Александр Галушка
Кристалл роста к русскому экономическому чуду
9.7. Ликвидация двух контуров денег и переводного рубля
Фундаментальным ударом по модели опережающего развития становится разрушение двухконтурной денежной модели, происходящее в период 1987–1990 годов.
13 марта 1987 года выходит постановление о создании так называемых центров научно-технического творчества молодежи (НТТМ). Постановление гласит: «Создаваемые в стране … центры научно-технического творчества молодежи должны стать школой самостоятельной хозяйственной деятельности, обеспечить более полное использование свободного времени и профессиональных навыков молодых тружеников»{462}. НТТМ не платят налогов, а лишь отчисляют суммарно 30 % своего дохода в государственный и местный фонды НТТМ. Однако главной их особенностью становится возможность обналичивать денежные средства, находящиеся на расчетном счету. Теперь предприятия под видом расходов на «научные разработки» могут перечислять средства на счет НТТМ, а оттуда получать их обратно в виде наличных. Собственно, к этому узаконенному обналичиванию безналичных денег и сводится основная фактическая деятельность центров научно-технического творчества молодежи, ставших основой для создания стартового капитала целого ряда олигархов 1990-х годов.
Что произошло с точки зрения работающей несколько десятилетий двухконтурной денежной системы? Деньги, предназначенные для капиталовложений и расчетов между предприятиями, получают возможность становиться наличными, что неминуемо приводит к инфляции и росту дефицита.
Буквально через несколько месяцев принимается Закон о государственном предприятии (объединении){463}, согласно которому уже сами предприятия «с целью материального стимулирования работников» получают право переводить часть безналичных средств в фонд материального поощрения, а из него обналичивать.
Реформы на этом не останавливаются, принимается Закон «О кооперации». С 1987 года начинают создаваться кооперативы.
Количество кооперативов растет лавинообразно – с 13,9 тысяч на 1 января 1988 года до 193 тысяч на 1 января 1990 года. За два года численность сотрудников кооперативов увеличивается со 156 тысяч до 4,9 млн человек{464}.
Фактически для многих руководителей государственных предприятий кооперативы становятся каналом перекачки ресурсов возглавляемых ими предприятий в свою личную пользу. Созданные родственниками и доверенными людьми на основе предприятий кооперативы покупают у последних продукцию по низким государственным оптовым и розничным ценам (например, на сырье), а продают по высоким рыночным ценам на дефицитном рынке.
Е. Г. Ясин пишет: «Едва ли не первое дело, которым кооперативы стали заниматься, не было предусмотрено творцами закона: пользуясь ничейностью госсобственности и возможностями платить сколько угодно тем, кто ею пользовался, они стали перекачивать к себе ресурсы госпредприятий, разлагать госсектор, снижать его эффективность.
В 1990 году 80 % всех кооперативов действовало при госпредприятиях, арендовало у них 60 % основных фондов и приобретало ⅔ потребляемого сырья и материалов. При этом 70 % продукции кооперативы продавали госпредприятиям».{465}
Кооперативы также получают право свободно обналичивать средства, поступающие на их расчетный счет: «Кооператив по согласованию с учреждением банка с учетом специфики деятельности определяет предельный размер наличных денежных средств, постоянно находящихся в его кассе на текущие расходы. Средства, предназначенные на оплату труда членов кооператива и лиц, работающих в нем по трудовым договорам, на приобретение товаров на колхозных рынках и у населения, а также командировочные расходы указанным лимитом не регулируются»{466}. В целом «кооператив самостоятельно определяет виды, размеры и порядок формирования и использования фондов и резервов (кроме страхового (резервного) фонда в кооперативах в сферах производства и услуг). Государственные и кооперативные органы нормативы образования фондов кооперативу не устанавливают», – говорится в законе.
Поскольку на кооперативы не распространяются ограничения по фонду заработной платы, по получению денег по безналичным счетам, очень выгодно проводить через кооперативы работы, осуществляющиеся фактически на государственных предприятиях. Через кооперативы активно обналичиваются безналичные деньги государственных предприятий. Так, только в первом полугодии 1990 года выдача наличных средств со счетов кооперативов в банках более чем в 13 раз превышает их наличные вклады в банки за этот период{467}.
