Александр Михайлович Кротов
Опасные параллели
Неумирающая надежда на воскрешение дала посыл Андрею на то, что вернувшись сюда в человеческом обличье, он подберёт эти часы, и, пользуясь служебным положением, узнает про место захоронения жертвы пьяного водителя и отнесёт туда этот предмет. Андрей дал себе слово.
Этого оказалось достаточно, чтобы бестелесный дух неудачливого пешехода сдался. Он ушёл вместе с тремя неизвестными куда-то вдаль, по резко уходящей вверх дороге, на которой не было ни одного автомобиля. Бурлящее небо с лёгкостью поглотило путников. Андрею всё ещё не хотелось пройтись по этой же дороге в сопровождении трёх мрачных фигур, лиц которых он так и не смог разглядеть. Он даже не понял, есть ли от них прямая опасность, но хотелось держаться от них подальше.
Что делать дальше Андрей ещё не решил. Он хоть и осознавал срочность дела, но до последнего откладывал путь в морг, будто понимая бесполезность попыток остановить вскрытие своего бездыханного тела. Ему казалась, что консервная банка уже пуста, и второй раз в неё ничего не закупоришь, хотя у Олеси это получилось. Конечно, попробовать стоило, но несколько позже. Может быть, он ещё верил, что сможет ожить просто так, не прилагая усилий.
Но страх заставил двигаться дальше, ведь ночь была совсем близко. Она чернила всё вокруг и никакие уличные фонари не могли растворить эту мглу. Безопаснее всего было в комнате Олеси, но совсем не хотелось возвращаться в то место, которое совсем не должно было стать местом его гибели.
Течение времени и отблеск сиюминутного желания привели Андрея в незнакомый двор. Две пятиэтажки, неухоженная клумба, переполненные мусорные бачки, ржавые качели и лавочка. На лавочке сидел худощавый паренёк лет шестнадцати. Рядом с ним сидела Олеся. Андрей не сразу смог настроиться на волну их разговора. Но как только он начал различать слова, ему всё стало понятно. Олеся работала психологом. И этот парень был одним из её пациентов. Перед тем, как исчезнуть из города, она решила провести с ним последний сеанс поздним вечером около его дома. Парню было холодно, несмотря на то, что он был одет в зимнюю куртку и вязаную шапку. Аура его была бледной, но серебряные нити были в полном порядке, разве что немного путались, свивались в узлы. У Олеси ситуация была значительно лучше, хотя её болезнь была всё ещё с ней, и находилась в выжидательной позиции, чтобы когда-нибудь, когда представится второй аналогичный случай, вновь попытаться свести неугомонную жертву в могилу. Но девушка считала, что духовное благополучие всегда должно быть важнее каких-либо физических недугов, силой воли ограждая или избавляя себя от всех болячек. Но теперь что-то в ней изменилось после пережитого, и её голос стал более тревожным, но лучше наставляющим на борьбу с депрессией. Парень, несмотря на дискомфорт из-за прохладной погоды и неважного самочувствия, слушал Олесю, и к его ауре даже успело прилипнуть несколько нитей, будто тот, кто управлял людьми, как марионетками, решил, что этот человек нужен и важен, и ему есть смысл прочнее вписаться в картину окружающего мира, отсрочив получение знаний о густоте движения времени, о бурлящем небе и о наличии этих самых связующих нитей.
Андрей быстро нашёл и не менее быстро потерял смысл разговора, но в этот момент Олеся ему вновь начала нравиться. Да, это был черствый человек, но не без способностей к чуткому отношению к окружающим. В буквальном смысле, она плевала на себя и свой внутренний мир, пытаясь не дать упасть чужим мирам. Поэтому в её сердце было так пусто, в то время как у пациентов жизнь наполнялась новыми знаниями и смыслами. Но её умений для помощи самой себе было недостаточно. Андрей чувствовал и на ней липкие и маркие щупальца собственной депрессии. Воскрешение не дало ей новых сил, хотя подарило новый смысл жизни – вновь попытаться передать людям знание о ценности собственного существования, спрятавшись от преследования хранителей тайн смерти. Что ж, пока Андрей не познал многих таинств, которым владела Олеся, но он надеялся, что у него ещё всё впереди. Поток воздуха подвинул его поближе к девушке, что разглаживала на её коленях старую спортивную сумку с вещами, которую собрала ей мать.
