Юрий Торубаров
Западный поход

Глава 5

Пронесшаяся метелица дел наделала. В некоторых местах столько навалило снегу, что лошади порой увязали по грудь. Выбиваясь из сил, старались вырваться из такого необычайного плена. В такую переделку попал новгородский Андрей со своими воинами. Друг посадника очень хотел угодить ему, втайне надеясь, что тот поможет ему занять место посадника в одном из концов, даже не мечтая о том, чтобы стать главным.

Поимка беглецов срывалась. У предводителя зародилось подозрение: а правильно ли указал им тот мужичок, который тащил пораненного товарища. И в то же время он был в раздумье: какой тому был повод их обманывать?

– Эй, Андрюха! – услышал он басистый голос.

Придержав коня, он оглянулся. Его пытался догнать Петр, бывалый воин, на которых «земля держится». Такого не отшвырнешь.

– Че у тя? – дождавшись его, спросил Андрей.

– Секи мою головушку. – Он вытащил из тягушки ладонь и провел ею по горлу. – Но мужик соблыжничал. Если они ехали в ету сторонку, мы ба их уж настигли. С обозом не разбежися.

Андрей запустил под шапку руку и почесал голову.

– И я так полагаю. Не могли они гдей-то тута схорониться. Облыжил он нас, облыжил.

– Че, вертаем? – спросил Петр.

Андрей ответил не сразу. Подумав, махнул плетью:

– Вертаем!

Когда прослышали команду, кто-то, громко вздохнув, произнес:

– Наконец-тоти!

По проторенной дороге кони пошли веселей. День пролетел незаметно. Надо было устраиваться на ночлег. Андрей, оставив на дороге сторожить пару воинов, остальных увел в лес. Там теплее, почти нет ветра и дрова рядом. Знай подбрасывай.

Егор же со своими целый день просидел в засаде. Мороз брал свое. Они одубели от холода. И Егор под вечер решил пойти уяснить обстановку. Те два стража, тоже промерзнув, решили погреться. Украдкой, по одному, сходили за дровишками и в низинке, чтобы из леса не было видно, разбросав снег, развели костер. Как они его ни прятали, но отблеск был заметен издалека. Его-то и увидел Егор, шедший первым. Он поднял руку, отряд остановился.

После того как Егор отправил назад догнавшего было их Камбилу, пруссы прониклись к нему особым отношением. В словах, сказанных русским их вожаку, сквозила забота о тех, кто остался в обозе. Нехотя подчинился боярин его словам.

– Вы покуда притаитеся здеся, а я схожу посмотрю, что и как.

Пруссы, прожив столько времени в Новгороде, обрусели до того, что никто бы не заподозрил, с кем он ведет разговор, понятливо закивали головами.

Егор осторожно подбирался к костру ельником. Недалеко от него он наткнулся на многочисленные конские следы. Ему стало ясно, что здесь и остановился большой отряд. Понимая, что если в такое время горит костер, то там обязательно будут люди. Он решил захватить одного из воинов и все у него выведать. Подобравшись поближе, он, притаившись под ветвями густой ели, увидел у костра людей. Двух человек. Егор понял, что это стражи. И он стал ждать того момента, когда кто-то из них оставит пост. С завистью наблюдал, как те грелись у костра. Но вот костер начал прогорать, и надо было идти за дровишками. Как только один из них скрылся в лесу, Егор осторожно подполз и навалился на стражника со словами:

– Крикнешь – убью.

Вывернув ему руки, он связал их своим кушаком и повернул пленника к себе лицом. И… обомлел. В свете костра он узнал своего давнего товарища Дмитрия, который когда-то оказал ему услугу, взяв его на площадь детинца. Оттуда-то и началась его жизнь, наполненная разными событиями. Тот тоже узнал парня.

– Егор, ты? – растерянно-удивленно молвил он.

– Я, я! – ответил Егор и стал его развязывать.

– Ты че тут делашь? – спросил Егор.

Тот рассмеялся:

– Да, наверно, от тя стерегу. Ты, слушок идеть, вродив тово… татью стал. Правду аль нет люди поговаривают? – спросил он.

– И ты, Димитрий, веришь? – воскликнул Егор. – Ты что, меня не знашь?

– Я? Не-е. – И замотал головой.

