Александр Евгеньевич Никифоров
Вот был слуЧай 2. Сборник рассказов
– Это откуда же у нас пенсии такие? – задал вопрос, самый старший по возрасту депутат, в прошлом первый тесть Дмитрия Владимировича, Губанов Геннадий Андреевич.
– Ну, ты даешь, Андреич, ты чего на экране ее не видал? – она же в артистках была, по к нам не приехала. В фильмах, не видел что ли? Да она всю свою молодость, по болотам пробегала, где зорей не слышно. Она к страданиям привычная, мало в кино, так еще ив депутатах сколь лет страдала? Горе людское, полной ложкой хлебая, за нас, простых граждан переживая. А сколько она партий сменила, думаешь легко все это? – встряла Людмила Михайловна.
– Да уж, досталась долюшка, не позавидуешь, – поддакнул родственнице благодетеля Проныров.
– Да от такой доли, да пенсии, от зависти слюной подавишься, – не согласился Губанов.
–Я вот что думаю, по поводу штрафа и нашего участкового, Дмитрий Владимирович, – продолжил, волнующийся по поводу штрафа Проныров, – думаю, что в его действиях усматривается беспредел и оголтелая коррупция.
Депутаты отреагировали на его слова, такими едко каменными выражениями лиц, что он, прикусив от досады губу, начал оправдываться.
– Ну, я же не про присутствующих, товарищи. Я о проблеме в нашем государстве, которую постоянно озвучивает наш бессменный лидер, дай бог ему век процветать, о проблеме коррупции и казнокрадства. Каждый день, каждый день, по стране выявляются такие, вопиющие случаи. А у нас что? Почему мы не реагируем? У нас по этим показателям, большой круглый ноль.
А пора. Пора, товарищи депутаты и нам заняться выявлением таких случаев на нашей территории.
Этим мы окажем безмерную поддержку нашему, я бы сказал, вождю, в этом его бесконечно продолжающемся начинании. Вы все слышали его, последнее выступление, – времени на раскачку нет, и это он повторяет в каждой своей речи от выборов до выборов. Вот я и предлагаю, господа депутаты, без всякой раскачки, и нам начать эту работу, и начать ее с нашего, то, не к счастью, конечно, а, к сожалению, бессменного десятками лет, участкового.
– А чего, сразу с участкового? – сказал, прищурив на него глаз, как в прицел, Треглавый, – Мы с тебя начнем. Ты как инициатор идея, а инициатива у нас сам знаешь, наказуема. Вот и давай, сам себя и уличи в коррупции. От себя мы тебе за сознательность, благодарность объявим, в область о твоем почине сообщим.
– Я пока, – промямлил Проныров, – кажется к этому не готов. Я подумаю…
4
–Надумаешь, сообщишь, – прервал его Трехглавый, – кто еще хочет высказаться по этому вопросу?
– Надо интернет запретить, – внес предложение Геннадий Андреевич, – внук, сын твой, чего придумал? По интернету катер, наложенным платежом заказал. Подкову коня Семен Михайловича Буденного, семейную реликвию, память о матери, героической санитарки первой конной, и ту пришлось продать, чтоб со штрафными санкциями расплатиться. А куда денешься? Пригрозили, что если не заплатим за ложный заказ, нас всех на этот катер погрузят, и в Марианской впадине утопят.
–В суд надо было обратиться, – блеснул осведомленностью Проныров, – афера чистой воды.
– Самый умный. Гляди одно горе от ума. Мозги могут в разные стороны не брызнуть, – возмутился Геннадий Андреевич, – у них такие юристы. После суда, подковы со всей родни придется сдирать, чтоб от круиза на катере откупиться… В первую очередь с отца непутевого, – добавил он, посмотрев на Трехглавого, – прошу рассмотреть мое предложение на ближайшем заседание совета.
– Людмила Михайловна, внесите в протокол, – не стал спорить с бывшим тестем Дмитрий Владимирович, – кто еще отсутствует?
–Ветеран наш, заслуженный отсутствует, Владимир Владимирович, жертва последствий реформ.
