Юрий Темирбулат-Самойлов
Мигранты. Бизнес-леди
Клара, уже не первый раз за истекшие сутки, пустила обильную слезу, но, оглянувшись на сына, которого ни к чему было заражать сейчас плаксивостью, быстро утёрлась носовым платочком.
– Пойдём, Ромочка, сейчас дяди-милиционеры во всём разберутся, и помогут нам найти продавцов замечательной квартиры, в которой мы скоро будем жить.
– А куда эти продавцы подевались?
– Ну, наверное, переехали в другое, более просторное помещение – в Москве сейчас так много новых современных офисных зданий строится. Потому и телефоны их рабочие не отвечают, что новые номера ещё не подключили. А мобильные часто отключаются по разным причинам, особенно при большой занятости хозяев.
– Ма-ам, я не хочу в милицию!
– Ромочка, но мы же ненадолго.
– Всё равно не хочу…
– Ну, хорошо, сынуля, пошли тогда в гостиницу, побудешь немного в номере, отдохнёшь, а?
– В гостиницу тоже не хочу, и не устал я.
– Ну, не хочешь в гостиницу, поедем к кому-нибудь из наших знакомых,
у кого мы останавливались, когда, например, за границу ездили.
– Да-вай! К этим, у которых пацаны такие весёлые – Санёк и Витёк.
Освободившись таким образом хоть на короткое время от не отличающегося сегодня радужным настроением, а потому несколько снижающего и «боевой настрой» самой матери ребёнка, Клара уже через час подходила решительным шагом к окошку дежурной части указанного офисным охранником отделения милиции. Уверенным тоном потребовала старшего. И – осеклась… в вежливо-равнодушном взгляде дежурного её женская интуиция прочла что-то такое, что обычно сразу же отбивает надежду на перспективность дальнейшего разговора.
– Слушаю вас…
– Я хотела бы обратиться с просьбой…
– В милицию, гражданочка, обращаются с устными, письменными или телефонными сообщениями о происшествиях уголовного характера, о совершённых или готовящихся кем-то преступлениях, с заявлениями о привлечении нарушителей закона к ответственности. А просьбы… здесь не бюро добрых услуг.
– Дело в том, что исчезли люди, и их надо найти.
– Это ваши близкие? Их похитили?
Находившиеся в дежурной части по ту сторону окошка трое-четверо
сотрудников, один из которых, в отличие от остальных, был одет в штатское, начали с интересом прислушиваться к разговору их коллеги с сильно взбудораженной красивой молодой дамочкой явно из провинции. Уж что-что, а отличить даже продвинутого провинциала от москвича столичная милиция – от рядового до генерала – способна даже не вглядываясь.
– Нет, не близкие, слава Богу. Запропастилось куда-то целое агентство недвижимости. Вместе с моими полумиллионами долларов, внесёнными авансом за квартиру.
Милиционер, присвистнув, на миг сбросил маску вежливого равнодушия, сдвинул фуражку на затылок:
– Авансом, говорите?.. Так сколько же стоит в целом покупка? Миллион с лишним долларов?! Ничего себе… И есть квитанция на переданные вами полмиллиона, или хотя бы расписка?
– Нет. Я даже договор не успела подписать из-за каких-то там мелких опечаток, которые, как мне объяснили, обязательны к исправлению.
– Сударыня, вы в своём уме? Отдать огромные деньги незнакомым людям без договора, без квитанции…
– Я их отправляла безналичным перечислением, в рублях по курсу Центробанка, есть копия платёжного поручения. Да и не думаю, что люди станут отрицать, что брали деньги. Такие милые, обходительные, начальник их – строгий, серьёзный молодой человек…
– Да-а, видимо, вас ещё не клевал жареный петух в одно интимное место… или вы просто не в себе.
– Что вы имеете в виду?..
– Ну, вот что… для начала не помешало бы разобраться, откуда у вас, гражданочка, такие капиталы, которыми разбрасываетесь легко, как копейками. Можете вы документально подтвердить законность их происхождения? А во-вторых, подобными делами занимается управление по борьбе с экономическими преступлениями. Это не здесь, а немного в другом месте. Но там обязательно зададут примерно те же вопросы. Только в более
строгой форме. Дать адрес, куда обратиться?