В костре отгорела часть головешки и, упав, подкатилась к их ногам. Егор схватил ее и быстро швырнул в костер. Обжегшиеся пальцы воткнул в снег.

– Так че ты тохда мня ловишь? – спросил Егор.

– Так тово… сказали, че ты… тать. Деньгу обещали.

– И сколь?

– О! Рублев пять и прогон.

– А че, деньга неплоха. Конягу купишь, – заметил Егор.

– Не. Жениться хочу, хату буду строить.

– Невеста-то есть?

Тот кивает:

– Нашать, деревенска. Настюха, – умильным голоском ответил он.

Егор почувствовал, что девица тому дорога. И тяжело вздохнул. Это заметил Дмитрий.

– Ты че? – с тревогой спросил он.

– Да… ничего. Скажи луче, хто у тя старшой?

– Да… Андрюха. Дружок Федькин, – ответил Дмитрий и спросил: – Знашь?

Егор отрицательно покачал головой.

– Вот че, друг… – Егор положил на его плечо руку. – Покажи мне его. За ето я те дам деньги. Хватит и на хату, хватит и на свадьбу.

Тот зачесал голову. В это время послышался шум. То ушедший страж волок лесину. Егор забеспокоился.

– Да не боись, – успокоил Дмитрий, – ето Емильян, свой парень.

Емельян, подтащив лесину, бросил ее у костра и уставился на Егора.

– А ето хто? – спросил он, поглядывая на Дмитрия.

– Ето? – и захихикал. – Да ето наш Игор.

– Игор? Какой Игор?

– Да тот, кого Федька послал ловить.

Емельян – выше среднего роста, плечист. Его неокрепшая еще борода отливала в свете костра золотистым цветом.

– Ты че, ийво поймал? – неуверенно спросил он.

– Да! – ответил Егор, наклоняясь над костром, грея руки и грудь. – Поймал.

Емельян растерянно смотрит на Дмитрия. Тот не отвечает, вынимает топор из-за пояса и начинает рубить бревно. Видать, и он промерз. Работает шибко. Щепа летит в разные стороны, знай отворачивайся. Кончив рубить, перевел дух: «Фууу!»

– Дай-ка я, – попросил Егор.

Дмитрий подал ему топор, потом посмотрел на Емельяна. Лицо того как было растерянным, непонимающим, так и оставалось.

Подойдя к Дмитрию, он наклонил его к себе и шепнул:

– Ты че брешешь?

– Брешу, брешу, – хохочет Дмитрий.

– Ей, вы! – раздался чей-то крик из леса, который простирался сразу за дорогой.

– Чево надоть? – откликнулся Дмитрий.

– Все в порядке?

– В порядке.

– А хто там у тя? – увидев третьего человека, стал допытываться Андреев посланец.

– Да, тутошный добытчик, – не задумываясь, ответил Дмитрий.

– Че он хочет? – продолжал спрашивать он.

– Да, ниче, промерз, вот и заглянул на огонек погреться.

– Пущай проваливает.

– Ладноть. Щас отправлю, – пообещал Дмитрий.

Емельян косо поглядел на напарника. И перевел взгляд на Егора. Давненько тот, видать, не держал в руках топора, соскучился. Азарт его был виден в отблеках разгоравшегося костра. Емельян, не отрывая взгляда, присел и рукой стал что-то искать в снегу. Видать, нашел. Это была увесистая бильдюга. Он подтянул ее поближе, а в голове закрутилась мысль: сдать Егора или нет? Но недолго колебался. Поднявшись, спрятал дубину за спину и стал дожидаться удобного момента.

Егор продолжал увлеченно работать. Емельян со страхом подумал: «А если… ну нет». Он скосил глаза на Димку. Тот ковырялся в костре, подкладывая чурбаны. Вразвалочку, держа дубину за спиной, Емельян направился к Егору, показывая всем своим видом, что пора его сменить. Дмитрий глянул на напарника, но не заметил ничего подозрительного. И вдруг… Он прыгнул, как барс. Дубина засвистела в воздухе. Не увернись Егор в самое последнее мгновение, бильдюга бы точно размозжила его голову. Нехилый Емельян вложил в нее всю силу. Она задела голову Егора, хотя удар смягчила мохнатая овчинная шапка. Все же Егор рухнул на снег.

