Александр Иванович Вовк
Метаморфозы смутного времени
Глава 7
Теперь Андрей Алексеевич с усмешкой вспомнил, как от неистового крика подбегающего командира батареи капитана Гаврилова развеялись все мечты:
– 401-я! Подготовиться к загрузке! – Валерий Иванович задыхался от бега, и было заметно, как он начинает закипать, заметив, что начальник стартового отделения не воспринимает его команду всерьёз. – Ты что? Не понимаешь? Каким тебе языком… Немедленно готовь технику и людей к получению ракеты, а далее – к развертыванию с марша!
– Да ты что, Валерий Иванович? Какая ракета? С какого марша? Шутишь? Сам ведь объявил, что учения закончились!
– Не зли меня! Приказ поступил с КП дивизиона! – командир батареи до сих пор не отдышался. – Оценка бригаде не выставлена, то ли «пять», то ли «три». Теперь она зависит от выполнения задачи твоим отделением! Работать будешь с учебно-боевой ракетой, знакомой тебе до слёз. И уж постарайся, Андрей Алексеевич, а то ведь наши головы отсекут до самого таза!
– Какие головы? Какая ещё учебно-боевая? – всё менее уверенно отбивался Андрей Алексеевич, уже сознавая, насколько же преждевременно он радовался. «Вот он, последний подарок судьбы, который перечеркнет все былые заслуги и достижения. Похоже, что судьба занялась мною всерьез, пренебрегая правилами этикета! Надумала еще разок свою удочку забросить – сдюжит, али нет! Ведь предчувствовал я почему-то, что капитаном мне не стать! Что-нибудь, да помешает! Отказ ракеты, неисправность пусковой или аппаратуры машины испытаний и пуска, ошибки наводчиков или баллистическая температура заряда! Да мало ли что может произойти совершенно неожиданно и стать убийственным для меня! Но не сдаваться же без боя! Вот только как я своему расслабленному отделению эту задачу поставлю? Они ведь, как и я, минуту назад, примут всё за шутку, а потом из-за навалившейся апатии так и не достигнут нужного настроя на работу! Ведь расслабились, перегорели, черти! Как же быть? Как быть?»
А командир батареи хлопнул загрустившего Андрея Алексеевича по плечу и, прежде чем потрусить к своему КП, еще поддал:
– В общем, готовься, Андрей! Соберись, как ты умеешь! У тебя минут пятьдесят в запасе. А я к себе; не забудь в документации пуск предыдущей ракеты записать! Наверняка, поленился! Мало ли к чему придерутся…
– Да сам-то, Валерий Иванович, успокойся! Мы-то своё отработаем! Не впервой!
Глава 8
Краем глаза Андрей Алексеевич видел, как его стартовое отделение, издалека разгадавшее тревогу командира батареи и своего начальника старта, подтянулось поближе, и приказал старшему оператору всех построить.
Предстояло настроить людей на героическую работу, иначе нам несдобровать!
– Виталий! Построй-ка наших орлов вон там, в тени пусковой. И всё по уставу! – обратился Андрей Алексеевич к старшему оператору своего стартового отделения старшему лейтенанту Виталию Павловичу Горскому.
– А что случилось? С чем комбат прибегал? Мне-то объясни! – удивился недомолвкам Виталий.
– Всё потом! Действуй! Нас ждут великие дела! – с нарастающим азартом в голосе и заметной жаждой деятельности почти пропел Андрей Алексеевич.
Через минуту Горский, приложив руку к фуражке, уже сменившей привычный для боевой работы танковый шлемофон, доложил: «Товарищ старший лейтенант, отделение по вашему приказанию построено», и встал в общий строй.
Андрей Алексеевич последовательно вгляделся в лица застывших перед ним подчиненных, в лицо каждого из девяти человек (двое отсутствовали, составляя постоянный некомплект, усложняющий выполнение любой задачи).
Люди смотрели с удивленным недоумением: «Мол, к чему теперь уставные нелепости, когда все мы, считай, уже победители? Мы отлично сделали своё дело и заслужили, чтобы нас оставили в покое, дали немного отдохнуть, оттаять душам и восстановиться мышцам! Ну, не трогайте вы нас!»
