Александр Харламов
Литерный особой важности
Богдан прошел босыми ногами по мягкому ворсистому ковру поближе к трельяжу. Посмотрел на фото. Оба парня были разными и похожими одновременно. Черты лица матери давали им сходство, как родным братьям, а вот цвет волос твердил о том, что они все же были от разных отцов. Один беззаботно улыбался, щурясь на солнце, а вот другой хмурился, подчеркивая этим свою серьезность. Он был явно младше и хотел казаться солиднее для своего возраста.
– Они редко ко мне приезжают. У каждого своя жизнь, и кому нужны долгие беседы об урожае, когда вокруг жизнь кипит и удивляет своими красками. Со временем, они пожалеют, что не скучали, не тратили свое драгоценное время, свою молодость, чтобы подарить матери счастье общения, поймут, когда будет поздно будет уже что-то исправлять…И мой телефон будет молчать, а они раз за разом посылать вызов, подписанный «мама»,– Марина подошла неслышно, обняла за плечи, заставив Богдана испуганно вздрогнуть.
– Как-то не жизнеутверждающе…– попытался улыбнуться Гончаренко, ставя фотографии на место.
– Зато честно…Сколько раз, будучи в командировке ты звонила своей матери? – неожиданно спросила Марина, убрав с лица улыбку, заставив задуматься.
– Наверное…
– Да ни разу! А ты попробуй, просто набери, подари ей всего минуту, поболтай ни о чем, послушай ее жалобы, сплетни, удели внимание…Поверь, ты сделаешь ее самой счастливой на свете.
– Просто работа…
– Работа, долги, споры, любовницы, жены, дети…А вот когда-нибудь, этот номер просто не ответит. И ты поймешь, как ошибался,– Марина встряхнулась, прогоняя от себя плохое настроение.– идем поедим…Все готово! Не обращай внимание, это возрастное.
– Ты прекрасно выглядишь!– Богдан попытался сгладить неловкость и обнял любовницу.
– Перестань мне льстит…
– Это правда!– возмутился Гончаренко, шутливо щипая ее за попу.
– Все остынет!– она вырвалась и прошла на кухню. На обеденном столе был накрыт ужин на две персоны, как в лучших ресторанах Киева. Пахло обалденно. Изголодавшийся за день Богдан, не тушуясь, приступил к трапезе.
– Ты говорила, что у вас дурдом на работе?– с набитым ртом завел он разговор, о котором давненько подумывал.
– Не то слово! Все, как с цепи сорвались!– отмахнулась Маринка, накладывая себе немного тушеных овощей.– Шлют указания одно за одним…
– И с чем это связано?– будто бы невзначай поинтересовался Богдан.
– Какой-то серьезный литерный через нас собираются пропускать. Очень уж важный! Секретный! Говорят, из-за него нашего коменданта,– она слегка понизила голос, словно их в доме мог кто-то лишний услышать,– капитана Лужина в своем кабинете застрелили…
– Ужас! Но ты-то этому не веришь?
– Не верю, Сереж!– улыбнулась Маринка.– Наш Лужин, Царствие ему Небесное, был бабник первой статьи. Вот, скорее всего какой-то рогоносец позора и не выдержал…По крайней мере так говорят.
Значит, мало кто связывает с литерным убийство коменданта, удовлетворенно подумал про себя Богдан. Все списали на банальщину с разборками между любовниками.
– А нового не прислали еще?– подмигнул он заигрывающе Гончаренко женщине. Молодой придет, красивый…
– Неужто ревнуешь, Сереж?– зарделась Маринка.– Назначить назначили, только вот представляться он будет завтра, что красивый не знаю…Девки говорят у него какая-то молоденькая красотка в помощницах, а мне милее тебя все равно нет…– она ловко перебралась к нему на колени и жадно впилась в губы. От поцелуя у Богдана закружилась голова. Тепло ее тела снова напомнило о том, что он ее безумно хочет. Руки сами скользнули по бедру, пробираясь в самое сокровенное.
– Ох…– выдохнула она, когда его пальцы скользнули по слегка набухшим губкам.
