Алекс Гилберт
Я – приемный сын
После окончания разговора Дмитрий сказал, что Татьяна, несомненно, была пьяна. Я знал, что она праздновала день рождения, но, с другой стороны, там, где она жила, было только десять утра. В любом случае я был невероятно рад, что нам наконец-то удалось поговорить. Даже в самых смелых мечтах я не смел представить, что когда-нибудь смогу поговорить с родной матерью, и был счастлив от того, что этот разговор все же состоялся.
Глава 5
На связи
Через несколько дней Татьяна сказала Элеоноре, что была очень рада поговорить со мной и хотела бы продолжить общение. Муж Татьяны, который никогда раньше обо мне не слышал, тоже передал, что будет рад познакомиться со мной как можно скорее.
Я был в полном восторге от происходящего, но понимал, что теперь мне хочется большего: я решил узнать, кем был мой биологический отец. Но где-то в глубине сознания ворочалось подозрение, что в документах по усыновлению его имя записано неверно. Через несколько дней я поговорил с Элеонорой, которой удалось кое-что узнать от Татьяны. Элеонора сообщила мне имя отца, и дала ссылку на страницу в социальной сети, через которую с ним можно было связаться.
Я плохо представлял себе, как с ним разговаривать и о чем, ведь он мог даже не помнить моей матери, а меня счесть сумасшедшим или самозванцем. Начал я с того, что посмотрел фотографии на его страничке – на некоторых из них он был очень похож на меня. Из этого я сделал вывод, что этот человек вполне может быть моим биологическим отцом. Мы совершенно одинаково улыбались. Нужно было как следует продумать, что ему сказать, потому что мое появление наверняка потрясет его. Я отправил ему сообщение, в котором спросил, знаком ли он с Татьяной и знает ли что-нибудь обо мне. Вместо ответа он немедленно заблокировал меня. Впрочем, я допускал и такое развитие событий.
Однако через несколько дней я внезапно получил от него сообщение. Он спрашивал, что мне известно о Татьяне и как я вообще узнал о ее существовании. Я попытался объяснить, что познакомился с ней совсем недавно. У него появилось много других вопросов, я отвечал, и в конце концов он поверил, что я действительно его сын. Письма от него становились все длиннее, а вопросов в них было все больше. Я, как мог, рассказывал обо всем, что произошло в моей жизни после усыновления. Михаил – таково было настоящее имя моего отца, которое отличалось от указанного в документах, – писал, что очень рад узнать о моем существовании. Он и не подозревал, что у него есть сын. Их с Татьяной роман, закончившийся моим появлением на свет, произошел в начале 1990-х годов. Как они познакомились? Что произошло между ними много лет назад? Я до сих пор пытаюсь сложить всю эту историю воедино.
Татьяна выросла в детском доме, куда она попала в раннем детстве – у ее семьи были сложности. Но своих родителей она знала и переписывалась с ними. В восемнадцать лет Татьяна познакомилась с моим будущим отцом, работавшим поваром в местной школе. Отношения их продолжались недолго. А по словам Михаила, он служил поваром в армии, поэтому я до сих пор не уверен, что правильно представляю себе всю картину их отношений. Они встречались на протяжении нескольких недель, потом Татьяна вдруг исчезла, и Михаил больше никогда ее не видел. Михаил сказал, что они любили друг друга, но это была юношеская любовь, когда все воспринимается уж слишком всерьез.
Выйдя из детского дома в восемнадцать лет, Татьяна стала работать в булочной. Узнав, что беременна, она поняла, что не сможет прокормить ребенка, поэтому оставила меня в родильном доме. В 1994 году Татьяна переехала в Рыбинск, где и живет до сих пор, а Михаил чуть позже перебрался в Санкт-Петербург. С тех пор прошло много лет, и, рассказывая о тех событиях, я осознаю, что это давние дела, времена с тех пор изменились. Татьяна прожила трудную жизнь, я понимаю и это. Сегодня я благодарен ей за то, что когда-то она отказалась от меня. Это ее решение в итоге сделало меня тем, кто я есть. Я сказал ей, что всегда буду рад поговорить – если она того захочет.
Тем временем Михаил рассказал обо мне своей семье и теперь с нетерпением выспрашивал, когда же я, наконец, приеду в Россию. Конечно, мне и самому не терпелось попасть в Россию, и я собирался сделать это при первой же возможности. Мне очень хотелось познакомиться с Татьяной и Михаилом вживую. Пока же мы обменялись контактами в Skype, а Михаил нашел среди своих друзей человека, который мог бы помочь с переводом. Итак, веб-камера стояла наготове. У меня был вечер, у него – утро. Я нажал видеовызов, он ответил. В первую минуту он словно онемел. Я тоже не знал, что сказать. Он повторил «Hello» в ответ на мое приветствие. А потом посыпались возбужденные вопросы. Он задавал их так много, что переводчик не поспевал за ним.
Михаил сказал, что знает, где находится Новая Зеландия, но был потрясен до глубины души, узнав, что там живет его сын. Он даже расплакался от счастья, когда я стал рассказывать ему, чем занимаюсь. Он очень жалел, что Татьяна не рассказала ему обо мне. Потом Михаил представил мне свою семью.
