Александр Евгеньевич Чигаев
«Волково поле»
– Ах, мальчишка, ах трус, это ты так воюешь за своего брата героя. Я тебя повешу на рее в назидание потомкам. Не было среди русских офицеров трусов. Один нашелся. Я-то старый дурак поверил тебе. И мне прощения нет.
Турецкий флагман приблизился к кораблю Павла, что бы взять его на абордаж. Он только коснулся борта маленького корабля, как раздался оглушительный взрыв. Павел взорвал полный пороховой погреб своего корабля. Турецкий новейший корабль, только спущенный с верфи, оснащенный огромным количеством пушек и людей разлетелся на мелкие щепки. Вот тут Сенявин сказал вслух.
– Ах, мальчик, прости меня, как же я тебя не понял.
Другого произнести он не успел. Они все мощью обрушились на турецкий флот. Турки дрогнули, оставшись без своего адмирала и флагмана. Полная виктория была за российскими моряками.
Русская эскадра прибыла в свой родной порт Кронштадт. Её встречали родственники и жены моряков, встречали эту эскадру и три женщины, две из них были княгинями Волковыми и вдовами Павла и Андрея, рядом с ними стояла и Анастасия. Все эти женщины знали, что их близкие на эскадре не находятся. Дурная весть всегда бежит впереди хорошей. В глазах княгинь не было слез. Они прекрасно знали, за кого выходят замуж и к такой участи готовили себя с детства. Детям трудно понять, куда делись их отцы, которые были для них больше символами, чем отцами. Они подолгу находились в море. Придет время, они все поймут и станут моряками, никогда не покидавшими своего командирского мостика. Награды за своих мужей они получат, только через неделю из рук прославленного адмирала Сенявина. Он поклонится им в ноги, но ни чего им не скажет. Тут не нужны слова, они жены героев долга. Вот теперь и прибавится еще два креста на могилах Волковых и всего две строчки на надгробье. В комнате появятся еще два портрета с подписью, погиб и всего два Георгиевских креста в коллекцию семьи Волковых. Во время встречи эскадры, Анастасия четко услышит, хотя женщины вслух ни чего не сказали. Я Волкова, мы Волковы. И эти две женщины принесут семье присягу верности на всю их вдовью жизнь.
XXV
Теперь пришла и очередь Александра воевать за себя и за своих братьев. Его полковой командир понял, что он не сможет больше вести вперед свой полк, годы не те, а скакать сзади своего полка он не мог себе позволить. Карьера генерала его не интересовала, вот он и написал прошение об отставки на высочайшее имя, указав, и причину и кого бы хотел видеть на своем месте. Понятно, назначение на такую должность прерогатива императора. Он долго думал, но с доводами полковника согласился. Тут же и написал на прошении.
– Быть посему!
Так Александр стал полковником и командиром. Лейб-гвардии гусарский полк выдвинулся на передовую. Император не ошибся в своем выборе. Ох, и погоняли гусары французов всласть. Зачем описывать все баталии, пусть это делают историки. Гусары при Аустерлице опрокинули и рассеяли французскую гвардейскую кавалерию. Стремительностью своих атак они удивили самого Наполеона. Затем, лейб-гусарский полк вновь выступил против Наполеона, в битве при Фридлянде, они смяли французскую кавалерию и помогли без потерь отступить русской армии. Тут надо сказать главное. Впервые в истории России, воинский полк вернулся на свои квартиры, имея сто двенадцать Георгиевских крестов и это только для офицеров. Никогда, ни до, ни после столько Георгиевских крестов не получил ни один полк России, за одну компанию. Один их этих крестов и два ранения получил Александр. У Прохора на груди висело два солдатских Георгия. Он догнал отца, а вот Александру было далеко до этого, но и он догонит и перегонит Семена Волкова. Ему теперь нужно трудиться за троих. Вот и наступил двенадцатый год. Французская армия, форсировав Неман, вступила на русскую землю. Впервые, за годы своей службы Александр обратился к командующему русской армии. До этого он, только четко выполнял все команды военноначальников. Командира лейб-гвардии приняли сразу, и принял его сам Барклай де Толи.