На сегодня Богдан решил забыть о долге, о все заботах, отдавшись этой опытной и чувственной женщиной с головой. Завтра будет день, завтра будет пища…Нужно обязательно посмотреть на этого нового коменданта с его помощницей. Встретиться с Исой. Что-то подсказывало ему, какое-то внутреннее чутье, что девка, которую он вырубил одним ударом в гостинице и помощница нового комендант – это одно лицо. Но это завтра…А сейчас….
– Идем скорее в спальню…– жарко прошептала ему на ухо Марина, наслаждаясь его ласками.
11
станция Чуйка
Поспать толком мне так и не удалось. Разные мысли лезли в мою голову, путаясь и мешая уснуть. С первыми лучами солнца я встал, потому как дальше тянуть было нельзя. И без того, голова была, словно налитая свинцом. Попил кофе и собрался на работу. Сегодня одевать мундир не стал. Хватит того, что вчера в нем целый день покрасовался. Для моей работы сейчас главное не выглядеть надутым павлином, разукрашенным аксельбантами и золотыми погонами, а тишина и неприметность.
Подводя итог наших вчерашних приключений. Я сделал для себя лишь один полезный вывод. Белянкин оказался, несомненно, прав в своей патологической привычке подозревать всех и вся. В нашем маленьком городке действует хорошо организованная террористическая ячейка, хорошо законспирированная и отлаженная. Проблема была в том, что они знали о нас многое, а мы о них практически ничего. И направление, где искать, кого искать, с чего начинать было довольно туманно и призрачно.
Я был по-прежнему уверен, что сплошное прочесывание, на котором настаивал Белянкин, ничего не даст. Все эти «неводы», «тралы» и прочие планы МВД работали только с уголовниками, да и то, с теми, кто менее опытен, матерые волчары легко обходили заставы, досмотры и прочую стандартную ерунду. Тогда как быть?
С этой простой и одновременно почти неразрешимой задачей я вышел из дома, наслаждаясь утренней прохладой. Июнь в городе выдался довольно жарким, наверное, как компенсация матушкой природой за холодную и позднюю весну. Еще чуть-чуть и в воздухе появится тяжелое липкое марево, земля начнет нагреваться, станет невозможно дышать, а пока по раннему времени было терпимо.
Бандитов мы спугнули. Точнее спугнула Юлька своим появлением в гостинице. Винить ее смысла в этом не было. Кто же мог предполагать, что, ткнув пальцем в небо, мы окажемся настолько везучими, что с первого раза найдем главаря. Зато, теперь террористическая ячейка станет во сто крат аккуратней и осторожней.
Что мы можем сделать в данной ситуации? Все по стандартной схеме…Оповестить стрелковые команды железнодорожной ведомственной охраны. Организовать круглосуточные обходы и осмотры пути и инженерных сооружений. Самые крупные из них оборудовать засадами. Со слов Юльки составить в ЛОМе портрет предполагаемого террориста. Расклеить все объявления по вокзалам, станциями и раздельным пунктам. Провести разъяснительные беседы с руководителями подразделений станции. Все по стандартной схеме, ничего другого в голову не приходило. Иногда самое простое оказывается самым действенным из всех. Но даст ли она нам нужный результат? Я боялся подумать, что будет, если мы все же допустим этот террористический акт…
С этими мыслями я зашел в вокзал. Сухо поздоровался с охранниками, скучающими у окна, мирно беседующими с постовыми из линейщиков. Прошел к себе в каморку под лестницей, немного замешкавшись перед запертой дверью. Стоило ли будить мою помощницу так рано или все же погулять по станции? Терзаясь сомнениями, я уже решил пойти обратно, как позади услышал ее слегка насмешливый, но вполне доброжелательный голос.
– Там открыто, товарищ капитан,– сообщила она мне.
Мне пришлось задрать вверх голову, чтобы рассмотреть старшего прапорщика, который сейчас выглядел вовсе не по-военному. Короткий халатик оголял стройные ножки до колен, черные недосушенные волосы были распущены и спадали черным водопадом на тонкие плечи. Юлька была в домашних тапочках на босу ногу, с какой-то косметичкой в руках и полотенцем.
