Юрий Горюнов
ZERO – псевдоним
– Вы понимаете, что говорите? Получается, я финансирую разработки бактериологического оружия?
– Получается, что так, но вы здесь, ни при чем, вы как прикрытие.
– Спасибо и на этом, но я не имею отношения, ни к разработке, ни к разведке, и компания занимается чисто сельским хозяйством.
– Господин Марше, ну, не надо так. Складывается впечатление, что вы очень складно выдумываете. Неужели вы ничего не заметили подозрительного, например, расхода материалов, назначения оборудования.
– Раз вы настаиваете на выдумках, вы их услышите. И так. Одним из направлений нашей лаборатории является разработка бактериологического оружия, направленного против европейцев, с целью очистить территорию для растущего населения Китая, и я это частично финансирую, чтобы остаться живым. Европу накроет легкий грипп с летальным исходом.
– Смешно, хотя возможно то, что вы сказали близко к истине. Я задел ваше самолюбие?
– Можете назвать это задетым самолюбием, но я не обязан уточнять мой интерес.
Он внимательно рассматривал меня.
– Интерес в бизнесе один – деньги. Но чтобы не уходить в дебаты, я предлагаю вам подумать. Кто бы вы ни были, вы разумный человек и понимаете, что если наши подозрения окажутся верны, то это очень опасно. А вы человек умный и не можете не понимать всю сложность, если такое случиться.
– Допустим, что вы заинтересовали меня. Как вы себе это представляете? Я пошел и взял образцы или документы?
– Не все так просто.
– А почему вы обратились ко мне?
– Больше не к кому.
– Единственный человек, кому вы доверяете?
– О доверии речь не идет, больше о сотрудничестве.
– Ваши предложения?
– Сколько вы еще пробудете в Пекине?
Я не считал нужным скрывать и бегать от них не собирался: – Еще дня три, – ответил ему.
– Давайте послезавтра, вы позвоните по телефону, мы встретимся и обсудим. Даже если вы не согласитесь, вы ничем не будете обязаны. Это усложнит получение нами информации, но мы не остановимся. Что скажете?
– Мне кажется, вы сильно рискуете. Если вдруг я соглашусь, а сам знаю о разработках и расскажу госбезопасности. Вы представляете, что будет?
– Представляю, но ничего особенного. Неприятно будет. Они будут знать о нашем интересе, и это даст дополнительную информацию нам для размышлений. Мы умеем работать.
– Вы меня уберете?
– Зачем? Это не профессионально. Вы нам не мешаете. Но наши специалисты, протестировали вас, и убеждены, что вы не работаете на Пекин. Так что?
А что я мог ему сказать. В чем-то он был прав, их это тоже касается. Браун мог и пригодиться, раз имеет подозрения, значит, англичане получили информацию.
– Хорошо, подумаю и позвоню, но я не занимаюсь благотворительностью, у меня должен быть и свой интерес при риске, иначе, зачем мне это. Получается, что вы меня вербуете, так, кажется, это называется?
– Можно называть по-разному, но это еще взывание к вашей человечности, и мы обсудим ваш интерес, а пока запомните номер, – он назвал мне номер телефона, – когда позвоните, попросите к телефону Ли. Вам ответят, когда Ли будет. Вот к этому времени прибавьте час и прогуляйтесь по улице, – он назвал улицу, – подъедет машина и вас заберет.
– Какие тайны, – усмехнулся я.
– Нас могут прослушивать и откровенные разговоры вести по телефону глупо. Да, если машина не заберет, то позвоните снова, значит, за вами следят. Я прощаюсь, – он оставил деньги за чай на столе и вышел.
Я допил свой чай, подозвал официанта и, рассчитавшись, прошел в туалет. Там, на том же месте я взял записку, в которой сообщалось время встречи завтра в торговом центре. Прочитав записку, я порвал ее и спустил клочки в унитаз.
Вечером мы встретились с Аи. Она была, как всегда мила и очаровательна. Поинтересовалась как у меня новая работа, а я рассказывал ей о том, что знал. Фактически я говорил правду, а ее говорить легко.
– Ты стал носителем информации, и рассказал так по-деловому.