– Что у вас полковник, спросил он.
– Пришел просить вас господин генерал, пока отступает русская армия на свои позиции перед генеральным сражением, дозвольте бить французский авангард, что бы ни так сладко им шлось по нашей родине.
Не верьте тем историкам, которые утверждали, что русские отступала без сражений. Ерунда это все. Когда они подошли к Бородино, то уже потеряли пятую часть своей многотысячной армии. На Барклая давили со всех концов, что бы он быстрее дал генеральное сражение, но он четко знал, где и когда оно состоится. На Барклая посыпались доносы, что, мол, он не русский человек и ему безразлична судьба России. А он был настоящий русский человек и душой и телом, хоть и родился в другой стране. Не выдержал и Александр I, он сместил Барклая с должности. Хорошо, что Кутузов понял замысел великого русского человека Барклая де Толи, и он принял полностью его план к действию. Барклай подозвал Александра к своему столу, там была развернута карта.
– Если ты думаешь, полковник, что только тебе пришла в голову эта идея, то ты глубоко ошибаешься. На пути Наполеона будут стоять русские полки, и они будут бить французов. Смотри. Вот тут и тут. Полк тебе не дам, не прокормишь его, а с обозами ты потеряешь мобильность, и тебя быстро накроют. Меньше батальона дам. Смотри, вот тут ты будешь стремительно атаковать неприятеля и сразу уходишь на другие позиции. Потом опять атака и отход. Вот тут с боку будет атаковать армия Багратиона, ты и там сможешь разбить авангард противника. После этого отходишь вместе с Багратионом и присоединяешься к своему полку. Только, очень прошу тебя, не надо стремиться взять в плен Наполеона. Я наслышан о геройстве Волковых. Погубишь себя и гусар. Наполеона мы сами возьмем в плен, когда придет время. Назначь вместо себя сам командира полка и в путь.
Недолго думая, Александр назначил своего заместителя штаб-майора Шевича и тут не ошибся в своем выборе Александр. Взяв лучшую часть своего второго батальона, он пошел на встречу с врагом. Воевал храбро и четко. Атака, отход на заранее запланированные позиции. Атака и отход. Он не потерял почти ни одного своего гусара, только несколько человек были ранены. С Багратионом он ударил вместе. Армия Багратиона ударила во фланг, а Александр перебил весь авангард противника. Он уже отходил на подготовленные позиции, когда возле него разорвалось ядро. Коня разорвало на куски, конь и принял на себя всю силу удара, но и Александру прилично досталось. У него была раздроблена правая нога, а вся правая сторона тела была в мелких осколках. С поля боя его вывез Прохор, уложив хозяина поперек своей лошади. Лишь выйдя из обстрела, Прохор смог перевязать тело своего командира. В лазарет Прохор доставил Александра спустя сутки и всего окровавленного. Полную миску осколков достал из тела Александра хирург, но не все и вынул. Они потом еще долго выходили из его тела, открывая вновь, зажившие раны. Его батальон присоединился к полку, а вот Александр надолго остался в лазарете. Сначала и ему хотели отнять ногу, боялись гангрены, но Александр был при памяти и не дал этого сделать. Мало того, что нога была изрешечена осколками, там еще хирург сделал множество надрезов, чтобы не началась гангрена. Ох, как долго все заживало, а между тем наступило Бородинское сражение, там и решалась судьба России.
XXV
Бородино. Сколько уже написано о Бородинском сражении и в стихах и прозе. Действительно, подвиг. А вот как оценить состояние людей, которые идут на смерть. Задумайтесь только, удар штыка, разрыв снаряда, и нет человека, нет и это объективная реальность. Вот был и пропал. А что может быть прекраснее жизни? Кто может ответить на этот вопрос? Тут блага, деньги, женщины и прочие развлечения не подходят. Какие могут быть блага, если тебя нет на этом свете. Да, идущему на смерть человеку твердят о бессмертии души, а вот есть ли эта душа, тут трудно сказать.