В итоге кооперативы фундаментально дезорганизуют денежное обращение страны, высасывают государственные ресурсы, усиливая большую денежно-товарную несбалансированность в экономике, еще больше увеличивая дефицит, разгоняя инфляцию, развивая коррупцию. «Развивая кооперативное движение, некую переходную ступень к частной собственности, … передали кооператорам, а точнее продали, все производственные госфонды, предназначенные для продажи населению в госмагазинах по твердым ценам. Продовольственные запасы немедленно растворились в открывшихся на каждом углу кооперативных ресторанах и харчевнях. Цены там назначались полоумные на те самые продукты, которые предполагалось продавать населению по установленной стоимости. А магазины сразу опустели. Отсюда берет начало и современная коррупция. Впервые кооператоры, скупая госфонды, стали делиться с чиновниками»{468}.
Далее очередь доходит до банковской системы страны. 31 марта 1989 года выходит Постановление «О переводе государственных специализированных банков на полный хозяйственный расчет и самофинансирование». Документ гласит: «Перевести в 1989 году государственные специализированные банки на полный хозяйственный расчет и самофинансирование, положив в основу деятельности банков прибыль (доход) как обобщающий показатель эффективности работы и главный источник укрепления и развития банковских учреждений, социального развития и материального стимулирования их коллективов»{469}. Те самые организации, которые изначально призваны обеспечивать процесс капиталовложений, все более приближаются к обычным коммерческим банкам.
В это время в стране уже растут сепаратистские настроения. Главы республик все более озабочены проблемой приватизации финансовых потоков и собственности. У руководителей страны уже нет достаточного понимания важности сохранения организованной экономической системы.
Фактически реализуется разрушительная цепочка законов, постановлений, решений, дестабилизирующих экономическую систему. Деятельность НТТМ неминуемо провоцирует инфляцию, которая приводит к дефициту. Кооперативы оказываются как нельзя кстати. Ими, словно днище корабля ракушками, обрастает каждое государственное предприятие. Товары по государственным ценам продаются кооперативам, а последние сбывают их с наценкой в сотни процентов. Большая прибыль снова обналичивается, ускоряя инфляцию и падение уровня жизни большей части населения.
По итогам первого же года данных реформ – в 1988 году зарплата выросла на 7,0 %, а производительность труда – на 4,7 %, объем производства в промышленности – на 3,9 %{470}. Уже 16 февраля 1989 года председатель Правительства признает: «Во всех отраслях народного хозяйства зарплата растет быстрее, чем производительность труда. Сейчас 40 млрд избыточных денег, не покрытых предложением товаров»{471}.
По итогам второго года данных реформ – в 1989 году положение дел еще больше ухудшается: план по росту промышленности – 4,0 %, при фактическом росте всего – 1,6 %, при этом заработная плата вместо 5,8 % по плану увеличивается на 9,4 %, а доходы населения вместо 6,2 % возрастают на 13,1 %{472}. Таким образом, темп роста доходов населения в 1989 году опережает темп роста производства в 8 раз, а рост заработной платы в промышленности – в 6 раз.
Это прямо порождает еще больший рост дефицита товаров, который в 1989 году затрагивает уже сильно и Москву: «За последнее время значительно ухудшилось снабжение г. Москвы молочными продуктами, колбасными, кондитерскими изделиями. По многим из них наблюдаются перебои в торговле по несколько дней, ассортимент узок, нарушаются графики завоза. Прилавки многих магазинов большую часть дня пустые»{473}.
