Юрий Горюнов
ZERO – псевдоним
Прошло несколько дней, и я решил проверить, что хранит профессор в сейфе. В один из дней, я задержался на работе, и когда все ушли, выждал полчаса и вышел в коридор, направляясь к кабинету профессора. Можно было взять фотоаппарат, но я не стал рисковать, не зная всего, что могло случиться. А фотоаппарат, это серьезное подозрение. Открыть дверь мне не составило труда. Я выдвигал ящики стола и просматривал документы. Ничего интересного для меня не было. Основным объектом моего внимания был сейф. Задвинув все ящики, я стоял и в раздумье смотрел на его замок. Открыть его тоже смог бы. В это время мой слух уловил звук открывающейся двери, повернувшись, я увидел, что на пороге стоял профессор.
– Думаете, как его открыть?
– Нет, для этого просто нужны ключи.
– Что вы здесь делаете?
– Если скажу, что зашел посмотреть, как у вас убираются, поверите?
Он не удостоил меня ответом и прошёл к столу. Остановился и, встав по другую сторону, спросил:
– Кто вы?
– Ваш партнер.
– Партнер не приходит в чужой кабинет и не роется в столе.
– А почему вы пришли? – не реагируя на его замечание, задал вопрос уже я, при этом прошёл к креслу, стоящему возле большого цветка в горшке, и сел.
– Я позвонил вам домой, мне никто не ответил. В кафе, где вы бываете, вас не было, и я решил узнать, где вы. У меня возникли подозрения, и они оправдались.
Он повернулся к сейфу, достал ключи и открыл его, проверяя содержимое. В этот момент я положил ключи – отмычки в землю горшка и вжал их, присыпав вмятину, а для шума поднялся и направился к профессору. Издали я увидел, что он держит в руках папку, просматривая её.
– Стойте, где стоите, – предупредил, он меня, не поворачиваясь. Затем положил папку на верхнюю полку сейфа и запер его. Покончив с этим, сел в кресло за столом. Я стоял рядом и смотрел на него, в его глазах я видел любопытство.
Дверь вдруг снова открылась, и я обернулся. В неё вошли двое мужчин с пистолетами в руках. Следом вошёл еще один мужчина. Увидев, что обстановка спокойная, он приказал убрать оружие.
– Что вы оба здесь делаете в это время?
– Вообще мы работаем, – заявил я, – или по законодательству, мы не можем задержаться?
– Оставьте свои шуточки. Лично вы, что здесь делаете?
– А может быть, вы сначала представитесь?
Он ухмыльнулся: – Я Луань, начальник отдела местного управления госбезопасности.
– И что? Я должен пасть ниц? Это не дает вам права заходить в наши кабинеты.
– Дает, дает. Мне сообщили, что вы не выходили, а профессор вернулся.
«Охрана сообщила, – отметил я, – надо это учесть. Каждый приход, уход, задержки, обо всем сообщают. Значит версия о том, что здесь ведутся иные исследования, заслуживает пристального внимания, иначе с чего бы такое рвение».
– Так что скажете? – снова обратился он ко мне.
– Вы правы, я задержался, но уже закончил, когда услышал в коридоре шаги. Я знал, что никого нет, и вдруг шаги, – пояснял я ему, – и, выдержав паузу, выглянул в коридор. Там я увидел, что дверь в кабинет профессора закрывается. Я решил проверить, кто это, а когда вошёл сюда, то увидел профессора.
– Звучит убедительно, но я вам не верю.
Я пожал плечами, давая понять, что это его дело.
– И что он делал?
– Сидел за столом, как и сейчас, – при этом я повернулся к ним спиной и посмотрел на профессора. Его лицо, благо я закрывал профессора от Луаня спиной, выражало недоумение. Справившись со своей мимикой, он провел рукой по лицу, приводя его в состояние покоя.
– Вы подтверждаете это профессор? – обратился он к Чжоу.
– Да, так все и было.
– А зачем вы вернулись?
Это был опасный вопрос. Я, чтобы не показывать волнения, с равнодушным видом повернулся к Луань, напряжение внутри меня было критическим.
– У меня возникли сомнения, запер ли я сейф, вот и вернулся проверить.
– И как?
