Александр Леонидович Аввакумов
Душман. Последний выстрел
Он сплюнул себе под ноги и, увидев раненого бойца, который, похоже, уже выбился из сил, подхватил его под руку.
– Потерпи еще немного. Скоро прилетят вертолеты и подберут нас.
Боец промолчал и лишь заскрипел зубами от боли.
***
Ахмет, командир небольшого отряда ополченцев, молча, слушал Дату. Его отряд недавно соединился с людьми этого прославленного и уважаемого командира Ичкерии, и сейчас, у него впервые за все это время, была возможность каким-то образом заявить о себе, как о командире.
– Ахмет! Ты что гонишь людей вперед без разведки? Это же спецподразделение русских. Они, в отличие от твоих крестьян, умеют воевать, да и командир у них человек опытный, бывший афганец, – едва сдерживая ярость, спросил его Дату.
– Ты меня не учи, я сам могу, кого угодно научить. Ты, Дату, лучше сиди в машине, так будет лучше и для тебя и для меня.
Ахмет решил преследовать отходящую группу русского спецназа до тех пор, пока полностью ее не уничтожит или не рассеет по лесу.
– Ты что, не слышишь меня? Они профи. Ты только потеряешь своих людей, преследуя их.
Однако тот махнул на него рукой и, отдав команду, повел свою группу вперед. Он вывел группу к опушке леса, и ополченцы, рассыпавшись в цепь, стали медленно входить в лесной массив. Они прошли метров сто пятьдесят, когда их остановил плотный пулеметный и автоматный огонь. Несмотря на то, что его люди были готовы к подобному развитию событий, это произошло так неожиданно, что ополченцы сначала залегли, а затем небольшими группами стали отходить назад.
– Куда! Куда пятитесь, трусы! – орал Ахмет, размахивая пистолетом. – Вперед!
Он выскочил на небольшую полянку и хотел сделать еще несколько шагов, чтобы преодолеть это пустое пространство, однако пулеметная очередь из ближайших кустов, заставила его упасть лицом вниз и прижала к земле. Он оглянулся назад и с ужасом понял, что лежит на этой поляне один, что его ополченцы, кто ползком, кто как может, отходят назад.
– Вперед! Куда вы, трусы? – снова закричал он, однако крик его утонул в пулеметной очереди, которая снова заставила его плотно прижаться к земле.
Сейчас он хорошо видел трех русских спецназовцев, которые короткими перебежками уходили вглубь леса. Сначала он хотел преследовать их, но в какой-то момент передумал, вспомнив слова раненого Дату о том, что это профессионалы и их просто так не возьмешь. Дождавшись, когда фигуры спецназовцев растворились в лесу, он поднялся и направился к машине.
– Ну, как? Догнал? – с усмешкой поинтересовался у него Дату.
– Нет. Они словно шайтаны исчезли в лесу.
– Это спецназ, а не колхозники. Одного из них я помню по Афганистану. Его и там очень боялись моджахеды.
– Да, мне плевать на этих моджахедов. Если бы не эти трусы, – он рукой указал на своих бойцов, сгрудившихся около КамАЗа, – которые при первых выстрелах побежали назад, я бы уничтожил этих русских.
– Ты же хорошо знаешь, что мешает танцору во время танцев. Слушать нужно, что тебе советуют опытные люди. Кстати, что ты собираешься делать с трупами русских? Пусть твои люди закопают их здесь в лесу. Нехорошо воевать с мертвым врагом.
Ахмет сверкнул черными, как слива, глазами, сплюнул на землю и направился к бойцам.
***
Лавров помог раненому бойцу подняться в кузов автомашины и, закрыв борт грузовика, сел в кабину.
– Ну, как вы там? – спросил его водитель. – Задачу выполнили?
Павел, молча, посмотрел на него. Водитель моментально понял, что лучше об этом сейчас капитана не спрашивать, а то можно нарваться на большие неприятности.
– Курить есть? Дай мне, пожалуйста, сигарету. Свои сигареты отдал раненым.
Ляпин сунул руку в карман куртки и протянул Павлу пачку сигарет. Достав одну, он закурил.
