Александр Михайлович Кротов
Опасные параллели
НЕ МОЛЧИ МНЕ
Игнату надоело волноваться, по сотому разу прокручивать одни и те же мысли в голове. Нужно было просто её вернуть. Но зачем? Он не мог ответить на этот вопрос. Надо и всё. Главное, не злиться.
Для начала ему нужно хотя бы просто пообщаться с ней по душам. Попытаться высказаться самому и успеть понять её, не превращая общение в свой монолог.
Он подошёл к высокому глухому забору из профнастила. Улицу плохо чистили от снега, да и участок находился на отшибе, поэтому парню пришлось добираться до калитки по сугробам. Если верить навигационному приложению в смартфоне, то за этим самым забором должен располагаться нужный ему дом.
Парень подёргал за ручку, щёлкнул сломанный замок и калитка отворилась. За забором оказался крепкий бревенчатый дом. Не современный коттедж, но вполне массивное строение.
Парень, прежде чем постучать в дверь, уныло посмотрел на букет, что держал в своих руках. После долгой дороги цветы выглядели не так свежо, как в привокзальном магазине. Да и букет ему уже не так нравился. Игнат выбирал его на свой вкус – он так и не узнал, какие цветы любит Настя.
Наконец, парень собрался с духом и постучал в дверь. Сначала тихо, потом сильнее. Когда его настойчивость стала слишком громкой, дверь отворили. В дверном проёме стояла Настя. Её каштановые волосы были свиты в тугую косу, на лице не было косметики. Игнату она показалась такой уютной, домашней.
Девушка не стала впускать его в дом, а вышла на лёгкий морозец сама, аккуратно затворив за собой дверь. На ней была вязаная кофта бежевого цвета, синие джинсы, угги. Подбородок и губы Настя прятала за высоким горлом кофты, а ладони – в вытянутых рукавах. Игнат не увидел ни её улыбки, ни готовности принять букет. На него смотрели два карих глаза, и в них не было ни добра, ни теплоты, ни радости от неожиданной встречи.
– Привет! – поздоровался Игнат. – Извини, что без приглашения. Было непросто узнать твой адрес. Но я готов ради тебя… на край света. Наши отношения не должны так закончиться. Пустишь?
Когда он заканчивал проговаривать свою недолгую речь, девушка достала смартфон и успела быстро напечатать на нём свой ответ. К сожалению, они могли общаться только так.
Она продемонстрировала парню экран, где было напечатано: «Уходи. Я не хочу тебя видеть. Никогда»
– Ну почему «никогда»? – расстроился и немного разозлился Игнат. – Я хочу быть с тобой! Давай хотя бы просто поговорим!
Он попытался протянуть девушке цветы, она их оттолкнула от себя рукой и таким же лёгким жестом показала в сторону калитки.
Игнат обиделся:
– Хочешь, чтобы я ушёл? Уйду. Но, понимаешь… я переживаю, я постоянно думаю об этом… мы с тобой мало говорили о наших чувствах. Я не знал что ты чувствуешь, мне казалось тебе всё равно на нас…
Девушке пришлось опять печатать в смартфоне новое послание парню: «Всё кончено. Уходи».
Игнат, быстро прочитав неприятные ему слова, тяжело выдохнул, ответил:
– Ладно! Ладно…
В первом слове могла послышаться обида, а во втором – злость и желание мстить. Но во взгляде парня была только тоска, беспомощность.
И вот, когда Игнат, опустив взгляд на свой кажущийся уже нелепым букет, хотел развернуться и уйти к калитке, девушку толкнула в спину открывающаяся дверь. В дверном проёме показался парень лет тридцати – немного постарше Игната. Коренастый, с жидкими сальными волосами ниже плеч, собранными в хвост. На нём была тёмная одежда и, почему-то, солнечные очки. На джинсах, позвякивая звеньями, висела толстая металлическая цепь, а с его балахона на Настю и Игната смотрели какие-то рок-музыканты.
– А кого я тут зашиб? – спросил парень с наигранной безобидностью в голосе. – Настя, а что ты гостя на улице морозишь? Заходи, гость дорогой, познакомимся. Меня зовут Лёха. Я – брат Насти. Зайдёшь погреться?