– Он был заперт, видимо запер по привычке.
– Попробую поверить. Обыщите его, – велел он своим помощникам, кивнув на меня.
Оба подошли ко мне. Парни были крепкие. Возмущаться было глупо, кто мне поверит. Справиться я с ними мог, но зачем? Один встал чуть в стороне, а другой начал обыскивать, доставая всё из карманов и складывая на стол. Я стоял, подняв руки, и не мешал ему. Он просто выполнял приказ. Луань подошёл к столу, посмотрел на всё, что лежало: ключи, носовой платок, заглянул в бумажник, пролистал записную книжку, проверил авторучку.
– Можете забирать. А почему вы так спокойны? – снова обратился он ко мне. Видимо это их сильно задевало, раз вопрос повторяется. Это же спрашивал и тот майор.
– Я не чувствую за собой вины, и если бы я стал возмущаться, вы что отменили бы приказ?
Он засмеялся и оставил мой вопрос без ответа.
– А могу я задать вопрос?
– Задать можете, получить ответ на факт.
– А почему такое пристальное внимание со стороны госбезопасности к лаборатории, которая занимается благим делом, ищет пути повышения урожайности и калорийности.
– Я не знаю. У меня приказ. Это не моя компетенция.
«Как он это слово-то выговорил – отметил я, – у него на лбу написано, солдафон».
– Вы еще долго здесь пробудете? – обратился он к нам обоим.
– Я ухожу, – ответил я.
– Я тоже, – произнес профессор.
Луань не прощаясь, направился к двери, помощники за ним. Когда дверь закрылась, я спросил:
– И что всё это было?
– Я видел тоже, что и вы. Не думаете же, что это я их вызвал. Тогда бы они пришли раньше меня.
– Я предлагаю пойти и выпить пива.
Он понял, что разговаривать здесь не место. Возможно, что были и подслушивающие устройства, что я не учел. Если это так, то они слышали весь наш разговор. Я отбросил эту мысль, так как тогда они вели бы себя по-другому. Мы вышли, он закрыл дверь, а я, пройдя к себе, взял плащ и присоединился к нему.
Когда мы вышли на улицу, я задал мучавший меня вопрос:
– А почему вы не сказали правду?
– А кому от этого была бы польза? Мне они поверили бы, но вы все равно выкрутитесь. Вы же ничего не взяли, а так замучали бы вопросами.
Мы вошли в кафе, взяли пива и сели за дальний столик. Сделав глоток, я чуть поморщился. Я вообще не очень любил пиво, а это китайское местного производства и подавно, но надо было задержаться, чтобы поговорить, а иного повода не было, да и профессор, как я понял, был не против поговорить вне кабинета.
– Вас, очевидно, мучает всё тот же вопрос, что я делал в вашем кабинете?
– Ошибаетесь. Муками себя не извожу, но могу догадываться.
– Не поделитесь догадками?
– Вы пытались найти документы, которые могли бы пролить свет, по вашему мнению, на деятельность лаборатории. Так сказать, найти подтверждение её двойного назначения или рассеять свои сомнения, которые у вас остались после случая с пузырьком.
– Вам не откажешь в наблюдательности.
– Я ученый.
– Вы правы в своих догадках. А какое отношение вы имеете к госбезопасности?
– До сих пор никакого. Я понимаю, что любые исследования по микробиологии находятся под вниманием спецслужб. Не факт, что в этом направлении не работают другие лаборатории, о которых я не знаю.
– Не слишком ли расточительно?
– Не обязательно точно такие же.
– А вы не боитесь, что нас подслушивают? Я имею в виду наши кабинеты.
Он пожал плечами: – Возможно, но чего боятся?
– Может быть, проверим?
Он даже свои узкие глаза сощурил.
– Надо полагать, вы свой уже проверили? Вы специалист?
– Нет, не специалист, но проверил. Заглядывал в разные места.
– Можно и проверить.
Мы ещё посидели, сменив тему разговора, и разошлись. Придя домой, я проверил тайник и, переодевшись, чтобы отвлечься, сел читать об истории Китая. Мыслям надо время, чтобы успокоиться, а уже потом проводить разбор ситуации, разработать план дальнейших действий. Сидеть и ждать времени не было.