– А я вот у дежурного по вокзалу взяла ключи от комнаты отдыха…Кто ж знал, что вам в шесть утра спаться не будет…– пояснила она, сходя вниз.
Чтобы не выглядеть законченным идиотом, я попытался извиниться, потом понял, что это будет выглядеть еще большей глупостью, так как я все-таки, как никак, ее начальник и кабинет это мой, покраснел и завозился в кармане, чтобы скрыть свое смущение, делая вид, что ищу ключи.
– Я же сказала, тут открыто…– Юлька толкнула дверь в кабинет, обдав меня стойким запахом какого-то сладкого шампуня и дорогих духов.
В углу стояла собранная раскладушка. Одеяло и подушка были свернуты в круглый тюк и убраны в сторону. На стуле рядом с моим столом висела верхняя одежда моей помощницы.
– Я тут немного похозяйничала без вас,– объяснилась Лавоченко,– извините уж, но мне пришлось вашим именем дать распоряжение начальнику вокзала, чтобы тот посодействовал с местом для ночлега.
– А почему не в комнате отдыха? – нахмурился я.
– Как ни странно, но даже в таком забытом Богом вокзале все места оказались заняты,– пожала она плечами,– сегодня ночью комната освободится и господин Штукин обещал выделить ее мне, намекая на то, что готов даже лично помочь с обустройством,– последняя фраза была сказана лично для меня, как укол опытного рапириста. Я скрипнул зубами и промолчал. В конце концов она взрослая женщина и может просить помочь с обустройством кого захочет. Жаль, что не меня…Но…
– Можете выйти?– попросила она меня неожиданно. Борясь с захлестнувшим меня приступом необъяснимой ревности, я даже не сразу ее услышал и понял.
– Что?
– Мне надо переодеться, товарищ капитан. Я, конечно, понимаю, что вы как мужчина предпочли бы видеть меня в халате, но, думаю, что остальные посетители вокзала, включая Штукина, слишком уж обрадуются такому повороту событий.
– Да…Да….конечно…– растерялся, заметался в поисках сигарет, потом вспомнил, что они у меня в кармане, засуетился, покраснел, мысленно разозлившись на проклятую девчонку, которая снова вогнала меня в краску.– Я покурю пока…Минут пять.
– Сорока пяти секунд будет достаточно!– шутливо отдала воинское приветствие Лавоченко.
– И все же…Потом обсудим план на сегодня. У нас много работы…
– Есть, товарищ капитан!– браво гаркнула старший прапорщик, запирая за мной дверь.
Повертев в руках сигарету, я засунул ее обратно в пачку. Подышал, приводя мысли и свои чувства в порядок. Откуда-то сбоку послышались осторожные шаги. В конце коридора, ведущего в производственные помещения вокзала появился Штукин, лысоватый круглолицый, крючконосый начальник вокзала. Одет он был в идеально отглаженную форму, а в его руках торчал букет ромашек. Увидев меня у двери комендатуры, он резко свернул в сторону к кассам, сделав вид, что направляется не в мою сторону. Ну-ну…Подумал я. Донжуан хренов, уже тут как тут…А у самого жена, дети…
– Товарищ капитан, можете заходить!– раздался голос Лавоченко из-за двери.
– Я…
– Да слышала я, что никуда курить вы не ходили,– отмахнулась помощница. Она уже была одета в джинсы и зеленую футболку, которая явно шла ей, прекрасно гармонируя со светлыми, почти голубыми глазами. За то короткое время, что меня не было, она успела причесаться, быстро накраситься и даже поставить чайник.– Я решила попить для начала кофе. Вы не против?
Я согласно кивнул, усевшись на своем место, вяло перебрал пальцами кипу бумаг, какой-то текучки, оставленной мне Лужиным в наследство. Плюнул на них, тем более кофе был готов и ароматно дымился прямо у меня под носом.
– И какие у нас планы на сегодня?– отхлебнув горячего напитка уточнила Юлька, закинув ногу за ногу, мгновенно сбив меня этим простым движением с мысли.