Настя встревожилась, стала активнее показывать Игнату на экран своего телефона с ранее написанной ею надписью о том, чтобы тот уходил. Но парень не стал перечитывать это послание, представился:
– Моё имя Игнат.
Брат Насти проигнорировал протянутую в его сторону руку, но достаточно добродушно сказал:
– Игнат? Отличное имя!
Парень убрал свою руку, но не расстроился, ведь можно было сразу догадаться. «Ну и семейка у неё» – только и подумал Игнат, а вслух сказал:
– Не знал, что у Насти есть брат. Приятно познакомиться!
Лёха посмеялся:
– Сказал бы, что рад тебя видеть, но не скажу. Потому что не вижу нихрена!
Парни первыми зашли в дом. Девушка ещё некоторое время постояла на морозе, грозящем сегодня надорваться и перестать холодить нос и уши, превратившись в оттепель. Потом она тоже проследовала в жилище, в прихожей которого её брат радостно вёл диалог с гостем:
– Игнат, раздевайся, разувайся! Бери тапочки! Чувствуй себя, как… как человек! Голодный? А то мы как раз уже собирались ужинать!
Игнат первым делом стянул с головы шапку, высвободив свои светлые кудри. Без особого интереса осмотрел минималистичный интерьер прихожей и, когда девушка закрыла за собой дверь, вновь попытался протянуть ей букет, но Настя лишь отстранилась в сторону, вновь спрятав ладони в растянутых рукавах кофты. Но парень не сильно смутился, а положил цветы на комод, снял куртку, разгладил руками примятую клетчатую рубашку, начал разуваться, отвечая на вопрос Лёхи:
– Совсем немножко бы перекусил! Чуть-чуть! Сегодня не успел пообедать. Настя ничего мне про семью не…
В соседней комнате послышался громкий женский голос, скорее крик:
– Тишина!
Именно это обстоятельство не дало Игнату закончить мысль. Лёха, чувствуя растерянность гостя, попытался его успокоить:
– Всё в порядке! Всё нормас! Настя, иди, сообщи сестре, что у нас гость! Пусть накрывает на ещё одного человека. Давай, иди-иди.
Брат «нашупал» плечи сестры, что стояла с хмурым видом в стороне, и легонько подтолкнул её, чтобы она ушла в соседнюю комнату. Настя нехотя подчинилась, хотя можно было ограничиться устной просьбой без телесного контакта – девушка неприятно передёрнула плечами после того, как брат убрал с них свои тяжёлые ладони.
– Не обращай внимания! – сказал Лёха Игнату. – У нашей семьи есть некоторые странности. А у какой семьи их нет? Вот у твоей семьи, Игнат, какие странности?
Гость ненадолго задумался, озвучил мысли, которые первыми пришли в его голову:
– Ну. Мы все вместе собираемся и смотрим «Поле чудес»…
– Вот видишь, как здорово! – обрадовался Лёха, будто ему раскрыли какой-то очень важный секрет. – Вращайте барабан, ой, то есть проходи в ванную мыть руки.
Он взялся проводить Игната до ванной комнаты, но неприятно наткнулся на стул, ударившись коленом и звонкой цепью.
Игнат отодвинул стул в сторону, попытался попридержать парня за локоть, но тот отмахнулся от помощи. Когда они преодолели расстояние в три-четыре шага до двери санузла, Игнат, всё ещё неловко себя чувствуя рядом с немного дезориентированным Лёхой, спросил:
– Тебе как-то помочь?
– Нет, просто всё никак не привыкну, – ответил Лёха, почёсывая ушибленное колено, и тут же сменил тему. – А ты часто все слова в своей любимой передаче отгадываешь?
Игнат рукой зачесал непослушные волосы на бок и начал тщательно мыть руки с мылом, также обстоятельно отвечая на вопрос:
– На самом деле эту передачу очень любит моя бабушка. Она всегда вместе с дедушкой её смотрела. Они никогда не пропускали выпуски, даже когда-то давно ездили на эфир. А как дедушка умер, бабушке стало очень грустно смотреть в одиночестве любимую передачу. Поэтому мы приезжаем к ней все вместе. Так и проводим время в кругу семьи. Это стало традицией…
Лёха стоял в дверном проёме и слушал. Потом задал череду вопросов, на которые, казалось, его не сильно интересовали ответы:
– А ты высокий? Спортом занимаешься? Что у тебя с моей сестрой? Полотенце бери то, которое не пахнет жопой.