16
На другой день всё шло, как обычно, ни профессор, ни я не подавали вида, что было вчера. Но вечером меня ждала встреча. Когда я вошел в свою квартиру, то увидел, что в кресле сидит уже знакомый мне майор Вэнь.
– Вечер добрым не назову, – вместо приветствия произнес я, – что вы делаете в моей квартире? Мне кажется, вы пренебрегаете гостеприимством. В прошлый раз, вы хотя бы позвонили в дверь.
– Не обижайтесь, господин Жан. Это простая мера предосторожности, как и в прошлый раз. Ваша квартира, единственное место, в этом городе, где мы можем поговорить, не привлекая внимания. А ждать у двери, когда вы придете, из того же разряда. Местное управление не знает, что я здесь. Ни к чему им знать тонкости. Да, вы проходите, садитесь, что стоите.
– Глупо стоять, когда госбезопасность предлагает сесть, – я прошёл и сел на диван, – а где ваше сопровождение?
– Зачем оно сейчас. Меньше ушей, меньше слухов. Они ждут в машине.
– Что вам надо? – спросил я холодно.
– Мы предлагаем вам сотрудничество, – произнес он будничным тоном, словно мы разговаривали на житейские темы для поддержания беседы.
– А мне это зачем?
– Это может быть полезным. То, что я здесь, это результат вчерашней вашей встречи с местным управлением. Я всегда знал, что вы сообразительны и умны. Не забивайте себе голову вопросами, которые не имеют к вам отношения. Я не собираюсь ничего доказывать, по вчерашнему поводу. Здесь вас не прижмешь. Сотрудничество заключается в следующем: мы даем вам информацию для англичан, ложную конечно, и вы её им передаете.
– Вы меня услышали? Мне это зачем?
– Для спокойствия. Вашего спокойствия и безопасности, а также вашей женщины.
Переигрывает, хотя откуда ему знать, что знаю я: – А она здесь причем?
Ясно, что ей ничего не сделают, а просто играют на обычных человеческих эмоциях, привычках, чувствах.
– Она же вам не безразлична. Но это не всё. Рано или поздно, вы захотите уехать. Так вот, мы вернем вам вложенные средства с процентами. Вы можете перевести их, и вернуться на родину состоятельным человеком.
– Я не считаю себя бедным.
– Возможно. Но знаете, мы наводили о вас справки и ничего интересного не узнали.
– А что вы хотели узнать? Может быть, не там искали?
Мои документы были в полном порядке, иначе меня не послали бы, зная, что могут поинтересоваться кто я и откуда. К тому же англичанам это было сделать проще, но и они ничего не нашли компрометирующего меня.
– Может быть.
– А для чего вам всё это?
– Видите ли, они сами вышли на вас. Они вам не верят, но они в вас заинтересованы. Если вы не будете давать им информацию, то они будут искать её другими путями.
– Так пусть ищут. Вам то что.
– Это игры профессионалов. Раз они думают, что в лаборатории не всё так, как заявлено официально, то зачем их переубеждать. У каждого государства есть свои секреты. И если разведка ищет не там и не то, то она уже тратит время, меньше уделяя времени другим вопросам. Мы водим их за нос. Идёт игра. Теперь понятно?
– Мне не хочется играть в эти игры. Они опасны для здоровья.
Он кивнул головой: – Есть такая вероятность, не спорю, но вы, же понимаете, что несчастный случай всегда возможен.
– Угрожаете?
– Нет, размышляю. Но вернусь к предложению. За передачу информации англичанам, мы обеспечиваем вам спокойный выезд из страны, с денежными средствами.
– А если с Аи?
– Можно подумать.
– Где гарантии?
– Вы вправе сомневаться. Даже если бы мы подписали бумагу, то она ничего не значит. Вам остаётся поверить мне на слово.
– Я не знаю его цены.
– Вот и проверите.
– Или меня убьют по окончании, как ненужного свидетеля игры.
– Не разумно. Нам вы не мешаете, англичанам тоже, даже если они поймут, что получали дезинформацию. Вам самому говорить об этом вообще нет смысла. Так что устранение вас не приносит пользы никому, а кровь редкий спутник в нашей работе.
– Не очень верится. А вы уверены, что они поверят?