– Что делать? Окружающая обстановка не располагает к романтизму, но ты не права, я продолжаю изучать китайскую культуру.
– Неужели?
– Поверь.
Это тоже было правдой. Вечерами я изучал историю Китая, которую уже знал, когда меня готовили, но сейчас я проявлял более глубокий интерес. Я брал книги в городской библиотеке, иногда покупал в магазине.
– Ты хочешь стать искусствоведом, специалистом по Китаю?
– До этого не дойдёт, но может пригодиться.
– Тогда, как бизнесмен, ты должен будешь открыть галерею.
Я не знал, что будет в будущем, но тогда ответил:
– Вряд ли. Для этого надо понимать, что такое искусство…хотя.
– Если произведения живописи, скульптуры, вызывают интерес, то это искусство. Не подражание, не копирование, а подлинники, которые интересны.
– Я подумаю.
Мы встретились с ней за ужином в ресторане, а потом поехали ко мне на квартиру, которую я не освобождал. Аи ушла утром раньше меня. Я же направился в салон. До встречи время было, но надо было убедиться в отсутствии слежки, тем более теперь уже с двух сторон. Убедился. Она была, но только с китайской стороны. Англичанам не было смысла тратить время. Уходить, значит дать понять, что я её заметил. Я поехал по поставщикам продукции для салона, долго на встречах не задерживался. Один из поставщиков собирался ехать куда-то после нашей встречи и предложил подвезти меня. Когда мы выехали со двора, то я обратил внимание, что мои сопровождающие, заметив, что я в машине, засуетились в поисках автомобиля. Я обычно ездил на общественном транспорте или пешком, и они видимо не держали машину рядом. Пока они искали транспорт, мы отъехали. Я попросил остановиться у метро и смешался с пассажирами.
Уходить от контрразведки очень сложно. Они могут прицепить столько людей, сколько сочтут необходимыми. Это их страна. Я сделал несколько пересадок, проверяя, что за мной чисто и вскоре вышел к торговому центру, поднялся в кафе и взял чай. Я занял столик в углу, чтобы видеть всех входящих. Постепенно кафе заполнялось посетителями, так как время было обеденное. К моему столику подошел связной и попросил разрешения присесть. В руках он держал чашку с чаем и что-то из десерта.
– За мной была слежка, – сообщил я, после того, как он сделал глоток чая.
– Вы уверены?
– Не был бы уверен, не сказал бы.
– Вы думаете, этот интерес связан с вашей работой?
– Не только. Она не была бы такой пристальной. Я думаю, причина в другом, – и я рассказал о встрече и предложении англичанина
– Вы уверены, что они вас не вычислили?
– Уверен. У них нет оснований. Это была простая проверка. Он бросил фразу и смотрел за реакцией, но их действительно интересует то, чем занимается лаборатория. В этом их интерес явный.
– Есть предложения?
– Я думаю надо соглашаться. Встретится, узнать условия. Они могут быть полезны, пока не знаю, чем, но вероятность остается. К тому же это возможность прикоснуться к МИ-6, а это не каждому предоставляется, – последнюю фразу я произнес с улыбкой, – а вдруг приблизят?
– Хорошо, я сделаю запрос на разрешение. Отношение к МИ-6 вопрос серьезный и требует санкции руководства. Все остальное это вы сами решаете.
– Ответ мне нужен завтра до обеда.
– Позвоните по телефону, – он назвал номер, который был не сложным, да и запоминать меня учили, – скажите, что интересуетесь поставками шампуней для салона. Если будет согласие, то вам ответят – вы ошиблись номером, но мы можем помочь, если отказ, то просто мы сожалеем.
– Ясно, а что там по вопросу помощника профессора?
– Он действительно порядочный человек и не имеет отношения к спецслужбам.
– Хорошо сказали, значит, мы не порядочные.
Он засмеялся: – Выходит, что так. Наша порядочность ограничена рамками действий, поступков, и границы порядочности постоянно меняются.
– Это насколько хватит фантазии.
– Нам ли занимать фантазии? Иногда уже не знаешь где грань между фантазией и реальностью, потому то, что вчера было фантазией, сегодня реальность.