– Ну, если… а это далеко отсюда?
– Могу подбросить, я как раз по службе в тот район еду, – коллега дежурного, тот, который был в штатском и внимательнее других прислушивался к разговору, подался вперёд.
Клара поёжилась от слишком уж плотоядного взгляда «штатского». Однако, делать ей было нечего, выбирать не приходилось: либо с туманной надеждой на успех мыкаться по Москве в поисках, где же у неё примут, как положено, заявление о розыске пропавших вместе с агентством недвижимости немалых даже для удачливого бизнесмена денег, либо, рискуя непредсказуемо чем, сесть в машину предложившего её «подбросить» штатского и, если повезёт, воспользоваться его помощью. Ведь он – сотрудник столичных правоохранительных органов как-никак, наверняка со связями… Только, ох, всё-таки, и напрягает же этот его жадный взгляд… А, была не была!
– Хорошо, поехали…
Интуиция не обманула Клару. Более отвратительного, да ещё и изнуряющего полового сношения она в своей жизни не испытывала. И лиха беда, если бы только с одним этим мерзавцем… Когда, едва отъехав от отделения, он подсадил в машину двоих похожих на него самого не мелкой комплекцией, но и каких-то безликих мужичков с ничего не выражающими взглядами, так же неброско одетых в штатские костюмы совершенно невзрачных расцветок, сердце Кларино захолонуло: ну, начинается… Держись, девочка!
– Понимаете… как вас, говорите, зовут? Клара?.. Так вот, Клара… Москва – это не Мухосранск какой-нибудь ваш, где все друг друга знают, и не Тмутаракань. Здесь понаехавший со всей страны человеческий сброд столько за день дерьма всякого совершает, что уследить, как понимаете, за всем невозможно никакими силами. И заявлением вашим будет констатирован не из ряда вон выходящий уникальный случай, а
множественное, каждодневное явление. Поэтому лежать оно будет, если его, конечно, примут, в толстой кипе таких же заявлений до-о-лго, не один месяц уж точно.
– А что нужно сделать, чтобы приняли и… рассмотрели своевременно, в полном соответствии?.. – удивила собеседников своей непонятной, то ли притворной, то ли и в самом деле дремучей провинциальной наивностью Клара.
– Об этом, думаю, стоит потолковать не в машине, а в более подходящей для этого обстановке.
– Вы подозреваете, что с моими деньгами серьёзные проблемы? – наивная простота в голосе Клары начала быстро улетучиваться.
– Именно!
– Я готова потерять какую-то их часть за услуги, если кто-то возьмётся разыскать как можно быстрее… – тон Клары превратился в откровенно деловой.
– Х-ха! Какую часть, если ты их уже полностью потеряла, дура!
– К чему тогда вообще весь этот разговор? – обескураженной Кларе от такого резко-бесцеремонного перехода собеседника на грубость стало душно, ей захотелось немедленно покинуть машину и бежать как можно дальше без оглядки. Но, было поздно – машина уже въезжала в глухой, огороженный высоким бетонным забором двор, в глубине которого стояло непонятного назначения плохо оштукатуренное здание.
Въехав, мужчины вышли из машины и заперли за собой ворота. Отступать было некуда…
И, тем не менее, Клара сдаваться не спешила.
– Может быть, нам всё-таки есть смысл поговорить по-деловому?
– Конечно, поговорим… и обязательно по-деловому. Сначала вот только выпьем за знакомство. Проходи в комнату, садись вот на этот уютный диванчик… Пей! – он набухал ей полный стакан примерно такого же виски, каким она глушила свой стресс накануне вечером в поезде. – До дна!
– Я н-не м-могу… это слишком крепкий для м-малопьющей ж-женщины н-напиток, – Клару начинало трясти, как в лихорадке.