Увидев расправу над Егором, Дмитрий схватил подвернувшуюся палку и ринулся на Емельяна. Но что простая палка против бильдюги? Удар обрушился и на Дмитриеву голову, уложив его на снег. Содрав с них пояса, он повязал им руки и бегом, насколько позволял снег, ринулся через дорогу к Андрею, прикидывая при этом, чем тот его наградит, кроме обещанных десяти рублев.

Услышав такую новость, Андрей открыл рот и часто заморгал.

– Игор повязан? – недоверчиво переспросил он.

Ему трудно было в это поверить. Он рыщит его какой день, а он, на тебе – сам объявился.

– Не может быть!

– Да, Игор, Игор, – раздраженно повторил Емельян, – давай десять рублев, как обещал.

– Пойдем поглядим! – воскликнул один из новгородцев, успевших подойти на огонек вожака.

И они гурьбой, человек двадцать, ринулись к месту события.

Пока Емельян убеждал Андрея, Егор пришел в себя. На коленях он подполз к стонущему Дмитрию, перевернул его на живот и зубами стал развязывать его руки. Но чуточку не успел, как появилась Андреева ватага. Емельян, боясь потерять награду, первым бросился к Егору. Но, получив удар головой, отлетел на десяток шагов. Видать, удар был сильный, потому что тот не сразу поднялся. Но остальные навалились на парня. Егор пытался сопротивляться, но одолеть такую силу не смог. Были бы развязаны руки…

Его кинули на снег перед Андреем. Тот, взяв горящую палку, подошел к нему и осветил лицо. Сразу раздалось несколько голосов:

– Ен! Да че смотреть, ен!

Андрей поглядел вокруг, видать, хотел присесть. Кто-то услужливо подкатил чурбан. Усевшись, он бросил:

– Ну!

– Не запряг, – огрызнулся Егор.

– Ты смотри, – глядя на окружающих его воинов, произнес Андрей, хотевший выразить этим свое недоумение и получить поддержку дружины. – Ниче, щас я тя запрягу. – Он выхватил из костра горящий сук. – Лучи говори!

– А че говорить-то? – усмехнулся пленник.

– Зачем ты сдеся?

– Узнать, правда аль нет, че вы нас ищите.

– Узнал? – издевательски спросил Андрей.

– Узнал, – спокойно ответил Егор.

– Ну и че? – ехидничает Андрей.

– А ниче! – по-прежнему спокойно ответил парень.

– Ишь, герой с дырой. Вот привезем тя к Федору, так заговоришь.

– Не привезете, – уверенно говорит Егор.

– Ты смотри. – Андрей вскочил и пнул его ногой.

– Привезем! – усаживаясь, повторил вожак.

– Я жить сказал, не привезешь, – повторил и Егор.

– Ето пошто? – спрашивает один из новгородцев.

– А потому че, если ф я до зорьки не вернусь к своим, суды придеть отряд московитов.

– Московитов? – сразу раздалось несколько голосов.

– Да. – Голос Егора звучит убедительно, и он оглядывает окружающих его людей. – Пошто вы зашли на их землю? – сказал, а сам, прищурив глаза, смотрит на предводителя.

Новгородцы стали переглядываться друг с другом.

– Да врет ен, – замечает Андрей, – откель им было взяться, – пытается успокоить заволновавшихся воинов.

– Как «откель»? Они шли к нам на сход.

– Э-э-э, – машет перед лицом Егора пальцем вожак. – Вы ж пошли к пруссам, да че-то вернулись.

– Ето верно! – ответил Егор. – Но встретили младшего братенка Камбила. Ен сказывал, че тевтон напал на них и поработил. Батяня ивоный погиб. Че тому делать? Он и бежал к Камбиле. Дорогой и встретились. И мы решили ехать к московитам, Федька больно вреден стал. А че бы знать, как встретют, послали вперед посланца. Как вишь, встречают неплохо, – он дергает связанными руками.

– А ты че, – спрашивает Андрей, – увязался за пруссом?

– А мы с ним братаны.

– Москва-то ответила? – поинтересовался какой-то воин.

– Ответила, – с достоинством ответил Егор. – Рады нас принять. Отряд выслали для встречи. Они уже у Камбила. А я пошел вас, дураков, предупредить, чеб не вздумали на нас напасть. Всех положат.

После этих слов воины забеспокоились еще сильнее.