С рассветом на Бородинском поле запылал костер, а вот вместо дров туда подкладывали людские тела вперемешку с телами лошадей. Чем больше людей заходили в этот костер, тем выше пылало пламя. Вот туда зашел французский полк, пламя разгорелось, и костер постепенно начал двигаться в сторону русского лагеря. Кутузов в ответ направляет туда русский полк, пламя к небу, огонь возвращается не середину поля. И так все время, огонь горит и перемещается, то вправо, то влево. Огонь уже не красного цвета, а белого, метал плавиться, и растекается по полю. Огромная река расплавленного метала, его жар расходится на огромные расстояния. Твой полк еще не вышел на передовые рубежи, а солдатам уже жарко, как будто они стоят у врат ада, адского огня. У Кутузова в резерве оставалось два пехотных полка и полк драгун. Все остальное уже брошено в огонь. Наполеон, как обычно устроился на холме, сидя на барабане, он отдает свои распоряжения. Кутузов находится в штабной палатке. На его столе разложена огромная карта, и он на карте видит сражение. Каждую минуту к главнокомандующим обеих армий подъезжают гонцы, главнокомандующие выслушивают их доклад и делают свои распоряжения. Костер достиг своего апогея, выше он уже разгореться не может, попросту не хватит топлива, что бы он достиг большей силы. Человеческие тела на исходе. Звучат знаменитые слова Наполеона.
– Гвардия в огонь!
Великолепно обученная гвардия вступает в бой. Ровные стройные ряды пошли в огонь в прямом и переносном смысле. Солдаты и офицеры бесконечно преданы своему императору. Лучшая в мире гвардия. Они победоносно прошли по всей Европе. Ни одного поражения за все время боев. Там где трудно, или где нужно нанести последний удар, там и гвардия Наполеона. Костер запылал, стройные ряды солдат медленно начали свой вход в пламя. Вот огонь уверенно начинает переходить на русскую сторону. Медленно, медленно, медленно, а потом все быстрее и быстрее перемещается костер к штабной палатке Кутузова. Не выдерживают нервы у многих генералов. Почему Кутузов не вводит последние резервы в бой, еще немного времени и нужно бежать с поля боя, чтобы не быть плененными французской гвардией. Тут уже и ропот слышан. Пора, пора. А Кутузов все ждет. Вот и последний ряд гвардии Наполеона вошел в костер.
– А вот теперь и время настало.
Сказал Кутузов. Всю пехоту в бой. Ряды пехотинцев сомкнулись, офицеры впереди своих подразделений. Слышны их голоса.
– Левой, левой, левой.
Первый ряд пехоты уже в огне, вот и второй зашел. Костер медленно повернул назад. С каждым новым рядом пехоты, пламя костра перемещается в сторону Наполеона. Когда зашел последний ряд русской пехоты пламя костра, вновь оказалось в центре Бородинского поля. Сотни тысяч людей сгорело в пламени этого чудовищного огня, а все получается напрасно. Как распалили его в центре, так он там и остался. Кутузов вышел из штабной палатки, теперь и он хочет видеть сражение вживую.
– Драгун в атаку.
Приказывает он. Драгуны растянулись огромной линией и лавой устремились в пламя костра. День приближался к закату. Вспыхнул новый столб огня и пламя медленно, но уверенно, стало перемещаться в сторону Наполеона. Кутузов приложил подзорную трубу к своему единственному глазу. Он долго смотрит на поле боя. Что-то сильно его привлекло. Движением руки он подзывает адъютанта.
– Голубчик, посмотрите, вон там, на острие атаки, что за бравый драгун, он на моих глазах уже восьмого француза на шпагу взял.
Адъютант внимательно смотрит. Но, что он может ответить? И на его глазах драгун заколол несколько французов.
– Не знаю ваша светлость. Он и при мне уж нескольких на шпагу взял.
– Прошу вас, узнать кто таков. Вот из-за таких, истинно русских воинов мы и выиграем сегодня сражение.