– Пей, курица, пока дают!.. С-стеснительная ты н-наша – передразнивая, прошипел он ей в лицо и грубо сунул стакан ко рту, в то время как один из двоих других «штатских» подлез на диване к ней сзади, крепко обхватил одной рукой за голову, а другой раздвинул её челюсти.
Захлебываясь, и задохнувшись потом в безостановочном кашле, Клара в несколько по возможности крупных глотков вобрала в себя насильно вливаемую и обжигающую гортань жидкость. Долго, пока все трое мужчин вслед за ней, из того же стакана, выпивали и закусывали, не могла отдышаться.
Как она позволила загнать себя в такую ловушку? Действительно, курица безмозглая! Убивать, скорее всего, вряд ли станут – им больше интересны деньги, которые могли бы с неё поиметь при любом, удачном или неудачном, результате поисков жуликов-маклеров. А вот с телом её нежным поступят безобразно. Не отпустят, гады, пока не насытятся, не наглумятся вдоволь над беззащитной жертвой, такой красивой на свою беду… Ведь, какова степень их развращённости, или даже, не приведи Господь, извращённости, неизвестно.
– Чего, краля, приуныла? А ну-ка, улыбнись! С такими женихами столичными тебе, деревенщине, подфартило вдруг, а не пляшешь от радости. Что, впервой сразу с тремя? Только не прикидывайся, пожалуйста, паинькой… шлюха ты матёрая – за версту видать. Да и, судя по денежкам, вернее по отношению к ним… проститутка не самая дешёвая, не из автостопа, а скорее – из кафешки какой, может – из гостинички. Платят тебе залётные мужики, видимо, круто. Или местного босса какого-нибудь охомутала из администрации, а то и из братвы?..
– Я не проститутка.
– Ага, конечно! Ну, назовём это по-другому: девочка-торговка, продающая по заявкам трудящихся наиболее ходовой в течение всей человеческой истории товар. Днём – какие-нибудь офисно-секретутошные, эскорт-услуги, а ночью… Ну-ка, сученька, ещё стакашок!
Второй стакан виски уже несколько опьяневшая Клара осилила без посторонней «помощи», что очень понравилось её «собутыльникам»: похоже было на то, что дамочка начала настраиваться на правильную волну. Откуда им было знать, что в голове её на первом плане стоял сыночек Ромочка. Только ради него нужно было непременно выбраться отсюда, и по возможности целой. А потом как-нибудь разобраться и с этими подонками…
– Ребят, а может, раз уж на то пошло, и мы находимся вместе за дружеским, так сказать, столом, джентльмены всё-таки представятся даме? Вы-то ведь знаете, как меня зовут, – неожиданно вдруг лучезарно улыбнулась Клара.
– Во! Я ж говорю, шлюха ещё та, – ощерился во весь рот тоже немного захмелевший главный собеседник, – вон, как быстро пришла в себя, разохотилась-разулыбалась. Сейчас ещё расскажет нам, под кем из авторитетов в своей глухомани трудится не покладая… то есть не надевая штанов… такие деньжищи зарабатывая. Чтобы знать нам, предстоят ли серьёзные разборки после сегодняшнего приятного знакомства.
– Ни с какими авторитетами, если вы имеете в виду бандитов, я не якшаюсь.
– Неужели? Вольная любострастница-миллионерша? Если так, то цены тебе нет, красавица! А, может, под нами тогда на добровольно-благотворительной основе, в альтруистическом режиме потрудишься? Сейчас в прямом смысле как бескорыстная сучка, это – само собой… Я о дальнейшем сотрудничестве. Если не разочаруешь нас, конечно. Надёжная защита, она в наше время каждому добытчику хороших денег позарез нужна, поскольку в любой момент с каждым может приключиться что-то неприятное, как вот с твоими квартирными долларами. А пожаловаться в нужную минуту некому. Так что, друзья в силовых ведомствах – это, сестрёнка, подарок судьбы. Или тебя всё-таки кто-то из авторитетов опекает-
крышует? Смотри, почуем враньё – не уйдёшь отсюда… Ясно?
– Не до вранья мне сегодня…
– Ну, вот и лады! Тогда, ещё маленькую за знакомство, и начнём – покажешь, что умеют ваши тамошние, откуда ты приехала, шалавы.