– Не совсем поверят, конечно, но среди ложной информации о разработках всяких вирусов, о чем они бредят, будет и доля правды. Разработки ведутся во всех странах. Даже, если им удастся получить ещё что-то, они не смогут вас обвинить, так как вы передавали то, что смогли достать.
– А как я смогу узнать?
– Вы попросите у них фотоаппарат и будете фотографировать документы, которые мы для вас подготовим. Это будет отдельная папочка, информация в ней будет увеличиваться.
– И где всё происходить будет? Я бы не хотел с вами встречаться.
– И не надо. На работу мы приходить не будем. Здесь у вас дома.
– Я не специалист как вы, но всё же, если листок лежит на столе, то не факт, что в кадр не попадет кусок стола. А если, как вы говорите, у них могут быть иные возможности, то кто-то может сказать, что это не тот стол, не в том кабинете, где хранятся документы. Я думаю, что надо всё делать в кабинете у профессора.
Он оценивающе посмотрел на меня.
– Вы умнее, чем я думал. Может быть, вы действительно не тот, за кого себя выдаете?
– Вы же проверяли.
– Вот потому и сомневаюсь.
– Но если вы сомневаетесь во мне, то смысла продолжать разговор нет, тем более, если здесь нет никаких секретов, что вы пытаетесь мне внушить. Про игру я понял.
– Секреты всегда есть, я уже упоминал об этом. Есть разработки и если они проводятся, то это можно продавать. Вы же для этого тоже вложили свои средства. Продовольствие – важная тема в мире. Накормить народ, что ещё важнее. Кто владеет технологией, тот может оказывать влияние на политику, экономику других стран.
– Понятно. И как вы собираетесь это делать?
– Что вы предложили верно. Вы будете вести съемки в кабинете профессора. Папки вам будут доставать.
– И уходить, – заметил я.
– Зачем?
– Не люблю, когда стоят рядом. Считайте это прихотью. Всё же убрано, кроме одной папки. И лучше вечером.
– Почему?
– Трудно представить съемки при дневном свете. Возникнут вопросы, как я попал в кабинет днем, когда есть сотрудники, когда профессор может войти.
– Согласен.
– Я не дал ещё согласия. Я должен подумать.
Он улыбнулся: – Если бы вы согласились сейчас, то я был бы уверен, что вы обманываете, а так даже при моём сомнении, есть доля вероятности, что вы тот, за кого себя выдаете.
– Если вы сомневаетесь, тогда зачем всё?
– Я это уже говорил, не хочу усложнять игру, да и работа у меня такая, во всём сомневаться. Сколько вам надо времени на размышления?
– Пару дней хватит.
– Договорились. Через пару дней приезжайте в Пекин. Телефон знаете. Позвоните, мы, если будет надо, встретимся и обсудим. Здесь встречаться больше нет смысла. И прошу вас, – он сделал паузу, – не надо глупостей. Вы не у себя дома, помните это.
Он вышел, пожелав мне спокойной ночи. Я понимал, что они хотят. Верить в то, что меня оставят жить спокойно, не приходилось. Было два варианта, либо заставят работать на себя в Европе, либо уберут. Ни то, ни другое не входило в мои планы. Слишком много служб, а я один.
Но это был шанс. Я мог передавать МИ-6 ложную информацию, а главное, я получал доступ в кабинет профессора, притом легально. Ясно, что всё будет контролироваться, но упускать шанс получить реальную информацию я не мог. Игра не может быть затяжной, у меня всего несколько недель в запасе, а дальше я должен исчезнуть, и лучше сам, и живой. Следующим этапом будет поездка в Пекин якобы для получения фотоаппарата и встречи с Брауном. Встречаться я не собирался, всё проведу через ячейку камеры хранения. Повезу её назад в Пекин. На своих, выходить я не мог, да и не было смысла, вся операция на мне, они теперь мне не помощники, и светить лишние контакты незачем, им еще здесь работать. Китайцы подставляли меня англичанам. Только наивный бизнесмен мог думать, что систематическая съемка документов и их передача в дозированной форме из одной и той же папки возможна. Это разовая операция. В разведке дураков стараются не держать. Получая информацию дозировано, англичане зададутся вопросом, откуда у меня вдруг систематический доступ к документам. Они поймут, что это игра, а так как я знаю их в лицо, то это может привести к смене сотрудников, что хлопотно. Как только они это поймут, моя жизнь опускается до цены пули и местная безопасность в стороне. Поэтому остается проведение разовой операции, а правда там или нет, откуда мне знать, что добыл, то и отдал. Главное получить истинную информацию для своих.
