Александр Иванович Вовк
Ледоход
– Так, пожалуй, всем лучше будет, ведь во всякой жизни должен быть свой смысл. В чём он для меня? Говорят, человек для счастья создан. Допустим! Тогда смысл жизни в достижении счастья? Чушь! Если люди станут жить для собственного счастья, то очень многие, кто рядом с ними, непременно окажутся несчастными! Выходит, появились они на свет напрасно, если счастья своего не получили! Стало быть, логический тупик! Несуразица! Потому нельзя личное счастье считать смыслом жизни. Человек, всегда думающий о себе, – враг человечества! Не вправе он… Но как жить для людей, если ты им не нужен? Разве что, в качестве жертвы!
Если бы в эти мгновения Тимофей раскрыл глаза, то увидел бы единую свинцовую черноту, в которую успели воедино слиться небо и вода.
– Теперь жизнь во благо общества выставляется как недомыслие. Если не сумасшедший, то своя рубашка должна быть ближе к телу… Я тоже не исусик, но не могу не считаться с людьми, которые рядом. Вынужден думать, как бы мои поступки не усложнили им жизнь. А они, в ответ, должны заботиться обо мне. Может, в этом и заключается смысл жизни человека – стараться выжить самому, не мешая делать это остальным? А лучше, помогая им во всём. Но в моих услугах больше не нуждаются – что с меня взять? Потому смысл моей жизни с повестки дня снимается.
Ощущение времени пропало, и Тимофей ни о чём больше не думал. Его мозг выключился раньше тела, и только последними крохами жизненной силы он приподнял веки.
Небо показалось темнее прежнего, но по широченному контуру небосвода оно пламенело неестественным огненным заревом. Это зарево еще продолжало разгораться, медленно и плавно, как некогда в кинозале. Его яркость уже достигла невероятной силы, будто сто солнц подсвечивали нерукотворную небесную рампу, а в средней части, как раз над Тимофеем, в полнеба проявилось лицо родного ему сына Михаила.
– Батя! Что же ты наделал? Как же без тебя мне в этой жизни? Я ведь старался… Вот и освободился досрочно. Загремел тогда, жизни не зная, зато теперь поднабрался лагерного опыта… Куда мне с таким капиталом, если не обратно? Я же только на тебя и рассчитывал, батя!
Тело Тимофея пронзил удар тока. Он сразу поднялся на колени и без раздумий повалился в черную воду:
– Потерпи, сынок! Я помогу. Как же подзабыл я о тебе, елка-дрын? Как вычеркнул из своих обязанностей? Не волнуйся, тут же пустяк – всего-то метров триста. Выплыву! Ты потерпи, сынок! Ты только дождись…
– Привет, Петрович! Давно тебя не встречал, хотя вспоминал накануне! Значит, жить до ста лет будешь!
– Ну, уж, нет! Долго жить – только здоровью вредить!
– Ты всё балагуришь! Лучше загадай, когда на рыбалку с тобой рванём? Волга-то за последние дни совсем очистилась. Пора проверять, что в ней осталось? Помнишь сына Димыча-то нашего? Ну, которого детвора бездарем дразнила… Ну, который ещё в нашу восьмилетку тринадцать лет ходил. Его еще в армию тогда не брали, поскольку даже писать не научился… Так он опять новую машину пригнал. Да еще эту, как ее, бандитскую…
– Беэмьвэ, что ли?
– Ну, да! Её, балбес, как раз и купил! Совсем новую! Ох, и хороша, я тебе скажу, железяка!
– Стало быть, у хороших мужиков – новые машины, а у старых дураков – лишь на лбу морщины! Замечательные стихи! Вторая часть – вообще, о нас с тобой! А вот еще припомнил, в немецком концлагере на воротах было написано: «Каждому – своё!» У тебя, к примеру, есть что-нибудь своё? Что молчишь? Да ты не вспоминай, не пыхти понапрасну! Впрочем, заболтался я с тобой. Пойду домой, а то икота начинается. Видимо, старуха вспоминает. К слову, не знаешь, Камиль-то лодку свою отыскал? Нет? Надо же, не запер второпях, и сразу увели. Как он без нее?
– Ну и люди пошли! Делай им добро! Да и Тимофей пропал. Как узнал, что сын из тюрьмы возвращается, так и подался в бега. Уже третий день. А Мишка его вернулся, да всё ищет, всех расспрашивает, ждет. Мне такая мыслишка пришла, будто он расчет за старое с отца истребовать надумал. Может, потому и рванул куда-то Тимофей? Зато Катерина, я тебе скажу, сразу так и расцвела. Еще бы! Сына дождалась, муж опостылевший, теперь не мешает. Довольная баба, словно королева, вся светится! Обращаю внимание, для тебя она – прекрасная пассия! Я же помню – ты кобель тот еще! Кто не помнит твою присказку, будто всех девок поиметь невозможно, но стремиться к этому надо! Ну-ну – ты уж мне хотя бы не возражай! Я-то тебя знаю! Да и кто угодно подтвердит. Давно ли угомонился? Да и угомонился ли вообще? Но мне в твоей истории больше сам Тимофей интересен, нежели его Катерина – всю жизнь она его на опилки пилила. А ведь зря цеплялась, стерва! Жалко мужика! Толковый был и правильный, с пониманием, с душой. Первый помощник любому, и не дрался никогда, даже спьяну. Впрочем, и не пил он, чем сильно нас обижал!
– Согласен. Только зачем о хорошем человеке как о мертвом-то? Найдется Тимофей! Мало ли забот у человека? Может, в город подался. А меня кобелем ты совсем уж зря окрестил. Не я ведь кобелем считался, а ты! Породистым! Тебя и сейчас бабы так зовут. Небось, и Катерину приметил для собственных нужд! Скажешь, нет?
– Послушаю тебя, так и сам поверю! Только, где они, наши годы, чтобы такие разговоры с тобой вести? А Тимофея бабы третьего дня у реки приметили. Совсем черным им показался. И Наливайко подтвердил. А ещё говорил, будто Тимофей Камиля вспоминал. Не могу пока понять! Вот встретим Тимофея, тогда и расспросим. А насчет рыбалки я тебе после сообщу, пора и дома кое-что подделать…
Фото для обложки и в тексте книги выполнены автором (Вовк Александр Иванович).
Отзывы о книге можно присылать по адресу электронной почты aliwo5@rambler.ru .
