Аббат Верт
Инициация
– Где моя милейшая подруга? Инна, солнышко мое, я пришел! – Ян всегда сразу заполнял собой все пространство. Иногда его было даже слишком много.
Пока я ковырялся с его шубой и плечиками в шкафу, галли оказался в комнате Инны.
Двухметровый красавец в черном итальянском костюме, подчеркивающем фигуру гимнаста, длинные, в этот раз идеально черные волосы, собраны в конский хвост. А белая лента на лбу и голубая рубашка с воротничком-колораткой указывали на статус священника.
– Лапуся, – шумел Ян, – ты сегодня прекрасна как никогда! Инна, платье, что я привез тебе из Карфагена, делает тебя прекраснее самой Инанны!
Сложив руки в картинном жесте, он нарочито театрально восхищался платьем из темно-синего, почти черного шелка. Инна же крутилась перед ним, принимая эффектные позы, словно модель перед фотографом.
– Славон! Клянусь, если бы я мог, я бы забрал твою жену-богиню себе!
– Забрал бы! – Инна игриво засмеялась, – нужен ты мне уж больно.
Подняв с пола галстук, я подошел к зеркалу. Чуть меньше метра восьмидесяти, чуть больше ста килограммов, живот, излишне круглые щеки, сильные очки в черной пластмассовой оправе, уже лет пять как вышедшей из моды, серый костюм, некогда дорогой, свадебный. Весь я какой-то серый, потертый, и красный галстук, подаренный Яном как раз для предстоящей инициации, не сильно улучшал положение.
Захотелось выпить еще пятьдесят.
Ян же продолжал восклицать и излучать восторг. Теперь по отношению к ребенку.
– Ян, а ты никогда не хотел детей? – спросил я однажды. Мы сидели в баре, недалеко от моего универа, и пили пиво. Точнее я пил пиво, а Ян какой-то модный в этом сезоне коктейль.
– Что за дурацкий вопрос! Какой же галли не хотел бы завести малыша? Знаешь, такого белобрысого, кудрявого и большеглазого… Но каждому – свое. Я свой выбор сделал, и я доволен им.
Ян слишком хорошо меня знал, поэтому сразу понял к чему этот вопрос. Ведь тема детей для нас обоих была болезненной (хоть и по разным причинам). Отставив свой коктейль, он хитро, по-лисьи улыбался.
– Дай угадаю: ты скоро станешь папой?
– Да, – сознался я, – мы сегодня ходили к врачу. В конце лета родим.
Ян вскочил из-за стола и, подняв руки, закричал:
– Братья и сестры! У моего друга, Солнцеслава, скоро родится первенец! Всем шампанского!
Нагрузились мы с ним в тот день преизрядно. Совершенно чужие люди подходили ко мне и поздравляли, пожимали руки и произносили запутанные тосты. Они могли разделить со мной мою радость, а вот родной отец или коллеги – нет. Дваждырожденные и единождырожденные не едят и не пьют за одним столом, не хлопают друг друга по спине и не обнимают за плечи. Я – единождырожденный.