Через два дня я приехал в Пекин. Слежку я вычислил быстро. Зашёл в телефонную будку сделал звонок на номер в посольство англичан, который китайцы могли и знать, но не тот, что дал мне Браун, сказал банальную фразу, якобы пароль, ответивший, ничего не понял, но и это не плохо, важно, что звонок я сделал. Дальше я около двух часов ходил по городу, заходил в магазины, кафе. Мне нужно было условное время, словно я выжидал, когда фотоаппарат положат в ячейку. Затем проехал на вокзал, якобы достал фотоаппарат из ячейки. Сотрудники наружной службы были на месте и наблюдали за выемкой. После этого я позвонил майору Вэнь и предложил встретиться у себя дома. Через час в дверь позвонили, он был один.
– Что скажете? – поинтересовался он, когда вошёл и устроился в кресле.
– Я согласен. Не скажу, что это мне приносит удовольствие. Мне приятнее было бы жить, как и прежде, не зная вас.
– Мне тоже. Если вы согласились, то надо встречаться с Брауном и получить фотоаппарат.
Он проверял меня, хотел выяснить, насколько я откровенен. Ну, что же поиграем по моим правилам.
– Я, когда принял решение, то посчитал, что нет необходимости встречаться с Брауном. Я позвонил, и они мне передали фотоаппарат, положив его в ячейку автоматической камеры хранения. Час назад я его забрал.
Он сделал удивленное лицо, якобы удивленное. Он переигрывал, слишком просто играл, хотя для дилетанта, коим он меня считал, сошло бы.
– Значит, у вас была предварительная договоренность о работе на них?
– Договоренности не было. Они предложили, если я соглашусь позвонить им. Так что если бы я не согласился с вами, то и звонить не стал бы.
– По какому номеру звонили?
Я назвал номер и условную фразу, которую сам и придумал. Проверить номер они могли, узнать так ли это было, нет.
– Где фотоаппарат?
– Со мной, – я достал его из сумки и протянул майору.
Он осмотрел его и вернул.
– Тогда начинаем. Завтра возвращайтесь, а через несколько дней, когда подготовят документы, вас, известят, и съёмка будет обеспечена.
– Под вашим контролем?
– Наших сотрудников рядом не будет. Папку положат в сейф, откуда профессор её и достанет.
– Он всё знает?
– Не всё, только то, что надо. Зато это обеспечивает контроль.
– Он ваш сотрудник?
– Нет, конечно, но он гражданин. Для чего ему всё знать. Он должен положить папку на стол и выйти. Кто это будет не его дело, он даже не знает, что это будете вы. У вас для съемки полчаса. Затем вы должны будете уйти, а он вернется. Не сложно?
– Не знаю. Увидим.
– Тогда всё. Когда отснимите, то на другой день приезжайте в Пекин и встречайтесь с англичанами, дальше наша забота. У вас есть вопросы? Пожелания?
– Какие тут вопросы, а пожелание одно, не видеть и не знать ни вас, ни англичан.
– Ну, ну. Всему своё время. После будете считать, что это был сон, но потом.
Он попрощался и ушёл. «Как бы этот сон не стал вечным», – подумал я после его ухода. Встречаться с Аи я не хотел. У неё могли быть вопросы, а напрягаться над ответами я не хотел, тем более, наверняка, им будет известно, встречался я с ней или нет. Пусть считают, что я в напряжении и мне не до женщин.
Но я ошибался, вечером позвонила Аи.
– Ты почему мне не звонишь? – обиженно сказала она.
– Извини, но замотался и не хотел быть грустным, а веселиться нет повода. А ты откуда узнала, что я приехал?
– Я позвонила тебе домой, потом на работу, и мне сказали, что ты уехал в Пекин. Я сначала обиделась, что ты не звонишь, но потом решила позвонить сама.