– распевно с легкой ленцой, доложила та, об отсутствие на заседание Лигачева Владимира Владимировича, единственного в деревне человека, имеющего удостоверение на льготы, как «жертва последствий реформ».
Имея твердолобый характер, всегда не согласный со всеми и вся, всегда шагающий поперек наезженной народом колеи, Владимир Владимирович, громко отстаивал все нововведения в стране. Во времена перестройки, он человек непьющий, по причине слабости здоровья, счастливо приветствовал антиалкогольную компанию. Односельчане, в большинстве своем, не жалующиеся на здоровье, периодически проводили с ним беседы, рукоприкладством выбивая с него отказ от своего мнения, а вместе с ним и остатки драгоценного здоровья. Беседы прекратились лишь тогда, когда страна, куда внесла свою лепту и борьба за трезвость, безоговорочно развалилась.
Наступили смутные времена, стершие все права и обязанности.
Правда во время исторических событий под названием «голосуй, а то проиграешь» его опять били, пытаясь, как у сведущего человека узнать, чего проиграешь, если голосовать не будешь, или наоборот, тогда, чего выиграешь? Последний раз били, когда поняли, что остались без выигрыша, и те, кто пошел на выборы и те, кто не решился.
Когда более, менее, все устаканилось, Владимира Владимировича, так как обиженных, как и юродивых на деревне любят, выбрали в депутаты.
Получив мандат, Лигачев воспарил. Купил себе, выложив за нее всю пенсию, и все накопления на черный день, так как с мандатом депутата, он собрался жить вечно, электрическую пишущую машинку, три контейнера бумаги, и начал писать. Бумаги с подписью, «депутат Лигачев» полетели по стране стаями, косяками, клинами. Он писал о том, что всю сознательную жизнь, поддерживал генеральные линии. Партии, президента, правительства. Госдумы, облдумы, сельсоветов и деревенских сходов. Поддерживал, ощущая при этом на себе, на своем здоровье, недовольство несознательных масс, трудового крестьянства.
Наконец, депутаты Госдумы, увидели в его посланиях рациональное зерно. А увидев, тут же ввели новую категорию льготников «жертва последствий реформ», куда записали себя, тех, кто был постарше. Еще через полтора года переписки к этой категории причислили и Владимира Владимировича. А еще через год, вызвали его в областное управление партии «ЯдРо», «Я дорожу Россией», в народе прозванной, благодаря множеству уголовных дел, заведенных на ее членов « Я дою Россию», где торжественно вручили удостоверение. К удостоверению выдали нагрудный знак «жертва реформ» с ликом Горбачева и Ельцина, и табличку с той же надписью, которую велели прикрепить на фасад своего дома.
В заявлении в партию отказали, сославшись на то, что и «думовских» депутатов не прокормить…
– Он на станцию поехал, проходящий из Казахстана встречать. Ему через проводников, родственники, раз в неделю канистру с бензином присылают, – пискнула женщина депутат Наталья, племянница Трехглавого, дочка секретарши, Наталья.
5
– Ну что ж, это тоже можно признать уважительной причиной, – сказал Дмитрий Дмитриевич, – у нас хоть и нефть своя, но добываем много, сами перерабатывать не успеваем.
– От этого импортный бензин из нашего сырья у соседей дешевле выходит.
– А почему так, Дмитрий Владимирович? – задал вопрос депутат Проныров, думая прибавить авторитета председательствующему.
– Федерация, чтоб ее, – вовремя сдержался, чтоб не выругаться Геннадий Андреевич, – в ней каждый суслик – агроном.
– Мы здесь собрались не для того, чтоб обсуждать государственный строй, – веско заметил Трехглавый, – в повестке нашего пленарного заседания, майские указы президента, и принятие необходимых мер, для их скорейшего выполнения на территории нашего сельского поселения.
– А какай он у нас сейчас государственный строй? – хитро прищурившись, спросил его бывший первый тесть Геннадий Андреевич.
– А вы – то, как думаете? – ответил вопросом на вопрос председатель.
– Я не думаю, я уверен, государственный аналогизм, – ответил тот.
– Поясните, что-то я не слышал о таком государственном устроение, может вот Наташа, со своим академическим образованием, знает?