И тут Олеся вздрогнула. Она не ожидала увидеть дух Андрея, и это её несколько смутило, но она не перестала рассказывать о строгой необходимости чётко следовать предписаниям врачей и верить в то, что всё в этом мире не зря. Может быть, она понимала, что пустота в её душе тоже была не просто так.
Андрей, ощущая на себе внимание девушки, видел, как к бледному, но внимательно слушающего психолога, понятливо кивая в ответ на все доводы, парню, подбираются новые серебряные нити, цепляясь за макушку. Но мальчишка, будто чувствуя их у себя над головой, отмахнулся от нитей, как от надоедливых комаров, и они улетели вверх, где прожорливо были поглощены жадным до чужих страданий небом. Но нити возвращались и продолжали к нему клеиться и он уже не сопротивлялся. Андрея не расстроил взбалмошный характер парня, который принимал помощь, но отказывался пускать её глубоко в своё сознание.
Афанасьев стал острее чувствовать, что эта реальность держала его всё слабее, но трое неизвестных ещё не торопились тащить его наверх. Впрочем, и вниз пока тоже не звали.
Чтобы больше не смущать девушку своим присутствием, он, наконец-то, добрался до морга. Не раз он водил сюда родственников погибших на опознание, теперь ему придётся опознавать свой труп, чтобы… что? Заставить его проснуться?
Проблем с поиском собственного тела у Андрея не было. Оно лежало на операционном столе, и его знакомый патологоанатом Семёнов Олег уже готовился к вскрытию. Но изрядно мешал ему в этом неизвестно как тут оказавшийся уже пьяный Вася Кошкин. Он бормотал что-то о бренности жизни и о счастье бросания курить. Семёнов слушал старого знакомого и никак не мог приступить к вскрытию. Делал ли он это когда-либо при посторонних и без помощника, Андрей не знал. Не понимал и того, почему Семёнов медлит. Внутри него были какие-то противоречия, но бессвязные и глупые слова Кошкина тут были совсем не причём. Может, ему, как и Афанасьеву, тоже кажется, что перед ним живой, а не мёртвый человек. Но Андрей просто наблюдал. Он не знал, как может помещать работе патологоанатома.
Вдруг в просторной операционной загустели тени по углам. Буквально из ниоткуда появились обезображенные существа, которые быстро окружили Андрея, но вплотную к нему не приблизились. Их стоны невозможно было разобрать, а истории их жизней не проявлялась сквозь давно погасшие ауры. Кто они? Почему не нашли покой? И что им сейчас нужно?
Сколько длилось беспомощное паническое состояние Андрея, понять было невозможно. Однако за это время Олеся смогла на позитивной ноте завершить общение с пациентом, после чего потратила некоторое время на поиски морга, куда увезли труп Андрея. Удивлены были и Кошкин, и Семёнов.
– Здравствуйте – поприветствовал гостью Олег.
– Это ночной дозор, всем выйти из сумрака! – неуместно засмеялся пьяный Василий.
Олеся, кажется, немного растерялась. Вполне возможно, она увидела, кто окружал Андрея, не давая ему протиснуться к своему телу, которое лежало на столе, и было готово к вскрытию грудной клетки. Но девушка быстро взяла себя в руки, в её голос вернулся металлический оттенок человека, чувствующего превосходство над другими. Возможно, внушал доверительные чувства и наспех накинутый на хрупкие плечи белый халат.
– Тело только что поступило, а вы уже взялись за вскрытие, это безобразие! – сказала она, подойдя к столу.
– Какая властная женщина, – сказал Василий, отойдя в сторону.