Аи знала мой рабочий телефон, должна же она его знать.
– Извини.
– Если тебе грустно, давай грустить вместе.
– Давай, тогда приезжай ко мне.
Она приехала через час. Мы пили вино, разговаривали, она не расспрашивала ни о работе, ни об агентах. В общем, было всё так, как бывает между мужчиной и женщиной, когда они на свидании и давно перешли грань простых разговоров. Ближе к ночи она уехала.
17
На другой день я отправился на вокзал. Город уже проснулся и многочисленные прохожие не обращали на меня внимания, спеша на работу. Они были молчаливы и сосредоточены. В поезде народу было не много, а из европейцев я вообще один, что привлекало ко мне внимание пассажиров. Я не отслеживал, едет ли кто со мной в вагоне для присмотра, сейчас это было не важно.
По прибытии я сразу отправился на работу. Фотоаппарат положил в стол, прятать его не было смысла.
Прошло несколько дней, и однажды дома раздался телефонный звонок. Незнакомый мне голос сообщил, что можно приступать. Ждать дальше я и сам не хотел. Как буду выбираться, я ещё не представлял, всё по ситуации, хотя план был. Встречаться с Брауном я не хотел, в МИ-6 работали профессионалы и также могли вычислить агентов контрразведки. Если это случиться, то вся игра проиграна. Значит, надо всё делать быстро.
После работы я дождался, когда все уйдут, станет тихо и, подойдя к кабинету профессора в условленное время, потянул за дверную ручку, дверь открылась. В кабинете никого не было. На столе лежала папка. Я ухмыльнулся и, достав фотоаппарат, добросовестно отснял все листы. Сделал это быстро, чтобы осталось время. Затем подошёл к цветку и погрузил пальцы в землю. Ключи лежали на месте. Я достал их, стряхнул землю, протер платком и направился к сейфу. Замок открыл быстро. Моему взору предстали разные бумаги, но меня интересовала папка, лежащая на верхней полке. Просмотрев отдельные листы, лежащие в сейфе, я достал папку и положил на стол. Времени было мало, но брать папку с собой, чтобы не посмотреть, те ли это документы, было глупо, там могли оказаться ничего не значащие документы.
Пролистав папку, я понял, что это именно то, что мне нужно, хотя и не был специалистом в микробиологии. Данные в этой папке отличались от той, что мне предоставили. Не мог я отдать её англичанам, оставалось забрать её с собой и положить в тайник, а папку с дезой и пленку отдать англичанам.
Пора было уходить. Я положил фотоаппарат в карман и сложил папки в сумку, которую захватил с собой и повернулся к сейфу, чтобы его закрыть. В это время открылась дверь, на её пороге стоял профессор, как и в прошлый раз.
– Вы уверены, что делаете правильно?
Ситуация была не простая, прямо скажем отвратительная.
– Уверен, что да, – ответил я с невозмутимым видом, – зато теперь я знаю, что происходит на самом деле.
– Излишние знания вредны для здоровья. Я чувствовал, что вы не так просты и ваш бизнес только прикрытие. Я не знал, кто придет, но догадывался, что это будете вы. Насколько знаю, вам было поручено сделать снимки с тех документов, которые будут на столе.
Он достал из кармана пистолет, велел мне отойти от стола, и положить на него папки. Я отошёл на пару шагов, а он прошёл к столу, взял папки и, положив их в сейф, запер его. Я, молча, наблюдал за ним, так как пистолет он держал направленным на меня. Когда он убрал папки, я спросил его:
– Если у вас были сомнения, зачем вы согласились на моё участие?
– Нужно было дополнительное финансирование, а зачем от него отказываться, и к тому же врага надо знать в лицо.
– Значит враг?
– Ну, не друг же.
– И я постоянно был под наблюдением?
– Почти.
– И кто ещё знает, что я здесь, да и вообще?
– Те, кому надо, но до сих пор вы не давали повода. А что вы сейчас здесь, только я.
– И что теперь?
– А теперь вы положите на стол всё, что у вас в карманах.
– Профессор, зачем эти игры. Вы знаете, эти штуки иногда стреляют, – указал я ему на пистолет, направленный на меня.