– В животноводстве, которое я изучала, такого понятия нет, – сразу отреклась племянница.
– А чего тут пояснять, – поерзал, на стуле поудобнее садясь, Геннадий, – Аналогизм, это такой строй, которому аналогов нет. Вот у нас посмотрите, по вооружению аналогов нет? Нет.
По здравоохранению, аналогов нет. Нет.
– Ну, с вооружением я согласен, а медицина-то почему, – засомневался Трехглавый.
– Так тоже аналогов нет. Скажи, в какой стране, больного везут за триста километров. Молчишь?
– А, вспомни, у нас, когда у бабки Лепеши, сердце прихватило, вместо, районной больницы повезли в кардиологический центр. Пока везли, трясли. У нее от колыхания организма, клапан сердечный заново открылся, все камни из почек вывалились. На середине дороги из машины выскочила, как десантник с переворотом, кросс домой назад, в семьдесят километров за три часа преодолела. Вот это медицина. Вы где ни – будь, про такое лечение слышали? Теперь, говорит не куда, а прихватит, в чистое одеваюсь и на погост.
Образование тоже. Внук мой сын твой. Спрашиваю, кто у нас у руля сейчас? Погоди, говорит дед, сейчас посмотрю, и на телефоне щелкать. Ты, говорю, хоть чего знаешь? Отстал ты от жизни дед, говорит, зачем? Когда в интернете все есть. Вот, говорит, денег заработаю, чип себе вставлю, все знать буду.
Пенсия же, опять. Никаких аналогов. Сплошной эксперимент. Каждый год правила начисления меняют. Сменят и смотрят, выживут, не выживут. Год прошел, живут. Надо снова менять. Все денег не хватает. В каком еще государстве, с такими богатствами, а денег на пенсионеров вечно нет. В период застоя и упадка экономики были, а сейчас, как говорят, в период расцвета нет? Это как? За то, чиновников и прихлебателей у нас уже больше, чем солдат в армии. И пенсии у них по особому закону. Так дальше пойдет, скоро снова изменения будем вносить, как в Индии, касты вводить. Вот я и говорю, аналогизм.
– Геннадий Андреевич, будет считать, что это ваше личное мнение. Напоминаю депутатам, что у нас пленарное заседание, а не обсуждение государственного строя. Кто за то, чтобы начать заседание?
Депутаты, соглашаясь, качнули головами.
–Начинаем. Из десяти депутатов присутствует восемь. Кворум имеется. Собрание имеет право принимать решение, – выполнила Людмила Михайловна, свои секретарские обязанности,
–Слово предоставляется главе, председателю совета депутатов, главе администрации нашего сельского поселения Трехг… Медвепутову Дмитрию Владимировичу.
–Уважаемый совет! Сегодня на повестке дня рассмотрение майских указов Президента, я сказал бы наказов, на то, как мы будем жить дальше. Каждый указ, является национальным проектом, нацеленным в будущее.
–А с прошлыми – то чего? – не удержался от вопроса Геннадий Андреевич.
– Все нормально. Все цели и задачи, поставленные, ими в основном выполнены, – ответил, одарив его, убийственным взглядом Трехглавый, – вот некоторые статистические данные.
6
Продолжительность жизни в стране за прошедший период перевали за семьдесят один год у мужчин и семьдесят пять у женщин.
–Это в какой стране? – не поверил Геннадий Андреевич, – у нас в деревне самый старый, Яшка Шишман, ровесник мой. Только мне шестьдесят восемь, а ему восемьдесят один. Неделю гадал, почему так, потом к нему пошел. Три дня, пытки к нему применял, алкогольно – рыбном методом, я всю пенсию в сельпо оставил, пока он не раскололся. Оказалось дочка его, в паспортном столе в области работает. Вот она ему года и прибавила, после указа, что приказал, после восьмидесяти лет, к пенсии приплачивать. Вот я и подумал. Может мы его дочке звание «Почетный гражданин» Ожиданки дадим, а она нам за это года прибавит? И статистику не подведем, и материальное положение поправим. А иначе никак. Можно еще, два дуба, что на берегу, в деревне прописать, средний возраст поднят, им то лет столько, что никто уже и не помнит. Тогда у нас вся деревня долгожителями будет наполнена.