– Я больше не могу…
– Пей, сука!!! Свадьба начинается! Женихи готовы. Ну!!!
Вздрогнув, как от удара плетью, Клара поспешно взяла стакан.
– Так, всё-таки, за чьё здоровье, как женихов, я пью сейчас?
– Мужики, кто первый по счёту возлюбленный у нас сегодня? Ну, ладно, повторяй за мной: за любимого Славочку!
– З-за Вячеслава.
– Тебе, паскуда, что сказали? А ну, слово в слово! – не менее крепкий, чем многоградусный виски, подзатыльник чуть не вытряс из Клары мозги, отчасти отрезвив её от неумолимо наваливающего хмеля.
Так захотелось схватить со стола вилку, воткнуть её в ненавистную рожу, а там будь что будет. Но… Ромочка. Он ведь ждёт свою маму целой, невредимой и как всегда деятельной…
– З-за л-любимого… С-славочку.
– Вот! Теперь глоток за Феденьку. За любимого, не забывай, сучка…
– З-за любимого Ф-феденьку.
– А теперь за Мишеньку. И – залпом до дна, каракатица!
– З-за любимого М-мишеньку, – опустошённо выдавила из себя Клара, расстёгивая блузку, чтобы не являться потом на глаза сыну в разорванной негодяями одежде.
– Та-ак! А теперь, шлюшка-Клара, невеста ты наша общественная, как и положено на свадьбе – горько! Поцелуй предписывается со всеми нами троими одновременно, как с равноправными женихами… И взасос, как положено! Ну!
– Н-не понимаю…
– Сейчас поймёшь, сучара! А ну, на колени, падла! Забыла, куда каждую
ночь целуете, путаны грёбанные, своих клиентов за деньги? Благодаря нам ты можешь спасти такие бабки, за какие целый гвардейский полк обслужить не грех. Может, нам всем троим суждено головы сложить в разборках с твоими обидчиками-маклерами, кто знает? И эта встреча с красивой женщиной для нас может оказаться последней в жизни. Пусть же она будет такой, как нам хочется! Так что, не подымаясь с колен, обнимаешь кого-нибудь из нас, если не осилишь всех сразу, за ноги, зубками расстёгиваешь по очереди замочки ширинок наших штанишек, и – за дело. Быстро! Мужики, Фёдор, Михаил, погнали!..
***
Из Москвы Клара возвращалась измождённая телом, страшно уставшая психически, постаревшая душой. Денег её милиция не нашла, а если, возможно, и нашла, то утаила, ничего не сказав ей об этом…
Дома долго не могла отмыться в ванной от оскверняющей кожу памяти соприкосновений с этими тремя… и ещё с некоторыми такими же их коллегами… по тому же принуждению, видимо в порядке своеобразного угощения друг друга добычей. Да вдобавок заразой какой-то «наградили» при этом, подонки. В конце концов, так и не выйдя на работу, оставив Ромочку на попечении своих родителей, поехала в одну из курортных местностей подлечиться, немного отдохнуть, успокоиться, привести в порядок мысли и нервы.
Вернувшись из санатория немного восстановленной, с более или менее достаточным запасом сил для дальнейшего залечивания причинённых Москвой финансовых и нравственных травм, а также для возможных дальнейших свершений, чуть не сошла с ума – пропал Ромочка. Родители Клары не могли ничего толком объяснить. Вроде, как обычно, ушёл днём поиграть во дворе с приятелями-мальчишками. Кого-то из мальчишек вскоре позвали домой родители, кто-то ещё куда-то удалился… Никто и не заметил, куда же девался Рома – «маменькин сынок», как его дразнили иногда сверстники. Хватились дедушка с бабушкой уже вечером, когда стемнело, и внучок логически должен был быть давно дома. Подождали немного, пошли искать. Бесполезно. Проведя бессонную ночь, наутро обратились в милицию, где им предложили подождать ещё день-другой, мало ли что могло взбрести в голову мальцу в отсутствие матери. Сейчас пацанва шустрая пошла –попутешествовать, например, не прочь иногда без спросу у родителей. А если за это время не вернётся, тогда придётся официально объявлять в розыск…
Тут и мать-страдалица подъехала.