В соседнем помещении вновь послышался женский крик:
– Тишина!
Игнат, стараясь делать вид, что не обращает внимания на выкрик, вытер руки о первое попавшееся полотенце и ответил только на последний вопрос:
– С Настей мы вроде как встречаемся. Но она меня бросила. Перевелась в параллельную смену, а потом вовсе взяла отгулы. Я столько времени потратил, чтобы её найти, поговорить в спокойной обстановке… я хочу доказать, что у меня всё серьёзно…
Перед тем, как они покинули узкий санузел, брат Насти успел потрогать Игната за плечо и пощупать его бицепс. Задал ещё пару вопросов, на которые гость отвечать не стал:
– Вторая рука у тебя такая же? Или более натренированная?
В отличие от прихожей и санузла, гостиная комната была просторной. В ней, пропуская серую хмурость неба внутрь дома, светлели два больших квадрата окон, выходящих в заросший невысокими деревьями огород. А также в помещении располагался большой стол и шесть стульев. Комната имела три двери: одна вела в прихожую с санузлом, вторая на кухню, а третья, в отличие от остальных, была закрыта.
Стол был накрыт небогато. Его убранством заведовала худая, высокая женщина лет сорока. Делая резкие движения, она расставляла на столе тарелки с едой, столовые приборы. На голове женщины был туго повязан серый платок по типу банданы, полностью скрывающий за собой уши и волосы.
Настя стояла рядом с женщиной и наблюдала за её действиями. Хотя, скорее, просто делала вид, что наблюдает. Её взгляд был отсутствующим, растерянным.
Женщина хмуро осмотрела входящих в помещение Игната и Лёху, который опять обо что-то запнулся.
Игнат поздоровался:
– Здравствуйте!
Но женщина проигнорировала приветствие, она резко обернулась к Насте и стала её отчитывать злым и громким голосом:
– Ты куда мне столько ножей принесла?! Одного ножа хватит! Лучше ложку ещё одну принеси под салат. Не руками же мы его будем накладывать, балбесина!
Настя покорно выслушала претензии и ушла из гостиной на кухню. Лёха обратился к Игнату:
– Это Анна, наша старшая сестра. Она ничего не слышит, поэтому не обращай внимания на её крики. Да и характер у неё говно.
Женщина аккуратно разложила столовые принадлежности, поправила несколько стульев вокруг стола и направилась в сторону парней.
Игнат не увидел особых сходств у Насти, Анны и Лёхи. Они были совершенно разными людьми, с разной внешностью, характерами. Скорее всего, они не были родными.
Поймав хмурый взгляд идущей в его сторону Анны, Игнат вновь попытался поздороваться с ней, даже робко улыбнулся:
– Здравствуйте!
Но Анна обратилась к своему брату, сходу предъявив ему претензию:
– Что ты про меня сказал?
Лёха, медленно выговаривая слова, чтобы его сестра могла прочитать по губам, сказал:
– Спасибо за хороший стол! Гостя зовут Игнат.
Сестра повернула голову в бок и крикнула:
– Тишина!
Игнат вздрогнул, а Анна обратилась к парням с менее грозной интонацией в голосе:
– Садитесь за стол. У нас картошка. Нихрена и немножко.
Лёха стал нащупывать стулья, выбирая подходящий. Не теряя позитива, он сказал гостю:
– Ты ей понравился! Давно у неё такого хорошего настроения не было. А знаешь что? А садись-ка по центру!
Брат Насти, потянув гостя за рукав рубашки, усадил того по центру стола, спиной к закрытой двери. Сам он плюхнулся на стул слева от него, а на свободное соседнее место закинул ноги.