– Значит, его информация верна, да и англичане не далеки от истины. А как вам удалось так быстро получить о нем информацию?
– Подозреваете? – с иронией спросил он.
– Любопытствую.
– Повезло. У меня в этой сфере знакомый работает. Вы же указали, что он заканчивал, порывшись в его личном деле при устройстве на работу. Вам положено всех знать. Что будете делать?
– Надо будет посмотреть в бумагах профессора, может быть там, что найду, а может быть и поговорить.
– Предъявить бумаги, его досье при командировке за границу?
– Это крайний вариант. Кстати, у англичан могут быть данные, которых нет у нас.
– Возможно. Но где гарантия, что после разговора профессор не сдаст вас госбезопасности?
– Никакой. Придется нажать, а получив информацию уходить, как можно быстрее.
– Канал есть.
Мы обсудили варианты развития событий, и ему пора было уходить, обеденное время заканчивалось. Перед тем, как он встал, я попросил его:
– Мне нужно оружие.
Он понимающе кивнул головой и сказал, что положит в тайник.
– Это нужно там или здесь?
– Там не надо, могут проверить. Стрелять мне – это провал. Пусть будет в тайнике на всякий случай.
На этом мы расстались. Вечером опять встречались с Аи, но ночевать она отказалась.
– Почему? Мы так редко теперь видимся?
– Не хочу тебя рано будить, мне уезжать в другой район.
– Жаль, хоть бы раз утром ты никуда не спешила.
– Еще будет возможность.
– Если бы.
После ее ухода я прикидывал варианты ведения беседы с англичанами, а потом переключился на Аи. Какова её роль в этой игре? Присматривать за мной? Вряд ли. Я сейчас далеко от неё. Узнать от меня что-то для подтверждения их сомнений? Возможно. Случайно сказанное слово, порой может много приоткрыть. Думаю, пока она в пассивной работе.
С этими мыслями уснул я поздно, так и не придя к какому-то определенному мнению.
На другой день, я позвонил с уличного автомата связному и получил согласие на работу с англичанами. После этого позвонил Брауну. Мне назвали время в два часа, значит, встреча в три. Времени было в достатке, и я решил перекусить. Желудок не обманешь, как голову.
14
В назначенное время я был там, где мне необходимо было быть, и не спеша шёл вдоль улицы, рассматривая с видом никуда не спешащего человека витрины и лица прохожих. За мной было чисто, я сделал несколько пересадок и ушёл от слежки, а в каком бешенстве были сейчас наблюдатели, не трудно представить. Уйти два раза, значит, есть опыт, но я уходил не дергаясь, не суетясь, не давая им повода думать, что знаю о слежке. Посмотрим, что будет дальше, а пока я шёл вдоль дороги. Тихо ко мне подъехала машина, дверка открылась, и я услышал:
– Господин Марше.
Я посмотрел внутрь и, увидев своего, теперь уже знакомого Брауна, сел рядом с ним. Машина тронулась. Со стороны все выглядело так, словно меня случайно увидел старый знакомый.
– Я ехал тихо и проверил, нет ли кого за вами, – сообщил он.
– Ну и как?
– Никого не заметил. А вы?
Очередная проверка, притом грубая.
– Я не профессионал. Да и пусть следят, или вы боитесь? Насколько понимаю, наша встреча не запрещена их законом.
– Не хочу, чтобы у вас были сложности. А так вы правы, случайно увидел и предложил подвезти.
– Пусть так.
Далее мы ехали молча. Я хорошо знал Пекин и наблюдал, куда мы едем. Ехали мы минут пятнадцать и, свернув в одну не очень примечательную улочку, въехали во двор. Когда мы сворачивали, ворота открылись. Двор был окружён высоким каменным забором. Мы остановились около двухэтажного здания, и Браун пригласил меня в него. Убранством внутри оно меня не впечатлило. Коридор уходил влево и вправо от входной двери, прямо вела лестница на второй этаж, по которой мы и поднялись. Там также коридор уходил в обе стороны, но левая его часть была короче, так как практически сразу располагалась дверь. Браун открыл её, и мы вошли. Комната была большая: посередине круглый стол со стульями, у стены диван и пара кресел, на стенах репродукции картин. Какого-то особого стиля не было. В дальнем углу я заметил ещё одну дверь.