В феврале 1990 года на руководящем пленуме куратор экономической сферы Н. И. Слюньков официально заявляет: «За 4 года денежные доходы превысили расходы на покупку товаров, услуг, платежей и взносов почти на 160 млрд руб. В результате вклады населения на счетах банков выросли в полтора раза, а наличные деньги на руках – на одну треть. Такой наплыв денег расстроил потребительский рынок, смел с полок, прилавков все товары, создал определенную социальную напряженность… Из 1200 ассортиментных групп товаров около 1150 попало в разряд дефицитных. Принимаемые Правительством меры были недостаточны, малоэффективны и несвоевременны»{474}.
Такими стали в первые же два года – 1988 и 1989 последствия решений 1987 года, фактически разрушивших двухконтурную денежную модель – через кооперативы и НТТМ созданы мощные каналы перевода безналичных денег в наличные.
Следующим ударом по двухконтурной денежной модели становится Постановление от 13 июля 1990 года «О Государственном банке РСФСР и банках на территории республики». Этим документом учреждается Центробанк России, а филиалы специализированных банков, находящиеся на территории России, объявляются собственностью республики, подлежащей акционированию. Никто не заботится о сохранении экономической системы. Филиалы специализированных банков становятся отдельными частными акционерными компаниями. Сюда же добавляются системные решения: 24 октября 1990 года российский парламент принимает Закон, устанавливающий приоритет на территории России российского законодательства над общесоюзным, а 31 октября 1990 года – Закон, закрепляющий за Россией право на собственность, находящуюся на ее территории, в том числе на все природные ресурсы (нефть, уголь, газ и т. д.).
Важнейший инструмент денежной системы ликвидируется. Плотина между двумя денежными контурами разрушается, что ведёт к большой разбалансировке денежной системы, острому дефициту, гиперинфляции.
Как следствие, в 1990–1991 годах положение дел в экономике, а особенно в продовольственном обеспечении лавинообразно ухудшается, начинаются перебои в движении натурально-вещественных потоков.
Дело доходит до обращения региональных руководителей в Правительство о разрешении им бартерных сделок с целью спасения продовольственной ситуации в своих регионах. Вот примеры некоторых из них:
– руководитель Омской области Л. К. Полежаев просит разрешить обменять 260 тысяч тонн нефтепродуктов на сахар{475};
– руководитель Кемеровской области А. Г. Тулеев просит выдать на 1991 год лицензию на экспорт 10 тысяч тонн алюминия и 30 тысяч тонн минеральных удобрений карбамид в обмен на продукты питания{476};
– руководитель Ленинграда А. А. Собчак пишет председателю Правительства: «В Ленинграде продолжает ухудшаться снабжение населения основными продуктами питания… За 1990 г. в Ленинград не поступило от отечественных поставщиков 92 тыс. т мяса, что составляет 32 % от объема поставок, запланированных на год; в январе – апреле 1991 г. соответственно – 9,2 тыс. т мяса, что составляет 13 % от объема поставок. Аналогичное положение и по другим продуктам питания»{477} и просит разрешение «на экспорт мазута в объеме 300 тыс. т с освобождением от уплаты налога на экспорт и таможенных пошлин»{478}.
Руководство страны утрачивает способность самостоятельно решать вопросы обеспечения населения самым необходимым продовольствием и товарами первой необходимости.
Начинают резко нарастать трата золотого запаса и привлечение кредитов западных стран на закупку продовольствия и товаров первой необходимости. Это ведёт к резкому сокращению золотого запаса до 240 тонн и четырехкратному росту внешнего долга с 25 млрд до 103,9 млрд долларов США{479}.
Далее в силу большого роста внешнего долга западные страны начинают отказывать в новых кредитах.
Утратив возможность получения кредитов, руководство страны начинает обращаться к западным странам за благотворительной и гуманитарной помощью.
К концу 1990 года 80 % оказываемой зарубежными странами помощи приходится на Германию{480}. 27–28 ноября 1990 года проходят переговоры представителей двух стран, по их итогам 7 декабря 1990 Главе государства поступает доклад: «Делегации ФРГ были переданы сводные предложения‹…› в осуществлении первоочередных мер помощи по поставке в ‹Россию› с начала 1991 г. продовольствия, медикаментов, потребительских товаров первой необходимости… С нашей стороны было высказано пожелание, чтобы часть указанных товаров поставлялась в виде безвозмездной помощи… На данной встрече договорились о поставках на безвозмездной основе продовольственных и потребительских товаров на сумму 415 млн марок… К просьбе о предоставлении дополнительных кредитов на закупку продовольствия и товаров повседневного спроса германская сторона отнеслась отрицательно»{481}.