Игнат чувствовал себя скованно. В голове рождались разные вопросы, но он не знал, как их сформулировать и не обидят ли они здесь кого-нибудь. Так и не найдя подходящей формулировки, он попытался деликатно выразить своё любопытство по поводу вскриков Анны: кого она призывает к тишине, если в доме и так тихо? Но вовремя осёкся, поняв, что может выглядеть нетактичным, невоспитанным:
– Извини за вопрос, а почему вот это всё…
– Что? – Лёха сразу принял во внимание его интерес. – Что-то не так со скатертью?
В гостиную зашли Анна и Настя. Старшая сестра тут же рявкнула на брата:
– Убери ноги со стула! Совсем идиот?
Он, ухмыльнувшись, послушался. Настя села напротив Игната, Анна расположилась справа от него, но перед этим женщина водрузила на стол большую тарелку с салатом, в центр которого она воткнула ложку. Салат был похож на оливье, только в нём не розовели кусочки колбасы.
Игнат сначала посмотрел на нелепо торчащий посреди горки салата столовый прибор, потом сменил фокус на Настю, что смотрела на него каким-то странным взглядом. Игнат уже не мог уловить её настроения. Что с ней? Она тоже растеряна или этот дискомфорт вызван каким-то другим чувством? Как бы то ни было, девушка выглядела жалко, эдакий забитый воробушек. Будто почувствовав его ассоциацию по отношению к ней, Настя опустила взгляд, оборвав зрительный контакт с парнем.
Не такой он её знал в обычной жизни – они вместе работали в больнице, и там Настя была хоть и такой же незаметной, кроткой, но её взгляд оставался более лёгким, свободным. Впрочем, в отношениях она была холодна, но покорна. Неужели только покорность привлекала Игната в этой хоть и стройной, миниатюрной, но серой мышке? И ещё он вспомнил про своё отвращение, когда впервые увидел, как девушка жуёт – для неё это большая трудность. Поэтому парень отвёл взгляд, когда Настя взяла в руку ложку.
За прямоугольным столом, по левую и правую стороны от Насти, осталось два свободных стула. Игнат, просто чтобы пауза не была долгой, спросил:
– А будет ещё кто-то? Родители?
Ответил Лёха, нащупав перед собой ложку и тарелку с картошкой, от которой ещё шёл тёплый пар:
– Родители болеют…
В этот момент его сестра повернула голову в сторону закрытой двери и снова вскрикнула, чуть не оглушив Игната:
– Тишина!
Игнат опустил взгляд в тарелку, что стояла перед ним. Есть расхотелось. Порция была небольшой, как и у всех: в тарелке теплилась небрежно намятая толкушкой варёная картошка. Она была плохо почищена, в жёлто-светлом месиве виднелись чёрные точки картофельных «глазков».
Старшая сестра начала есть первой, стукнув себе по зубам ложкой. По правую руку от неё лежал большой кухонный нож. Что она собралась им резать – было непонятно. Возможно, после картошки будет какое-нибудь другое блюдо. Может, к чаю подадут торт.
По левую сторону от Игната оголодало жевал свою порцию брат Насти. От пара картошки его очки покрылись маленькими капельками.
А Игнат не торопился приступать к еде. Он отметил про себя, что слишком рано в этой семье начинают ужинать – за окном ещё не потемнело. Впрочем, холодная весна всё дольше и дольше радовала продолжительностью света после пережитого зимнего мрака.
Гость начал аккуратно копошиться в своей тарелке, заметил, что Настя бросает в его сторону тревожные взгляды, потом вновь опускает глаза куда-то под стол. Парень не сразу догадался, что девушка втайне от всех что-то строчит на смартфоне.
Анна обратила внимание на гостя:
– Почему ты не ешь? Сытый?
Игнат начал оправдываться:
– Я плохо переношу картофель, у меня последние анализы показали, простите за подробности, непереносимость крахмала. Может быть, я попробовал бы салат…
У него однократно пиликнул телефон в кармане – пришло какое-то сообщение. Но парень не обратил на него внимания.
Лёха криво улыбнулся, пошутил про его непереносимость крахмала:
– Пукаешь после него?
Игнат поспешил оправдаться:
– Выглядит всё очень вкусно! Не подумайте! Но я прошу простить, а то потом буду мучиться очень сильно, а обратно ехать далеко…
Анна внимательно на него посмотрела, спросила:
– Ты болеешь?
