного места. Ведь они готовы были встретить здесь кого угодно, тигров, гималайских медведей, диких кабанов, но только не этих жутких чудовищ с мутно-белыми невыразительными глазами. Монстры поражали своими грубыми чертами физиономий: большие треугольные носы, квадратные подбородки, такие же угловатые руки и ноги.
От неожиданности Глеб и Зэнзэн присели на груду мелких камней, находящихся рядом с большим валуном. Они оцепенели от наплывшего на них страха, застыли на месте, не могли даже пошевелиться, на мгновение лишились дара речи. С любопытством их разглядывали две небольшие коричневые ящерицы, забравшиеся на самый верх большого круглого камня.
Всё же, они мысленно пытались отогнать подальше от себя великанов, вселить в них панику и страх. Но результата такие старания не дали. Они имели дело пусть с живой материей, но совершенно иной, непривычной. Другой мир. И в этот, как говорится, монастырь со своим уставом войти было невозможно.
– Нам, Зэнзэн, не следует мудрить. Нужно тихонько и осторожно вставать на ноги и быстро спускаться с этой крутой горы вниз, – наконец-то, прошептал Глеб. – Если чудовища нас заметят, то догонят в два счёта.
– От таких монстров, Глеб, нам трудно будет убежать, – согласилась с ним Луань. – Но вниз при таком большом весе спускаться им тяжелей, чем нам. Но, всё равно, всё это ужасно.
– Не расстраивайся! Постараемся скрыться от них.
– У нас нет сейчас другого выхода.
Они осторожно поднялись на ноги, наблюдая за стоящими не так далёко от них гранитными великанами. Похоже было на то, что монстры почувствовали, непонятным образом ощутили чьё-то присутствие. Гранитные исполины поняли, что неподалеку от них скрывается ещё кто-то, поэтому постоянно вертели своими головами из стороны в сторону.
Особого выбора не имелось. Глеб и Зэнзэн начали спускаться вниз по узкой и крутой тропе. Один неверный шаг – и они могли оказаться в глубокой пропасти, разбиться об острые камни. Их побег осложнялся, прежде всего, тем, что Тверзы, всё же, заметили людей и в два прыжка оказались почти рядом с ними.
Чудовища не рискнули начать спуск следом за ними. Понимали, что могут сорваться в ущелье. Но они придумали, как можно лишить людей жизни. Со зловещим хохотом чудовища принялись швырять в их сторону огромные каменные валуны, огромные осколки которых с грохотом и шумом пролетали рядом с Глебом и Зэнзэн, едва не задевая их. Шансов остаться в живых у путников имелось мало.
Они понимали, что, как только выберутся из-под относительно надёжного каменного козырька на открытое место, то сразу же окажутся под лавиной камней, и спастись будет просто невозможно. Но если им даже и повезёт, то великаны опередят их, стремительно спустятся в низину по более пологим тропам. Монстры передвигались быстро, огромными прыжками. Пусть человекоподобные существа, но, по сути, самые настоящие резвые двуногие бегуны.
Увёртываясь от града камней, с большим трудом Матвеев и Луань спустились на каменную площадку, где можно было немного отдохнуть. Но надолго здесь оставаться было нельзя. Жестокие, безжалостные Тверзы буквально минут через десять могли оказаться на склоне противоположной горы, и оттуда начали бы швырять в них камни. Вряд ли на сей раз великаны промахнулись бы.
– Этот мир, конечно, неповторим. Мы же давно знаем это, Глеб, – сказала Луань. – Но не хотелось бы так рано умирать. Мы ведь с тобой ещё так молоды.
– Не будем унывать, Зэнзэн, – попытался успокоить жену Глеб. – Надо срочно что-то придумать, Может быть, нам повезёт.
– Мы немного прошли, но, честно сказать, я уже устала. Хочется пить. Мне бы глоток воды. А рядом нет ни ручья, ни родника.
– Потерпи немного. Нам в дороге обязательно встретится вода.
– В какой дороге? Через несколько минут великаны превратят наши тела в лепёшки. Это же ясно.
– Главное, что мы с тобой пока ещё живы. Да ведь мы с тобой знаем, что в Мироздании не может быть смерти.
– Не смерти земной я боюсь, Глеб. Мне страшно, что могу оказаться в той обители, где тебя не будет рядом со мной.
– Это больше всего страшит и меня. Но я надеюсь и верю в то, что мы нигде и никогда не расстанемся. Только так и должно быть.
– Мы не можем знать, что случится с нам через мгновение. Но мне приятно, что ты поддерживаешь меня, Глеб.
– Стараюсь держаться, Зэнзэн, но у меня не совсем это получается. Давай же надеяться на лучшее.
– Другого нам ничего не остаётся, Глеб.