«Как переломить эту вялость, это нежелание заново начинать работу? Опять на пределе и сверх него!» – думал начальник стартового отделения, уже переломивший в себе прежние настроения и готовый зубами вырывать победу, у кого бы ни было! – «Я-то готов, но как настроить вас, дорогие мои ребята? Вам ведь сейчас, кроме покоя, уже ничего не надо! На вас, чертей, даже надавить нечем – упретесь, мол, не хотим, и все! Конечно же, работать вы будете! И хорошо работать, но ведь сейчас требуется иначе, – чтобы остервенело, чтобы дружно, согласованно, заинтересованно, как вы вкалывали все предыдущие дни. Что я должен сейчас сказать, чтобы вы загорелись, чтобы озверели от стремления преодолевать опять возникшие и уже, как вы считаете, ненужные вам трудности?»
Пауза Андрея Алексеевича затянулась, но все молча ждали. Только чувствовал он, что внутри каждого подчиненного действительно погас тот огонь борьбы, который был теперь так нужен. «Где найти волшебные слова, которые опять сделают этих ребят героями? Я же не Цицерон! Но нам надо… Очень надо! И я всё сделаю, даже если я и не тот самый Цицерон!»
– Вот что, ребята! – начал Андрей Алексеевич мягким неофициальным тоном. – Наша бригада произвела двадцать два пуска боевых ракет! Тех ракет, которые предназначались для подлинного врага, предназначались для защиты нашей Родины! До нас такого количества ракет никто и никогда не пускал! Представляете, ни одна бригада! Ведь каждая ракета стоит, наверное, миллион рублей! Тем не менее, столь затратные учения были необходимы для решения важных научно-исследовательских задач с участием наших космонавтов! Для освоения космоса, для космической разведки! Может, для чего-то ещё, о чем я не догадываюсь! Мы справились с поставленной задачей! Мы молодцы! И всё же оценка бригаде пока не поставлена…
Все смотрели на начальника с удивлением. Напряжение нарастало.
– Да! Пока не поставлена! Руководство колеблется. Совершенно объективно, то есть, незаинтересованно и справедливо, нам можно поставить либо «уд», либо «отлично»! Так уж неоднозначно получилось! Понятно, всё может решить своей властью генерал-лейтенант Хорошев, руководитель учений, но он принял мудрое решение. Он хочет, чтобы мы сами себя окончательно показали, и доверил бригаде пуск еще одной ракеты! Боевой ракеты! И для этого выбрал наше отделение! Как мы сработаем, такой окажется и оценка бригады! Ни одно стартовое отделение еще не удостаивалось столь высокой чести, как наше! Три ракеты за один выезд на полигон! А ведь даже не каждый офицер за свою службу сделал свой пуск! Вы же отныне всегда будете вспоминать этот день с гордостью! Каждый из вас будет рассказывать своим детям о своей высокой роли во время короткой армейской службы! Потому что только наше отделение оказалось избранным для столь ответственного дела!
Андрей Алексеевич перевел дух, помолчал, вглядываясь в лица своего отделения, и продолжил с заметным воодушевлением:
– Оценка бригады в наших руках! Сейчас мы ждем команду на загрузку, а далее в составе своей стартовой батареи и дивизиона совершим еще один марш. В ходе него произведем развертывание, подготовку и пуск с неподготовленной позиции! Вы хорошо знаете, что развертывание с марша – труднейшая задача, но и самая почетная. Вы неоднократно доказывали, что способны работать как герои! Уверен, вы докажете это и теперь! На подготовку техники и приведение себя в порядок осталось двадцать-тридцать минут! Вопросы?
Отделение ошарашенно молчало, внимая своему командиру, мягкий голос которого звенел настроем воли на победу. Но и Андрей Алексеевич заметил перемену настроения подчиненных, давно изученных им от и до – люди постепенно входили в свою героическую роль, что и было нужно для победы!
– Всё! Проверить технику, подготовить документацию, противогазы, средства защиты и оружие! Наводчики, не забудьте бланки очистить для новых расчетов! Карандаши и резинки проверьте! Рановато штыки в землю втыкать! Доклады о готовности принимаю от каждого через десять минут! Сейчас! – он поглядел на наручные часы. – Пятнадцать часов тридцать… тридцать две минуты! Вопросы? По местам!
Теперь люди были готовы! Они ждали новую работу с нетерпением и не намеревались падать в грязь лицом! Только победа!
Прежде чем отойти к машине, к Андрею Алексеевичу подошел Виталий Павлович:
– Ну, ты и даёшь! Прямо обращение Сталина к советскому народу! Даже мороз по коже… Кажется, все прониклись…
– Иди, иди, – только и ответил Андрей Алексеевич. – Готовься! А о моей драматургии после победы поговорим! Документацию по предыдущему пуску заполни…
