Юрий Темирбулат-Самойлов
Мигранты. Бизнес-леди
Много чего подобного говорил в тот день Артамонов, и чем больше он говорил, тем больше казалось Кларе, что ждёт он от неё некоего вопроса-предложения, общий смысл которого ему заранее известен. И Клара, не мудрствуя лукаво, этот вопрос, к обоюдному удовлетворению, задала. Теперь остаются только так называемые оргвопросы: как лучше, скорее сделать дело. И они с Эдиком уже несколько ночей напролёт составляли для Андрея Петровича, их новоявленного партнёра-куратора, рабочий план-схему по затеваемому многообещающему бизнесу. Изначально как главный в связке «Клара-Эдик» определилась Клара, хотя бы потому, что логически иначе и быть не могло – сама причина знакомства её с Артамоновым сразу всё расставила по своим местам.
В тот рядовой в поисках наиболее выгодного совместного с Кларой приложения сил угораздило Эдика в присутствии почти не расстававшейся с ним Клары вляпаться на своей новенькой «кредитной» автомашине в пустяковое по существу, но по возможным последствиям опаснейшее дорожно-транспортное происшествие: на перекрёстке чиркнулся крылом в крыло со значительно более дорогой, увешанной как новогодняя ёлка многочисленными сверкающими тюнинговыми прибамбасами иномаркой, из которой тут же, прямо на перекрёстке, создав затор для движения других машин, выскочили четверо разодетых не менее броско, чем украшена их машина, мужчин южной внешности и кинулись избивать Эдика. Да не очень успешно – Эдик, как помнилось Кларе, увлекался в своё время боевыми искусствами, и без особого труда расшвырял нападавших. Откуда ни возьмись, появилась милицейская бригада. Коротко переговорив вполголоса с одним из южан, сотрудники милиции тут же, отмахнувшись от истерично пытавшейся что-то объяснить им Клары как от надоедливой мухи, и взведя затворы автоматов, положили Эдика на землю лицом вниз, обыскали, надели наручники и увезли. Южане, как ни в чём не бывало, сели в свою машину, включили на всю громкость музыку, но уехали не сразу. Двое вышли и вернулись к машине Эдика, в которую ни жива, ни мертва, только что уселась трясущаяся Клара.
– Эй, дэвушка, поехали с нами! Твой парень тебе сегодня уже не пара, всё что по любовной части, ему сейчас отобьют в ментовке за хулиганство в общественном месте… а у нас вон какие джигиты, ваши русские дэвчонки толпами на коленях их просят, чтобы уделили внимание.
– Твари, сволочи, чурки проклятые!!! – завопила вне себя Клара. – Чтоб вы все сдохли вместе с вашими продажными ментами, сгорели в аду,
ненавижу вас!
– Один из двоих подошедших открыл дверцу машины, схватил Клару за волосы, выволок наружу и наотмашь влепил ей пощёчину, да такую, что голова Клары едва не оторвалась от тела. Под одобрительный гогот своих остальных товарищей плюнув по очереди в Кларе в лицо и пнув её для острастки по разу ногами, «джигиты» с достоинством победителей удалились, сели в машину и уехали.
В ходе всего инцидента ни один из водителей, вынужденных было прекратить из-за оного инцидента движение, и не подумал вмешаться. Вместе-сообща, безусловно, справились бы, сумели «разрулить» ситуацию, нашли бы управу и на поступивших так странно милиционеров… да вот… что-то такое не позволило.
И только когда создавшаяся на перекрёстке «пробка» рассосалась, к Кларе подошёл один пожилой мужчина с предложением помощи. Она, вежливо отказавшись, села за руль и поехала наугад искать какой-то реальной защиты для увезённого неизвестно куда Эдика.
Потрясения недавнего прошлого научили Клару не терять совсем уж контроля над собой, как бы тяжело ни было. Сорвалась с этими кавказцами (или азиатами?) накричав на них, но скоро взяла себя в руки. Болела голова от их ужасного удара, ныло и саднило в тех местах тела, куда пришлись пинки распоясавшихся по всей Москве негодяев, ведущих себя тут во сто крат безобразнее, чем в родных горных аулах, где за неподобающее поведение можно от своих же земляков схлопотать вплоть до пули в лоб… Но в целом, ощупала она себя – терпимо, кости вроде нигде не сломаны, двигаться и управлять машиной можно.