Никто из генералов не мог понять, о каком выигранном сражении идет речь. Еще ни чего не понятно. Огонь может повернуть в их сторону и тогда уже ни кто им не поможет, в огонь идти некому. Нет больше резервов у русской армии. Вновь появился адъютант.
– Не могу узнать ваша светлость, кто этот драгун. Полковой командир убит, старшие офицеры убиты. Скорее всего, и весь полк погиб.
– Ну как же весь полк? Вон смотрите, еще дерутся и как дерутся. За ними и пехота пошла. Жаль, удальца этого не вижу. Обязательно узнать фамилию молодца. Если жив он останется, Георгия вручу и в ноги ему поклонюсь после сражения. Если погиб, то завтра же поставить ему памятник. Сражение мы выиграли господа, сейчас французы побегут. А вы говорили….
Огонь приблизился к Наполеону. Он уже ощущал жар у своих ног.
– Дать сигнал к отступлению гвардии, она еще понадобится мне, очень тихо произнес Наполеон.
Гвардия не побежала, но попятилась. Тут бы русским совсем немного поднажать, и побежала бы гвардия, сметая все на своем пути. Солнце зашло за горизонт, и наступила ночь. Сражение окончено. Ночью не воюют. Потери двух армий чудовищны. Сражение выиграно, а Москву оставили. Дальше все известно. После боя Кутузов больше не спрашивал о драгуне, не было на это времени. После Бородинского сражения, три героя романа стали генералами. Это муж Анастасии, сын князя Болховского и командир лейб-гвардии гусарского полка Шевич. Когда Александр узнал о присвоении генеральского звания Шевичу, он был горд за себя и за свой выбор. Да, это было его место полкового командира, он не стал генералом, но он сделал правильный выбор и Шевич заслужил это звание. Французам не надо было палить Москву, это была вторая ошибка Наполеона. Первая, то, что он вступил на русскую землю. Наполеон слал гонцов к Александру I, он ждал достойного мира, но после отказа о переговорах с досады и запалил Москву. Возможно, русская армия, просто бы прогнала французов со своей земли, и у Наполеона был бы шанс остаться императором, но после такого поругания древней столицы, капитуляция Наполеона должна была произойти в Париже. Так оно и произошло. Русская армия двинулась на Запад. Кутузов ехал в своей карете в хорошем расположении духа, рядом с ним находился его адъютант.
– Голубчик, я при Бородино справлялся у вас на счет драгуна. Я помню все свои распоряжения. Что вы узнали о нем?
– Так точно ваша светлость. Я все узнал. Это поручик Семен Иванович Константинов. Сын иностранца и крепостной из имения князя Волкова. Произведен в офицеры по личному указанию императора.
– Интересно. А я его назвал исконно русским человеком. Вот судьба. Тут князь Волков руку приложил, не иначе. Имение Волковых отсюда недалече?
– Двести верст ваша светлость.
– Поезжайте полковник в имение Волковых. Разыщите родителей погибшего. Орден сына вручите им и поклонитесь в ноги от моего имени. Я бы сам поехал, но скакать на коне я долго не могу, а время не ждет. Надо француза быстрее гнать из русской земли. А вы быстро обернетесь, пока большой нужды в вас у меня нет. Сражение не скоро.
Французская армия не коснулась имения Волкова, прошла в стороне от него, а назад когда шла, то ее и вовсе не пустили. Пошла по старой дороге. Кошта только вернулся в имение. Он организовал отряд из мужиков, если сказать честнее, то банду. По-другому он не умел. Вспомнил молодость и вперед. Харчи там, обозы, они отправляли в русский тыл, а вот ценности оставляли себе. Как и рассуждал Кошта.
– Это же все награблено у людей, значит и не грех нам забрать себе все это.