Грустно рассказывать о том, во что вылилось Кларе возвращение сына. Поэтому, опуская подробности ещё более неприятные, чем то, что пришлось ей претерпеть как женщине, да и просто как личности в Москве в попытках вернуть свои полмиллиона долларов, проавансированных за элитную столичную жилплощадь, сообщим лишь итог: потеря своей квартиры, в которой она прожила без малого десяток лет, вместе с сейфом, хранившим неприкосновенный долларовый запас, машины и всего остального ценного имущества в качестве оплаты за услуги местной бандитской группировки, помогавшей вызволить Ромочку из рук таких же бандитов, похитивших его. Шевелившееся в глубине сознания подозрение, что обе банды бритоголовых были знакомы между собой и действовали в данном случае сообща, по какому-то одному иезуитскому плану, Клара старалась не развивать. Какая теперь разница, кто спланировал, кто украл, как возвратили… Главное в другом – некогда любимый город стал для Клары чужим, даже враждебным, как и Москва-столица. И похищение сына – не единственная, да и не основная этому причина. Похищение – всего лишь производное от другого, так катастрофично превратившегося из счастья в беду, а именно – от слишком удачной на поверхностный взгляд финансовой карьеры дилетанта.
В общих чертах происшедшую катастрофу можно обрисовать так. Одновременно с исчезновением Ромочки, которое, при всём неприятии этого любящим сердцем матери, логически как-то объяснимо, Клара обнаружила и не укладывающееся в её голове исчезновение бывшего своего доверенного лица, на которое она до своей роковой поездки в Москву возлагала такие надежды – директрисы её инвестиционно-финансовой группы Татьяны, с которой по её розыску и обнаружении следовало за чудовищные проделки, совершённые во время кратковременного отсутствия Клары, разобраться со всей суровостью. Безоговорочно подтвердилось, что не было ошибкой то интуитивное ощущение катастрофы, которое испытала она, глядя в окно в отъезжающем поезде на милую беседу двух женщин…
Татьяна, правда, вскоре нашлась и без сложных розыскных мероприятий по её душу, но в таком месте, где увидеть её Клара ожидала менее всего – на излечении в местной психиатрической клинике. Вот те, на! Как же это? А вот так… Может ли человек здравого рассудка одним махом перечислить все до копейки деньги порученного ему предприятия в никуда, то есть в «левую» фирмочку, учредителями которой является, оказывается, давным-давно умершая семейная пара. Как и следовало ожидать, через день-два после означенного денежного перечисления невеликий штат наёмных сотрудников данной фирмы весь поголовно куда-то неожиданно исчез вместе с поступившими с клариных банковских счетов и тут же снятыми в наличном виде средствами. А перечислившая эти деньги директор Татьяна, как сразу заподозрили окружающие – будучи явно не в своём уме, пошла в милицию и заявила сама на себя, громко каявшись и бия себя кулаками в грудь, в «преступлении века». Как же, разорить в одночасье так искренне любимую и уважаемую, так хорошо в свою очередь к ней, Татьяне, относившуюся, сделавшую ей столько добра молодую хозяйку! Кларочка, простишь ли ты когда-нибудь сумасшедшую свою директрису-приёмыша, в каком-то непонятном болезненно-бредовом состоянии не помнившую, что делает, перегнавшую на незнакомый счёт в какую-то непонятную фирму все твои оборотные средства. Наверное, спрятать их хотела понадёжнее от всяких случайностей… о-ой, не помню-у-у… о-о-о, горе…
Ну, как тут было работникам милиции, которым, случается, тоже не
чуждо чувство сострадания к ближнему, не помочь по всем признакам и в самом деле свихнувшейся с ума мученице, готовой в приступе шизоидального отчаяния от сделанного наложить на себя руки. Только озадачивало немного признание самой сумасшедшей, что она сумасшедшая. Ведь ни один псих себя таковым на самом деле не считает – в его понимании сумасшедшие все, кто угодно, только не он сам.