«Какие большие потери, – невольно подумал он. – У меня еще не было таких потерь никогда. Чем все это объяснить? Слабой и недостаточной подготовкой группы или чем-то другим? Нужно будет все проанализировать и сделать правильные выводы».
Машина неожиданно дернулась. Лавров вовремя среагировал и уперся рукой в лобовое стекло. Через дорогу переходило стадо коров, которое гнали мужчина небольшого роста и светло-русый мальчишка.
– Откуда гоните? – поинтересовался Ляпин у мужчины.
Тот, молча, показал кнутом в сторону Чечни.
– Воруют, – коротко бросил мужчина. – Неделю назад из соседнего колхоза угнали около пятидесяти голов. Вот председатель и распорядился отогнать подальше от границы.
«Надо же, вот и здесь, внутри России появилась граница», – подумал Павел, провожая взглядом мужчину и мальчика.
Вскоре впереди показались строения базы. Лавров легко выпрыгнул из кабины машины и быстрым шагом направился в корпус, в котором размещался кабинет начальника базы. Остановившись около двери, Павел перевел дух, и, дважды стукнув в дверь, толкнул ее рукой.
– «Душман»! Давай, заходи, докладывай.
– Товарищ полковник, разведгруппа поставленную вами задачу выполнила. Потери группы: шесть двухсотых и пять трехсотых. Трупы вынести не смогли из-за преследования группы.
– Ну, что? Молодец. Отдыхай, капитан. На следующей неделе новый выход. Постарайтесь в этот раз лучше подготовить группу.
– Слушаюсь, товарищ полковник.
Развернувшись через левое плечо, он вышел из кабинета.
– Капитан! – произнес попавшийся ему навстречу майор Прохоров. – Как дела? Слышал, что ходил за речку? Как там они?
– Одним словом не скажешь, товарищ майор. Чтобы все это понять, нужно там побывать.
– Это ты на что намекаешь, капитан? Забываешься! Я человек подневольный, мне указали место, вот я и сижу здесь. Если прикажут отправиться за речку, значит пойду туда. Не делай из себя героя. Мы еще посмотрим, кто ты на самом деле.
– Разрешите идти, товарищ майор. Я очень устал и мне сейчас не до споров.
– Какие споры, капитан! Ты видно не понимаешь, с кем ты пытаешься спорить? Я майор, ты это понял?
– Так точно, товарищ майор. Разрешите идти?
– Идите.
«Ну и козел! – подумал про себя Павел. – Что ему от меня нужно? Если не отстанет, придется обратиться за помощью в Москву. Пусть поставят его на место, а то все копает и копает, словно шахтер».
Выйдя из корпуса, он, не торопясь, направился к себе. Сдав оружие, поднялся к себе в комнату и, не снимая формы, повалился на койку. Усталость, словно тяжелый груз, навалилась на него. Он не заметил, как заснул. Ему снова, как и все последние годы, снился все тот же сон. Он медленно поднимается не то в гору, не то на холм, спотыкается и падает на пыльную, пропахшую полынью, землю. Он пытается подняться с земли, но посиневшие руки мертвецов, торчавшие из земли, не дают ему встать на ноги. Он делает невероятные усилия, но они крепко держат его, все сильнее и сильнее прижимая к земле.
Павел проснулся от собственного крика. Сев на койку, он попытался понять, где он находится. Сильная боль неожиданно прострелила голову. Боль была такой сильной, что он невольно вскрикнул. Открыв ящик тумбочки, он пошарил в ней рукой и, достав баночку с лекарством, открыл ее. Высыпав на ладонь несколько таблеток, запил их водой. Он снова лег на койку и закрыл глаза. Прошло минут двадцать, и боль постепенно стала уходить. Только под утро он заснул тяжелым и тревожным сном.
***
– Морозов! Подойдите ко мне, – скорее позвал, чем приказал ему Лавров. – Поднимите людей и займитесь с ними физической подготовкой. Вечером я проверю результаты. Больше я с собой этих «мешков» не потащу. Мне там нужны надежные и сильные люди.
– Есть заняться подготовкой, товарищ капитан, – без всякого энтузиазма произнес заместитель командира разведгруппы.