Ему ни чего не было нужно. Он давно уже жил при полном коммунизме, так бы сегодня сказали. Ему платили жалованье, в котором он мало нуждался, а если и были нужны деньги, то напрямую он обращался к князю. Тот всегда давал столько, сколько просили, а просили редко, практически никогда. Еда с барского стола, разве что, на одёжу, вот и все потребности. Как только русские войска погнали Наполеона назад, банда Кошта вернулась в деревню. Были и у них потери, но малочисленны. Кошта все набеги планировал сам, а делать это он умел, был опыт. По прибытии в деревню все и поделили. Главное Кошта знал, что после дележа он не получит дубиной по голове. Не такие русские люди, как его бывшие друзья. Кстати, он их вспоминал с благодарностью, хотя и лишил их жизни. Если бы не они, не видать бы ему России, скорее всего, полег бы при очередном налете. Коротка жизнь бандита.
Адъютант Кутузова прибыл в имение Волковых. По дороге он все время думал, как он полковник и дворянин будет кланяться крепостной в ноги, хоть и бывшей. Этого он понять не мог. Орден вручит, скажет пару слов и все, так он решил для себя. Полковник зашел в дом. Поприветствовал Анну и поцеловал ей руку.
– Я вот по какому делу к вам княгиня. Его светлость, Михаил Илларионович Кутузов дал мне поручение, вручить Георгиевский крест родителям поручика Константинова. Он пал смертью храбрых на Бородинском поле. Кто меня может провести к ним в дом?
У Анны потекли горькие слезы. Она давно не плакала, последний раз, после смерти мужа, да и то, совсем немного. От горя у нее не было слез. А тут такое наваждения. Она очень любила сына Кошта, он же вырос на ее глазах и практически в этом доме. Каждое утро он ей говорил, доброе утро и каждый вечер прощался. Горе, большое горе. А Кошта с женой ни чего и не знают. Анна позвала лакея.
– Проводи господина в дом Кошта.
Потом добавила полковнику.
– Кошта, это отец Семена, так его звали в Португалии. А сына его крестил мой муж. Опять такое горе на нашу семью.
Когда полковник шел к дому Кошта, он вдруг понял. Господи, так я только что целовал руку бывшей крепостной, княгиня же из них, и ни чего со мной не произошло. Он зашел в дом, кланяться в ноги не стал и официальным тоном начал.
– По поручению его светлости князя Кутузова, мне поручено вручить орден вашего сына. Ваш сын пал смертью храбрых на поле брани.
Он приготовился к тому, что сейчас женщина разразится плачем. Но ни чего этого не произошло. Мать и отец встали со своих мест. Подошли к нему и протянули свои дрожащие руки за наградой сына. Так они и стояли, глядя ему в глаза. Полковник дрогнул. Он обнял жену Кошта. Только тогда у нее потекли слезы. Она не рыдала, просто у полковника намокло плечо. Он отдал награду Кошта. Потом добавил.
– Низкий вам поклон от всего русского народа. Вы воспитали настоящего русского солдата. Спасибо вам.
Резко вышел из дома. Вернулся в усадьбу. Сел на коня и ускакал. Возможно, полковник поднялся на новый уровень развития или мышления. Он столбовой дворянин сегодня был или стал ровней крепостному. Кто знает, надолго ли эти изменения в его сознании.
Кошта, человек, скорее всего с очень жестким сердцем, который видел смерть и сам убивал, пережил трагедию. Ему жизнь больше не нужна. Он потерял сына, которого безмерно любил. Это была его надежда на спасение его собственной души. Сына нет, значит и души у него нет. Из крепкого, в общем-то, мужчины, он превратился в старика и душой и телом. При молодой красавице жене, теперь находился старый муж. Аким пытался вернуть его к жизни, но так у него и ни чего не вышло. Кошта ушел в себя, практически перестал говорить по-русски, а португальского языка не знал Аким. Аким навсегда потерял своего друга.