У Игната второй раз пискнул телефон – вновь пришло какое-то сообщение. Он, чтобы чем-то занять руки и не встречаться взглядом со строгой Анной, достал телефон и положил его на стол. Он хотел было прочитать пришедшие сообщения и отключить звук, но к нему уже менее шутливым тоном обратился Лёха:
– Не обижай мою сестру. Поверь, от её картошки ты не будешь пукать. Просто попробуй! Ум отъешь! А ночевать ты можешь остаться у нас…
Анна не забыла про свой вопрос гостю. Она, не сводя с парня глаз, ещё громче переспросила:
– Ты болеешь?
Игнат не стал ничего говорить Лёхе, он обернулся в сторону Анны, объяснился:
– Нет, не болею! Всё нормально! Всё очень хорошо! Просто у меня непереносимость некоторых продуктов и…
Игнату пришло ещё одно сообщение, но смартфон лежал экраном вниз, поэтому парень даже краем глаза не мог увидеть хотя бы имени настойчивого спамщика. Тем более это мог быть какой-нибудь такой человек, внимание которого в настоящее время вызывало дискомфорт. Всё-таки он приехал к Насте. К её карим глазам и скромной улыбке – он по ним скучал. И если карие глаза тут, напротив, то вот улыбки до сих пор не было…
Анна не отпускала его внимание, она сказала:
– В салате тоже картошка. Будешь чай?
Да, в данной ситуации чай был отличным решением. Картошку он всё-таки иногда ел, несмотря на проблемы с крахмалом, но у него напрочь пропал аппетит, хоть и в желудке урчало.
Игнат принял предложение:
– Да, спасибо…
Старшая сестра резко встала из-за стола и ушла на кухню. Игнат почувствовал себя ещё более неуютно. Он ненадолго повернулся в сторону Лёхи, тот тоже в ответ повернул свою голову в его сторону и сделал строгое замечание, услышав новый «треньк» смартфона гостя:
– Неприлично за столом в телефон пялиться.
Игнат, не глядя на экран смартфона, убрал его со стола в карман. Тон молодого человека был убедительным. Атмосфера была и так колючей, напряжённой, открытого негатива не хотелось.
Пока парень смущался и не знал, куда деть руки после убранного телефона, Настя старательно искала его взгляд. Чтобы привлечь его внимание, она достала руки из-под стола, подняла их вверх. В одной руке у неё был смартфон, девушка старалась беззвучно привлечь внимание Игната к его экрану.
Игнат заметил её движения, но не успел рассмотреть то, что было написано на экране – Лёха резко повернул голову в сторону Насти и та, будто боясь, что он что-то увидит, резко убрала руки под стол.
Лёха строго к ней обратился:
– Сиди спокойно.
В комнату вернулась старшая сестра. Она поставила перед Игнатом стакан с чаем. Часть жидкости пролилась ей на пальцы.
– Тишина! – строго выкрикнула женщина куда-то в сторону закрытой двери. Будто там кто-то мог начать в любой момент шуметь, а некрасивая женщина заранее пыталась их усмирить.
Лёха всё ещё не отвернулся от Насти – та сидела смирно, потупив взгляд. Она почти не поела. Анна села за своё место, продолжила жевать картошку, положив к ней несколько ложек салата.
Лёха повернул голову в сторону Игната, а тот взял стакан с чаем, посмотрел на него. Там плавало несколько чаинок. Ничего страшного, это всего лишь чай, а не гадкая картошка.
Настя уронила ложку на пол. Игнат сделал несколько глотков. Чай был старым, невкусным, проливался в глотку маленькими глотками. Парень поймал взгляд Насти, та в отрицании непродолжительно покачала головой.
Игнат вернул стакан на стол, Анна резко повернула голову в сторону Насти, а девушка полезла под стол поднимать ложку.
Анна обозвала сестру:
– Криворукая.
Лёха решил вернуть себе позитив, переключив разговор в более миролюбивое русло:
– Игнат, расскажи о себе! Кто ты такой, чем занимаешься? Нам очень интересно!