Олег не разделял его позитива. Он начал объяснять:
– Ну, а что ж его дальше морозить-то, сегодня больше работы сделаю, завтра будет посвободнее. Тех бомжей на конец дня оставлю, их не к спеху, а тут коллега…
– Да перед кем ты оправдываешься! – загудел Василий. – Она не из начальства! Это та самая, которая сегодня умерла, а потом очнулась, когда Андрей вот это вот самое… попрощаться, наверное, пришла!
– Тогда покиньте рабочую зону! – строго сказал Олег, резко сменив тон.
– Я ненадолго! – сказала Олеся и подошла к столу, на котором лежало тело Андрея. – Прости меня!
Она взяла труп мужчины за руку, и дух Андрея закружил по помещению, обрастая новыми нитями.
– Андрей! – девушка обращалась уже не к трупу, а напрямую к духу, сумев найти его в круговороте мрачных теней и серебряных нитей. – Я не такая жестокая! Я совершила ошибку! Я решила! Я займу твоё место, только прости!
Андрей уже чуть было не окунулся в своё холодное тело, поддаваясь потоку неуёмной энергии, как Вася обхватил руками девушку и совсем не деликатно оттащил её от трупа.
– Сумасшедшая! – крикнул он ей на ухо.
– Охрана! – крикнул Семёнов.
– Зачем ему вскрытие?! – закричала Олеся, оттаскиваемая Кошкиным подальше.
– Затем, – нравоучительно сказал Семёнов. – Это не сердечный приступ, а фигня какая-то. Нужно понять какая.
– Он должен жить! – продолжила кричать Олеся.
– Увы, чудес не бывает! – сказал Семёнов, веря во врачебную ошибку в ситуации с Олесей.
На крики прибежал только что проснувшийся охранник и помог Кошкину вывести Олесю из здания морга.
А Андрей, потеряв в себе силу, которая пыталась запихнуть его душу обратно в тело, начал медленно отдаляться от своего тела, теряя все недавно приобретённые серебряные нити, кроме одной единственной, что и так принадлежала ему до этого акта человечности. Паника и приступ надежды отступили. Стало больше равнодушия. Потолок казался слишком высоким, и он очень долго плыл к нему, безразлично наблюдая, как Семёнов в устоявшейся тишине принялся за работу, мастерски воткнув скальпель в грудь мужчины…
Потом была крыша и свежий воздух. Чужие, не желающие крепиться к духу Андрея, серебряные нити сторонились его, не мешая медленно парить над вечерним городом. Небо ещё не звало, и бездна находилась ещё достаточно далеко. Андрей не чувствовал ничего, кроме лёгкости.
Внизу копошились люди, которые поздно возвращались с работы домой. Жили обычной жизнью, не глядя на небо, в вышине которого парила чья-то погибающая душа, ещё носимая по этому миру, держащему её за единственную истощённую серебряную нить. Какое им было дело до смерти, когда жизнь продолжалась. Запланированно или с какими-то неожиданностями, но продолжалась.
Андрея подхватил поток ветра и понёс над городом, то поднимая выше, то пропуская сквозь жилища людей. Квартиру стариков, переживших своего сына. Комнату молодого парня, борющегося со своей подростковой депрессией, грозящей перерасти в трагедию или остаться в памяти пережитком непростого времени. Спальню женщины, потерявшей свою дочь, несмотря на то, что та смогла обмануть свою смерть.
Но Андрею уже было всё равно. Первые часы после гибели он ещё хотел жить, но теперь это было так не важно.
Но ветер упрямо тянул его на окраину города, в зал ожидания аэропорта.
Чернела ночь, в просторном зале было малолюдно. Олеся сидела одна, сжимая в руке сумку. Но одиночество закончилось, когда она почувствовала пришествие Андрея. Он был совсем рядом, но она не смотрела на него. Она боялась, её аура потемнела, но ещё держала жизнь в стройном молодом теле, почти поборовшем серьёзный недуг.