– Беспредел и коррупция, – оглушил всех своим выкриком Проныров, – сигнализировать надо. Президент наш, кумовства не признает, он у нас категорически против этого.
– Это да. Дочки – сыночки сиротинушки, с хлеба на квас, как мы перебиваются, – иронически подтвердил его слова Геннадий Андреевич.
– Молчи уж ботало, – урезонила Пронырова, секретарь, – а то мигом с постоянной основы слетишь.
– Давно пора этот вопрос решить, очень он по нашему бюджету бьет, – пискнула Наталья.
– Согласен, – поддержал ее, Лигачев, – еще надо рассмотреть вопрос о добавках за выборную должность. А то некоторые, – посмотрел он на своего бывшего зятя, – к тройному окладу, еще и выплаты имеют. Хорошо пристроились, пять лет штаны о кожаное кресло потрут и на тебе пенсия, как у героя космонавта.
– Товарищи! Господа! – нервно постучал о графин Трехглавый, – повестка дня утверждена. Предлагаю прекратить прения и продолжить работу. Кто за мое предложение.
Шестеро депутатов подняли руки, двое воздержались.
–Большинство согласны. Продолжим нашу работу, – Дмитрий Владимирович, – опустил глаза на лежащий перед ним листок, – переходим к планам по осуществлению наказов Президента, нашего. Нам с вами, господа, надо наметить ряд мер, которые приведут население нашего поселения к увеличению продолжительности жизни. Как велел наш лидер, в среднем по поселению к семидесяти восьми годам.
– Плевое дело. Полено обтесать, Буратино сделать, – поддержал его Геннадий Сергеевич, – выписывай командировку.
– Это куда? Это зачем? – почуяв в словах бывшего тестя подвох, заволновался Трехглавый.
–Дубы столетние, на прописку искать, иначе не выполним, – спокойно, не дрогнув ни одной черточкой лица, ответил Геннадий Андреевич.
–Вам все шуточки, – покачал головой, осуждая тестя Трехглавый, – за это лишаю вас, на полчаса права голоса. Помолчите пока, а мы серьезно подумаем.
– Вторая наша задача, товарищи, – выправление демографической ситуации. Проще говоря, повышение рождаемости в нашем сельском поселении…
Его прервал звук открывшейся двери. В комнату вошел седой мужчина, в синем потертом пиджаке, на левом лацкане которого, ярко светился значок с двумя барельефами. В руках мужчина держал, металлическую двадцатилитровую канистру. Судя по звуку, который издала канистра, когда он ее с облегчением поставил на пол, она была полнехонькой.
Вошедший, вытер платком вспотевший лоб, отдышался с натугой уставшего человека.
– Прошу извинения за опоздание, разрешите присутствовать, – выдохнул он, – дела неотложные.
– Понимаем, проходите, Владимир Владимирович, – ответил ему Трехглавый, – канистру надо бы было на крыльце оставить, горючий материал все- таки.
– Так сопрут, ценная вещь, – не согласился «жертва реформ».
– Бесп…, – завел свою «пластинку» Проныров, тут же умолкнув, под выразительным взглядом каким его одарил, Трехглавый.
– Владимир Владимирович, я надеюсь, вы ознакомились с повесткой заседания совета? – спросил помягчев взглядом председательствующий.
Пострадавший от реформ, солидно кивнул головой.
7
– Мы по первому вопросу решение пока не приняли, подумаем до конца заседания. Сейчас рассматриваем второй вопрос.
– Он посвящен улучшению демографической обстановки. Поднимать надо рождаемость, дорогие коллеги. Наш президент сильно обеспокоен, положением дел в этой области.
– Если б было чем поднимать, давно бы подняли, – с придыханием, еще не полностью восстановивший дыхание, сказал Владимир Владимирович, – в деревне – то одни старики остались, а у нас только давление поднимается, скачет, я бы даже сказал. Посочувствовать в этом деле, мы еще президенту сможем, а вот, как помочь? Тут даже пообещать что-то язык не поворачивается. Единственное, что приходит в голову, это надо, молодежь возвращать.