– Догадываюсь, важно, чтобы в нужный момент.
– А если я откажусь?
– Случайно выстрелит. Не думаете же, вы, что я его купил на рынке. Мне ничего не будет, а вас найдут с документами в кармане. Будет шум, статьи в газетах, вы прославитесь, но посмертно. Можно, конечно ранить, но – он поморщился, – я не хочу привлекать внимание, вас тогда надо судить, а это уже я свидетель. Мне это ни к чему. Так что несколько фото и всё затихнет.
– Вы слишком самоуверенны.
– Не думаю, так что положите всё на стол.
Он не был профессионалом. Наверное, умел стрелять, но в остальном не был специалистом. Он по глупости, по неопытности не встал по другую сторону стола, чтобы между нами было препятствие, а стоял в двух шагах от меня. Я стал доставать из карманов разные мелочи: фотоаппарат, носовой платок, авторучку, блокнот, когда достал бумажник, то промахнулся, положив его мимо стола, и он упал на пол. Когда бумажник ещё падал, я инстинктивно нагнулся, чтобы поднять его. Дальше всё было просто, я ушёл с линии огня. Через мгновение профессор лежал на полу, а пистолет я поднял с пола.
– Прошу садиться, профессор и руки на стол, – предложил я. Он встал и сел на указанный ему стул. Кровь отхлынула с его лица, и выглядел он бледным. Сам я сел по другую сторону стола.
– Вот теперь давайте поговорим. И так. Всё, что вы здесь делаете направленно против людей, а не для них. При этом против своих граждан тоже. У вас что? Мания величия? Или вы настолько циничны?
– Я делаю свою работу.
– Странные у вас понятия работы. У вас работа палача. Вас не посещали мысли, что будет потом?
– Посещали. Мне было страшно, но я делаю то, что должен делать. Я не мог отказаться.
– Не верю. Отказаться вы, наверняка, могли. Вам нравиться процесс и получение результата, а что потом не важно. Важно, что это сделали вы. Ладно, всё это лирика. Что вы собирались делать застав меня здесь?
– Передать органам. Я никогда не верил вам.
– Взаимно, но вы не очень умно поступаете. Я могу предложить вам работу, чтобы искупить свою пока ещё моральную вину.
– Кто вы? На кого работаете?
– Это не так важно и пока вопросы задаю я. С кем вы поддерживаете отношения в органах. С местными или в столице?
– В Пекине.
– Наша встреча на отдыхе была не случайна?
– Мне сказали, что я должен поехать и ближе познакомиться с вами.
– Зачем?
– Мне не сказали причину, но думаю, что никто не знает, кто вы на самом деле, поэтому лучше, если вы будете рядом.
– Так можно было отказать мне, и забыть про меня.
– Я же говорил, что деньги лишними не бывают.
– Кстати о деньгах. Вы бывали в командировках, в том числе и в Европе, и очень нехорошо там себя вели. Встреча с женщиной, полиция. Что не смогли себя сдержать?
Он побледнел ещё больше, руки, лежащие на столе, напряглись.
– Мне говорили, что бумаги удалили.
– Не знаю, не знаю. Тогда откуда об этом знаю я? Вы на кого-то работаете?
– Можете не верить. Я в последствии, оказал услугу, познакомив людей и всё. По сегодняшней ситуации, я предлагаю вам уйти, и постараюсь забыть о вас.
– Сомневаюсь, что вы сможете когда-нибудь это забыть, – возразил я.
– Пусть так, но я обещаю молчать, пока вы не покинете страну, оставив мне всё, если вы что-то скопировали из другой папки.
– Не пойдет. От этого может зависеть жизнь многих людей. Почему вы вернулись в кабинет?
– Мне показалось, что время вышло, хотя я хотел узнать кто здесь. Я позвонил вам на квартиру, и никто не ответил. Я понял, что вы здесь и поторопился, так как не доверяю вам.
– Разумно. Ну, так как на счет сотрудничества?
– Это шантаж.
Я не верил ему. Мне нужно было время, чтобы усыпить его бдительность.
– Называйте, как угодно. Мне не хочется верить, что вы законченный негодяй, – продолжал я игру с ним.
– Я слишком долго шел к этому. Я ученый и процесс исследования мне не безразличен.