XXVI
Русская армия пересекла свою границу, а Александр по-прежнему находился в лазарете. Он верил, что в скором времени его раны заживут, и он направится в свой полк, пусть уже и не полковым командиром, это его мало интересовало, но главное, что именно в свой полк. Другого он себе и не мылил. Вот он уже встал с постели, нога болела, и он передвигался сначала с костылем, потом и с палочкой. Стопу он практически не чувствовал, но ногу стал разрабатывать. Заставил Прохора достать ему коня и пытался ездить на нем. Боли были ужасные и он начал себя истязать. Тренировки давали положительный эффект, ни кто и не знал, какой ценой все это делал Александр. По ночам ему хотелось выть от боли. Он кусал подушку и мочал. Утром все продолжалось снова и снова. Нога периодически распухала, потом опять опухоль сходила. Прохор достал какие-то снадобья и ежедневно втирал их в ногу хозяина. Еще немного и Александр должен встать на ноги и сесть на коня. Между тем его полк продвигался вперед с большими победами. Слава о лейб-гусарах шла по всей Европе. Видимо в этой войне для полковых командиров лейб-гусар война заготовила один и тот же сценарий. В битве под Лейпцигом генерал майор Шевич, как и положено полковому командиру первым кинулся на врага. Ядро разорвалось возле его коня, как и у Александра. Точно так же разорвало коня, но генерала не ранило, а он погиб. Как только Александр узнал об этом, он тут же приказал Прохору собираться. В Петербург за назначение, потом в полк. Надо же кому-то принять командование полком. Так рассуждал Александр. Врачи его не отпускали, но не было возможности остановить его. Лучше бы он отправился в путь в коляске, а он сел на коня и поскакал в Петербург. На вторые сутки Прохор доставил его обратно в тяжелом состоянии. Нога Александра распухла и посинела. Опять нависла угроза ампутации. Врачи не знали причину воспаления, удалив пораженный орган, они просто спасали жизнь Александра. Культя ноги заживет, и он может спокойно возвращаться в свое имение. Ноги нет, но он останется жив. О хлебе насущном ему заботиться не надо. Он князь. Не таков был Александр, ногу отнять он не дал. Прошло время, опухоль сошла, начались повторные тренировки. Тут и Александр понял, в ближайшее время ему на коня ни как не сесть. Раны все зажили. Больше не имело смысла оставаться в лазарете. Александр получил приказ явиться в Петербург. Там его ждала награда за его военные действия перед Бородинским сражением. Награда ждала и Прохора. За спасение полкового командира лейб-гвардии гусарского полка он был награжден четвертым Георгиевским крестом. Прохор вошел в когорту лучших воинов России. До Бородинского сражения полных Георгиевских кавалеров можно было посчитать по пальцам. Они и выехали вдвоем на рассвете. Александр полулежал в коляске, а Прохор, как обычно был на козлах. Вот и перекресток дороги. Опять жизнь дала виток, и мы оказались в самом начале этого повествования. Все как в сказке. Направо поедешь, налево пройдешь.
– Чего ехать в Петербург? На лошадь я не сяду, значит и не смогу быть в полку. Наверное, за мои заслуги мне предложат место в штабе, но что я там буду делать? Это не мое. Могут и генерала дать. А на кой мне такой генеральский чин нужен? Я полковник, может сын генералом станет. Пора бы, давно у Волковых генерала не было.
Эти мысли все время преследовали Александра.
– Прохор, ты торопишься получить свой Георгиевский крест?
– А куды торопиться-то. Он мой, а будет это завтра или через год, какая разница. Батя и так поверит, что я его обошел по всем статьям.
– Тогда поворачивай в имение. Домой пора.
– Так ваша жена, наверное, в Петербурге вас ждет.
– Нет, Прохор, она меня ждет дома, уверен. Твоя-то в имении тебя ждет.
– Так там батя, там дети.
– А у меня, что не так. Там мама Анна и там дети. Людмила там же, я чувствую это. Любит она меня и ждет дома. Поворачивай. Эх, жаль, не быть мне генералом.
Коляска подъехала к усадьбе. На пороге дома Александра встречала его жена и мама Анна.
– Вот и семья наша вся в сборе, сынок наш приехал, сказала Анна. И Анастасия обещалась скоро быть.
У Людмилы капали слезы из глаз. Она обняла своего мужа. Вот и дождалась. Живой. Хоть один Волков живой остался. Господь миловал.
Жизнь наладилась. Свежий воздух, хорошее питание, частые тренировки, вот Александр уже на лошади. Нога болит, но ездить можно. Он приехал в Петербург на встречу со своим полком.