Он недавно женился, у него была маленькая дочка, и, по его словам, это была еще одна причина для того, чтобы я как можно скорее приехал в Россию. На это я ответил, что приложу все силы, чтобы приехать уже в этом году, хоть и понимал, что это будет непросто – и недешево. С Михаилом я разговаривал гораздо дольше, чем с Татьяной, и, прощаясь, мы пообещали друг другу поддерживать связь.
Настало время планировать предстоящую поездку. Я не знал, с чего начать и какие шаги предпринять, но сразу начал рассматривать различные варианты. Но как же это оказалось непросто! Я решил посетить Россию в мае, нашел несколько подходящих по цене рейсов, – но все затормозилось из-за трудностей с получением визы. Я заполнил нужную форму, но, как выяснилось, сделал это неправильно. За несколько дней до намеченного вылета я получил из посольства России электронное письмо, в котором сообщалось, что я не смогу въехать в Россию по новозеландскому паспорту. Оказывается, я должен был использовать свои российские документы – и, разумеется, те, которые у меня оставались с 1994 года, нужно было обновить. Из письма следовало, что на это потребуется примерно полгода.
Я был разочарован настолько, что даже задумался о том, не отменить ли поездку вообще. Ведь все так хорошо начиналось! Я знал, что возможность попасть в Россию у меня сохраняется, но теперь для ее осуществления предстояло пройти через массу бюрократических формальностей. Мои биологические родители тоже были расстроены. Татьяна уже договорилась о внеочередном выходном дне. Я сказал им, что мне нужно получить российский паспорт, поэтому придется подождать.
Я начал готовить заявку, которую нужно было заполнить на русском языке. Дмитрий, помогавший мне при первом разговоре с Татьяной, проверил, чтобы я правильно заполнил форму, но, как выяснилось, мои приключения только начались: подавать ее нужно было лично, и мне пришлось лететь в российское посольство в Веллингтоне. После этого оставалось только ждать. Что ж, за прошедшие годы я научился терпеть и быть готовым к любому возможному исходу. Я думал только о предстоящей встрече с моими кровными родителями.
Через четыре месяца, ранним утром, я обнаружил в своем электронном ящике письмо из посольства. Оно было написано по-русски, и явно было очень важным. Немного волнуясь и не зная, какого рода новости оно таит, открыл… и узнал, что мой паспорт готов и ждет меня в посольстве! Это был восторг! Подготовка к путешествию в Россию наконец сдвинулась с мертвой точки. Оно начнется уже скоро!
Позвонив родителям, я сказал им, что собираюсь в Веллингтон, чтобы получить новый паспорт. То же я сообщил и своим биологическим родителям, которые в очередной раз попросили меня приехать поскорее. Вскоре автобус доставил меня от аэропорта в центр Веллингтона, к посольству России. Я немного понервничал в приемной, ожидая, когда меня вызовут. Минут через пять я услышал, что Алекса Гилберта приглашают подойти к стойке выдачи документов. Через минуту мне вручили новый паспорт, и я вернулся в Окленд.
Вся следующая неделя была посвящена подготовке к поездке. Нужно было взять отпуск на работе, выбрать удобное время для встреч с Татьяной и Михаилом, найти подходящие по цене билеты. Ноябрь вроде бы устраивал всех. Я знал, что в России в это время уже начинается суровая зима, но это не пугало меня. Впереди было уникальное событие, которое точно должно запомниться мне на всю жизнь. Холод был лишь незначительной переменной этого уравнения.
Итак, я сообщил моим российским родителям дату прилета и заверил, что на этот раз проблем не будет. Я все организовал и готов ехать. Мама и папа приготовили для Татьяны и Михаила подарки. Вообще родители оказывали мне всяческую поддержку, поощряя к знакомству с жизнью в России. Сам я понятия не имел, во что ввязываюсь, но твердо знал, что получу незабываемые впечатления. Я не мог говорить ни о чем, кроме предстоящей поездки, и, кажется, изрядно утомил всех друзей, коллег и соседей рассказами о будущем путешествии. Но всем им было очень интересно, как пройдет мое знакомство с биологическими родителями.
Недели казались мне месяцами, а дни – неделями, но 18 ноября все же настало.
Я знал, что мама и папа очень тревожатся по поводу моей предстоящей поездки, но уверял их, что все будет хорошо. Они провожали меня, и мы остановились на ночлег в отеле около аэропорта, зная заранее, что никто из нас не сможет уснуть. Я не мог найти себе места и то заряжал давно заряженные гаджеты, то в очередной раз проверял, не забыл ли чего. Утром по дороге в аэропорт я смотрел в окно машины и гадал, что же принесут мне предстоящие дни. Правильно я поступаю или совершаю ошибку?.. Я не знал ответа и чувствовал, что мое желание встретиться с кровными родителями волнует маму и папу, но разве мог я успокоиться, пока это желание не осуществится? К тому же я знал, что моими родителями всегда будет эта пара из Новой Зеландии. Они и есть мои мама и папа.
Мы приехали в аэропорт, и я сразу направился к стойке регистрации. Все прошло быстро. Мой российский паспорт не вызвал никаких вопросов, и я прошел на посадку.