– А пошто из Новгороду бежали, как тати? – спросил Андрей.

– Вот уж нет, – мотает головой Егор. – Не бежали! Камбила продал свой двор, тогда и поехали. А у мня ничего нет. Подпоясался – и в путь с братаном. «Бежали»… – Егор фыркнул. – Скажешь тоже. – И он полупрезрительно посмотрел на него.

Воины слушают внимательно. Почти все сбежались.

– Ну а ты-то че? Аль спужался? – опять ехидничает Андрей.

– А че мне пужаться? – Андрей рывком поднимается, толпа шарахается в сторону. – Я ниче плохого Новгороду не сделал.

К нему подскочил Андрей и, дыша в лицо, проговорил:

– Ты убил Федьку Дворянинцева.

– Братаны… – Егор обратился к воинам. – Развяжите руки, я крест положу на ся, че не убивал Федьку.

К нему тут же, не глядя на Андрея, подскочили несколько человек и быстро его развязали. Егор потер затекшие руки, потом снял шапку и, достав нагрудный крест, перекрестился со словами:

– Вот вам крест, не убивал я Федьку. Верите мне?

Кто-то неуверенно крикнул:

– Верим.

Его поддержало много голосов. Андрей растерялся.

– Вы че? – заревел он.

– Ты не ори, – грозно осадил его Егор, – если я не вернусь, вы здеся все поляжите. Хотите?

Толпа молчала. Но их молчание красноречиво говорило, что никто этого не хотел. Егор это почувствовал и проговорил:

– Уходите скорее! Слово даю, они за вами не погонятся.

– Да врет он все. – Андрей пытался этими словами удержать над воинами власть. – Врет он!

– Да заткнись ты! – перекрикивая его, орет какой-то воин. А затем обращается к Егору: – Скажи правду, пошто ты здеся?

– Да вас, дураков, жалею. Вон Дмитрий, мой друган. А со сколькими из вас я ходил в походы? А? – и обвел глазами толпу.

– Ходили, – враз раздались голоса.

– Вот поэтому я здесь. А вы… – с укором произнес он.

– А че я скажу… Федору? – растерянно обращаясь к своим, спросил Андрей.

– Скажешь, не нашел! – ответил за них Егор.

Все его дружно поддержали.

– Э-э-э! Вяжи его и по коням! – делая последнюю попытку не упустить свою власть, призывает Андрей.

Никто не шелохнулся.

– Вы че?! – взревел вожак.

– А то! – перебил его Егор. – Они умирать за Федькины прихоти не хотят.

– Да мы успеем… – орет Андрей.

– Ладноть, – сказал Егор, – но московиты, узнав, че вы были на их земле, дойдут и до Новгороду.

– Ну и че? – с вызовом спросил Андрей.

– А то. Ты вспомни, че сделали с Евстафием Дворянинцевым. А? – Егор смотрит в лицо Андрея.

Тот отступает. Он это хорошо помнит: выдали новгородцы старика. Исполнили веление литовца. Егор решил его добить:

– Тот литовца только псом обозвал. А ты… их землю топчишь! Понял! Вертайтесь все и молчите, хде мы. А то Федька точно вам башки поотрубает.

– Верно! – громко ответила дружина. – Пусть идеть!

И Андрей сдался:

– Иди! – бросил он сквозь зубы.

– Я пойду не один. Со мной пойдет мой дружок! – И он потянул Дмитрия.

Тот, понимая, что на нем могут отыграться, с радостью согласился. Проходя мимо Емельяна, Егор остановился, почесал на голове шишак и так двинул кулачищем ему в грудь, аж кости затрещали, и он отлетел, сбивая по пути воинов, в лесную чащу.

Егора ждали. Камбила приказал остановиться. На всякий случай, вспомнив чей-то рассказ, как оборонялись татары, приказал из повозок сделать круговую укрепленную стоянку. Когда вернувшийся Егор все рассказал, Камбила схватился за живот, смеялся долго, до слез.

А потом, оставшись вдвоем, Камбила, глядя на Егора, сказал:

– Да, брат, Москва близко. Че нас там ожидает?..

– Думаю, брательник, хуже не будет.

– Услышал бы ваш Бог эти слова!

– Скоро он будет и твой!