Ему, как и многим бойцам подразделения, казалось, что они достаточно хорошо подготовлены, и все эти приказы были не что иное, как демонстрация роли командира, и ничего иного. Павел быстро вышел из своей комнаты и направился в кабинет полковника Авдеева.
– Геннадий Алексеевич, – обратился он к нему, – разрешите мне покинуть расположение базы. Мне срочно нужно позвонить в Смоленск.
Полковник внимательно посмотрел на Лаврова. Его просьба была столь неожиданной, что он на какой-то миг даже растерялся.
– Капитан, ты же знаешь, что покидать расположение базы категорически запрещено?
– Да, я знаю, товарищ полковник, и поэтому прошу у вас разрешение. Разрешите мне покинуть расположение базы, – снова повторил он свою просьбу.
По лицу полковника Авдеева можно было легко догадаться, что тот не знает, какое принять решение. Наконец лицо его снова приобрело прежнее выражение.
– До поселка десять километров. Поэтому возьми мой УАЗ и сгоняй туда. Думаю, что это будет лучшим решением твоей просьбы.
– Спасибо, товарищ полковник, – чуть ли не на ходу выкрикнул Лавров и исчез за дверью.
Он быстро добежал до ангара, в котором стояла машина полковника и, открыв дверцу, сел за руль. К машине подошел водитель и удивленно посмотрел на него.
– Мне разрешил взять машину полковник. Давай, открывай, ворота!
Солдат недоверчиво посмотрел на капитана, однако спорить не стал. Он, молча, открыл двери ангара. Отпустив сцепление и прибавив газа, Лавров выехал из гаража и направился к воротам. Прапорщик, взглянув на офицера и на номера знакомой машины начальника базы, молча, кивнул солдату. Тот открыл ворота, и автомобиль под управлением Павла выехал за пределы базы. Он прибавил газа и он, подпрыгивая на дорожных ухабах, устремился в сторону поселка.
Он остановил автомашину около почтового отделения и, толкнув дверь, вошел внутрь помещения. Народу в зале было немного, и он сразу же направился к окошечку, на котором крупными буквами было написано – «телефон – телеграф».
– Девушка, – обратился он к миловидной казачке, работнице почты. – Скажите, я могу от вас позвонить в Смоленск?
– Напишите на бумаге номер телефона, – попросила она.
Павел взял в руки шариковую ручку, привязанную ниткой к столешнице, и быстро написал на листе два телефонных номера. Он протянул листок девушке.
– Девушка! Если один не ответит, можно звонить по-другому. Они оба принадлежат одному лицу, только один – домашний, а другой – рабочий.
– Ожидайте соединения. Посидите немного, вас пригласят.
Лавров сел на стул и, взяв со стола старые газеты, приступил к их изучению.
***
Отложив газеты в сторону, он достал из кармана куртки сигареты и вышел из здания почты. Его внимание привлекла милицейская машина, которая остановилась рядом с его УАЗом.
«Странно, – подумал он, – как могла здесь оказаться эта автомашина из соседнего региона?».
Из нее вышел мужчина средних лет с большим, свисающим из-за поясного ремня, животом. Сбоку на ремне висела кобура с пистолетом. Милиционер, по-хозяйски, обошел автомашину и постучал носком ботинка по скатам. Заметив на себе взгляд Лаврова, он отвел глаза в сторону и, открыв заднюю дверцу машины, что-то сказал сидевшим там товарищам.
Бросив недокуренную сигарету в стоявшую у крыльца урну, Павел вернулся в зал. Не успел он сесть на стул, как девушка выкрикнула его фамилию.
– Лавров! Вы, заказывали Смоленск? Пройдите во вторую кабину, – предложила она ему.
Павел вошел в кабину и снял телефонную трубку. Сквозь шум и треск он услышал голос Тамары.
– Алло! Я слушаю вас. Говорите же!
– Здравствуй, Тамара! Это Лавров Павел.
Он хорошо услышал, как на том конце провода Тамара тихо ойкнула, по всей вероятности, не ожидавшая его звонка.
– Тамара! Я очень хочу, чтобы ты меня ждала.