– План прост…– собрался я, старательно отводя взгляд в сторону.– Для начала надо провести стандартные противодиверсионные мероприятия, вроде оповещение всех причастных, стрелковых команд, линейщиков, усиление патрулей и тому подобное. Разослать письма во все инстанции в какие только можно…
– Уже сделано!– кивнула Юлька, доставая откуда-то из-под стола огромный бутерброд с вареной колбасой.– Я позавтракаю, если можно? – уточнила она на всякий случай, откусывая небольшой кусочек.
– Можно…А…
– Еще вчера, когда вернулась из гостиницы,– ответила на мой невысказанный вопрос старший прапорщик,– подумала, что это надо было сделать в первую очередь. Все причастные службы оповещены. На одиннадцать в красном уголке движенцев состоится собрание под вашим председательством…
– Чего?
– Вы хотели познакомиться с начальниками местными, так сказать железнодорожной элитой…Чем не повод?– подмигнула она мне, беспечно помахивая перед моим лицом бутербродом.
– Лавоченко…
– А я что?– глаза моей помощницы изумленно округлились.– Я вообще не причем. Вы сами им вчера ночью все разослали за своей электронной подписью.
– Ладно…– смилостивился я, понимая, что девчонка, в сущности, права. – А тебе придется посетить наше славное ЛОВД и набросать словесный портрет твоего молдаванина. Там тебя встретить мой друг и поможет во всем.
– Легко!– согласилась Юлька. Опухоль с ее ушибленной щеки чуть спала, оставив лишь легкое покраснение.– То есть, так точно, товарищ капитан!
– Ладно, хватит ерничать…– выдохнул я, чувствуя почему-то рядом с ней себя каким-то древним стариком, хотя был ненамного старше ее.– Есть еще бутерброды? А то я не ел со вчерашнего вечера?
12
станция Чуйка
Сегодня Маринка осталась дома. Смена была не ее, и его женщина пообещала накормить его незабываемым ужином, приправленным незабываемым сексом. Богдан клятвенно пообещал вернуться к вечеру, как можно пораньше и с самого утра отправился на склады к Исе. Оптовка под легкомысленным названием «Банановый рай» располагалась на самом выезде из города. По правую сторону от нее находилось местное ГАИ, напротив военная база. Часть, передислоцированная в Чуйку, с началом российско-украинского конфликта все никак не могла выехать с поля, так и проживая в палатках, по непонятным ни для кого причинам. Огромный военный городок был готов, последние строители оттуда уехали еще по весне, завершив окончательную отделку, но все так же на месте бывшего аэропорта кучковались палатки в грязи под открытым небом, стояла закрытая тентом техника, и лениво бродил у небольшого КПП со шлагбаумом провинившийся срочник, больше похожий в своей грязной замызганной форме на какого-то бича, которых часто видел Гончаренко в Киевском метро. Да и вообще, все встреченные им в Чуйке военные, мало походили на могучую и непобедимую российскую армию, о которой на каждом федеральном канале твердили без устали соловьи отечественной пропаганды. Немытые, порой даже небритые, в заштопанной и застиранной форме кроме жалости эти «головорезы» больше никакого чувства не вызывали. Богдан слышал, что их, как рабов в Средневековье, офицеры от лейтенанта до майора ссылали для полевых работ в местные подсобные хозяйства за смешную сумму. Те, что постарше торговали всем чем не попадя со складов, в том числе и боевым оружием, но поистине город стал раем для ротных старшин и прапорщиков зампотылов. Эти «Камазами» вывозили все, что можно было увести, а последнего, по слухам, поймала прокуратура «на горячем», когда тот пытался толкнуть почти цистерну бензина за сущие копейки. Все, как это обычно бывает в этой дикой России, списали на ни в чем неповинных солдатиков, а дело замяли, не дав ему дальше никакого хода.
– Да уж…– покачал головой Богдан, вылезая из такси, рядом со складами Мурзаева.– На его родине, в Украине ситуация складывалась не лучше. Гончаренко был уверен, что это последствия советского прошлого, когда всего было вдоволь, когда воровали все, что плохо лежит. Только сейчас в сознании настоящих украинцев начинает, что-то меняться, но до восприятия ими европейских ценностей должно было пройти еще очень много времени, а так…Так и украинцы оставались теми же самыми дикими азиатами, как и русские, за исключением некоторых областей, вроде Львова, Ивано-Франковска или Закарпатья.