– Присаживайтесь, – показал мне Браун на стул около стола, и я не заставил себя уговаривать.
– Чай, кофе?
– Кофе, если не затруднит.
– Я прошу вас подождать немного, – и вышел, оставив меня одного, в другую дверь. «Изучают, наверное, – подумал я, – обычное дело».
Минут через пять дверь открылась, и вошел Браун, неся поднос, на котором стояло две чашки и кофейник. Следом за ним вошел мужчина, лет пятидесяти, рослый, крепкий, темные волосы с проседью. Темные глаза глубоко посажены. Лицо чисто выбритое. Выглядел он представительно. При его появлении я встал, он подошёл ко мне и представился:
– Зовите меня Смит.
– Просто Смит?
– Просто Смит, – кивнул он головой и сел напротив меня, по другую сторону стола. Я не ждал приглашения сесть и предложил это себе сам. «Резидент, – понял я, хотя мне и не сказали его должность, – который редко выходит на общение. Значит, интерес у них большой». Браун уже налил в чашки кофе и, отойдя, сел на диван.
– Александр объяснил вам наш интерес и у меня вопрос. Почему вы согласились?
Я выдержал паузу, как бы собираясь с мыслями, а сам уже понял, что не ошибся в том, кто передо мной. Этот должен понимать, почему всё так.
– Я пришел к выводу, что как бы ни развивались события, они могут оказаться для меня не самыми радостными. Если то, о чем вы думаете в отношении исследований правда, то мне это не безразлично, да и помощь может понадобиться, в том числе и финансовая. Я всё-таки европеец и нет гарантий, что одним из подопытных, причем первым, могу оказаться я. Так, случайная болезнь с летальным исходом.
– Может быть, – поддержал он, – есть другие варианты?
– Если это не так, и там все направлено согласно официальной информации, то не факт, что со мной захотят поделиться прибылью, вечно вкладывая в развитие.
– Но вы, же влезая туда, рассчитывали на доходы. Разве не так?
– Так. И сейчас рассчитываю. Я знаю, что подобные исследования затратны и долговременны. Любой бизнес – риск. Но любые услуги стоят денег, и если второй вариант окажется верным и там все чисто, то я рассчитываю всё-таки получить вознаграждение. Согласитесь, любая информация стоит денег. Если же ваши предположения верны, то мне придется отсюда уезжать, и как можно быстрее. Я не успею воспользоваться результатами, чтобы попытаться получить прибыль. В этом случае, я бы хотел вернуть часть вложенных денег, я же не смогу продать свою долю.
– Почему часть?
– Потому что в счет другой части я рассчитываю, что вы мне поможете выехать из страны. Я же не ребенок и понимаю, что, получив подтверждение вашим предположениям, я владею очень горячей информацией, которая будет жечь. Конечно, есть вероятность, что все пройдет тихо и спокойно, и я отбуду на родину в отпуск. А если нет? Они же охраняют свои секреты, тогда мне, и понадобиться ваша помощь. Поэтому я предлагаю, если всё не так, как вы думаете, то вы выплачиваете мне небольшое вознаграждение. Если всё иначе, то вы покупаете у меня информацию, и при моем спокойном отъезде выплачиваете мне полном объёме затраченные средства. При аварийном семьдесят процентов от суммы.
– Вы неверно истолковали наше желание. Нам не нужна информация, нам нужны факты, то есть документы.
– Документы могут быть только в том случае, если там ведутся разработки биологического оружия.
– А в другом случае, вы предлагает поверить вам на слово? – ухмыльнулся он. – Вы ничего не будете делать, а нам сообщите, что всё чисто. Мы так наивно выглядим?
– У меня много недостатков, но глупость в их число не входит. Скажу больше. В моей голове всё чётко, справа тараканы, слева мания величия и они никогда не пересекаются. Так что разумно мыслить я не разучился. Мы должны заключить сделку и все. До физического воздействия не дойдёт, надеюсь. Избиение не всегда порождает истину.
– Почему?