Перед одним из ближайших светофоров, остановившись на красный свет, задумалась. Куда идти? Кого искать и кому жаловаться? Она – приезжая в Москве, без хотя бы временной регистрации, а на приёме в любом учреждении в первую очередь потребуют документы… Но, что-то же надо делать! Приезжие, что – не люди, и не имеют права на защиту закона? И почему к разным приезжим такое разное отношение? Взять тех же «джигитов», они что, хозяева здесь? Почему так себя ведут? Однозначно – от безнаказанности. И кто тогда эту безнаказанность прикрывает, а то и культивирует? Что же такое творится в стране, и особенно в её столице?.. А те менты, забравшие Эдика… Что-то совсем уж из ряда вон выходящее. Припаркуюсь-ка где-нибудь, что-то трудно ехать в таких расстроенных чувствах…
В тревожной задумчивости Клара вышла из машины и пошла по тротуару куда глаза глядят, рассеянно читая учрежденческие вывески на фасадах домов. У одного парадного подъезда остановилась, прочитав на небольшой скромной не вывеске даже, а таблички у неприметной, рядом с парадной подъездной, двери: «… газета «Статус-deily». Встрепенулась. Пресса – одно из сильнейших орудий воздействия на умы и чаяния людей, на формирование общественного мнения, как говорили когда-то в детстве, в стабильные советские времена, её учителя и родители, слова которых нередко подтверждались тем, что во многих случаях, в поисках какой-то справедливости кто-нибудь из односельчан, не найдя её в пройденных им партийных и государственных инстанциях, в отчаянии садился «писать в газету». И – помощь приходила…
Клара вошла в дверь, которая оказалась незапертой. Не было за дверью и внутренней охраны, как не было представлявшихся ей по старым фильмам озабоченно снующих туда-сюда взъерошенных очкастых редакционных сотрудников в конторских нарукавниках и с кипами рукописей в руках. А была большая совершенно безлюдная комната с несколькими письменными столами, и в глубине этой комнаты широко раскрытая двустворчатая дверь – видимо, в кабинет руководителя. Была ещё одна дверь, закрытая, поменьше размером, за которой, возможно, трудилась какая-то часть коллектива.
В робкой надежде привлечь внимание хоть одного-разъединственного журналиста, Клара призывно кашлянула и приблизилась к открытой двери, но и в кабинете не было никого. Подошла к закрытой двери, дёрнула за ручку – заперто. Выждав несколько минут, так и не обнаружив ни единого живого существа здесь, собралась уходить – ведь Эдичку спасать надо, время на вес золота. Тут на пороге появился вполне приятный внешне, хорошего еще возраста «чуть за средний», с умными глазами и манерами потомственного интеллигента мужчина, и голосом тоже весьма приятным доброжелательно осведомился:
– Чем могу быть полезен? Разрешите представиться: руководитель этого скромного учреждения Артамонов Андрей Петрович.
– Клара Горын… просто Клара, фамилия моя не очень презентабельна и мне самой не нравится с детства… можно без неё?
– Как пожелаете. Ну, так, что же, уважаемая Клара с фамилией не для афиши, извините, привело вас в газету, переживающую не лучшие времена своего бытия? Извините, что не встретили вас подобающим образом и не угостили кофе-чаем – просто некому, в штате я остался, волею судьбы, совсем один. Но эту мелкую конфузию сейчас поправим – пока что мы ещё и сами на что-то способны, хотя бы в этом плане… Вам чай, кофе?
– Если не трудно, чайку, зелёненького.
– Отлично! Через пять минут будет готово, со вкуснейшими конфетами. Извините, но если вы забрели в открытые двери пустого помещения совершенно случайно, без всякого дела – ничего страшного, бывает. Даже хорошо – будет мне, скучающему без коллектива старому редакторюге, как генералу без армии, хоть с кем-то немного чаи погонять…
– Ой, это вы меня извините, Андрей… Петровичем и называть-то вас не совсем… очень уж моложаво выглядите, как современный топ-менеджер. Да и сечас на Западе, например, принято называть собеседника просто по имени.
– Не только на Западе… поэтому, согласен без отчества, поскольку всё равно вы не в моём штате, когда сотрудники могли бы неправильно понять. Так, что же?..
– Беда… – неожиданно для себя вдруг разрыдалась Клара. И остановиться не могла.
– И вы, как провинциал, слабо знающий Москву на случай, куда бежать за помощью в проблемной ситуации, забежали в первую же газету?
– А с чего вы взяли, что я из провинции?
– Клара, давайте по существу! Если беда, конечно, реальная.