Прямо за складами, уходя кухней куда-то вглубь жилого квартала, расположилась прямо напротив военного КПП небольшое кафе. По летнему времени прямо на дорожку были выставлены несколько пластмассовых столиков под широкими клеенчатыми зонтами. Неподалеку жарился шашлык, источая дурманящий аромат свежей баранины. За стойкой, протирая стаканы, скучал тот самый племянник Исы, с которым Богдан виделся в парке, в тени сидел сам Мурзаев, в национальной тюбетейке, светлой-голубой рубашке с коротким рукавом и светлых штанах, в неизменных туфлях с загнутыми острыми носами. Он лениво пил чай из круглой пиалы, лениво беседуя с расположившимся напротив круглолицым майором. Военный что-то горячо доказывал чеченцу, размахивая руками и активно жестикулируя. Его возмущенные возгласы были слышны далеко на улице.
– Это форменный грабеж, Иса!– кричал майор-пехотинец, стуча кулаком по столу.– Мы знаем друг друга же четыре года, а ты по прежнему пытаешься меня надуть…
– Никто тебя надуть не пытается, уважаемый!– отрицательно кивал седой головой ваххабит.– У тебя есть товар, у меня есть цена…Ты предлагаешь товар, я озвучиваю цену…– невозмутимо попивал чай Мурзаев. Чуть поодаль от него сидела компания молодых парней, несмотря на жару, томящихся в кожаных куртках, под полами которых легко можно было опытным взглядом определить заплечную кобуру. Майор обострять не хотел, искоса поглядывал на них, но упрямо стоял на своем.
– Ты же знаешь, чем я рискую!– привел он последний довод, но Иса был неумолим.
– Не хочешь бизнес делать, дорогой, не делай его!– подвел итог спора он.– Живи, как все, на одну зарплату…
– Я…
– Салам, Богдан!– старик наконец-то заметил Гончаренко, с улыбкой наблюдавшего за спором у самого входа в кафе. Встал, кряхтя, со своего места, и прошел ему навстречу.
– Алейкум асалам!– ответил украинец, шагнув хозяину заведения навстречу. Наглый и надменный чеченец убил своим движением сразу двух зайцев, со свойственной им всем восточной мудростью, показал майору, что спор окончен и дал понять всем, что пришел очень важный гость.
– Как сам? Как здоровье?– они обнялись, прикоснувшись щеками друг к другу.– С момента последний нашей встречи ты сильно поправился,– шутливо похлопал он Богдана по округлившемуся, но еще не выпирающему животу.
– Ты тоже постарел, Иса…
– Все мы не молодеем. Годы неумолимы! Старость, как и смерть мы победить не в силах…– согласился Мурзаев, на вид глубокий старик, но все еще сильный и цепкий, с волчьим внимательным взглядом, гениальными мозгами и острым умом. С ним необходимо было всегда держать ухо в остро, как с любым умным и расчетливым человеком. Будь, Иса проще, то уже давно бы лежал в земле или сидел в тюрьме, совершив столько убийств и преступлений, а он нет! Торгует своими бананами почти посреди страны, с которой долго воевал, не скрываясь и не прячась ни от кого.
– Мне нужна твоя помощь, мой друг,– начал издалека Богдан, намекая на то, что рассыпаться в восточных любезностях у него нет времени.
– Вы – люди Запада не умеет терпеть. Все куда-то спешите, летите, торопитесь, а все равно опаздываете. Восток, в этом отношении, мудрее…
– Несомненно!– торопливо согласился Гончаренко, опасаясь, что тут же выслушает длинную лекцию о извечной разнице между Востоком и Западом.– Тебе твой племянник передал мою просьбу?
– Магомед – мальчик исполнительный!– не ответил ни да ни нет старик.– Товарищ майор зашел к нам по тому же вопросу…– кивнул он себе за спину, указывая на хмурого офицера, который нервно мешал ложкой сахар в полупустой чайной пиале.
– И как?