– Андрей, – обратилась девушка к духу. – Я хочу, чтобы ты меня понял. Я не хотела умирать. Скажешь, все беды из-за баб, но кто бы поступил на моём месте иначе, понимая, что вот он единственный шанс ухватиться за жизнь и подарить себе ещё немного времени? Что-то успеть, больше уделять внимания своему здоровью. Наконец, обратиться к врачам. Я сдержалась, когда приходили те, кто зафиксировал смерть. И я должна была сдержаться, когда пришёл ты. Но не смогла. Это не моя личная слабость. Это слабость любого человека, столкнувшегося со смертью. После первого инфаркта или инсульта. После опасности, грозящей оборвать всю трансляцию этого существования. Это было сиюминутное чувство, и оно сотворило это горе. Я всегда буду помнить твою жертву, но не знаю, как искупить такую вину.
Она подняла голову и посмотрела на то, что осталось от духа Андрея.
И он вспомнил. Вспомнил, как из-за работы отменял свидания и не стал противиться уходу своей возлюбленной. Вспомнил, как обещал отцу, заядлому рыбаку, подарить новую лодку и съездить с ним на рыбалку, но так и не сделал этого. Вспомнил, как обещал матери бросить курить, как хотел свозить её в санаторий, но поломавшаяся машина заставила потратить накопленные на это деньги, а про обещание бросить сигареты он и забыл. Вспомнил, что давно не навещал семью сестры, своих племянников, не поздравлял их с днем рождения. Вспомнил, как мог принести пользу, помочь людям, но не делал этого по совершенно разным причинам: от собственной профессиональной некомпетентности в особо сложных проблемах до обычной лени. Вспомнил несвершившееся, но запланированное. Вспомнил непережитое, но желаемое.
– Как искупить такую вину? – оборвала своим голосом девушка воспоминания Андрея. – Общаясь с тем пареньком, я поняла, что погубив тебя мне больше нельзя пытаться помогать другим. Я не имею на это право. Поздно пришло осознание. И я пришла к тебе, но опоздала. Меня даже приковали наручниками, а когда освободили, то было поздно. Твоё тело искромсали. Патологоанатом ошибся, это действительно был сердечный приступ, но тебя уже было не вернуть. Нужные мысли приходят слишком поздно. Я опоздала, прости. Как искупить эту вину?
Андрей не мог показать своих эмоций. Что-то говорить он тоже не хотел, это было сложно. Но он не превратился в сгусток энергии безразличия. Где-то внутри ещё оставалось что-то человеческое.
И это человеческое заставило его выдернуть из себя последнюю серебряную нить и прикрепить её к сжатым ладоням девушки. Она заплакала, закрыв лицо руками. Серебряная нить осталась на прежнем месте. Она была ей очень нужна.
– Будь. Доброй, – нашло в себе силы сказать то, что осталось от Андрея, готовое раствориться, провалиться, быть схваченным безликими…
И его не стало, а мир остался. Так всегда бывает.
ПЕРВООТКРЫВАТЕЛИ
Дима проснулся ровно в десять часов утра, его разбудило неприятное пиликанье будильника. Всё тело ломало от неизвестно откуда взявшейся усталости – вчерашняя дорога до лагеря на вездеходах хоть и была долгой, но не требовала абсолютно никаких физических усилий.
По прибытию, молодой человек первым делом сдал свой смартфон, как того и требовал контракт, да и всё равно в здешних дебрях не было никакой связи и интернета. Потом Дима познакомился со своей командой, с которой ему предстоит необычное, но высокооплачиваемое путешествие в параллельный мир.
Да, ни много, ни мало, а в самый настоящий параллельный мир.
В то время, когда космос всё ещё оставался загадкой, и человеческая нога ещё не вступала на поверхность ближайшей планеты, учёные, оказывается, смогли открыть великое множество параллельных миров. Всё было бы очень смешно, если бы не было так серьёзно. Повышенная секретность, длительная подготовка и солидный аванс. А в случае успешности проекта, то и всемирная слава.