– Человек приходит в ярость, когда ему заплатили меньше, чем следует. Так что? Будем обсуждать дальше финансовую сторону?
– Сколько вы вложили?
Я назвал сумму, и назвал стоимость информации, если их предположения не верны.
– Надо снизить сумму и вам перечислят деньги, после передачи нам информации, в бумажном виде. Вы не специалист, а наши учёные разберутся, в каком направлении они движутся. Поэтому документы нужны в любом случае. А деньги вам перечислят, даю слово.
– Слабое утешение.
– В честности моего слова нельзя сомневаться, или вы сомневаетесь?
– Нет, у меня нет оснований сомневаться, лучше просто не верить.
Он засмеялся: – Ваши условия?
– Сумму за услуги в случае, если ваши сомнения не верны, вы мне перечисляете сразу. Кто знает, может быть, мне тоже придется заплатить. Если информация будет горячей, то выплаченная сумма пойдет в зачёт и тогда деньги против данных.
– Но это большая сумма.
– И что? Вы не платежеспособны?
– Не забывайте, что в цену входит то, что для вас бесценно – ваша жизнь, и мы должны её сохранить вам.
– Мы торгуемся, как на рынке. Хорошо, – и я назвал другую сумму.
Все варианты я постарался продумать дома и первоначальную сумму завысил умышленно. Деньги не играли в данном вопросе для меня роль, хотя были не лишними, но иначе они не поверили бы в мой интерес. Названная сумма к получению была меньше, как разницу – я оценил свою жизнь высоко.
– Договорились. Тогда деньги, как аванс, вам перечислят завтра, а куда скажете Александру. У вас есть ко мне вопросы?
– Что будет со мной, если придется уехать?
– Мы подумаем об этом. Убирать вас не рационально, не бойтесь этого. Если вам удастся получить документы, то значит, у вас в голове действительно всё раздельно, а это редкость. Мы можем быть взаимно полезны и в будущем. Как поддерживать связь сообщит Александр. Еще?
– Пока нет.
– Тогда всего доброго. Удачи вам, – он встал, я поднялся тоже, он повернулся и вышел.
Когда за ним закрылась дверь, Александр подошёл к столу.
– Куда перечислять? – и протянул мне листок бумаги и ручку. Я написал свой транзитный счет.
– Звонить будет лучше по другому телефону, запомните его, – он назвал номер, а я несколько раз повторил.
– При звонке скажите «вам ещё не передали посылку для меня? Ответ – мы не получали её, но вы позвоните, и вам назовут дату, когда позвонить. Это число и будет временем встречи там же, где сегодня, но завтра.
– А если понадобится срочно?
– Тогда добавьте «очень жаль, я рассчитывал сегодня». Это значит, что в течение часа там же. Если не я, то приедет другой человек. Не очень сложно?
– Я запомнил.
Он подошел к шкафу и достал миниатюрный фотоаппарат: – Возьмите.
Я осмотрел аппарат, понял, как им пользоваться.
– А можно вопрос?
– Говорите.
– А кто я в вашем ведомстве? Как-то я должен именоваться?
Он добродушно улыбнулся: – Книжек начитались? Там не всегда фантазируют, вы получается секретный агент и псевдоним у вас – Биолог.
– Очень оригинально, – заметил я.
– Зато реально, но нам пора.
На обратном пути я попросил его высадить меня в другом месте. Когда он отъехал, я отправился на железнодорожный вокзал и положил в автоматическую камеру хранения фотоаппарат, не хотелось носить его с собой. Дел не было, и я отправился домой, обдумывать свои дальнейшие действия, в расчёте, что все встречи на сегодня закончены, но я ошибался, и дома меня ждал сюрприз, не самый приятный.
Минут через тридцать, после того, как я вошёл в квартиру, в дверь позвонили. Открыв её, я увидел перед собой китайца, лет сорока. Он был среднего роста, одет в добротный плащ. Лицо его было спокойным, уверенным и ничего не выражало. Сзади него стояли ещё двое мужчин, помоложе, крепкого телосложения. Кто они были не вызывало сомнений.
– Что вам угодно? – задал я стандартный вопрос, зная ответ.
