Аббат Верт
Инициация
– "Противопоставляется всякому относительному и обусловленному бытию", – повторил я, – то есть бытию сотворенному. Так?
– Так.
– Абсолютное бытие Эла противопоставляется относительному бытию Баала, и это называется у нас, кажется, "Великая битва богов". Я ничего не путаю?
– Поаккуратнее, друг, – Ян нахмурился, – Противостояние Баала и Эла – данность – это ты не путаешь. Но противостояние это не разных уровней бытия, а столкновение модусов единого бытия: творения и управления.
– Как двенадцать великих и тысяча малых богов являются лишь модусами единого Баала, – подсказал я.
– Да. Дагон, Зевс, Кецалькоатль, Индра, другие – лишь ипостаси Баала.
– А Царица небесная?
– Инанна? Персонифицированная энергия божества.
– Значит ли это, что Эл и Баал – одно? Сам на себя восстал и сам себе передал божественную энергию, сменив модус творца на модус управленца?
Ян открыл было рот, но ничего не сказал.
Пророк Магдагон Великий вдохнул новую жизнь в древнюю религию Карфагенского царства. Он преобразил ее своим гением и, как принято говорить, восхищением Инанны. Он выстроил прекраснейшее здание высокой религии, глубокой философии, утонченной поэзии и совершенной мистики. Но при всей красоте обновленного здания, надо сказать, что основание все-же оставалось древним. И одной из древнейших плит этого основания была аксиома: Бог и Господь, Эл и Баал – субстанционально не одно и то же.
– Ян, – продолжал я, забыв о кальяне, – но если так, то "Великая битва богов" – не более чем смена модусов бытия… тогда зачем вот это все?
Ян посмотрел на разукрашенный финикийскими узорами длинный чубук в руке.
– Что все?
– Все эти тысячи теологических трактатов, написанных в попытке объяснить очевидное, однако, нагоняющих еще больше туману? Может… – я попытался увидеть глаза галли, – может, ну их все? Бог – абсолют. Абсолют – един. Единый – благ. И нет никого, кроме него… А?
Ян улыбнулся, собрал рассыпанные по столу листы, последний раз затянулся и начал долгий нудный монолог дипломированного магистра теологии, нагоняющий не только скуку, но и непроницаемую завесу тумана, все плотнее скрывающего очевидную, казалось бы, истину.
Мерседес остановился на храмовой парковке. Ян, буркнув что-то про документы, исчез, передав нас в руки хмурого миста.
Храм построили лет десять назад, я еще помню какие-то старые общаги на этом месте. Однако, выглядел так, как если бы его славная история насчитывала не менее полутора тысяч лет. Массивные стены покрыты резными монстрами, квадратные колонны, глубокий портал, сотни богов, стоящих по периметру низкой двускатной крыши. Внутри мистический сумрак. Двенадцать трехметровых статуй вдоль стен: ипостаси Баала, перед ними кадильные жертвенники. Идол Баала, метров не менее восьми, упирался рогами в потолок, восседая на массивном каменном троне. В левой руке Царь богов держал молнию, в правой – фигурку Инанны в человеческий рост. Царица неба и ночи замерла в обольстительном танце для своего сына и любовника. Перед Баалом стоял алтарь всесожжения и два кадильных жертвенника.