Глава 6

Дон встретил Пожарского и его людей радостно. Правда, князя Пожарского никто не знал, а Андрея, лихого донского казака, помнили. О нем складывали легенды. Его появление воскресило былое. Жаль, что многие не дожили до этого дня. Смертью героя погиб атаман Митяй, бросившись с горсткой смельчаков на татарское полчище, чтобы дать своим разбежаться по тайным схронам. Когда все утихло, казаки бросились в те места. Но найти следы героя не могли. Дико Поле стало его последним прибежищем.

Отпраздновав встречу, Андрей поведал причину своего появления у них. Помочь великому Московскому князю – поставил он перед ними вопрос. Кое-кто из есаулов напомнил, как московское воинство охотится за ними, казаками. На что Андрей не без улыбки напомнил:

– А как вы, казаки, охотитесь за московскими купцами?

Все дружно рассмеялись. Но Андрей, как бы между прочим, заметил, что если не сегодня, то в дальнейшем казакам без Московии никак не выжить.

– Не ослабла пока на востоке Орда, – поясняет он, – на западе набирает силу Литва, за ее спиной выглядывают поляки и тевтонцы. А это силы погрознее будут татарских. Слыхивал я, че там, в Европе, уже появились огнеметные пушицы. Я их видывал еще в Арфике. Там ее звали модера.

Казаки дивятся. Спрашивают:

– Ты в А… Ар… – запинается есаул.

– В Арфике, – подсказал Андрей.

– Я жить говорил: был, – подбочениваясь, говорит какой-то казак.

– Расскажи, че тама за земя, – раздались несколько голосов.

Приходится рассказывать. Дивятся казаки его спасению: ишь как быват…

Все заканчивается тем, что рада решает послать три оснащенных чайки. И закипела на берегу Дона работа. Откапываются в снегу лодии, выволакиваются на проталины. Жгут костры, топят смолы, кипит работа. Набухли, посерели снега – явный признак прихода весны. И они не ошиблись. Багмут прогнали восточные ветры, принеся с собой черные грозные тучи, которые обильно стали поливать землю теплым дождем. Он ел снег, как изголодавшийся казак поднесенный ему кулиш. А вот уже тронулся и Дон-батюшка, унося вдаль огромные пласты льда.

Люди Андрея ходят уже небоязливо. Пообвыклись. И куда делся их внутренний страх перед неведомым словом: казак? Наоборот, в их душах стали пробуждаться понятия, что это замечательные, честные, преданные дружбе люди. А какие открытые у них души! Какая любовь к ближнему! Чего стоит только одно правило: сам умри, а товарища выручи. А что иногда… Ну что же, такова жизнь.

Крыга прошла быстро. Река очистилась, и медлить нельзя, а поэтому было решено: назавтра – в путь. А сегодня в церкви прощальный молебен. Давно уж нет Перфирия. Службу ведет молодой опрятный батюшка. А кончают службу казаки словами: «Будь что будет, а будет, что Бог даст».

Быстро пронеслась ночь. И вот сто восемьдесят смельчаков рассаживаются вместе с гостями по чайкам. На атаманской чайке взвивается хоругвь. Обнажаются казацкие, да и гостей, головы. Начинается молебен. Затем кошевой машет булавой, и атаман произносит:

– Прощай, кош-мати, да хранит тебя Пресвятая Богородица!

Оставшиеся на берегу казаки вбегают в реку и толкают чайки на выход. Их подхватывают, наполненные весенней силой, еще холодные воды. Первый изгиб реки – и растаял в прибрежной дымке дорогой каждому казачьему сердцу кош.

Дементия Давыдова и Юрия Воробьева посадили рядом. Перед ними – кованый сундук под замками. В нем подарки патриаршему дому. Одной рукой каждый придерживает сундук. Лица их побелели. Языки тщательно облизывают высохшие губы. Им страшно. Пугает широта разлившегося Дона, где далекие берега кажутся узкой, безжизненной полосой. Действует на нервы дикий крик чаек. Гости, стараясь не смотреть по сторонам, глядят на широкие, потные спины казаков, которые работают дружно, слаженно. Этим можно только любоваться, забывая о действительности. Потихоньку они обвыкаются. Появляется аппетит. И уже вяленая вобла или кусок копченого сала да сухарик кажутся княжеской пищей, а глоток воды – больше не дают – несказанным счастьем. Себя они успокаивали тем, что казаки, получившие столько же, весь светлый день неустанно занимаются греблей.