– Даже ценой жизни других?
– Выходит так.
– Разговаривая с вами, мне становится страшно. Не хочется терять веру в людей, к коим вас не отношу. Ваша уверенность напрягает. Я начинаю верить, что вы могли выстрелить. Как далеко вы продвинулись?
– Не так далеко, как хотел бы.
– Это приятная новость. Откройте сейф.
Он недоумённо посмотрел на меня: – Что вы хотите?
– Откройте, – и я повел пистолетом в сторону сейфа, – откройте, достаньте папки, отойдите, и прошу вас, без глупостей. Я опытнее вас и справлюсь с вами.
Он открыл сейф и по моему указанию достал папки. Я понимал, что мне надо уезжать отсюда сейчас же. Когда он положил папки на стол, я положил их в сумку.
– Что будем делать? – спросил я его. – Сотрудничать вы отказываетесь.
– Я не отказываюсь.
– Вы уже решились? Так быстро? Это вызывает сомнение.
– Вы не оставляете мне выбора. Вы, знаете то, что не знают другие, папки исчезли. Так я хоть смогу сказать, что вы взяли силой. Иначе я потеряю всё, что имею.
– Всё важное вы уже потеряли – совесть. Но время идёт. Мы сделаем так.
Я достал из пистолета патроны и положил их в карман, велел ему закрыть сейф.
– Сейчас мы выйдем и вместе пройдем к вашей машине. Она здесь?
– Что вы задумали?
– Хочу прокатиться с вами в Пекин.
– Ночью! Нас будут искать.
– Утром, профессор, утром. И предупреждаю, что один патрон у меня остался в пистолете.
– Машина служебная.
– Ну и что? Поведу я. Надеюсь, у вас хватит ума, не бросаться на меня в дороге. Поверьте, я сумею подставить вас, а сам остаться в живых.
– Не сомневаюсь. Зачем я вам?
– Для спокойствия. Я не уверен, что если поеду один, то уже в пути меня не будут ждать. Итак, в путь, профессор.
Мы вышли из кабинета, который он запер и, пройдя по коридору оказавшись во дворе, сели в машину.
Подъехав к воротам, я остановился. Из будки вышел охранник и подошёл к нам.
– Мы решили прогуляться, откройте.
Он кивнул головой и открыл ворота. Мы выехали.
– Охранник сообщит, что мы выехали, – заметил профессор.
– Конечно, но не всё так просто.
Едва мы выехали, а ворота ещё не закрылись, я вышел из машины и, забрав ключ и, заперев машину, предупредил: – Без глупостей, если хотите жить, далеко не убежите, а пуля догонит. Мне уже, будет всё равно.
Я ему просто грозил, рассчитывая на его испуг. Сумку с папками я захватил с собой. Едва вошёл в комнату охраны, как увидел, что охранник тянется к телефону. Я повел в его сторону пистолетом:
– Не надо, отойдите.
Как только он отошёл от телефона, я быстро сделал к нему шаг и ударил его ребром ладони по шее, он свалился на пол. В шкафу я нашёл веревку, связал его, засунул кляп из платка. Найдут его не скоро. Вся процедура заняла минуты три. Выйдя к машине, я с удовольствием отметил, что профессор никуда не сбежал.
Спокойно проехав по городу, я погнал машину в ночь по дороге к Пекину. По пути мы не разговаривали. Я размышлял. Другого пути выбраться у меня не было. Мне предстояло скрыться, а рассчитывать на скорую помощь я мог у англичан. Наши могли меня спрятать, но на это потребовалось бы время, а его у меня не было.
Подъезжали к Пекину ночью. Я сообщил своему попутчику:
– Если вы будете разумны, то к вам подойдут от моего имени. И прошу вас, подумайте, как жить дальше. Я не могу вас отпустить просто так. Надо сделать вам алиби, как, никак, я вынудил вас к поездке. Извините, профессор, – и я ударил его ребром ладони с размаху. Он обмяк. На въезде в город, я заехал в заброшенный двор, вытащил его из машины, сунул в рот тряпку. Нашел в багажнике веревку и связал руки и ноги. Ударил ещё раз, чтобы наверняка, в надежде, что у меня есть время.