Конечно, существовал огромный риск, но так ли это важно в двадцать три года, когда кажется, что великие дела и открытия заждались именно тебя?
Дима не сомневался, когда ему представился такой шанс использовать свой диплом лингвиста в такой безбашенной спецоперации по освоению параллельного мира. Тем более ни семьи, ни стабильной работы у него не было, зато было много энтузиазма и энергии, которая в это солнечное утро куда-то подевалась. Возможно, это и есть то самое «предстартовое» волнение? Хотя ожидание результатов открытия мира могло растянуться на несколько месяцев, но Диме ещё вчера что-то подсказывало, что он попал с корабля на бал…
Парень привычными жестами попытался найти свой телефон у изголовья кровати, но быстро вспомнил, что уже почти сутки ему запрещено иметь связь с внешним миром. Пришлось подниматься с постели без привычного мониторинга соцсетей.
Шаркающими шагами от сильной боли в ногах он проследовал в душ. Индивидуальный контейнер, где он жил, со стороны выглядел обычной железной коробкой с двумя окнами, но внутри всё было очень комфортно и суперсовременно, что в очередной раз не позволило Дмитрию сомневаться в серьёзности авантюры, в которую он ввязался. В лагере, где-то в самой глуши леса, было много таких контейнеров. Тут был и главный штаб, и многочисленные исследовательские лаборатории, санчасть, и место, где отдыхала перед экспедицией его команда. Команда, с которой Дмитрию придётся пережить самое главное приключение в своей жизни, о котором он будет рассказывать своим внукам, если, конечно, с этого события будет снят гриф «совершенно секретно».
Принесли питательный завтрак, и Дима размеренно и с удовольствием поел, после чего облачился в выданную специально для путешествия удобную униформу и пошёл в штаб, на сбор.
Для экспедиции требовалось восемь человек: трое солдат, для охраны экспедиции; двое учёных, в чьи обязанности входил сбор всевозможных образцов для исследований; врач, который в отсутствии работы по специальности, должен во всём помогать учёным; командир-координатор операции (эти функции исполняла симпатичная девушка Лера) и лингвист Дима. В обязанности лингвиста входила необходимость установить связь с представителями других цивилизаций, если того потребует ситуация. Но, как сказала Лера, вряд ли Диме представится такая возможность, ведь наткнуться на инопланетный разум в этой краткосрочной экспедиции слишком мало шансов. Поэтому в его обязанности будет входить лишь фото- и видеофиксация всего происходящего. В общем-то, у Дмитрия была самая простая функция в этом непростом деле, но он не жаловался.
Выбравшись из своего контейнера, Дмитрий удивился – когда он вчера добрался до этого места, то апрель ещё только набирал свои обороты, снега нигде уже не было, но о настоящем тепле говорить было рано, а сегодня было по-настоящему жарко. Лесная опушка уже вовсю цвела зеленью, и о межсезонном ненастье не напоминал даже засохшие лужи. Но тратить время на любование природой было непростительной роскошью, нужно торопиться в штаб.
В штабе было шумно, почти вся команда уже находилась в полной готовности, не хватало только присутствия командира и врача экспедиции. А шум был связан с эмоциями по поводу того, что ночью пришёл результат с исследованиями открытого мира, и результат был положительный. То есть воздух там есть, вредоносных факторов нет, значит, уже сегодня нужно будет попасть в чужой мир и начать первые исследования, пока якорь держит в стабильности пойманное измерение. Что ж, оно к лучшему – действие лучше ожидания неизвестности.
Как только первые эмоции утихли, учёный, который и сконструировал устройства для путешествия в параллельные миры, Олег Рубинович Гжельский, дождался всех участников экспедиции и произнёс свою короткую речь, которую закончил простыми, но имеющими отклик в сердцах людей словами о важности дела, в котором все должны быть единым целым, понимая важность предстоящего открытия. Также было озвучено время сбора у места разрыва миров.