Река пустынна. В это время только отчаянные головы пускаются в плавание. Много разных бед у таких пловцов на пути. И унесенное бревно, дерево, невесть откуда взявшаяся льдина. Но только Давыдов и Воробьев об этом не знают. Освоившись, они потихоньку начинают шептаться, проверяя на груди письма. Их два. У каждого. Так советовал Пожарский. Кстати, кто он такой? Что князь, им хорошо известно. Но до… и почему он «свой» на Дону? Но… Симеон велел держать язык за зубами, а глаза – за веками. Сказано строго. Великий князь шуток не любит, когда они касаются дела.

А лодии летят, действительно, как чайки. Да и гребцы неутомимы. Берега все дальше удаляются от них. Но однажды какой-то необыкновенный запах ударил им в нос. Что это такое? Они удивленно поглядели друг на друга. Но ответа не нашли. Заметно меняется цвет воды. Он становится не то зеленым, не то черным…

Кто-то крикнул: «Земля!» Княжьи посланцы завертели головами. Приподнялись. И за казачьими головами увидели чернеющую полосу. Вдруг на передней чайке кто-то поднялся и замахал руками. Впервые казаки перестали грести. Волны развернули ладью, поставив ее боком, и посланцам хорошо было видно, как с первой ладьи несколько казаков пересели в маленькую лодчонку, привязанную за корму, и поплыли к берегу. К вечеру они вернулись, и чайки направились к берегу.

Когда они причалили и сошли на берег, то посланцам показалось, что земля колеблется в такт волнам. Но потом все обошлось и захотелось узнать, что это за земля. Один из казаков назвал эту землю Крымом. Княжеских посланцев она поразила зеленью, которая здесь буйствовала.

– Вот те на! – вырвалось у Воробьева.

– А у нас только почки набухли, – добавил Давыдов, поняв удивление своего товарища.

Да только любоваться этой зеленью долго не пришлось.

Пополнены водные запасы, и казаки, помолившись, двинулись дальше. Дементий не выдержал и спросил у казака, где они плывут.

– По морю, – ответил тот.

Небо благосклонно относилось к этой довольно странной поездке. Это подметил Воробьев, на что Дементий ответил:

– Тем самым оно благословляет княжеское желание.

– Там увидим, – философски промолвил Юрий.

Действительно, плаванье проходило днем под ясным, голубым небом, а ночью звездное небо изумляло северян своей южной красотой. Оно казалось им таким ухоженным, чистым.

Погоду они «сглазили». Легкий, освежающий ветерок вдруг начал набирать силу. До этого незаметный полет чаек резко изменился. Их надрывные крики подняли тревогу. На небе появились обрывки облаков. К чайке, где сидели княжеские посланцы, неожиданно пристала одна из лодий. Сообщение было коротким: одному из московитов надо пересесть в их чайку. Тут они впервые за все время пути увидели Пожарского. На их удивленные восклицания: «Зачем? Почему?» он ответил коротко:

– Надвигается буря! Всякое может быть.

У борта сидел Дементий. Он поднялся, кивнул на прощание товарищу и с помощью князя перебрался в их ладью.

А казаки странно засуетились. И Пожарский, и его спутники были несколько удивлены, что между сиденьями, чуть не на всю длину чаек, лежал какой-то лес: брусья и дщицы. Когда отплывали, было не до расспроса: для чего они. А вот теперь они внимательно наблюдали за действиями казаков, производимыми с этим лесом. Брусья прибили к бортам поперек лодий так, чтобы концы их выступали в море. Их соединили широкими дщицами. Получилось что-то вроде крыльев. Ценность сей выдумки они оценили, когда гигантские волны стали бросать чайки, как щепку. Но эти «крылья» не давали волнам, разъяренным и злым, перевернуть лодии. Всем пришлось усердно работать папахами, вычерпывать заливавшую их воду.

Сколько длилась эта природная вакханалия, никто не знал. Сутки, двое… Но московиты не услышали ни одного стона, испуганного крика, жалобы. Они и сами удивлялись себе, что, забыв все на свете, не покладая рук трудились вместе со всеми. Наконец борьба казаков с морской стихией была закончена. Победили люди. Когда Пожарский огляделся, то в море оказались они одни. Куда тех раскидало, не знал никто.