– Ага, сейчас. Так и рванула она назад, от пепси, хулуинов там разных, этого, как фастфуда, – не согласился Геннадий Андреевич,– развлечений у нас никаких. Разве только глава вот, в восьмой раз женится.
В помещение повисла тишина, все смотрели на Трехглавого, ожидая ответа.
– «Ходку» я думаю можно поручить, – выручая начальника, сказал Проныров, – у него в избе, прямо как, клуб по интересам. Старухи у него с утра до вечера топчутся.
– И что с того? Ты с головой – то дружишь? Какие из наших бабок, роженицы? – выдавил, из себя Трехглавый.
–Вот этого я не знаю. Не проверял, – ответил Проныров, – чего они тогда каждый день у него?
– Так проверь. Или снова напоминать о том, что на совете приводить только проверенные данные, – сказал Трехглавый, – а баки у него пасутся с прошлого дня Конституции? Помните день Конституции?
Депутаты, радостно улыбаясь, зашевелились. Закивали головами, захлопали друг друга по плечу.
– Помните, как Ходок на всю деревню орал, что он мужик еще хоть куда. Что его радиация в Чернобыле поцокала. Что весь выхлоп от взрыва, ему ниже пояса пошел, и что у него теперь там
Пеееертпент … тьфу, ты, в общем, вечный двигатель. И что его из академии, когда он на обследование лежал, только из – за этого и поперли. Лечащему врачу, мужику, в палату было не пройти, очередь из женского медицинского персонала стояла. Я в избе у него бабки хоровод водят. Спустит штаны ходок, а они вокруг него ходят, да по нему глазами шарят. А он им приговаривает, ищите девки, ищите. Где – то должен быть. Видать, стартер вечного двигателя ищут.
– Комиссия надо создать, – высказал предложение Геннадий Андреевич, – если насчет «двигателя», он не врет, надо ему создавать условия, – подмигнул он Людмиле Михайловне, отчего та зарделась, как вечерний закат,– комфортные условия для пополнения населения. Ну, а если врет, то наказать по всей строгости, за предоставление ложной информации.
– С этим я думаю, можно согласиться. Пишите, Людмила Михайловна. Создать комиссию для проверки Ходакова Егора…, как его по батюшке?
–Егоровича, – откликнулся первым Проныров.
–Ходакова Егора Егоровича, на предмет проверки его «двигателя».
–Что? Так и писать? – спросила Людмила Михайловна.
–Да ты что? Пиши, на возможность, к воспроизводству.
– А на ком, Дмитрий Владимирович, проверять будем? – снова заалела секретарь.
– Тебе и поручим, – ответил Трехглавый, – Наташка, она еще молодая, неопытная. Опять же депутат, лицо неприкосновенное. А ты у нас, женщина цветущая, как яблочко наливное. Ты у нас Людмила, одна на всю деревню Указ выполнишь.
– Я это, – тяжело задышала, от открывшихся перспектив Людмила Михайловна, – я конечно, как скажете. Но ведь женатая я, детишек трое.
– А то мы не знаем. Хорошо, что трое, значит дело тебе, это привычное. А муж? Ну что муж? Он ведь у нас член партии «Ядро»?
– А как же? Уже три года, – ответила секретарь.
– Тогда будем считать это партийным поручением. Как следует, Ходка проверь. А мужу объясни, да я и сам еще зайду, что он, как член бюро нашего местного отделения партии, обязан понимать всю глубину и серьезность поручения в текущем моменте. А текущий момент, это любыми доступными мерами и средствами выполнить указы президента.
8
– Надеюсь, поймет, Дмитрий Владимирович, – заверила председателя секретарь, – он любит партию и предан ей. Он ночами программные документы читает. Уйдет в другую комнату и читает. А то оденет наушники и президента в записи слушает. У него все его выступления есть. А она не заразная?
–Кто? – в несколько голосов проговорили депутаты.
–Радиация, – озабоченно сказала Людмила Михайловна, – а то потом как я объясню мужу.