В трубке было тихо, словно шум и треск не желали, чтобы его слова долетели до нее. Молчание стало невыносимым.
– Тамара! Ты слышишь меня? Почему ты молчишь?
– Да, Павел. Я хорошо слышу. Просто я не знаю, что тебе ответить. Звонок до того неожиданный, что я просто растерялась.
– Тамара! Я много думал после нашей последней встречи. Я не знаю, что со мной случилось, но в какой-то миг я понял, что не могу жить без тебя.
– Да, брось ты, Павел. Это бывает с мужчинами, когда они неожиданно для себя понимают, что нуждаются в женском тепле и внимании. Они готовы писать и звонить кому угодно, лишь бы получить все это. Поэтому ты извини меня, но я сейчас не готова к такому разговору. Ты еще раз подумай над этими словами. Может, они для тебя ничего и не значат, а для меня, многое.
– Тамара, на той неделе меня здесь уже не будет, я буду там, откуда можно не вернуться. И я бы хотел услышать от тебя всего несколько важных слов. А если быть точнее, что ты будешь ждать меня.
В трубке снова повисла тягучая тишина, разрываемая шумом и треском эфира. Наконец он услышал глубокий вздох.
– Павел! Ты слышишь меня? Я хочу, чтобы ты вернулся оттуда живым. Я буду ждать тебя.
Он хотел еще что-то сказать, но она положила трубку.
– Все на пол! – услышал он мужской голос, сорвавшийся на фальцет. – Лежать или я застрелю любого, кто не выполнит команду!
Павел слегка приоткрыл дверь кабины и увидел двух вооруженных автоматами мужчин, одетых в милицейскую форму. Один из мужчин стоял у двери и держал под прицелом человек пять или шесть, лежавших на полу мужчин и женщин. Второй мужчина, направив автомат на женщину, сидевшую за рабочим столом, требовал у нее ключи от сейфа.
– Что вы делаете? Какие ключи? Какие деньги? – шептала она побелевшими от страха губами.
– Тебе, что, дважды повторять? Гони ключи или я сделаю из тебя решето! Что вылупилась, дура! Ты думаешь, я не знаю, что сегодня к вам с утра поступили пенсионные деньги? Я все знаю! – подытожил он и передернул затвор автомата. В этой мертвой тишине, что повисла в помещении почты, это клацанье металла было столь зловеще, что многие из лежавших на полу граждан втянули голову в плечи.
– Ключи! – снова сорвавшись на фальцет, выкрикнул мужчина.
Женщина открыла створку стола и протянула ему связку ключей. Мужчина схватил ключи и ринулся к сейфу, опрокидывая мешавшие ему стулья. Сейф стоял недалеко от кабинки, где находился Павел, и их разделяла фанерная перегородка высотой чуть более метра. Когда мужчина повернулся к нему спиной, Павел одним рывком преодолел это символическое для него препятствие и нанес сильный удар кулаком в основание черепа. Голова мужчины безвольно ударилась в дверцу сейфа и откинулась назад. Он рухнул на пол, словно мешок с картошкой. Павел вовремя успел вырвать из его рук автомат, так как стоявший у дверей преступник выпустил в него очередь. Пули, словно шило, пробили перегородку и грязными кляксами растеклись по окрашенной зеленой краской стене. Женщина, сидевшая за столом, вскочила на ноги, и это отвлекло мужчину от Павла. Он повернул автомат в ее сторону, но нажать на спусковой крючок не успел. Павел выстрелил быстрее и точнее, чем он. Короткая автоматная очередь в два-три патрона пробила грудь преступника и опрокинула его на входную дверь. Не раздумывая, Павел перескочил перегородку и, едва не споткнувшись о лежащего на полу мужчину, выскочил из здания почты.
Пуля ударила в косяк двери в пяти сантиметрах выше его головы. Это стрелял третий преступник, укрывшись за кузовом милицейской автомашины. Павел успел перекатиться с одного бока на другой, и пули с визгом ударились в то место, где еще секунду назад лежало его тело.
«А он неплохо стреляет, – отметил Лавров. – Сейчас у него осталось только пять патронов».