– Говорит есть у него хорошие вещи на квартире…Именно те, которые тебе нужны. Вот только цену ломит заоблачную. Не по карману…– нахмурился Иса, на его лице промелькнула тень презрения к человеку, предавшему свою присягу собственной стране.
– За это можешь не переживать,– отмахнулся Богдан,– деньги не важны! Главное, чтобы дело было сделано! Единственное…Ты сильно расстроишься, если не сможешь с ним работать больше? – прищурился хитро Богдан, выжидательно посмотрев на старика. Чеченец задумался всего лишь на секунду, а потом брезгливо махнул рукой.– Там столько таких шакалов, что за этим очередь стоит…
– Вот и хорошо!– кивнул Гончаренко.– Ты меня с ним сможешь свести?
– Какой разговор, уважаемый?! Только…
– Что, Иса?
– У меня здесь племянник, сын с внуками живет. Хорошо живут…Богато…– начал обтекаемо чеченец.
– Жаль, что придется оставить это место,– кивнул Богдан сожалеюще,– говорят Грозный отстроили не хуже Лас Вегаса! Да и воздух горный чище…Для старых костей самое то!
– Я понял тебя, Богдан.
– И билеты до пятницы со скидками продают, я слышал,– глядя в сторону, тихо произнес Богдан. Он был уверен, что времени собраться старому ваххабиту хватит с головой. Он всю свою жизнь жил на пороховой бочке, наверняка, приучил к этому свою семью.
– Пойдем, брат…
Они шагнули в тень зонтиков, спрятавшись, наконец-то, от палящего, как сумасшедшее, летнего солнца. За соседними столиком молодые чеченцы слегка напряглись. Ближний к ним парень небрежно, словно бы невзначай положил правую ладонь на пояс, чтобы в случае чего оперативно вытащить оттуда пистолет. Иса предупредительно поднял руку, показывая всем своим видом, что пришли свои люди.
– Это покупатель, Андрей,– представил Богдана майору ваххабит,– его интересует твой товар. Деньги для него не проблема.
– Пять миллионов!– тут же поднял на него глаза военный, зло прищурившись.
– Пять так пять,– пожал плечами Богдан,– только кота в мешке я никогда не покупаю…Мне надо посмотреть на товар. Вдруг твои бананы просроченные или порченные?
Майор за столиком засуетился. Его руки нервно забегали по столу. Он никак не ожидал, что молодой мужчина так быстро согласится на все его условия. Офицер рассчитывал, что сейчас придется долго и нудно, как с Исой торговаться, да и цену он сказал специально в два раза завышенную, чтобы была возможность прилично скинуть. Но этот невзрачный темноволосый парень был явно серьезным человеком. При произнесении порядка цифр ни один мускул на его лице не дрогнул.
– Хорошо…Я тут неподалеку снимаю хату. Все там!– выдохнул майор. На его лице отчетливо проступила алчность и жадность. Глаза заблестели, лицо, и без того красное на жаре, стало почти пунцовым.– Только всем этим табором, там делать нечего,– кивнул он в сторону сидящих чеченцев,– только ты и я…
– Добро!– согласился покладисто Богдан, повернулся к Исе. Чтобы его поблагодарить и напомнить о еще одном незаконченном деле.
– Твой племянник передал тебе мою вторую просьбу?– уточнил он, нахмурившись.
– С этим сложнее,– замялся Мурзаев, сняв тюбетейку и промокнув носовым платком блестящую на солнце абсолютно лысую голову.
– Я надеюсь на тебя, друг,– обронил Богдан, уперев тяжелый взгляд в ваххабита,– твой гонорар тогда увеличиться втрое! Можешь проверить свой счет в Лейпциге…
– О чем это вы?– вмешался было майор, но поймав суровый блеск глаз чеченца тут же умолк.
– Завтра у ЦКР, только трое, больше нет…
– Хорошо…– кивнул Гончаренко. Для той операции, что он задумал этого было вполне достаточно.– А теперь пошли смотреть твои бананы!– позвал он за собой майора, выходя снова под палящее солнце Чуйки. Нехотя, офицер последовал за Богданом, лениво потягиваясь. Его красная, распаренная на солнце, как после бани шея, противно лоснилась от мгновенно выступившего пота. От мужчины пахло свежим перегаром. Гончаренко поморщился. Русские, как были свинья, так и остались. Далеко этим ребятам до продвинутой Европы. Все так же готовы продать ближнего своего подставить за копейки, все так же неповоротливы и алчны.