Совершенно естественным и гуманным решением блюстителей правопорядка был вызов «неотложки» и направление несчастной женщины полечиться в психушку, дабы потом, если вылечат (что даже теоретически маловероятно), предстала бы она перед законом в здравом уме и, насколько возможно, ясной памяти. А не вылечат (что вероятнее всего), так одним, наверняка объёмным и не самым лёгким для расследования финансово-хозяйственным делом в производстве отдела милиции меньше – ещё лучше. Словом, в полном согласии со старинной русской поговоркой: «баба с возу – кобыле легче»…
***
Конечно же, никаких сведений о состоянии здоровья или выписке Татьяны из психиатрической больницы Клара, несмотря на ежедневные настойчивые телефонные и письменные запросы, не получила ни через неделю, ни через месяц. Все попытки добиться свидания с больной так же ни к чему не привели. А в одно из очередных неудачных посещений стационара всё с той же целью она вдруг узнала, что Татьяны здесь и вовсе давно уже нет, как не было. Почти сразу после начала лечения её, оказывается, перевели куда-то в другое место. На возмущённый требовательный вопрос Клары, куда конкретно перевели, и почему ей, как прямому руководителю-учредителю больной по работе, никто ничего об этом своевременно не сообщил, персонал больницы отвечать категорически отказался, ссылаясь на защищаемую законом врачебную тайну.
Тратить много времени на дальнейший поиск контакта с помешанной
Татьяной, на обнаружение хоть каких-то её следов Кларе сейчас было некогда: надо самой срочно «делать ноги» из города – всё назойливее и решительнее наседали многочисленные клиенты-кредиторы лопнувшей фирмы, те самые сдатчики денег под авантюрные проценты. Грозились коллективно обратиться в суд и прокуратуру, где Клара так и не успела обзавестись могущественным покровителем. Требовали немедля и сполна вернуть «мошеннически присвоенные денежки», да ещё со всеми договорными процентными начислениями. А что она могла возвратить им сейчас, находясь сама куда в худшем положении, чем любой из них?.. Ну, неужели нельзя немного потерпеть до лучших времён, когда что-нибудь придумается для исправления ситуации?.. Конфликт ведь – не самый продуктивный вариант в разрешении любой трудности. Эх, люди, люди!
Но вот только куда спрячешься от возможного судебного, или того хуже бандитского преследования, если кредиторы вздумают обратиться к «братве»? И убежать-то далеко, по большому счёту, просто не на что, враз сделавшись нищей как церковная мышь. Нищей, если не считать нескольких лежащих пока мёртвым грузом припрятанных «брюликов», которые ещё и продать надо суметь не слишком дёшево… если не отберёт кто-нибудь совсем бесплатно. Типа, например, тех же братков – с них станется…
Большинство нынешних российских провинциалов в подобных случаях не задумываясь драпают по проторенной многочисленными их товарищами по несчастью дорожке прямиком в Москву, используя её специфическое гостеприимство как апробированный вариант первичного решения финансовых проблем. Везёт всем по-разному, и если отбросить массу тупоголовых неудачников, есть тут отдельные обнадёживающие примеры. Но, Москва… бр-р!.. так омерзительна для Клары в свете последних её невесёлых приключений.
А куда деваться? Эмигрировать за границу без капитала и каких-то особых, творческих в частности, сверхталантов? Так это для молодой красивой женщины – только секс-рабыней под «крышей» какой-нибудь банды сутенёров, когда шансы вырваться на свободу живой и невредимой призрачны… Нет, безопаснее всё-таки, наверное, Москва. Здесь хоть язык родной, русский, психология и образ жизни людей в целом понятны –соотечественники как-никак. Да и к старикам-родителям, вернувшимся недавно назад в свою рыбацкую деревеньку, несложно, в случае чего, накоротке наведаться, поесть-переночевать, «перья почистить»… И Ромочку они же опять на некоторое время приютят-приголубят.