Приподнявшись, Павел короткой очередью из автомата прижал преступника к земле, заставив того инстинктивно произвести еще два выстрела в его сторону. Теперь их разделяло всего метров около тридцати и сейчас все зависело от того, у кого окажутся крепче нервы.
– Сдавайся или я убью тебя! – крикнул ему Павел. – Что ты сделаешь с пистолетом против автомата!
Укрывшись за колесом, мужчина громко и грязно выругался. Он понимал, что обречен и шансов на спасение у него практически нет.
– А ты возьми меня, солдатик, вот мы и посмотрим, кто кого!
Павел прицелился и выстрелил. Пуля пробила колесо автомашины и угодила мужчине в бедро. Он взвыл от боли и снова грязно выругался. Следующая пуля угодила ему в другое бедро.
– Не стреляй! Я сдаюсь! – успел выкрикнуть он, прежде чем потерял сознание.
Павел поднялся с земли и, взяв автомат наизготовку, медленно направился к телу мужчины.
***
Павел подписал протокол допроса и, сев в машину полковника, поехал в часть. Он ехал и думал о том, что ожидает его там. Согласно инструкции, ему категорически запрещалось вступать в контакт с посторонними лицами до выполнения задания. То, что он совершил полтора часа назад, можно было считать воинским преступлением, а за любое преступление нужно нести ответственность.
«Лавров! Может не стоит возвращаться на базу? – спросил он себя. – Ты же знаешь, что тебе грозит военный трибунал, срок. Может, проще плюнуть на все это и податься в бега. Россия большая, всегда найдется место, где можно надежно спрятаться».
Однако, вспомнив слова полковника ФСК Пышного, что за это поплатится Тамара, он сразу же отбросил эти мысли в сторону. Рисковать благополучием единственно любимого человека, тем более, после ее слов, услышанных сегодня, ему не хотелось.
«Да будь, что будет, – решил он и увеличил скорость машины. – Как говорят, меньше роты не дадут, дальше фронта не пошлют».
Остановившись около ворот базы, он дождался, когда они откроются, и сразу же поехал в ангар. Передав машину водителю полковника, он направился к Авдееву.
– Разрешите, товарищ полковник. Хотел бы доложить по факту моей стычки с бандитами, которые напали на почтовое отделение.
– Не нужно, капитан. Я все уже знаю. Мне буквально минут пять назад позвонил представитель ФСБ по району и все доложил. Он считает, что ты поступил, как герой. Я наоборот, считаю, что ты поступил довольно опрометчиво. На тебя, «Душман», поставлено слишком много, чтобы ты вот так легко подставлял свою голову под бандитские пули. А, если бы с тобой что-то произошло? Ты обо мне подумал, Лавров? Мне до пенсии осталось совсем немного, а ты по мне танком?
– Простите меня, товарищ полковник. Я просто не мог сдержать себя, когда один из преступников направил на женщину автомат.
– Глупо, «Душман». Единственно, что я могу тебе сказать сейчас, глупо. Ты меня извини, но я вынужден буду об этом доложить генералу Медведеву. Как он решит, так я и поступлю с тобой. А, сейчас, до решения генерала, займись делами. Что ты запланировал на сегодня? Если мне не изменяет память, марш-бросок?
Павел невольно удивился. Об этом его решении знали всего несколько человек. Сам он об этом полковнику не докладывал, а это говорило, что есть люди, которые регулярно сообщают полковнику, что творится внутри его группы.
«Интересно, кто этот человек? – подумал он. – Морозов или еще кто-то?».
– Чего стоишь? Иди, занимайся, – произнес, хмуря брови, полковник. – У меня и без тебя забот полон рот.
Полковник взял в руки документ, лежавший у него на столе, и углубился в его изучение, давая понять Павлу, что он больше не намерен с ним разговаривать. Лавров вышел из кабинета и направился в свой корпус. Проходя мимо спортивного зала, он услышал мужские голоса. Он приоткрыл дверь и увидел Морозова, который проводил занятия по физической подготовке. Заметив Лаврова, он подал команду, и солдаты быстро встали в строй.