– Ну, где твои бананы?– нахмурился националист. Ему не хотелось находиться рядом с этим человеком больше, чем это нужно было для дела.
– Вот в этом доме все…– кивнул майор на неприметный участок, огороженный по всему периметру покосившимся шиферным забором, выкрашенным в темно синий цвет.– У одной из бабок местных эту хату снимаю именно для таких мероприятий.
– Так это не первое твое дело?– уточнил Богдан, следуя за офицером во двор, густо увитый виноградными лозами.
– А как же? Мы с Исой еще с Кавказа дружим…Я тогда еще лейтенантом зеленым был, вот он мне и предложил…
– Хватит!– оборвал его Гончаренко.– Мы не на вечере воспоминаний…Веди!
Они остановились перед высоким крыльцом, заросшим густым хмелем почти до самой земли. Сквозь немытые грязные окна еле заметно виделись красные занавески в белый горошек. Одна ступенька на крыльце провалилась, но никто и не думал ее ремонтировать, вместо этого под нее подставили кусок пеноблока. Дверь была советская, филенчатая. Майор со старым звонком провозился минуты три, кляня на чем свет стоит город Чуйку, его командование, пославшее такого перспективного офицера в эту глухомань, и бабку, сдавшую за непомерно высокую цен эту халупу. Спустя некоторое время замок все же поддался. Дверь мягко распахнулась. В лицо ударил запах сырости и нежилого помещения. Щекочущая нос пыль висела в воздухе. По углам таились паутины, а стол, застеленный старой грязной клеенкой, был заставлен пустыми пивными бутылками.
– Ты, извини за беспорядок…– пожал плечами майор.– Я тут изредка лишь перебиваюсь, когда увольнение припадает, а так больше в части…
– Ничего…– прошелся по комнате Богдан, спрятав руки в карманы. Старые половицы мгновенно откликнулись подозрительным жалобным скрипом.– Мы тут ненадолго…
Он кивнул вопросительно, намекая на то, что со вступительной частью может быть покончено, пора и честь знать.
– Ах, да!– спохватился майор, смахивая несвежим платочком пот со лба. Кинулся к кровати, застеленной поверх матраса грязной простыней в пятнах от кетчупа. Потом остановился, напряженно замерев. Его рука самопроизвольно легла на пояс, где висела пистолетная кобура.– А деньги? Деньги покажи…
Гончаренко улыбнулся, как можно спокойнее, без лишних движений, засовывая ладонь за пазуху. Всем своим видом показывая, что не желает зла русскому солдату. Очень осторожно он выудил из тонкой ветровки пачку долларов и небрежно бросил их на стол. Потом сделал несколько шагов назад, предлагая пересчитать, не спуская глаз с напряженного майора. Тот был на взводе, нервничал, хоть и говорил, что это была его не первая сделка. Потому не стоило его лишний раз нервировать.
– Считай…
Забыв про Богдана, тот бросился к столу. Жадно пролистал зеленые хрустящие бумажки, даже не думая, что в этот момент его было убить легче легкого.
– Не «кукла»!– обрадовался он, пролистывая пачку банкнот.
– Оружие где?– строго уставился на него националист, глядя, как тот суетливо прячет в нарукавный карман с шевроном сухопутных войск толстую пачку долларов.
– Сейчас…
Он шагнул к кровати и задрал вверх простыню. Под старенькой панцирной кроваткой обнаружились три широких ящика защитного цвета с маркировками вооруженных сил российской федерации. Торопливо он достал со скрипом один из них, недолго повозился с замками.
– Смотри…
На дне ящика хорошо смазанные, запакованные в промасленную бумагу лежали автоматы «калашникова» с отсоединенными магазинами. Во втором три противотанковые мины с отдельно упакованными взрывателями. В третьем семь пистолетов системы «макаров» в полной боевой готовности. Все было новенькое, чистенькое и ухоженное. Приглядевшись, Богдан удовлетворенно отметил, что все номера сточены.