13 декабря 1990 года Европарламент принимает Резолюцию о продовольственной помощи и помощи медикаментами: «Принимая во внимание растущие призывы ‹России› к европейскому сообществу через средства массовой информации и по дипломатическим каналам помочь в облегчении ситуации с нехватками продовольствия и медикаментов путем принятия срочных мер по оказанию помощи… Европарламент призывает Комиссию в кратчайшие сроки обеспечить срочную продовольственную помощь ‹…› путем использования имеющихся фондов».{482}
В конце 1990 года крайняя разбалансированность экономики и рост избыточной денежной массы становятся причиной реализации денежной реформы, которую связывают с именем министра финансов В. С. Павлова. Главной целью реформы является изъятие из обращения избыточной денежной массы, оцениваемой в размере 81,5 млрд рублей с последующей стабилизацией денежной системы и экономики. По разным оценкам, из обращения изъято лишь от 6 до 14 млрд рублей. Конфискационная по своей сути реформа проваливается, общая разбалансированность денежной системы сохраняется, большой «навес» необеспеченных денег в экономике разрушает экономику и товарооборот.
В результате «физический объем розничного товарооборота в январе – сентябре 1991 г. сократился, по сравнению с соответствующим периодом 1990 г., на 12 %… Неудовлетворенный спрос на товары и услуги существенно возрос, усилилась спекуляция»{483}. По оценкам Всемирного банка, дефицит бюджетной системы в 1991 году составляет 31 % ВВП{484}. Денежная масса вырастает в 4,4 раза, еще подконтрольные цены – в 2 раза (на 101,2 %){485}.
Начинается острый дефицит и гиперинфляция. Основные продукты питания реализуются по карточкам. В большинстве регионов к концу 1991 года устанавливаются следующие нормы (на одного человека в месяц): сахар – 1 кг, мясопродукты – 0,5 кг, масло животное – 0,2 кг. Дефицит зерна по импорту составляет 17,35 млн т{486}.
К концу 1991 года в стране возникает реальная угроза голода.
И последнее. В 1990 году без особой дискуссии принимается решение о ликвидации с 1 января 1991 года переводного рубля.
9.8. Ликвидация: результаты
Ликвидация системы планирования «выбивает» центральный элемент структурной части алмаза, превращая его в графит. Ликвидация остальных элементов системы продолжает разрушение иерархичной кристаллической решетки. В результате драгоценный бриллиант превращается в графит, а затем в кучку золы.
По аналогии целостная модель опережающего развития превращается в хаотичный набор остатков прежней организованной системы.
Рис. 76. Кристаллические решетки и внешний вид графита и аморфного углерода
В общем виде схема ликвидации модели опережающего развития представлена на Рис. 77, а её фактические результаты – на Рис. 78.
Графики на Рис. 78 демонстрируют результаты ликвидации экономической системы – неуклонность падения ключевых показателей экономического развития, за исключением локальных временных или отраслевых всплесков, которые принципиально не меняют главенствующую долгосрочную тенденцию затухания роста экономики. Большой запас прочности ранее созданной экономической системы и значительная инерция спуска с «высокой базы» двузначных темпов роста определяют постепенность затухания.
Рис. 77. Ликвидация модели опережающего экономического развития
Рис. 78. Основные экономические показатели периода 1951–1990 гг.
Выводы (1 часть). Дезорганизация экономической системы, ликвидация связанных между собой факторов роста экономики приводят к падению темпов роста экономики и последующему хаосу. Это дополнительно – «от противного» – доказывает важность каждого фактора и их целенаправленной, организованной связанности между собой.