–Если б заразная была, мы бы давно в списке территорий пострадавших от радиации были, – заметил председательствующий, – компенсации бы получали. А насчет заразы, так скольким уже Ходоков, дозу своей «радиации» впрыснул, и ничего. Вон только хороводы водят.
–Я готова с честью и достойно, выполнить поручение партии, – торжественно сказала, вытянув руки по швам, Людмила Михайловна, – если не справлюсь. То пусть на меня падет презрение членов нашей партии и позор исключения из ее сплоченных рядов!
– Не торопись, погоди, Людмила Михайловна, – остановил секретаря Трехглавый, – заседание еще не закончилось. Кто протокол вести будет?
Выдохнув тяжело, с грустным выражением лица, секретарь присела на свое место.
– Продолжаем. Об озвученном, на мой взгляд, правильном предложении о возвращении молодежи, – сказал, с сочувствием посмотрев на Людмилу Михайловну, Дмитрий Владимирович,
– да, действительно, надо создавать условия.
–Тут думать надо, – сказал Геннадий Андреевич.
–А чего думать? – подпрыгнул на стуле Владимир Владимирович, – внуков прописать у себя и дело с концом.
– Голова, – похвалил его Трехглавый, – не зря в «жертвах» числишься.
– Не пью же, – скромно потупил взгляд, потерпевший от реформ, депутат Лигачев.
– Людмила Михайловна, – обратился председатель к секретарю.
Она испуганно вздрогнула. Так как, все это время она отчужденно смотрела в одну точку, перебирая в голове известные ей случаи, влияния радиации на организм.
– Занесите в протокол, – покачал головой Трехглавый, оценив ее состояние, как готовую к самопожертвованию натуру, – берем на себя обязательства по поднятию коэффициента рождаемости до двух, а не как в указе, один и семь. Правильно? Принимаем, господа!
Депутаты, привычные к принятию обязательств и не отвечающие за их выполнение, единогласно проголосовали.
– Благодарю за понимание. Переходим ко второму вопросу повестки дня. Это у нас, дорогие коллеги, здравоохранение.
–Есть в нем радиация, нет, черт с ней, как будет, так и будет, – думала в этот момент секретарь, – не отказываться же от партийного поручения, такого ответственного. Не каждый день меня и выдвигают. А в таком выдающемся случае и потерпеть можно, тем более, съезд партии на носу, мужа вообще не увижу, – решила она и стала, присоединилась к обсуждению.
– С этим – то у нас, все хорошо. Пока бабка Трояна жива, дай бог, ей здоровья, здравоохранение в нашем сельском поселение, лучшее в области по показателям.
– Сделать доступными медицинские учреждения, оказывающие первую помощь, – громким голосом перебил ее Трехглавый.
– Вот с этим как раз проблемы есть. Бабка не успевает на всех отвары варить, а у фельдшерки один пирамидон от всех хворей, – высказался Геннадий Андреевич, – так, что доступность у нас буксует.
Дмитрий Владимирович, одарил его испепеляющим взглядом.
–А чего ты на меня, напалмом сверкаешь? – отреагировал бывший первый тесть, – полчаса прошло, так что я снова в правах,– а Трояне, скороварку надо купить самую большую. Чтоб заварганила так, чтоб на всех хватало.
–Правильно он говорит. Много она в своем чугунке наварит, – поддержали его, другие депутаты.
– Ставлю вопрос на голосование, – остановил гомон Трехглавый, – кто за данное предложение?
Ага. Значит семь « за» двое «воздержались».
–А что это вы с Проныровым воздержались? – спросил его Владимир Владимирович, – поперек указа идете?
9
– Всемерно поддерживая указ нашего президента, – ответил значимо Дмитрий Владимирович, – я еще, как человек, отвечающий за расходование бюджета, которого у нас и так в обрез.
–Только – только на зарплату. А тут еще и незапланированные расходы. В какую строку эти расходы записать?
–Во, дает! Девой непорочной, прикидывается, не знает куда списать. Да если бы ты не знал, давно бы уже колымскую тайгу прореживал, – засмеялся Геннадий Андреевич,– а куда дареную косметику жене, да подружкам, на восьмое марта списал, туда и это списывай.