Когда лейб-гвардии гусарский полк входил парадом в Царское Село, Александр стоял вдали от царской трибуны. Гусары браво проехали мимо императора и дружно отдали честь Александру I. Император был доволен. Бравые гусары герои радовали глаз. И тут Александр I, спустя минуту, сначала услышал, а потом и увидел. Прозвучала команда.
– На караул. Отдать честь командиру лейб-гвардии гусарского полка.
Гусары дружно взяли под козырек. Александр не ожидал такого. У него глаза впервые в жизни стали мокрыми. Да это его полк. Гордость обуяла душу Александра. Значит, жизнь недаром прожита. Тем временем Александр I спросил у рядом стоящего генерала.
– А кого это там так приветствуют гусары, точно так же как и меня?
Генерал не знал что ответить. Послал адъютанта узнать, что случилось. Через минуту генерал доложил.
– Ваше величество, это они так приветствовали Александра Волкова. Бывшего своего командира. Что он себе позволяет, этот Волков?
– Успокойтесь генерал. Волковы славно служат Отечеству, да, и бывших командиров у лейб-гусар не бывает. Он заслужил.
Так Александр I повторил слова Екатерины Великой. Сегодня сказали о сыне, тогда об отце. Значит, Волковым служить и дальше. После парада Александр вернулся в имение. Анна молодец, справилась с управление имений, спасибо и Анастасия помогла. Стране после тяжелой войны требовалось много хлеба и мяса. Все это в изобилии выращивали в волковских имениях. Александр принял бразды правления и продолжил реформы отца.
XXVII
Работа работой, но и отдыхать также нужно. Охота с борзыми как все была в почете в имении. Собак хватало. Зайцы в изобилии были на полях и лугах. В лесах водились волки. А раз есть волки и зайцы, значит, их и нужно травить борзыми. А иначе и зачем жить.
Аким с Прохором давно одну вязку задумали. Долго ждали пока Яга в силу и тело войдет. Интересная кличка у псовой суки была, Яга. Вообще, ей после рождения кличку дали Яшма и не за ее окрас, она была чубарая с мазуриной, а за твердость характера, но не называть же собаку каменюкой, как-то не по-божески. Яшма камень полудрагоценный, но все-таки камень, вот ее так и прозвали. Правда, кличка не прижилась, все ее окликали Яшкой, а когда Яшка подросла, то злющая стала как ведьма, всех собак строила. Её и отсаживать стали, что бы ни кого не погрызла, кобелей и тех драла, так что, в родословные книги ее вписали как Яга, только слово баба убрали. В четыре года повязали с Разбоем, но сука пропустовала, а текла она всего раз в год, ранней весной. Вот целый год и ждали, а она зараза все не течет и не течет. Только в июле потекла. Аким и Прохор ни когда не вязали на осень. Осенние щенки всегда слабыми были. Тогда не было слова витамины или рахит, но житейская мудрость подсказывала, что весенние щенки гораздо крепче осенних. Но, все же повязали, время обязывало это сделать. Аким, уже отошел от дел, так, немного помогал Прохору и то, только советом. Знания же не пропьешь. Один его сын служил у графа Болховского и хорошо там жил, Аким ездил к нему в гости, а когда приехал, то и нарадоваться не мог. И хозяйство и собаки, все было хорошо у Ивана. Прохор, понятно, при князе был и при псарне. Дочку он выдал за купца, который и торговал хлебом, который брал в имении Волковых. Дочка жила в Москве и не тужила. Сам Аким периодически ходил на могилу своего хозяина и там подолгу разговаривал с ним. Ворчал на жену, видать, его мужская сила покинула, а в основном, сидел у места похорон Бунтарки и с ней вел задушевные беседы. Постарел он сильно, что делать, время властно. А про среднего сына рассказ длиннее будет. Семен, как и обещал, поставил кожевенный завод, Александр продолжил его дело, вот Валериан, так звали среднего сына, и был там управляющим. Нет, у него не было образования, процессом производства управлял инженер, выписанный из Петербурга, а за порядком и всем остальным следил Валериан. Понятно, преданней человека