После этого учёный, возраст которого Дима так и не смог самостоятельно определить, ушёл, оставив молодого человека в лёгком недоумении. Ещё вчера он хотел как можно дольше поговорить с высоким и статным мужчиной, которому могло быть от сорока до шестидесяти лет, о его величайших научных достижениях, но, видимо, и сегодня это не представлялось возможным. Олег Рубинович был сдержан, немногословен, и умело прятался в лабиринтах жилых контейнеров и лабораторий. Зато его молодая помощница Лера, которая была командиром их исследовательского отряда, без удовольствия, но достаточно подробно вчера ответила на все вопросы Дмитрия. Но парню этих ответов было недостаточно, хотя всё, вроде бы, было ещё изучено на специально подготовленных для него курсах. Слишком просто преподносили ему информацию о столь сложном открытии, поэтому вопросов становилось только больше. Но, может быть, после обнародования для общественности результатов экспедиции, многие вопросы отпадут сами собой.
Лера, которую все почему-то считали дочерью Гжельского, пришла в штаб позже, когда учёный уже покинул помещение. Девушка сегодня была очень серьёзной и задумчивой, впрочем, как и вчера. У белокурой ровесницы Дмитрия, была чёрная повязка на левом глазу, что не портило её внешности, но придавало ей некоторой агрессивности. Никто не решался спросить о том, что же с ней когда-то случилось – девушку уважали и немного побаивались, несмотря на возраст. Лера привезла целую тележку с оборудованием и оружием. Дело действительно подошло к кульминационному моменту.
– Внимание, – начала последний инструктаж Лера, – после перехода не забываем проверять работоспособность оборудования. Аппаратура и механизмы могут не выдержать нагрузок изменяющих пространство факторов. Обо всех неисправностях или сбоях сообщать мне. По данным с датчиков якоря, исследуемый мир не опасен. Но, скорее всего, там существуют примитивные формы жизни и бактерии, которые пока не изучены. Приборы показали, что атмосфера там пригодная для нас, среда не агрессивная, радиация в пределах нормы, воздух немного разряжен. Укрепят иммунитет и уменьшат нагрузку на организм после перехода своевременные инъекции. Не забываем об очерёдности их применения. Проверьте оборудование, которое я раздам, и распишитесь в ведомости напротив своей фамилии. Те, кто хочет отказаться от экспедиции, должны сделать это сейчас.
Один из охранников, которого звали Лёха, только ухмыльнулся.
– Что я, дурак что ли! – сказал он. – Отказываться от таких денег!
– Ага, только деньги и никакой науки! – язвительно сказал Игорь.
Казалось, он давно хотел вмешаться в разговор какой-нибудь остротой. В этой экспедиции он был главным учёным. Ещё вчера он показал самый худший результат из всех по времени сборки личного оружия, но зато свои измерительные приборы он мог собрать и с закрытыми глазами.
– Слушай, Игорёк, – пододвинулся к товарищу другой охранник, Виктор, который был старше всех в экспедиции. – Премия у нас одинаковая, только ты учёный, а я солдат. Я отвечаю за твою безопасность, и я бы твои речи про науку прекрасно бы понял, если бы ты отказался от своей премии. Ради этой своей науки. И я тоже здесь ради денег, и не скрываю этого.
– Вот, думаешь, Гагарин думал тогда о деньгах? – не унимался Игорь.
– Я не Гагарин, – голос Виктора стал грубее. – У меня даже фамилия не такая прикольная. Но я хотя бы физиономией вышел, а вот ты нет.
– В смысле? – не понял Игорь. – У меня что-то с лицом?
– Обязательно будет у тебя что-то с лицом, если ты не прекратишь пустые разговоры.
Язвительность Игоря куда-то пропала. Он первым получил индивидуальный набор от Леры. Все предметы были в разобранном виде, и молодой человек тут же принялся в сотый раз проверять их работоспособность. Такое доскональное изучение аппаратуры требовалось для оперативности работы в чужом мире, время нахождения в котором было ограничено из-за того, что стабильность сигнала якоря могла нарушиться и можно было навечно остаться в чужой реальности.