Всё! Решено – Москва, и как можно скорее. Сначала придётся остановиться у знакомых, которые помогут распродать оставшиеся после всех передряг немногочисленные драгоценности. Камешки, правда, не ахти какие крупные и дорогие, но вырученных денег должно на какое-то время хватить для относительно сытной жизни. Есть немного ещё и кое-чего другого, что можно было бы продать – барахлишко, например, в основном состоящее из мало ношенных дорогостоящих шмоток. Но, посмотрим, может до распродажи одежды не дойдёт… а там – видно будет. Не может быть, чтобы удача так вот сразу взяла, да и отвернулась от человека совсем и полностью на веки вечные. Жизнь – она большей частью двуцветная как тельняшка или зебра, и главное, не надо ходить по чёрной полосе вдоль. Ходи поперёк, и светлое обязательно придёт на смену тёмному!
***
В Москве Кларе повезло не сразу, как чаще всего и бывает с приехавшими подзаработать вслепую, без заранее подготовленной кем-то для тебя, или самим собой соответствующей базы. И далеко-о не сразу. Сначала был целый ряд досадных, хотя и закономерных для неискушённого новичка промахов. Например – вроде полной предварительной оплаты услуг агентству, судя по рекламе в газетах промышляющему сдачей внаём жилья «комфортабельно, дёшево и надёжно», а на деле оказавшемуся заурядной мошеннической структурой, подкупающей доверчивых иногородних клиентов в первую очередь заманчивой дешевизной предлагаемой жилплощади. Эта актуальная с некоторых пор для Клары дешевизна и подвигнула её, только что в той же самой Москве «погоревшую» на лже-покупке дорогущей элитной квартиры, легко, без малейших колебаний расстаться с несоизмеримо малой по сравнению с тем первым разом суммой, из-за которой теперь, после обнаружения заведомого обмана, и судиться-то зазорно. Указанный агентством адрес квартиры в удобной центральной части города, на Таганке, в действительности просто не существовал.
Другая квартира, уже довольно далеко от центра, но с живописными видами из окон в районе станции метро «Выхино», бывшей «Ждановской», оказалась реальной, да хозяин подставным, «липовым», и через пару дней после поспешно-скорого вселения Клары её в таком же скоростном порядке выселила подлинная владелица с непосредственной помощью участкового инспектора милиции. Помогая выносить наскоро собранные вещи на лестничную площадку, участковый сочувствующим тоном предупредил Клару, что в случае каких-либо разбирательств по данному инциденту она может быть привлечена к уголовной ответственности за соучастие в мошенническом использовании квартиры в период временного отсутствия хозяев, находившихся в длительном отъезде по уважительной причине – сезонный отдых на дальней загородной даче. Поэтому затеваться с судебным истребованием денег, отданных агентам-мошенникам, наверное не стоит – может обойтись себе дороже… И ничего тут, дескать, не поделаешь, Москва
– трудный город. Особенно в последнее десятилетие в связи с наплывом приезжих, исчисляемых в общей сложности уже миллионами.
Мелькнувшее подозрение, а не является ли этот симпатичный лейтенантик одним из звеньев той жульнической цепи квартирных махинаций, которая регулярно и массово «обувает» в деньгах таких как Клара, она развивать в уверенность, благодаря начавшемуся уже складываться навыку к реальному анализу событий, не стала, и денег, уплаченных за первый и последний месяц по договору аренды жилья, плюс равной месячному платежу залоговой суммы, гарантировавшей сохранность находящегося в квартире хозяйского имущества требовать назад, естественно, даже не попыталась – во-первых, не с кого, поскольку мнимый арендодатель, предъявивший Кларе, как оказалось, фальшивые документы и давший ненастоящие или просто временные контактные телефоны, сразу после заселения Клары благополучно исчез в неизвестном направлении и на связь не выходил. А во-вторых, к предупреждению участкового инспектора после первого ужасного знакомства с некоторыми московскими «силовиками» следовало отнестись всё-таки серьёзно.
И. как ни странно, ситуация не разозлила, а даже в какой-то степени развеселила её. Это какие же деньжищи в столице нашей Родины крутятся втёмную, без особых усилий и напряга со стороны «крутильщиков»! А?