Они вдруг обратили внимание на то, что камни в их сторону перестали лететь. А это означало, что разумные и расчётливые гранитные бегуны Твёрзы вот-вот появятся на склоне соседней горы, и уже ничего нельзя будет Глебу и Зэнзэн придумать для собственного спасения.
С противоположной площадки на них смотрел дикий козёл, фыркал, потряхивал рогатой головой. Красивый зверь. Но путникам некогда было любоваться им. У них возник простой и естественный вопрос. Как он попал туда? Не мог же он спуститься на эту выемку почти по отвесной скале.
Им ничего оставалась делать другого, и они решили попытаться перебраться туда, откуда на них смотрел козёл. Но как это сделать? Допрыгнуть до того места, где находился козёл, невозможно, пройти тоже. Не имелось ни одного каменного выступа. Не сразу, но их вдруг осенило, что можно попытаться переместится туда, держась за висячие над пропастью оголённые корни сосны. Можно крепко держаться за них руками, а ногами отталкиваться от отвесной скалы.
– Честно сказать, Глеб, – призналась Луань, – я даже не знаю, смогу ли это сделать.
– Ты старайся не смотреть вниз, – посоветовал Матвеев, – и всё получится. Там наверняка имеется другая тропа. Ведь козёл куда-то исчез.
– Я надеялась и верила в то, что наше с тобой счастье и долгая жизнь, незыблемы А теперь просто не знаю. Честно сказать начинаю в этом сомневаться.
– Мы проживём долго, и даже земная смерть не разлучит нас, Зэнзэн.
– Хотелось бы по бесконечной дороге, не имеющей конца и начала, Глеб, идти вместе и всегда.
– Только так и будет, моя Зэнзэн.
– Если я сорвусь в ущелье, то может произойти всё, что угодно.
– Я попробую первым перебраться на соседнюю площадку. А ты посмотришь, как это делается. Тебе потом, Зэнзэн, будет проще.
– Хорошо. Я посмотрю. Будь осторожен.
– Конечно. Ну, я пошёл. Времени терять нельзя.
Он дотянулся руками к корневищам. Одно из них подал Луань, другое оставил себе. Необходимый, вынужденный риск.
С волнением, крепко держась за толстый отросток корня, Матвеев осторожно шагнул в бездну, упёрся ногами в отвесную скалу. Не сразу, но ему удалось перебраться на соседнюю площадку. Теперь он подбадривал свою жену, уверял, что всё у неё получится.
Наконец-то и она решилась на опасное перемещение с одной площадки на другую. Руки и ноги Зэнзэн не слушались. Ей казалось, что корень может обломиться или выскользнуть из её пальцев. В какой-то момент она уже почти преодолела опасное расстояние, но вдруг увидела и услышала, как в её сторону полетели камни.
– Сейчас я упаду в пропасть, Глеб! – простонала она. – У меня уже никаких сил нет держаться. Осколок камня попал мне в плечо. Не удержусь.
– Не обращай на действия злодеев внимания, Зэнзэн! – посоветовал он. – Я тебе помогу! Держись!
Изловчившись, он и выбрал момент, когда она оказалась рядом с площадкой. Глеб обхватил Зэнзэн обеими руками и втащил её на ровное место.
Им пришлось, всё же, обратить внимание на то, что рядом с ними о скалу всё чаще разбиваются огромные камни. Переводчики даже видели свирепые рожи Тверзов, гранитных великанов, которые швыряли в них валуны. Но Матвееву и Луань повезло. Они обнаружили на площадке большую каменную выемку. Взявшись за руки, супруги стремительно шагнули в неё. И сделали это вовремя потому, что очередной валун, брошенный монстрами, тут же основательно завалил вход в спасительный скальный «карман».
Пока Глеб и Зэнзэн были спасены. Но надолго ли? Теперь им предстояло погибнуть от жажды раньше, чем от голода, в заваленной камнями выемке. У них явно не хватило бы физических сил для того, чтобы выбраться отсюда.
Отсюда, из каменного мешка, они слышали раскатистый, как гром хохот гранитных великанов. Монстры не сомневались в том, что двуногие зверьки заживо погребены среди камней.
У Матвеева и Луань не оставалось сомнения в том, что гранитные бегуны получают удовольствие от того, когда кого-нибудь убивают. Не имело никакого смысла молить жестоких великанов о пощаде. Да и сейчас Глеб и Зэнзэн оказались в ловушке, из которой невозможно было выбраться.
– Пусть не так скоро, – выразила надежду Луань, – но нас начнут искать. Обязательно найдут.
– Мы даже не знаем, где находимся, – возразил Матвеев. – Может быть, из нашего мира в этот не так и просто попасть. Да и, скорей всего, искать нас никто не будет. Мы ведь, вообще, почти ни с кем не общаемся. Поэтому никто нас не потеряет.