Игнат резко встал со стула, будто что-то забыл, заторопился. Он почувствовал себя плохо – видимо в результате нервного напряжения у него началась паническая атака. Он поспешил оправдаться:
– Спасибо большое за гостеприимство, но я тут вспомнил, совсем забыл, что мне домой надо вовремя успеть. Бабушка…
Лёха попытался его остановить:
– Подожди, но сегодня же не будет «Поля чудес»? Куда торопиться?
Но Игнат настоял на своём:
– Нет. Я уезжаю домой. Всё. Настя. Пошли со мной.
Сестра и брат одновременно повернули головы в сторону Насти. Та, чувствуя их внимание, активно в отрицании закачала головой, и коса заболталась у неё за спиной будто хвост какой-то выставочной лошади.
Игнат недолго смотрел на Настю. Не дождавшись её ответного взгляда, он поспешил в сторону прихожей.
Лёха встал из-за стола и пошёл за ним, руками нащупывая мебель и стену:
– Я провожу тебя! Игнат, подожди! Ты куришь? Покурим напоследок?
Игнат не стал его дожидаться. Он обулся, надел куртку и вышел на свежий воздух. Головокружение не прошло, как бы он ни пытался отдышаться.
Вскоре за спиной послышался скрип открывающейся двери. Игнат ненадолго обернулся, его голова закружилась ещё сильнее, и он опять отвернулся в сторону забора, в котором где-то была спрятана калитка.
Его всё-таки догнал Лёха, на плечах которого была спешно накинута куртка, за которой не было видно его рук, а из его рта торчала незажжённая сигарета. Он обратился к гостю:
– Игнат! Извини, что так получилось! Не задалось знакомство. У тебя зажигалки не будет? А то я свою потерял. Я же не найду её теперь, сам понимаешь.
Игнат обернулся, достал из кармана зажигалку и телефон. Зажигалку он вложил в протянутую руку брата Насти, а сам вновь отвернулся, чтобы посмотреть сообщения на смартфоне. И только тогда он понял тревожность своей бывшей девушки, увидев её предостережения:
«Не прикасайся к еде!»
«Не ешь, это опасно!!!»
«Уходи сейчас же!»
«Пожалуйста, уходи! Потом всё объясню! Это опасно!»
И тут во всплывающем окне пришло новое сообщение от Насти: «Беги!!!»
Игнат услышал за спиной звон цепи, резко обернулся и в этот момент увидел, что Лёха замахнулся на него топором, с его плеч слетела куртка. У Игната ещё сильнее закружилась голова, и его вовремя отшатнуло в сторону – лезвие топора рассекло воздух.
Но Лёха, не теряя равновесия, вновь возвысил над собой топор и во второй раз попытался его опустить на голову гостя, но Игнат перехватил оружие.
Потасовка была недолгой, Игнат смог побороть слепого и хорошенько приложился обухом об его голову. На снег брызнула кровь, и Лёха упал лицом в сугроб.
Игнат попытался отдышаться, но ничего не выходило. Чем больше он глотал воздуха, тем сильнее слабость подкашивала его ноги.
Он повернулся в сторону приоткрытой двери, ожидая, что кто-нибудь ещё попытается покуситься на его жизнь. Но никто не выходил, тогда он, немного посомневавшись, вернулся в дом. Ему показалось, что он просто обязан вытащить отсюда Настю. Либо натворить дел. То, что он сделал с Лёхой не вызвало у него ни страха, ни отвращения. Пришло время бояться другим. Если бы не это чёртово головокружение. Наверное, так выглядит состояние аффекта.
Он зашёл в прихожую. Ему стало хуже. Он опёрся на тумбу, где лежал одинокий букет цветов. Казалось, лепестки роз уже завяли, соцветия окончательно потеряли свою свежесть, готовясь осыпаться. Парень сделал несколько нетвёрдых шагов к противоположной стене, чтобы добраться до открытой двери, ведущей в гостиную, где Анна громко ругалась на Настю:
– Ты всё подстроила? Признавайся, сука!
Послышалась звонкая пощёчина. Анна продолжила ругаться:
– Бесполезная тварь! Это ты его отговорила есть еду? Ты желаешь нашим родителям голодной смерти? Ты желаешь им смерти?!