1. Ликвидация планирования, включая утрату идеи, цели, стратегии развития, раздробление экономики, автономизацию предприятий, переход к планированию от достигнутого, радикальное снижение количества плановых показателей, отказ от натуральных показателей плана в пользу денежных, разрушение канала обратной связи в экономике, приводит к кардинальному падению организованности экономической системы – соответствующему падению темпов роста и хаотизации экономики.
2. Ликвидация основной формы реализации предпринимательской инициативы – артелей приводит к массовому дефициту потребительских товаров и росту теневой экономики. А ликвидация личных приусадебных хозяйств, производящих большую часть основных продуктов питания, приводит к массовому дефициту продовольствия, снижает доходы сельских жителей. Правительство тратит «нефтяные» доходы от экспорта сырья и золотой запас на закупки продовольствия за рубежом.
3. Ликвидация системы постоянного повышения эффективности делает экономику затратной, бесхозяйственной и неэффективной, ведет к росту оптовых и розничных цен.
4. Ликвидация системы опережающего технологического развития становится причиной нарастания отставания отечественной экономики от ведущих западных стран. Технологический рост сохраняется фрагментарно в сфере военно-промышленного комплекса, однако отсутствие здоровой конверсии делает передовые технологии бесполезными для гражданского сектора экономики. В результате падает качество продукции и эффективность экономики.
5. Ликвидация двухконтурной денежной модели ведет к падению капиталовложений, гиперинфляции, обнищанию населения, тотальному дефициту товаров первой необходимости, импорту благотворительной продовольственной помощи и финальному краху всей системы.
То есть эффективно работает и дает высокие темпы роста именно организованная как единое целое экономическая система. Если ликвидируется даже один из ключевых факторов экономической системы, а остальные факторы не ликвидируются или нарушаются связи между факторами, то уже происходит сбой в системе – подрываются высокие темпы роста экономики, возникают серьезные социально-экономические проблемы.
Выводы (2 часть). Рассмотрев в настоящей главе процесс ликвидации экономической системы, можно, что называется, «от обратного» сделать вывод о необходимых условиях создания устойчивой организованной системы опережающего развития экономики.
Представляется, что для этого критически важны.
1. Преемственность руководства, включая преемственность стратегического мышления и лидерства.
2. Адекватность фундаментальной и прикладной теории опережающего развития экономики.
3. Наличие в органах управления критической массы – команд профессионалов, глубоко разбирающихся в сути экономической системы.
В экономических системах на примере корпоративного управления критическая важность преемственности руководства для устойчивого – долгосрочного развития фундаментально исследуется в работе Джима Коллинза и Джерри Порраса «Построенные навечно».
Исследование посвящено причинам большого и одновременно непрерывного успеха компаний, который является не разовым всплеском, а устойчиво и постоянно воспроизводится от цикла к циклу развития компании.
Работа построена на выборке непрерывно успешных («великих») компаний, включая Boeing, Ford, General Electric, IBM, Marriott и др. В частности, Роберт У. Галвин, член команды CEO Motorola подчёркивает: «Наш высший долг состоял в том, чтобы обеспечить непрерывность эффективного управления. Мы всегда старались иметь в запасе достойных кандидатов, проводили их соответствующее обучение и были предельно откровенны по поводу преемственности… Мы убеждены, что сохранение непрерывности управления чрезвычайно ценно»{487}.
Сами авторы приводимого исследования так характеризуют важность преемственности управления для непрерывности успешного развития: «Не качество управления сильнее всего отличает великие компании от ‹всех остальных›. Значение имеет его преемственность, при которой сохраняется суть. И те, и другие компании в определенные моменты истории располагали превосходными руководителями. Но в великих компаниях была преемственность и развитие управленческих талантов»{488}.
Исследование убедительно показывает на примере корпоративного управления, что в экономических системах устойчивое – непрерывное развитие невозможно без преемственности руководства, включая стратегическое мышление и лидерство.
Достаточно очевидно, что эта закономерность является общим правилом в экономических системах как для корпоративного, так и для государственного управления.