Следующий «прокол» Клары, когда некая «международная компания», сославшись на отсутствие официального трудового договора, не выплатила ей ни копейки зарплаты за целый месяц продаж в беготне по офисам и предприятиям города сомнительного качества косметики, дешёвой бижутерии и прочей мелочёвки, уже воспринимался ею не как прокол, а больше как урок, как очередная после начала тесной дружбы с гостиничной сослуживицей Ириной школа жизни. И, сдаётся Кларе – школа не менее серьёзная.
Теперь она знала, что не будет терять времени на непроизводительные пустяки, и чем займётся в столичных условиях и при столичных возможностях. Нет, не конкретно, конечно (конкретное поле деятельности ей ещё только предстояло выбрать), а – в целом. Народ здесь не менее доверчив,
чем на периферии, поскольку состоит столичная уличная толпа как минимум наполовину из тех же провинциалов. Так что, стоит потратить времечко и изучить вопрос…
Однозначно, в товарном бизнесе приехавшему начинать всё сначала, с нуля, делать здесь нечего. Затратно, напряжно, малорентабельно в принципе и выгодно только при большом товарообороте, да и давно всё наиболее выгодное в таких видах бизнеса захвачено если не местными, то
многочисленными этническими группировками.
Ценные бумаги, акции и прочая дребедень, на которой вырастают мультимиллионеры – штука малопонятная, в которой Клара ни бельмеса не смыслила, ну её к чёрту. Что ещё? Финансы? Да! Но только в каком-нибудь простеньком варианте. Не в банк же идти устраиваться, где хочешь не хочешь, а образование требуется, да ещё и рекомендации с прошлых мест работы или от других банкиров и прочих финансистов…
Как вариант, неплохо пригодились бы сейчас в качестве советников, а может и помощников-единомышленников её бывшие возлюбленные, обанкротившиеся один за другим бизнесмены Серёженька и Эдик. Обоих с удовольствием бы приняла в свои нежные объятия, хоть сразу двоих, а что, опыт есть (при этой мысли она, горько усмехнувшись, вспомнила своё сочинское предательство по отношению к Эдуарду и предшествовавшее этому предательство в эдуардовых объятиях по отношению к Сергею). Да и эти их банкротства – даже положительный фактор, опять та же школа, стимул начать всё снова, уже на другом, с горьким опытом, уровне. Попробовать списаться-созвониться, возобновить отношения? Почему бы и нет?
А пока суд да дело, изучим-ка существующие легально и нелегально в Москве способы наименее затратного и наиболее безопасного изъятия денег из карманов сограждан. И как элемент «высшего пилотажа» – с банковских счетов денежных организаций, разных там корпораций, фондов, разбогатевших неведомо как, чаще всего, как рассказывали когда-то постояльцы гостиницы, на разномасштабных махинациях. А как вариант вообще заоблачного, космического уровня, – чуть не задохнулась Клара в своих разгулявшихся фантазиях, – попользоваться хоть малой толикой неисчерпаемой казны государевой, или попросту госбюджета. Ведь даже «малая толика» в таком объёмном мешке – это многие и многие миллионы, даже, страшно представить, миллиарды. Не рублей, разумеется…
И опять – почему нет? Ведь крадут же по-чёрному губернаторы, мэры и
их многочисленные подельники, не говоря уже о столичных прохиндеях-ухарях, чьей-то высочайшей волей допущенных к разного рода центральным, федерального уровня кормушкам. Но о сути таковых кормушек, как и о многом-многом другом в этом плане Клара имела более чем отдалённое представление, основываясь в своих суждениях и умозаключениях лишь на интуитивных догадках, проистекающих из самой разрозненной информации – критических публикаций в прессе, выступлений радикально настроенных политических деятелей, не гарантированных в своей правдивости рассказов некоторых подвыпивших постельных партнёров в бытность её работы гостиничной горничной. И даже эти поверхностные знания были опосредованы, поскольку собственными непосредственными наблюдениями на данную тему, не говоря уже о личном участии в подобном воровстве, Клара похвастать не могла.