– А куда списал? – поинтересовался «жертва реформ».
–А ты не знал? На ремонт фасада клуба, добавил краски и штукатурки. Кто разбираться будет, что в банке пудра или гипс?
При этих его словах лица Людмилы Михайловны и Натальи стали наливаться краской смущения.
–Гениально, – восхитился Владимир Владимирович, – но я думаю, что можно еще фонд зарплаты уменьшить, за счет сокращения штатов администрации.
–Этого ни в коем случае нельзя делать, – возмутился Проныров, чувствуя в словах Лигачева, посягательство на свое благополучие, – останемся без квалифицированных кадров. Их сразу переманят в другие муниципальные образования.
– Ну, скажи, кому вы нужны? – не согласился с ним Андреевич, – вспомни, как начальнику отдела землеустройства, после сокращения работу искали? Три года искали, никому не нужен. Еле – еле, пристроили на кладбище, и то, пригрозив директору, что хоронить запретим, если он могилы не будет мерить. А иначе куда? Ну, еще можно на Запад с доплатой отправить, пусть там экономику разваливают, все какая ни какая польза.
–Это частное мнение, – перебил его Трехглавый, – и наш дорогой президент, четко и ясно ответил на этот вопрос. Он сказал, что чиновники, безусловно, достойны этих и еще более высоких зарплат, потому, как заменить их не кем, так как они самые умные, самые востребованные, и поэтому самые дорогие. И только с достойной оценкой их труда направленного на свое и страны благо, она достигнет расцвета, а народ прожиточного минимума, которого будет вполне достаточно для комфортного существования.
После озвучивания слов Президента все замолчали, переживая в душе трепетную дрожь.
–Вижу, вникли, – оценил состояние депутатов Трехглавый, – идем дальше по повестке. А дальше, вопрос централизованного водоснабжения, – заглянул он в повестку собрания, – это у нас уже века два, как свершилось. Колодец у нас один, вырыт он в центре деревни, так что каждый имеет к нему равный доступ. Людмила Михайловна. Отметьте: наше сельское поселение центральным водоснабжением обеспечено. Идем дальше. А дальше у нас вопрос – здорового образа жизни, обозначенному в указе сокращенно как «ЗОЖ». Тут господа или товарищи, кто как себя чувствует, в этом вопросе, попрошу вас, собрать всю силу воли, чтобы начать приобщаться к этому, новому, я бы сказал, образу жизни.
–Нет, так не пойдет, – возразил ему Геннадий Андреевич,– силу воли и здоровье в одну кучу сваливать никак нельзя. Здоровье, оно, измеряется давлением, умноженным на прожитые года. А сила воли, например, у женщин, измеряется телесными килограммами. У мужиков, само собой, литрами. Сколько на своих ногах несешь, килограммов или литров, вот как раз столько в тебе силы воли и есть.
–Ты Перельману, не родственник? – спросил у первого тестя Трехглавый, – формулы не хуже его выводишь. Скажи, где это в арифметики написано, что килограммы на литры умножать. Это что будет? Объем, площадь, кубатура? Вы, уважаемый Геннадий Андреевич, депутат или как?
Тут нам ваши формулы, как Ходку радиация. Вы нам предложения давайте, как указ президента выполнить, а не гипотенузу с биссектрисой.
–Первое что я предлагаю, – не успокоился Геннадий Андреевич, – надо сделать так, чтоб население больше времени проводило на свежем воздухе, а не сиднем, перед телевизором. От этих телевизоров одни завихрения в мозгах. То Тарзан, на люксовых лианах к новой обезьяне ускачет, то наоборот, молодая обезьяна от старого орангутанга в бега кинется.
– Предложение хорошее, – одобрил председательствующий, – но ведь они и на улице, сядут по лавкам и начнут этот зоопарк обсуждать. А в здоровье главное, не помню, кто сказал, главное движение.
10
– Может? – намекнул Проныров, закатывая глаза кверху.
– Его слова я бы не забыл, для руководства это не приемлемо, – ответил Трехглавый.