– Служба безопасности, – ответил старший, и, достав удостоверение, показал его мне, фамилию я прочитать не успел
– Чем обязан?
– Разрешите войти?
– Я иностранный гражданин, и чтобы войти надо иметь ордер.
– Я знаю, потому и спросил разрешения. Получить ордер я смогу, но это трата времени, а мы ничего не собираемся искать, а хотим побеседовать. Вызывать вас к себе нецелесообразно. Так что?
Я посмотрел ему в глаза, они ничего не выражали, мимика лица была нулевая. Я понимал, что за квартирой присматривали и сообщили, когда я пришел, отказывать было глупо, и посторонился, давая им войти.
Мы прошли в комнату. Старший сел в одно из кресел, я в другое, сопровождающие остались стоять у входа в комнату. Ничего агрессивного в их поведении я не заметил.
– Майор Вэнь, – представился он, – а это мои помощники. Суть моего посещения, это прояснить некоторые вопросы, которые касаются безопасности нашей страны.
– И причем здесь я? Я что, ей угрожаю? – с иронией произнес я.
– Пока нет, но всё может быть.
– И в чём это проявляется?
– Позавчера, вы встречались с англичанином, Александром Брауном.
Понимая, что имя произнесено и его фраза звучала не как вопрос, а как утверждение, я не счёл необходимым отказываться.
– Да. Думаю, что это не наказуемо, – лаконично прозвучал мой ответ.
– О чем вы с ним разговаривали?
Сейчас главное было понять, что им известно. Вероятность того, что они знают о его предложении почти нулевая, к тому же его вопрос свидетельствовал, что о сегодняшней встрече они не знают. Я решил потянуть время, чтобы попытаться прояснить для себя, что им известно.
– Не очень понимаю вопроса? Причем здесь вы? И почему я должен рассказывать, о чём я беседую со знакомыми.
– Вы не так долго знакомы.
– Дольше, чем вы думаете, мы познакомились давно на одном из мероприятий в посольстве.
– Хорошо, начнем с другого конца. Вы знаете, что он английский разведчик?
На моем лице не дрогнул ни один мускул. Видя, что я не отвечаю, он продолжил:
– Хорошая у вас выдержка. Вы никак не проявили свои эмоции.
– А они должны быть?
– Согласитесь, не часто задают подобные вопросы.
– Откровенно говоря, впервые. А вы что, ожидали, что я буду излишне эмоционален? Я занимаюсь бизнесом, и ведение переговоров научило сдерживать эмоции.
– Похвально, но вы не ответили на вопрос.
Я усмехнулся: – Согласитесь, если я скажу, что знаю это – просто глупость, а скажу, не знаю, то не факт, что вы мне поверите. Но я всё равно скажу, нет. Я при знакомстве не спрашиваю, не шпион ли мой собеседник. Знаю, что он работает в посольстве.
– Это прикрытие, но ваш ответ прогнозируем, здесь вы правы.
– Зачем было тогда спрашивать, зная свой прогноз? Вы пришли спросить меня об этом?
– Хотелось посмотреть вашу реакцию.
– Посмотрели? И какой вывод?
– Положительный.
Продолжить он не успел, раздался звонок в дверь, это могла быть только Аи. Её выход, на сцену, – подумал я. Старший кивнул, и один из сотрудников пошёл открывать дверь, а вскоре в комнату вошла Аи, в его сопровождении.
– Добрый вечер, – вымолвила она, увидев меня в компании незнакомых мужчин.
– Добрый, а вы кто? – задал вопрос Вэнь.
«Ну, как в театре, неожиданное появление героини», – отметил я про себя
– Это моя знакомая, Аи, – ответил я за неё, – вам она тоже интересна?
– Где вы работаете?
– В туристическом бюро.
– Какие у вас отношения с господином Марше?
– А вот это уже не ваше дело. Если продолжите в том же духе, то считайте, что я заявляю протест, – возразил я.
– Ваш протест отклонен.
– Да что вы говорите! Мне ваше отклонение без разницы. Иди, Аи, потом увидимся.
Мужчина, что стоял возле неё посмотрел на майора. Тот кивнул головой в знак согласия со мной, и после этого Аи ушла.