– Товарищ капитан! Группа проводит занятия по физической подготовке. Командир группы, старший лейтенант Морозов.
Павел прошел вдоль строя и, повернувшись к строю лицом, произнес:
– Бойцы! На следующей неделе группа отправится на задание. Нам придется действовать в глубоком тылу. Запомните одно, там нет наших друзей, а значит ждать помощи от местного населения не стоит. Как вы только что убедились, наш враг достаточно опытен в ведении боевых действий в горных районах. Ждать, что в случае пленения, враг вас пощадит, полная утопия. Поэтому я еще раз прошу, а не приказываю, пока есть возможность, нужно тренироваться и тренироваться. Слабые физически и духовно солдаты первыми погибнут в этом рейде. А, теперь, делайте сами вывод, стоит вам стараться на тренировках или по-прежнему сачковать, как это делали раньше.
Строй стоял молча. В этот раз Павел не услышал шуток и смеха. Постояв с минуту, он развернулся и вышел из спортивного зала.
***
Через три дня на базу прибыл представитель центрального аппарата ФСК полковник Морозенко.
– Ну, как дела, «Душман»? Группа к рейду готова? – поинтересовался он у Павла.
– Как вам сказать, Анастасий Гаврилович. Если коротко, то, одним словом не скажешь. Я бы еще их потаскал с месяц, прежде чем идти с ними в рейд.
Морозенко улыбнулся и посмотрел на молчавшего до сих пор полковника Авдеева.
– А вы что скажете, Геннадий Алексеевич?
Тот поднялся со стула и, взглянув на Павла, произнес:
– Я согласен с капитаном. Группа на данный момент еще не совсем готова. Я бы отвел на подготовку еще недели две, как минимум.
– Все ясно. Могу сказать лишь одно, что времени на подготовку у нас практически нет. Как докладывает наш источник, сепаратисты предпринимают все меры к розыску исчезнувших ценностей и валюты. Для этого они создали специальное подразделение, общей численностью около восьмидесяти человек. Командует этим подразделением Дату Вахаев. Это бывший десантник, капитан, прошедший афганскую войну. Он имеет большой опыт партизанской войны. Насколько я знаю, у него недавно погибла вся семья. Он человек жесткий и беспощадный.
Полковник замолчал и внимательно посмотрел на сидевшего напротив него Лаврова.
«Неужели он уже знает о том, что буквально неделю назад я встречался с этим человеком в Чечне и мог свободно его ликвидировать? – подумал Павел. – Но, судя по всему, он не знает этого, а иначе бы так не вел себя со мной».
– Капитан? А вам знакомо это имя? Судя по вашим документам, вы с ним, когда вы воевали в Афганистане? Он был начальником штаба второго батальона 375 десантного полка.
Лавров понял, что скрывать знакомство с этим человеком у него не получится и лучше всего признаться в этом.
– Товарищ полковник! Если это не однофамилец начальника штаба, то я его знаю. Правда, я никогда не был с ним тесно знаком. Служили мы в разных подразделениях и практически никогда не встречались.
– Не нужно передо мной оправдываться, «Душман». Встречались вы там с ним или нет, это не столь важно. Главное другое, теперь вы знаете, кто будет противостоять вам и вашим бойцам.
Морозенко замолчал и посмотрел в сторону полковника Авдеева, давая понять, что он хочет остаться с Лавровым один на один. Геннадий Алексеевич встал из-за стола и вышел из кабинета.
– Вот что, «Душман»! Повторю тебе еще раз. Ты должен доставить на базу большие ценности. Это иностранная валюта, драгоценные металлы и камни, а также кейс с секретными материалами. Предупреждаю, кейс заминирован. Если попытаешься его открыть, то произойдет самопроизвольное уничтожение хранящихся в нем документов, а взрывчатка, встроенная в крышку кейса, убьет тебя.
– Товарищ полковник, для чего это вы мне все рассказываете? Если не верите мне, то пошлите за этими ценностями кого-то другого, кому доверяете.