Волковым не найти. А тут и мысль пришла в голову Александру. Лен-то они сеют, а вот продают дешево. Почему бы не поставить мануфактуру. Лен свой, полотном можно пол России укутать и за границу продавать можно. Мощности их речушки не хватало, разве кожевенный завод обслуживать, и то там запруду поставили, что бы колесо вертеть. Тут нужна была паровая машина, а дело-то новое, даже для Европы. Вот эту идею и подкинул Александр инженерам. Те составили смету, кое-чего и архитекторы придумали. Деревянную избу на мануфактуру не поставишь же, тут кирпич нужен, но и это не главное. Где пролетариев взять. Ну, можно было лодырей крестьян и безземельных поставить работать, но таковых почти не было в имении. Гагаринских жалко было отрывать от земли, они при Александре только и зажили, когда он объединил два имения, свое и приданное жены, как и потребовал его отец. В отставке был Александр, вот он сразу же после своего возвращения с войны и начал преобразования. Не торопясь, по-русски, но с умом и обдуманными действиями. Когда он глянул смету, то пришел в ужас. Дороговато, но он всегда мог взять денег и у сестры. Вот с этими мыслями он и отправил сестре письмо, пусть приезжает и вдвоем подумают. Анастасия не заставила себя долго ждать. Брата она любила, а после смерти отца и гибели двух ее братьев, они были самыми родными друг другу. У Насти и был отцовский характер, что-то перепутали в небесной канцелярии, вот она и родилась женщиной. Остра на язык так, что порой не каждый и вытерпеть мог. Александр удивлялся, вот при монастыре образование получила и не при мужском, а при женском, а так могла словцом тронуть, что и не дай Бог. У нее не было табу ни на что, скорее всего и на секс также. В обществе на людях, это да, будьте любезны, и если вас это так не затруднит, а вот дома огонь. Она своего мужа гоняла не только по постели, но и в быту. Бравый гвардейский генерал стоял возле нее как цуцик с поднятыми лапками. А когда она говорила свое крепкое словцо, кто не знал ее, краснел как рак, а кто знал, то смеялся, держась за живот. Бывшая княжна в девичестве и графиня при муже могла поразить кого угодно. А после знакомства Анастасии с Людмилой, Александр точно понял, что все же Настя приняла несколько уроков у графини Паниной, о которых ей рассказывал ее отец, хотя и история об этом умалчивает. Если Александр раньше думал, что это он входит в свою жену, то после недельного знакомства с сестрицей, Людмила начала его насиловать и не один раз в день. Даже, так сказать, в критические дни, она умудрялась так ублажить мужа, что он улетал на небеса. Бравый гусар, если бы и захотел сходить налево, то идти туда ему, попросту, было уже не с чем. Так что, вопрос о ревности в семье не стоял и был снят с повестки дня окончательно и бесповоротно. Александру, что бы восстановить мужскую силу приходилось чаще задерживаться в полку, а это благотворно сказалось и на службе. В тридцать пять лет стать полковником лейб-гвардии гусарского полка, это дорогого стоит. И добрая половина этого звания принадлежало заслугам его жены. Если до свадьбы у него и были сомнения, что любовь существует, то после посещения сестрицы, сомнения ушли вовсе. Он безмерно обожал и любил свою жену и был очень ей благодарен за ее настойчивость при выборе мужа. Семья жила в полной идиллии и без будьте любезны и если вам не трудно. Были, конечно, некоторые исключения из правил, когда Александр уходил на войну. Ну, на войне за женщинами не приударишь, а вот в короткие дни отдыха в далекой Германии или Франции было несколько случаев теплого ухаживания за фройлен или мадам. Но это было так редко, что и не считается. К тому же Александр сильно боялся привести из похода гусарскую болезнь. Он считал, что лучше привезти свои раны, чем эту гадость. Так что, он был почти верен и повторюсь, безумно любил свою жену. Гусар, есть гусар. А Александр был потомственным гусаром.