– Красивая женщина, – заметил майор.
– В этом я с вами соглашусь, у меня не плохой вкус.
Он улыбнулся уголками губ.
– Вернемся к нашей теме. Итак, сообщаю вам, что ваш знакомый – агент английской разведки. Что вы с ним обсуждали, как понял, вы не скажете?
– Мне говорить особо нечего. Что обсуждают при встрече? Как дела, как бизнес и прочее.
– Другого я и не ждал. Но я не стал вас приглашать к себе, потому как не хотел привлекать даже случайного внимания со стороны. Вдруг кто увидит, как вы входите в наше здание. Учитывая, что вы работаете в районе, куда не каждому иностранцу разрешено ездить, покидая границы столицы, то ваша персона привлекает всеобщее внимание.
– И ваше?
– И наше, – согласился он, – но Браун, если и не сказал ничего конкретного, то это лишь вопрос времени. Я думаю, он обратиться к вам с просьбой, осмотреться вокруг, будет интересоваться, чем занимается лаборатория.
– Ему она зачем?
– Разведка собирает всю информацию и ищет в ней крупицы золота.
– Много придется потратить времени.
– Не это важно. Я прошу вас, если он будет проявлять интерес, то сообщите об этом нам, а мы подумаем, что делать дальше.
– Кому вам?
Он достал из кармана ручку, написал телефон и имя на листке, который ему подал сотрудник.
– Вот поэтому номеру, – протянул он мне листок, – и прошу вас, не играйте с огнем. Я не люблю, когда меня обманывают, зачем вам проблемы, сложности в жизни.
Слишком много для одного дня предупреждений о возможных сложностях, все хотят от меня информации, все угрожают.
– А если я не позвоню? Почему вообще я должен вам сообщать, я не ваш сотрудник, – заметил я.
– Тогда не удивляйтесь возникшим проблемам. Да, и не считайте это вербовкой, как пишут в книгах. Это просьба оказать помощь. В конце концов, вы же не англичанин, что вы так переживаете. Или англичанин? Так что подумайте.
Я промолчал в ответ. Он встал и направился к входу, и почти дойдя до двери, обернулся:
– А девушку берегите, жаль, если с ней что случиться, – и вышел, сопровождающие за ним.
После их ухода, я достал бутылку вина, налил в стакан, и, отпивая, сел в кресло.
«Итак, что я имею, – размышлял я, – интерес британской разведки, и её возможное прикрытие при необходимости ухода, и интерес китайской контрразведки, уже без прикрытия. С Аи они разыграли спектакль, это ясно. Теперь у неё будет повод задать вопросы, а там вдруг я случайно скажу какое-то слово, которое даст им повод для размышления. Она видела их и должна разыграть испуг с интересом. Два акта этого спектакля я уже отыграл, теперь надо ждать третьего, антракт заканчивается. Завтра, как планировал, уехать не получится, надо срочно встречаться со связным». Сейчас ничего не оставалось, как ждать, когда придет Аи.
Минут через пятнадцать, раздался звонок в дверь. Лишь только я её открыл, в квартиру влетела Аи, и, закрыв за собой дверь, прильнула ко мне.
– Я очень испугалась за тебя.
«Так, третий акт начинается», – отметил я с удовлетворением.
15
Мы прошли в комнату, она сбросила плащ на кресло.
– Это были люди из госбезопасности?
– Они, собственной персоной. А почему ты пришла? Я думал, ты уехала домой.
– Я ждала не далеко, а когда они уехали, то выждала ещё время. Я боялась за тебя. Вдруг они увезли бы тебя с собой?
– За что? Я не совершал преступления и к тому же я иностранец.
Я понимал, что ей дали указание «дожать» меня, пока у меня ещё свежа память и нет времени осмыслить произошедшее.
– Это могут сказать многие, но эти люди считают иначе. Чем они интересовались?
«Вот, начало положено, но нельзя не договаривать, надо подтвердить ей, сказанное им» – утешил я себя мыслью, что оказался прав.
– Одним знакомым англичанином. Они считают его шпионом, а я с ним недавно виделся в ресторане.
– Он что, действительно шпион?