– Реальнее не быват… – и Клара чётко, «без воды», но в мельчайших необходимых подробностях описала происшедшее с ней и Эдиком на дорожном перекрёстке. – Ведь эти кавказцы, или кто они, такие же приезжие как мы… но почему так-то получается, что они как бы хозяева жизни в Москве, а мы, остальные, для них – скотина?!
– Клара, прошу вас, успокойтесь и подождите минут пятнадцать-двадцать, здесь недалеко есть скверик хороший с фонтаном, журчание которого немного расслабит вашу нервную систему. Нужны точные установочные данные вашего друга – хотя бы фамилия, имя, отчество, год и место рождения… паспортные данные вы вряд ли помните… Очень поможет делу, если вы запомнили госномер и марку их машины и неплохо бы номер машины или машин, если она была не одна, приезжавших милиционеров, которые увезли вашего возлюбленного. И хотя бы краем уха расслышали бы, о каком райотделе милиции шла речь…
– На память пока не жалуюсь и запоминаю разные ситуации вплоть до мелочей. Даже в стрессовом, бывает, состоянии. Для верности ещё и записала не только номер машины этих абреков, но и одной из милицейских.
– Вы умница, Клара!
– А Эдик у меня не возлюбленный, а просто друг детства, – на всякий случай соврала Клара, не забыв напустить на лицо некий налёт стыдливости целомудренной девы, вынужденной говорить вслух на интимные темы. А вдруг… очень даже неплохой претендент в любовники-партнёры этот Андрей… Петрович. На первых, конечно, порах. Не стратегически, а так, для разбега. Для разбега лучше пока и не надо, особенно если за те пятнадцать-двадцать минут, на которые отправляет её посидеть на скамейке в скверике, способен и в самом деле что-то решить.
И – как в сказке… Когда, выждав для приличия чуть больше отведённого времени – не пятнадцать-двадцать, а тридцать-сорок минут Клара вернулась и с молчаливой мольбой уставилась в глаза Артамонову, тот спокойно, как нечто обыденное, проговорил:
– Максимум через полчаса ваш Эдик будет ждать вас неподалёку от того
места, где произошёл конфликт. Милиционеры, забиравшие его, установлены, хулиганов-джигитов вот-вот задержат, на их след уже напали. А для безусловного привлечения их всех к ответственности вам и Эдику необходимо пройти, не откладывая, медицинское освидетельствование на наличие телесных повреждений вот по этому адресу, – он что-то написал на листке бумаги и подал Кларе.
– А… поговорить кое о чём… тоже безотлагательно… с вами можно?
– «Кое о чём» – это о чём?
– Ну-у… о жизни приезжих в Москве, скажем. Не просто поболтать, а…
– Хорошо. Тема того заслуживает, и если не просто поболтать… – Артамонов глянул на часы, – сейчас время к обеду. Травмпункт работает без перерывов, но может быть очередь… Я похлопочу, чтобы вас осмотрели поскорее, и до конца рабочего дня успеем встретиться здесь же и спокойно потолковать… о жизни приезжих. Можете и Эдуарда своего с собой прихватить, интересно посмотреть на героя, устоявшего против четверых здоровенных разбойников, да ещё разбойников горячих южных кровей. И не только устоявшего, а и накостылявшего им.
Клара успела. В этот день и состоялась очередная, после достопамятной Ирины-портье, жизнеопределяющая беседа, в ходе которой, уверены были они с Эдиком, «между сторонами был найден необходимый консенсус» относительно совместной коммерческой деятельности на ближайшее обозримое будущее.
Ничего, в общем-то, в этом страшного, но изначально разнились в какой-то степени подходы к этой деятельности у Клары и Эдика. Покладистого Эдика всё устраивало в том виде, какой есть – и состав участников дела, и направленность бизнеса, и методы-методики получения результата, а вот кларины аппетиты и дерзания направлены были повыше. Себя она видела бесспорным лидером замышляемого предприятия, а оба первоначальных бизнес-парнёра – и Эдик, и Андрей… Петрович воспринимались ею как временный вспомогательный, крайне необходимый лишь сегодня «человеческий ресурс». Что же касается чисто мужского вопроса… хоть она, вне зависимости от каких-либо бизнес-планов, до слёз любила сегодняшнего сожителя Эдичку, одновременно ставя перед собой задачу совращения исключительно в интересах дела семьянина Артамонова, но оба они – не миллиардеры, и даже не мультимиллионеры, а это – им безапелляционный приговор. Действительно же достойные претенденты на семейные узы с Кларой до гроба, как говорится, – где-то там, впереди, куда дойти ещё надо.