–Это да, это да, – закивал головой Проныров, и тут его осенила мысль, – а если, шведская ходьба с палками. Пусть на ходу и обсуждают что хотят. И язык занят и ноги шевелятся.
– Молодец, – похвалил его председательствующий, – и бюджету никаких затрат, палок от лыж у нас по чердакам валяется море. Лыжи-то в эту зиму сожгли, когда дрова на зиму не заготовили. На «Газпром» понадеялись, что газ подведут, как обещали. А палки лыжные металлические остались.
С палками решили. Но как население заставить ходить, да еще с палками?
– Я когда изучал демократию Древнего Рима, – задумчиво сказал Владимир Владимирович…
Все, впервые слыша об этом, уставились на него.
– Так вот у них, чтоб людей на центральную площадь согнать, ну там выборы или еще что. Так они быков из загонов выпускали, ну те и гнали народ куда надо.
– Ты смотри, с каких это времен с выборами – то маются, – охнул Геннадий Андреевич, – уже и быков на пляски с буфетами заменили, и если не дойти такси подгоняют, а все равно проблема с явкой есть.
– Умница вы наша, Владимир Владимирович, – не обращая внимания на бывшего тестя, расцвел Трехглавый, – много быков не найдем, не в Риме живем все таки, а одного, Борьку, фермерского, привлечем. Он Борька до этого дела, догнать и боднуть, больно охочий.
– Еще как! – подтвердила Людмила Михайловна, – Участкового почти до райцентра гнал, а это ни много ни мало, а тридцать километров без единой остановки.
– А участковый еще впереди себя и мотоцикл с коляской толкал, заглох он у него, бензин закончился, – добавил Геннадий Андреевич, – а разве казенное имущество бросишь? «МЧС ники», еле руки на руле разжали, когда Борьку отогнали.
– Давайте так решим, – предложил председательствующий, – дадим от совета поручение депутату Лигачеву, договориться с фермером на временное пользование быком Борькой. Скажем, на две недели.
– А хватит двух недель? – отозвался депутат, – мы в свое время с пьянством на государственном уровне боролись. И где это государство?
– Ну, Владимир Владимирович, сравнил тоже, елку с ежом, – хмыкнул Геннадий Андреевич.
– Вынужден согласиться, – поддержал скрепя сердцем, своего бывшего тестя Трехглавый, – пример вы привели не убедительный. А двух недель я думаю, хватит, чтоб результатов добиться и перед районом отчитаться. А вам Геннадий Андреевич, у меня будет отдельное поручение. Вы же с Борькой, вроде как дружите. В воскресенье он вас сильно усталого, – усмехнулся Дмитрий Владимирович, подмигнув депутатам, – даже до дому провожал. Вы сами – то такие кренделя выписывали, что если бы за рога его не держались, точно бы не дошли.
–Ну, определенная симпатия есть, – буркнул на это бывший тесть.
–Вот и поручим вам, каждый день выводить быка в начало улицы, часиков, так, скажем в десять.
Ты ему оттуда всех, покажешь, подтолкнешь, как следует. А дальше я думаю, он сам разберется, кого, куда и с какой скоростью гнать. Ну что ж коллеги, повестка дня в основном исчерпана, спасибо вам за участие, – стал закрывать собрание Трехглавый…
Тут скрипнула входная дверь и в комнате появилась невысокая моложавая женщина.
– Извините за опоздание, – сказала она с порога.
– Знаем, знаем про ваши инициативы, и поэтому извиняем, неугомонная вы наша Валентина Матвеевна, – радушно ответил председательствующий, – повестку дня мы обсудили, думаю, что с решениями нашими вы согласитесь.
– Поддерживаю беспрекословно, – заверила всех Валентина Матвеевна, – но я прошу вас дать мне две минуты, для важного, я бы сказала, чрезвычайного сообщения.
Депутаты навострили уши, в предвкушении услышать, важное сообщение.
– Валька, ну чего тянешь? – попросила подругу Людмила Михайловна, на что Трехгорный, намекая на панибратское обращение, погрозил ей пальцем.