– Что ж? Прямой вопрос и прямой ответ. Все дело в том, что это операция не моя. Это раз. Во-вторых, полковник Пышный считает тебя идеальным кандидатом на роль командира, так как ты являешься человеком без прошлого. При этом твое будущее тоже под большим вопросом. Твоя женщина, кажется, ее зовут Тамара, сейчас находится в роли заложницы. Чуть что не так, и она исчезнет навсегда, и это дает ему определенную страховку. В-третьих, Лавров, в этой небольшой стычке, которая произошла тогда в Чечне, ты нажил себе много кровников, от которых не откупишься никакими деньгами.
Полковник замолчал, давая возможность Лаврову осознать сказанное им. Он оказался прав. Его слова в отношении Тамары вызвали у Павла определенные негативные эмоции.
– Товарищ полковник! За что? Я еще ничего не сделал, а вы уже взяли ее в заложники?
– Это не я. Это полковник Пышный. Уж слишком большие ценности поставлены на кон. Кстати, о том, что ты столкнулся там за речкой с Дату Вахаевым, мы тоже хорошо знаем. Один вопрос? Почему ты его не добил?
– Я не воюю с ранеными людьми. Этого достаточно?
– Ты не злись. Просто делай из всего выводы. Вот для этого я тебе и сказал. Злость плохой советчик, тем более на войне. О задании конкретно поговорим завтра перед моим отъездом. А, сейчас, иди, отдыхай, мне нужно поговорить с Авдеевым.
Павел вышел из кабинета и направился в свой блок.
***
Павел шел вдоль ангаров, не замечая работавших в них солдат и офицеров. В его голове застряли и не давали покоя слова полковника Морозенко о Тамаре.
«Что они делают? Можно подумать, что я живу не в России, а в ЮАР? Разве можно, вот просто так, брать в своеобразные заложники. Здесь, наверняка, что-то другое! Если это государственные ценности, тогда, причем здесь заложники? Ведь эти люди: генерал Медведев и полковник Пышный могли для этой акции подобрать любого офицера и солдата из действующих подразделений спецназа, а они вдруг остановили свой выбор на мне? Почему?».
Лавров остановился около входа здания, где размещалась его группа и, достав из кармана куртки сигарету, закурил. Он стал, молча, перебирать все нюансы разговоров с этими людьми.
«Так, полковник Пышный, дважды оговорился в разговоре со мной о том, что им известно, что он работал в «Белой Стреле». Здесь удивляться нечему, об этом им мог рассказать преподаватель школы ФСБ Виталий Маркович, ведь он знал, что я лично попал в распоряжение генерала Антипова. Точно. Он тогда присутствовал на распределении. О том, что генерал Антипов возглавлял организацию «Белая Стрела», эти люди из контрразведки знали наверняка. Именно от их людей мне приходилось скрываться в Смоленске, Магнитогорске, Пятигорске и в других городах России. Следовательно, они располагают всеми сведениями обо мне. Это первое. Во-вторых, кто-то из них произнес такие слова, что меня в природе не существует, что я призрак – фантом. А это значит, что при моем исчезновении никто не станет искать меня. Единственный человек, кто знает обо мне, это Тамара. Теперь ясно, почему она оказалась у них в качестве заложницы. Выходит, то чем мне придется заниматься в Чечне, это очередная попытка разбогатеть кого-то из этих людей. Кто он, этот человек? Пышный? Нет, он на первую скрипку явно не тянет. Он, наверняка, лишь посредник между первым лицом и мной. Интересно, какую роль в этом спектакле играет полковник Морозенко? Судя по всему, он из них лишь один боевой офицер. Все ясно, только он может оценить готовность группы к рейду, поэтому и приехал сюда с этой инспекцией».
Лавров не заметил, как истлела его сигарета. Почувствовав жар огня, он бросил сигарету в урну и достал другую.
«Интересно, кто ему доложил, что раненый ими в рейде человек был Дату Вахаев? Откуда у них эта информация? Он хорошо помнил, что при разговоре с этим человеком рядом с ним никого не было, ни солдат, ни тем более Морозова. Следовательно, эта информация попала им от источника, который находится в окружении этого человека. Других источников нет».