В наборе имелись защитные очки, компактный респиратор, а также набор инъекций, которые позволяли организму адаптироваться к чужому миру. Инъекции имели очертания и размер обычной шариковой ручки, но были крайне необходимы в этом путешествии. Их можно было вводить легко и просто, одним нажатием на кнопку. Что было в их составе, никто не знал, это была секретная информация. Первую инъекцию жизненно необходимо было делать сразу после перехода. Вторую через минуту. Третью через три минуты, остальные – при необходимости. Далее в наборе шло оружие. У всех, кроме солдат, были пистолеты. У охраны же имелись автоматы и солидный запас патронов. У каждого члена команды исследователей были наручные часы с секундомером для ориентации во времени. Также у каждого в наборе был ключ. Крепкий, массивный металлический ключ, подходящий только для замочной скважины якоря, который открывал для всех обратный портал. У учёных имелись различные приспособления для взятия проб грунта и образцов растений. А у Леры и Дмитрия также были приборы для видео и фотофиксации окружающей обстановки.
Что же касается самого якоря, то это был массивный, кубообразный и очень дорогостоящий прибор, который запускался с помощью специально построенной для этого случая гаубицы с двадцатиметровым дулом диаметром около метра. Уникальность этого якоря была в том, что он мог разорвать пространство и время, открывая портал в другой мир. Якорь оставался в чужом мире, отдавая через специальный канал связи сигналы о той обстановке, в которой оказалось устройство. Этих данных было недостаточно для полноценного исследования мира, но было хотя бы понятно, стоит ли туда вообще соваться. Как это было изобретено Олегом Рубиновичем, никто не знал. Но устройство работало. Ходили слухи, что Гжельский, меняя координаты, делал несколько таких запусков, но без очного присутствия человека создать полную картину открытого мира невозможно, а различные приборы не давали полного отчёта. Людей в новый мир посылать было выгоднее, чем дорогостоящее оборудование, на разработку которого требовалось неимоверно огромное количество времени и средств. После обратного прорыва пространства, открывающего исследователям портал домой, якорь навсегда оставался в чужом мире отработанной кучей хлама.
Каждый получил свои наборы и оружие, проверил его готовность. Времени оставалось ещё много, поэтому каждый настраивался, как мог. Улыбчивая шатенка Аня, участвовавшая в экспедиции в качестве учёного, сосредоточенно пыталась разобраться в механизме пистолета, и ей помогал оттачивать мастерство Виктор, у которого было больше опыта владения оружием. Было заметно, что девушка нравилась мужчине, и ещё вчера они много времени провели в непринуждённой беседе.
Другие мужчины начали играть в карты. Громкоголосый Алексей что-то постоянно комментировал, с азартом швыряя карточки на стол. Его коллега, третий охранник в экспедиции, которого звали Паша, был спокоен и немногословен. Он, в отличие от Алексея и Виктора, вызывал больше уважения у Димы, который тоже не отказался от игры в «подкидного».
Врач Оксана, которую все ласково звали Окси, тоже согласилась скоротать время за колодой карт, её вообще мало интересовала подготовка оборудования – её аптечка практически не требовала каких-либо отдельных манипуляций, зато в ней лежали дополнительные инъекции, которые могли потребоваться, если кому-то станет слишком плохо при переходе в параллельный мир. Ещё в её обязанности входило быть на подхвате у учёных. Игорь отказался от участия в азартной игре, сосредоточившись на проверке своей амуниции. После двух коротких партий, в игру влез Виктор.
– Ребята, а что зря играете-то? – сказал он.
– На деньги играть нам запретили же, – усмехнулся Лёха, который вчера предложил устроить чуть ли не мини-казино, за что получил выговор от Леры.
