Зинаида Венгерова
Джорж Мередит
Метафоры составляют главную силу стиля Мередита. Он владеет даром вызвать в воображении читателя цельный образ одним словом, намеком на картину. Не настаивая на деталях, а намечая лишь тон настроения, которое он хочет описать, Мередит воспроизводит душевный мир своих героев с большой картинностью и яркостью. Клара Миддльтон начинает смутно понимать, что она не любит своего жениха, и когда он продолжает твердить ей о неразрывности, вечности связывающих их чувств, «вечность рисуется ей в виде узкого ущелья, в котором неустанно жужжит монотонный голос». – «Вам не холодно, дорогая моя?» – спрашивает Клару в другой главе романа, заботливый жених, заметивший, что девушка вздрогнула. – «Нет, – спешить ответить Клара: – это кто-то прошел по моей могиле». Перспектива ласкового объятия представлялась ей в виде грозной волны, надувающейся под легкой рябью воды. Она нагнулась сорвать цветов. Гроза миновала ее. В этом стиле выдержано большинство сцен, рисующих отношения различных героев и героинь Мередита к окружающим их людям, к условиям и положениям, создаваемым жизнью.
При помощи своих афоризмов и при посредстве своего образного стиля, Мередит воссоздает в своих романах цельную картину английской жизни; картина эта рисует не столько нравы общества и создаваемые им типы, сколько то, что кроется за ними, основные элементы, вырабатывающие в борьбе с жизнью типичные черты национального характера. Мередит влагает в изучение английской жизни общее миросозерцание, составляющее философскую основу его романов и обусловливающее их внутренний смысл. Как реалист, рассматривающий жизнь с положительной точки зрения, Мередит чужд всякого метафизического элемента в своих произведениях; драматизм его романов не заключается в конфликте непосредственных побуждений человека с отвлеченными идеями, составляющими его душевный мир. Двойственность человеческой природы, контрасты и противоречия жизни служат исходным пунктом психологических анализов Мередита, но он сводит их не в вечному, основному антагонизму души и тела, жизни и смерти, а в борьбе между природой человека и строем его быта, напрасно ставящим ей преграды. Мередит задается непосредственными задачами, создаваемыми жизнью; он видит в человеке жертву несоответствия требований природы и условий общества, вечную борьбу между сущностью каждого индивидуального характера и целою сетью искусственных требований общества. Борьба против деланности человеческих понятий и неизбежное торжество требований природы – таков один Из главных пунктов миросозерцания Мередита. С этой точки зрения в романах его старательно отмечаются малейшие проявления искусственности и лжи в характерах и поступках людей, в выказываемых ими чувствах и т. д.
Второй существенный пункт жизненной философии Мередита – его вера в силу человеческого разума. Вся серия его романов, от «Ordeal of Richard Feverel» до «Diana of the Crossways», представляет историю борьбы отдельной личности против навязываемых ей обществом условий жизни. Могущественное орудие человека в этой борьбе – сознательная работа рассудочной способности. Следуя внушениям разума, вырабатывая в себе строгую обдуманность и логичность действий, человек может справиться со всякой жизненной задачей и исполнить свое непосредственное призвание на земле, т.-е. прожить наиболее полной идейной жизнью, не утратив своего «я» среди нивелирующего влияния общества. Главный враг человека в этом поединке с жизнью – его собственные непосредственные чувства, его сердце, и Мередит рисует целую галерею жертв «сентиментальности», как он называет всякое преобладание чувства над рассудком. Он показывает, как самые возвышенные и благородные чувства губят людей, поддающихся им, и вменяет в обязанность человеку подчинить все свои побуждения контролю рассудка; в нем он видит основу счастливой и целесообразной жизни, и поэтому одинаково обличает и клеймит все, что идет в разрез с требованиями здравого смысла. С этой точки зрения одинаково пагубны как крайнее развитие эгоистических чувств одного человека, стремящегося подчинить души окружающих людей, под предлогом всеобъемлющей любви, так и безграничное самозабвение любящих натур, не умеющих контролировать свои чувства и побороть их, убедившись в их недостойности. Мередит видит в разуме не только основу счастливой жизни, но очистительную силу души; – все конфликты страстей, все нравственные страдания он переносит в область сознательной мысли, в стремление разума проявить себя и поднять достоинство человека. Интеллектуальное развитие составляет в глазах Мередита величайший долг мыслящего человека, и он показывает в своих романах широкие пути непрерывного умственного совершенствования, на котором должна быть основана надежда, человечества на лучшее будущее, когда сила мысли преодолеет, устарелые общественные традиции.