– Откуда мне знать! Он не представлялся в этом статусе, я знаю, что он работник посольства, а спрашивать «не шпион ли вы» наивно. Мы просто поболтали.
– А что они хотели от тебя?
– Меньше знаешь, лучше спишь. Я же получается носитель государственной тайны, притом вашей тайны.
– Не шути так, мне страшно. Вдруг он действительно шпион и это может отразиться на тебе.
– Обязательно отразиться, если я буду забивать голову подобными вопросами. Единственное, что интересно, так это то, что от меня не скрывали, что я попал в их поле зрения.
– Вот видишь!
– Я ничего не вижу, это пусть они видят то, что не видно.
– И всё-таки.
– Что всё-таки? Это не моя проблема. Это их игры, пусть в них и играют без меня. Мне всё равно шпион он или нет. Пусть сами разбираются.
Я говорил спокойным, беспечным голосом, как человек не собирающийся вмешиваться в чужие проблемы.
– Ты так спокойно об этом говоришь.
– А я должен паниковать? Кричать? Возмущаться? От этого ничего не измениться. Конечно, это не очень приятно, но что делать, я в чужой стране, знакомых здесь не всегда выбираю. Теперь буду внимательнее относиться к знакомствам.
– И ко мне?
– Ты не просто знакомая, ты очень даже милая. Ты это ты. Давай закончим этот разговор, он пустой. Я всё равно ничего не знаю, да и не интересно мне.
Она не стала настаивать и задавать вопросы. Успокоив её, я вызвал такси, и она уехала домой. Ну, во всяком случае, я подумал, что домой.
Утром, проснувшись и позавтракав, я отправился в салон. По пути осмотревшись, нет ли слежки, позвонил по известному мне номеру.
– Я приеду часа в четыре. Будьте на месте.
Я рассчитывал, что меня поняли. Из салона позвонил профессору и известил, что задержусь ещё на сутки. Он отнесся спокойно, лишь попросил зайти к поставщикам химикатов, поторопить их с поставками. В дальнейшем день прошёл в общении с клиентами салона, обсуждении дел с партнером. Я выехал на встречу раньше, так как надо было заехать к поставщикам, что было полезно, это давало мне возможность проверить, есть ли слежка. На мое удивление было чисто. Видимо они решили дать время мне на раздумье, а не смотреть каждый день за мной, затраты велики. Легче присмотреть за Брауном. На всякий случай, я после встречи с поставщиками, сделал несколько пересадок и в обговоренное время нажал кнопку звонка. Дверь открылась сразу. Пройдя в комнату, я изложил предложение англичан и сообщил о визите ко мне госбезопасности.
– Что думаете? – спросил мой связной.
– Время пошло. Всё по ситуации. Во всяком случае, часть информации, возможно, придется дать МИ-6. Для вас я посылку оставлю в тайнике. Я не могу предугадать, как будут развиваться события, но по приезде в лабораторию буду переходить к активным действиям. Если контрразведка села на хвост, то вилять им опасно. Обложат так, что потом не вырвусь. Пока есть шанс, что на несколько дней они утихнут, и больше будут смотреть за Брауном, не приведет ли он ко мне. За мной там есть кому присмотреть. Этой паузой надо воспользоваться.
– Хорошо, я все передам. Как вам действовать, лучше вас никто не знает, да и подсказывать никто не имеет права. Я чем смогу помогу. Да, ваша работа с англичанами не просто одобрена, а считается перспективной. Как понадоблюсь, звоните, я буду в готовности.
– Все, мне пора. Завтра уезжаю.
– Удачи.
Я вышел и направился к ближайшей станции метро. Из дома в тот день я никуда не выходил, а приводил свои мысли в порядок.
Утром я выехал к себе. По прибытии зашел на квартиру. За время моего пребывания я устроил небольшой тайник под подоконником. Конечно, профессионалы найдут всё, но не факт, что заглядывают регулярно, и что будут искать тщательно. В тайник я положил фотоаппарат, который перед отъездом взял из камеры хранения. Привел себя в порядок и отправился на работу. Отчитался перед профессором о встречах с поставщиками и занялся обычной текущей деятельностью.