– Какие деньги! – отмахнулся Виктор. – Тут дело в другом! Представляете, какая честь первым вступить на чужую землю? Представляете, не? Вот все помнят Нила Армстронга? Он первым на Луну наступил. Ага. А как звали остальных, помните? И я не знаю их имён. И здесь также. Этот пункт в инструкции самый нелогичный! Вот там сказано, что первым идёт лингвист, но я не согласен!
– Правда, несправедливо! – согласился Паша.
– Да! – подхватил Алексей, обратившись к Лере. – Ведь сама же говорила, что инопланетян встретить шансов практически нет!
– Инструкция разработана не просто так, – сказала Лера. – Всё предельно обосновано!
– Так обоснуй! – крикнул, улыбаясь, Лёха. – Придёт к инопланетянам Дима, такой, скажет им: «здрасьте, как дела?» И они его сразу поймут!
– Ага, и бластером в глаз, – поддержал Виктор. – Пиу-пиу!
– Мы требуем пересмотра этого пункта, – сказал Лёха.
– Я тоже так думаю, – поддержала парней Аня. – Ведь, по сути, самый бесполезный человек в экспедиции будет первым, чьё имя будет написано в учебниках.
– Но у нас есть ещё и Окси, – встрял в разговор Игорь.
Он мало с кем смог сдружиться, а с врачом вовсе поругался во время вчерашнего спора про какую-то околонаучную ерунду.
– Эй, – возмутилась брюнетка. – Я могу не допустить тебя до экспедиции, выглядишь ты… больным!
– Прекратили спор, – строго сказала Лера.
Её голос был тихим, но все, кроме Игоря, её услышали.
– Вообще, – продолжил мысль Игорь. – Мне всё равно, кто первый выйдет в открытый мир. Мне важно выполнить свой долг!
– Ценю твоё здравомыслие, Игорь, – сказала Лера. – А остальным я запрещаю спорить по этому поводу. Первым идёт Дмитрий.
– Умоляю! – воскликнул Виктор. – Пожалуйста, строгая ты наша владыка душ грешных, услышь нас! Ребята, вы меня поддержите? Гадская несправедливость! Мы сами должны выбрать, кто будет первым! Давайте сыграем за это право в карты! Кто вытянет карту выше по званию, тот идёт первый! Раз в жизни, Лера, пойми, пожалуйста, нас!
Штаб наполнился возгласами одобрения. Диме даже показалось, что с ним в команде не профессионалы, а молодые дилетанты. Но если про молодость была правда, большинству, кроме Виктора, ещё не было тридцати, то в остальном он был не прав. Судя по данным о подготовке его товарищей, экспедиция хоть и была собрана наспех, но у многих были заслуги в науке или на службе в правоохранительных органах. Правда, он не учёл тот момент, что почему-то все, как и он, оказались невостребованными в настоящий момент, и эта операция обещала многим перезапуск карьеры. Но все волнения членов его команды он списал на обычный мандраж.
– К чёрту, – тихо сказала девушка, поправив повязку на глазу. Показалось, что командир дал слабину.
– Кто испытает судьбу, чьё имя войдёт первым в историю? – принялся тщательно перемешивать колоду Виктор.
Все, кроме Игоря и Леры, согласились вытянуть свой «счастливый» билет из потрёпанной колоды.
Виктору и Дмитрию выпали тузы.
Колода тут же была тщательно перемешена Алексеем и оппоненты взяли свои карты. У Димы был туз, а у Виктора червовая шестёрка. Проигравший мужчина громко выругался, сильно расстроившись.
– Знаешь, это действительно несправедливо, – сказал Дима. На него будто свалилась какая-то ответственность и вина за такую удачу. – Я отдаю право быть первым тебе.
– Спасибо, от души – Виктор с силой пожал худую ладонь парня. Казалось, он был счастлив.
– Хорошо, – неожиданно добродушно сказала Лера, которая внимательно следила за игрой. – Остальная очерёдность в силе. Через десять минут все собираемся у разрыва.
Девушка первой вышла из штаба, за ней последовал отягощённый своим волнением Дима.