Игнату было тяжело передвигаться, но он смог войти в гостиную. Он поздно понял, что дело, похоже, не в панической атаке и не в состоянии аффекта. Настя предупреждала про еду, а он всё-таки сделал несколько глотков этого мерзкого чая. Мысли путались, было проще сконцентрироваться на том, какую информацию ему предоставляли его зрение и слух.
Придерживаясь за дверной косяк, пытаясь совладать с головокружением, он увидел, как Анна припёрла к стенке Настю, что была почти на голову ниже её. Младшая сестра прижимала к груди телефон, на её щеке розовело пятно от пощёчины. В глазах была тревога, но не было слёз.
Анна ещё сильнее повысила голос:
– Ты хочешь, чтобы тебе вернули голос? Не хочешь? А ты не думаешь обо мне и о брате? Мясо будет невкусным, если Лёша его сам убьёт! Родители в этот раз не вернут нам ничего, если будут недовольны! Что там у тебя?! Покажи телефон, сука! Отдай телефон! Мразь!
Анна вновь ударила Настю, та даже не стала защищать лицо, только зажмурила глаза. Когда она их открыла, то её взгляд устремился за спину сестры – она увидела вошедшего в гостиную Игната.
Сестра заметила, что Настя посмотрела куда-то в сторону, развернулась, тоже увидела Игната, окровавленный топор в его правой руке.
Женщина закричала на гостя:
– Что ты с ним сделал?!
Не дождавшись ответа, она бросилась к столу, схватила кухонный нож и направилась в сторону парня. Без лишних слов, она сделала резкое движение снизу-вверх, чтобы воткнуть нож парню под ребро. Но гость оказался расторопнее, он ударил женщину обухом топора по лицу и та, выронив нож, упала на четвереньки. На её скуле появилось рассечение, из которого на пол начали падать крупные капли крови.
Но женщина быстро пришла в себя – подобрав нож, она вновь вскочила на ноги и придавила Игната к стене, после чего несколько раз уколола его ножом в живот, прежде чем парень успел оттолкнуть её от себя древком топора. Этот толчок не смутил женщину, и она снова бросилась на парня, но тот смог ударить Анну наотмашь топором.
Она вновь упала, но уже готова была подняться, однако парень не дал ей это сделать, раскроив её череп ещё одним, более точным ударом. Игнат не испытывал никаких эмоций, он обессилел, ему тяжело было стоять на ногах и держать тяжёлый, уже липкий от крови топор.
Настя всё также вжималась в стену, не в силах побороть ступор. Её карие глаза были широко раскрыты.
Игнат перевёл на неё взгляд, сказал:
– Ну и семейка у тебя…
Настя не знала, на ком сконцентрировать взгляд – она попеременно смотрела то на мёртвую сестру, то на парня.
Игнат тоже прижался к стене. Их с девушкой отделяли каких-то три-четыре метра, но парню уже было сложно преодолеть это расстояние. Он обратился к девушке:
– Пошли со мной, а? Ты же хотела меня спасти, я поздно увидел сообщения. Пошли со мной…
В этот момент начала медленно крутиться ручка двери закрытой комнаты. Игнат и Настя синхронно обернулись на этот скрип.
Девушка тут же бросилась к двери, чтобы подпереть её стулом. Потом она вернулась к Игнату, который не мог передвигаться самостоятельно. Она попыталась помочь ему идти, но он соскользнул по стене вниз и упал на колени. Ещё немного и он был готов свалиться лицом вниз. Миниатюрная девушка попыталась поднять его на ноги, но парень оказался слишком тяжёлым.
Игнат беспомощно простонал:
– Не могу. Что вы мне подсыпали в чай… не могу… идти… и больно…
В этот момент кто-то сильнее дёрнул припёртую стулом дверь. Настя бросила свою затею с помощью Игнату. Она сдалась. Или передумала.
Игнат почувствовал настрой девушки, собрал все силы, чтобы сказать:
– Настя, не бросай меня… я пришёл просить прощения. Да, я изменил. Это просто… просто ошибка. Я хочу быть с тобой! Это не повторится! Никогда. Слышишь? Ты же можешь слышать… давай убежим, уедем… не молчи…
Настя обернулась в сторону выламываемой грубыми толчками двери, потом посмотрела в глаза Игнату, обняла ладонями его лицо. Сжала так, чтобы оно скривилось в складках кожи, стало смешным. Потом резко отпустила, приложила палец к своим губам и стала осторожно уходить в открытую дверь прихожей, глядя на обессиленного парня. В её глазах уже не было тревоги, страха. В её глазах была решительность, принятие сделанного выбора.