Все стихло внезапно, как и началось. Умчались куда-то тучи, унося с собой карачун, обнажив небо, на котором солнце радостно приветствовало казаков. Оно было в зените, отмечая середину дня. И тут усталость взяла свое. Все поголовно, кто как, устроившись, стали засыпать. Проснулись, скорее, очнулись, на исходе второго дня. Оглядевшись, вновь не увидели соседних чаек. Живы иль нет? Но бывалые мореходцы на каждой чайке дело свое знали. Если живы, сойдемся. На всякий случай по ночам костер на носу зажигали: авось огонек увидят.

Надежда вскоре оправдалась. Нашлась одна из пропавших чаек, прилетела на огонек. И опять небо сделало так, что и Дементий, и Юрий встретились вновь. Правда, темно-каштановые волосы Дементия слегка стали отливать серебром. По такому случаю атаман разрешил налить по хорошей чарке водки и дать по куску сала.

Дни бежали один за другим. И вот, когда казалось, что плаванию не будет конца, чей-то звонкий голос оповестил: «Земля!» Дементию показалось, что он уже и забыл это слово. Но он не успел подумать, что будут дальше делать казаки, как тот же голос вновь оповестил: «Тромбак!»

– Че ето? – сунулся Дементий к одному казаку.

Тот посмотрел на него странным взглядом и ответил:

– Тромбак и есть тромбак!

Тот догадался сам, увидев далекие паруса какого-то корабля.

А на атамановой чайке состоялся по этому случаю интересный разговор между батькой и Пожарским. Прогнав казака, атаман сел рядом с московитом.

– Ну, че, Андрей, – хитро прищурив глазки, проговорил атаман, – как думаешь, не засиделись ли казачки?

Тот намек понял, глядя на тромбак, который держался поближе к берегу. Ясно, что это был купсов корабль. Его стерегли, значит, было что стеречь.

Казацкое нутро Пожарский познал хорошо. Сейчас все их помысли о дуване. Запрети взять его – трудно предвидеть последствия. Сейчас они стараются вовсю. Но ударь по рукам… Нет! Княжеское поручение он выполнит. И только сказал атаману:

– Ну, поджигай!

Атаман все понял и враз преобразился. Взвилась ввысь харунка. Казаков не узнать! И полетели чайки с утроенной скоростью. Атаман едва успевал командовать.

– Я захожу направо!

Другие делят: кто с кормы, кто с борта.

Поздно команда тромбака увидела опасность. Капитан, видать, чтобы спастись, резко направил корабль к берегу. Да не успел. Одна чайка отсекла этот путь. А на нос уже лезут казаки, отчаянно вступая в схватку. Да кто может выдержать напор застоявшегося казака! Его сабля мелькает быстрее молнии. Он чем-то напоминает кошку: гибок, быстр, резок. Дементий с Воробьевым только «хлопают» глазами да поглядывают на ухмыляющегося князя: че же он не остановит безобразие? А его лицо загорается боем тех, кто так решительно штурмует корабль. Ностальгия по его юности. Он чуть не смеется, видя, как команда сыплется с палубы в море, как горох. И вот ему ясно: корабль во власти казаков. Они что-то бросают в чайки, что-то в море.

Настал момент возвращения. Добра прихватили – дай боже!

– Молодцы! – невольно вырвалось у Воробьева.

Проговорив эти слова, он виновато посмотрел на Дементия. Тот заметил:

– Казаки щас вернутся, да как бы те, – он кивает на корабль, – на нас не обрушились.

И оба вопросительно посмотрели на князя. Андрей по-прежнему стоял, расставив ноги, а легкие волны покачивали чайку.

– Не догонят, – с улыбкой ответил он.

Пока казаки ловко раскладывали добычу, Дементий заметил, что будара осела наполовину. Судно умирало с достоинством, как и капитан, не покинувший свою будару. Скоро только одна, большая, мачта, как памятный крест, торчала из моря. Рассевшиеся по местам казаки уже забыли о случившемся. Поплевав по привычке на ладони, они взялись за весла. Высокие обрывистые берега с обеих сторон неприветливо смотрели на чужестранцев.