– А гранаты? – полюбопытствовал он, проводя ладонью по матовой поверхности цевья автомата. Знакомый холодок приятно тревожил пальцы.
– Ты войну в Чуйке решил устроить, братишка?– ухмыльнулся майор, но наткнувшись на укоризненный взгляд Богдана тут же умолк. Повернулся к столу, распахнув ящик для кухонной утвари. В картонном ящике из-под сухпайка, переложенные сеном, блестело с десяток «Ф1».
– А запалы?
– Обижаешь!– майор немного поворошил сено, под котором обнаружились десяток запалов.
– И как ты не боишься, что хозяйка дома нагрянет с неожиданной проверкой и обнаружит все это богатство?– удивился Богдан. Он бы никогда не прятал весь арсенал в одном месте. Минимум три-пять точек, чтобы при случае не накрыли все…
– Отовремся!– махнул рукой офицер, аккуратно раскладывая на столе гранаты.– Бабка знает, что я военный. К тому же город этот страна не пуганных идиотов. Они здесь, как в другом времени живут…
– Угу…– буркнул Богдан, возвращаясь к автоматам. Взял один из них в руки, повертел немного, чувствуя, как поднимается настроение. Боевое оружие всегда действовало на него так.– Ты позволишь?– спросил, отщелкивая затвор.– Доверяй, но проверяй!
Не хватало только, чтобы вояки продали ему за столь огромную сумму денег учебные автоматы со спиленными бойками. Вот смеху-то было…Майор махнул рукой, мол, чего там смотреть, любовно поглаживая нарукавный шеврон. Его грела мысль о том, что он за какие-то пару часов сегодня сумел заработать свою месячную зарплату. С Исой они работали давно, но заказы были маленькие, не оптовые, кое-как хватало лишь на новенький автомобиль, да на любовницу из местных, которая оказалась на редкость алчной и требовала все больше и больше денег.
Богдан ловко передернул затвор, направив ствол автомата в потолок, уверенно нажал на спуск. Раздался сухой щелчок. Одним ударом ребра ладони выбил тонкий шомпол и снял затворную раму. Внимательно осмотрел боек, спусковой механизм. Русский не соврал, оружие было абсолютно новым, а значит сделку можно считать состоявшейся.
– А это, что такое?– воскликнул Гончаренко, ковыряясь шомполом в стволе.– Говоришь новые автоматы? Со склада? Лоха нашел, что ли?
Майор испуганно дернулся в сторону, словно покупатель в один миг мог у него отнять кровно заработанные доллары.
– Чего ты гонишь, братишка? Абсолютно новые автоматы! Только получили…
– Да, где они новые!– твердил свое Богдан.– Нагар на стволе! Нарезы куда зря! Сам посмотри!
Он протянул автомат майору, давая возможность лично убедиться в том, что тот толкает ему левый товар.
– Смотри в стволе…Так не увидишь! К свету стань!– он рывком развернул офицера в сторону окна, словно безвольную куклу. От напора покупателя тот растерялся, даже не пытаясь возразить что-либо…
– Не видно тут ни хера!– бросив взгляд в канал ствола, удивленно крикнул он.
– Это ты салажатам своим расскажешь!– рявкнул Богдан, беря в правую руку брошенный шомпол.– Смотри вот тут…
Он ухватился плотно ладонью за ствол, толкнув майора вперед. Тот пошатнулся, что и нужно было Гончаренко. Удар шомпола пришелся ему прямо в ушную раковину. Металл с треском вошел в ухо, впиваясь в мозг. Офицер дернулся несколько раз в крепких руках Богдана и затих, медленно сползая на пол. Чтобы не шуметь лишний раз, убийца аккуратно опустил его тело на пол. Быстро осмотрелся, не умудрился ли оставить где-то своих следов. Нет, все было чисто…Набрал номер Исы, уже ждавшего его возле ворот.
– Все готово! Грузимся…– спокойно произнес в трубку Богдан, забирая из кармана мертвого продажного майора пачку денег.