В дверь ударили сильнее, стул упал. Потом наступила недолгая тишина. Ручка повернулась, и дверь медленно отворилась.
Игнат проводил взглядом девушку, которая, покинув гостиную, спешно надела куртку и выбежала на улицу.
А Игнат остался один знакомиться с родителями Насти.
Они выглядели бы как обычные старики, если бы не надетые на их головы мешки, узлы которых размещались там, где должны быть носы у обычных людей. Их одежды и руки были грязными, покрытыми зачерствевшими потёртостями. Поверх мешка человека в женской одежде был повязан некогда цветастый платок. Из-под низкого подола показывались рваные тапочки. Мужчина был одет в старомодную тёмно-зелёную рубашку с длинными рукавами, трико с оттопыренными коленями, на ногах – такие же драные тапочки.
Движения странной парочки были дёрганными, они будто оказались в тёмной, незнакомой комнате, медленно изучали её. Они слепо водили головами в разные стороны, их растопыренные руки ловили воздух, искали опору.
Игнат притаился, прислонился к стене. Еле-еле держал в онемевших руках топор.
Мужчина шёл первым и первым наткнулся на труп Ани. Он остановился, медленно, дёрганными движениями развязал узел на своём лице и достал из мешка два влажных человеческих глаза будто два стеклянных шарика. Он протёр их пальцами и разместил на своей ладони, которой стал близоруко водить вокруг себя, изучая окружающую обстановку.
Игнат осторожно поднялся на ноги, страх не давал ему потерять сознание, будто сворачивал кровь, сочащуюся из его ран горячими пятнами, пропитывающими одежду вязкой красной краской.
Парень сделал шаг в сторону, чтобы пробраться к открытой двери в прихожую. Под ним заскрипела половица. Женщина схватила своего спутника за свободную руку и повела его в сторону Игната. Странный тип с глазами на ладони, направил их в сторону гостя.
Игнат, крепко держась за топор, попытался преодолеть небольшое расстояние до соседнего помещения несколькими рывками, но боль и слабость сильно сковали движения.
Вскоре цепкие грязные пальцы схватили его за куртку и попытались повалить на пол…
Голова Лёхи пестрела кровавыми пятнами, но его солнцезащитные очки уцелели. Настя была рада, что не видит его глаз. Точнее, того, что у него было вместо них. Пустота проклятья.
Ещё нормально рассмотреть эмоции брата мешали его пальцы, что норовили дотронуться до её глаз. Он вытянул руку, прижав голову Насти к наружной стене дома. Её лицо закрывала его ладонь.
Во второй руке Лёха держал нож с красивой резной ручкой, а меж пальцев была зажата только что подожжённая сигарета. Рядом с ногой парня, в сугробе, валялся смартфон девушки, лишая её возможности выражать свои мысли так, чтобы это было понятно окружающим.
Лёха курил, методично поднося к своему лицу помимо сигареты, ещё и острый нож. Настя следила за перемещением лезвия через пальцы руки своего брата. Казалось, когда его рука была опущена, нож не выглядел так угрожающе, чем рядом с его лицом.
Брат выпустил дым. Никуда не торопясь начал откровенный разговор:
– То есть ты пытаешься мне доказать, что он убил Анну и родители успели выйти из спячки?
Настя активно, но непродолжительно закивала головой, подтверждая положительный ответ. Лёха продолжил:
– Слышала такую байку, что если из нас, детей проклятых, останется в живых кто-то один, то он вернёт себе всё: голос, слух или зрение? И, может быть, заполучит нормальную жизнь. Или сам станет таким же, как наши родители. Точно не знаю, увы…
Пауза. Затяжка. Лёха нервно улыбнулся, спросил:
– Признайся, ведь подстроила же?
Настя в отрицании помотала головой.
Лёха крепче сжал её лицо своими пальцами:
– В последний раз спрашиваю: ты всё это специально придумала?