Павел бросил сигарету и, поднявшись на второй этаж, направился к себе в комнату. Сев за стол, он чисто автоматически начал перебирать тонкие папочки, в которых были изложены послужные списки бойцов его группы. В его голове все еще крутились мысли разговора с полковником Морозенко.
***
Дату, прихрамывая и опираясь на костыль, вышел на улицу. Ему повезло дважды, со слов врача, делавшего операцию, что пуля не задела кость. Второе, это то, что его не добил этот спецназовец, с которым ему пришлось воевать в Афганистане. Сейчас, Дату, боялся признаться себе, что бы с ним произошло, если к нему подошел не этот офицер, а солдат. Тот, не стал бы церемониться и точно бы застрелил прямо там на месте.
– Руслан, собери сегодня ко мне командиров групп. Я хочу довести до них приказ Гелаева.
– К какому времени их собрать?
– К шести вечера.
– Все понял.
Руслан развернулся и чуть не бегом бросился к автомашине, которая стояла недалеко от дома.
«Джигит! Ему бы коня, а он все на машине», – невольно подумал Дату, провожая отъезжавший автомобиль взглядом.
Когда машина с Русланом скрылась за поворотом, он направился обратно в дом. Это был дом его дяди, и он чувствовал себя в этом доме не гостем, а скорее хозяином. Дядя был где-то далеко отсюда, он имел свой небольшой бизнес и часто уезжал из дома по делам фирмы. В этот раз он уехал в Грузию и пытался через местных бизнесменов наладить торговые отношения с русскими. Заключить сделки напрямую с русскими бизнесменами, с момента прихода к власти генерала Дудаева, он не мог.
– Марьям! – окликнул женщину Дату. – Сделай мне перевязку. Скоро придут командиры, хочу, чтобы ты прибралась в доме.
– Хорошо, Дату. Я все сделаю.
Пока Марьям занималась перевязкой раны, а затем уборкой в доме, он расстелил на столе карту и нагнулся над ней. В его памяти, впервые за последние два-три года, поплыли воспоминания об Афганистане. Сейчас он вспомнил этого офицера. Фамилию его он не помнил, знал лишь позывной «Душман». Да, он был узнаваемым человеком. Насколько он помнит, он был награжден орденом Красной Звезды, медалью За отвагу. Если его не подводит память, он был представлен к ордену Боевого Красного Знамени, но кажется не получил его. В последнем выходе на «дорогу» он получил тяжелое ранение и контузию, после чего был отправлен в госпиталь.
«Интересно, чем он занимался все эти годы? – подумал Дату. – Судя по его выправке, все это время он потратил не зря. Сейчас судьба сводит бывших сослуживцев снова, испытывая их на прочность».
Услышав мужские голоса за дверью, он оторвался от карты и направился в прихожую встречать гостей. Мужчины сели за стол, положив рядом с собой оружие. Дату окинул их взглядом и, сглотнув слюну, начал говорить.
– Военное командование республики поставило перед нашей группой большую и сложную задачу. По данным разведки, русские планируют высадить у нас в тылу свою диверсионную группу, общей численностью человек пятнадцать-двадцать. Задача этой группы нам неизвестна. Мы не знаем, почему она высаживается именно здесь, но то, что в нашем районе, это точно. Главная задача не только обнаружить ее, но и постараться узнать цель их прибытия.
Дату сделал паузу и посмотрел на лица своих подчиненных. Однако, эти лица практически ничего не выражали. Это равнодушие стало немного распалять его.
– Дату! Что такое пятнадцать–двадцать человек? Да мы их за час всех переловим и зарежем.
Он усмехнулся, услышав эти слова.
– Я хорошо знаю командира этой группы русских. Он прошел Афганистан. Этим все сказано. Могу лишь добавить, что он орденоносец, и там, не один полевой командир моджахедов потом жалел, что их пути пересеклись на дороге или в горах. Поэтому отношение к этой операции, самое серьезное. Я сам, вот этой рукой, застрелю любого из вас, кто сорвет ее исполнение. А, сейчас, прошу вас подойти поближе и внимательно выслушать свою задачу. Главное, вести наблюдение и не вступать в огневой контакт до тех пор, пока нам не станет понятно, для чего высадились здесь русские.