По приказу атамана чайки пристали у берега небольшого селения Баглар, где пополнили запасы воды и продовольствия. Видя мирный характер пришельцев, жители встретили их если не радостно, то доброжелательно. Там казаки подобрали провожатого, который обязался проводить их до Константинополя. Он оказался разговорчивым малым, обрадовался возможности подработать. И неплохо, как обещал главный. К тому же был знатоком не только пролива, но кое-что знал о внутренней жизни империи, которая попала в довольно трудное положение. Раздираемая раздорами вельмож, она не могла оказать достойного сопротивления наступающим со всех сторон врагам: с севера и запада – славяне, с востока – крепнущая Османия. После такого сообщения князь и посланцы понятливо переглянулись друг с другом. Лучшего путеводителя им не найти. По их просьбе он показал им малюсенькую, но хорошо укрытую зеленью бухточку около небольшого поселения под названием Пера.

Получив щедрую оплату, смышленый византиец спросил:

– Не желаете ли приобрести на время какое-нибудь уединенное строение?

Князь, посланцы, атаман удивленно переглянулись меж собой: догадливый малый.

– Че-то не так? – спросил он. – Тогда прощивайте.

– Нет! – остановил его князь. – Мы, – он поочередно посмотрел на атамана и посланцев, – принимаем твое предложение. Подбери жилье, а заодно неплохо бы и стадо баранов. Византиец только шмыгнул носом, схватился за ветвь и ловко прыгнул на почти отвесный берег. С такой же ловкостью он поднялся наверх, используя тонкие, гибкие стволы деревьев, как лестничные перекладины.

Первое, что сделали казаки, это обмылись. Вода была теплой и мягкой. Заливчик кишел от рыбы. Так что впервые за долгую дорогу казаки до отвала наелись ухи. Кое-кто было не без выразительного лукавства посмотрел на атамана. Он понял: намекали на водку, мол, неплохо бы обмыть прибытие. Но в чужой стороне атаман не мог рисковать. Встретив его твердый взгляд, любители отвернулись.

Византиец вернулся на другой день. Причем он так торопился сообщить о своем удачном походе, что второпях, поднимаясь к ним, наступил на глыбу, которая с грохотом, напугав казаков, покатилась вниз. Одно мгновение – и казаки встретили византийца ощетинившимися копьями и готовыми к бою саблями.

– Это я! Это я! – завопил он, видя такую грозную встречу.

– Ну? – недовольным и грозным тоном спросил атаман.

– Все свершил, – торопливо, чтобы замять поднятую им тревогу, ответил тот.

– Пошли, Андрей, смотреть, – голос атамана подобрел.

Тот кивнул и пальцем подозвал Дементия и Юрия:

– С нами, – коротко бросил он.

Атаман взял еще Данилу, огромного казака с усищами на круглом загорелом лице, редкими побелевшими волосами и плешиной на затылке. Все казаки знали Данилу как опытного, знающего толк как в лошадях, так и в укреплениях и разных строениях. Несмотря на объемность своего тела, он был подвижным, достаточно ловким человеком и одним из первых поднялся наверх каменистой гряды, окружавшей заливчик.

Как прикинул князь, от их стоянки до строения, показанного византийцем, было не больше полутора верст, что очень подходило. Весь двор был обнесен высоким забором. Когда открыли ворота и вошли вовнутрь, то были поражены: двор был заполнен овечьим стадом.

– Молодец! – проговорил Пожарский, дружелюбно теребя его косматую голову.

– А коней не надоть? – спросил византиец, глядя на них искрящимися глазами.

– И лошади есть? – удивился князь.

– Есть, пошли.

В конюшне стояло несколько экземпляров. Данило не утерпел и оглядел каждую.

– Добры коняки! – сделал он заключение.

Византиец на вопрос: до Царьграда далеко аль нет, ответил вопросом:

– А провожатого в Царьград надобно? – сказав, склонил голову в ожидании ответа.

Князь и атаман переглянулись.

– Надобно! – ответил Пожарский.

– Могу быть! – И он легко ударил себя в грудь.

– Хмм! А как тя звать? – спросил Пожарский, пытливо глядя на него.

Возраст его трудно было определить. Ясно, что не молод. Но далеко не стар. «Лет тридцать», – подумал князь. Но его юношеский задор влиял на то, чтобы уменьшить этот возраст. А практичность говорила об обратном. Так и не решив, сколько ему лет, Пожарский вновь спросил: