Юрий Анатольевич Кириллов
Будущее уже было
Тревожные ожидания
На станции в Симферополе из прибывшего поезда вываливают более двухсот грязных ободранных в забрызганной кровью одежде пассажиров. Но, несмотря на свой совсем непрезентабельный вид, глаза их светятся счастьем и радостью от того, что, наконец, шагнули на родную землю, и в тоже время проникнуты грустью и страхом от всего случившегося. Каждому хочется быстрее к своим родным, близким, детям, родителям, да и просто элементарно помыться и отдохнуть. Распрощавшись друг с другом, большинство сразу направляются по домам.
Отправляются домой и наши герои. У Александра Михайловича с супругой Людмилой на окраине города большой двухэтажный дом с садом, огородом, летним домиком, уютным навесом с зоной отдыха и огромным столом на свежем воздухе. В этом доме часто собираются многочисленные друзья полковника, как по службе, так и просто близкие знакомые. Супруга давно уже привыкла к шумным посиделкам, где могут обсуждаться самые разные вопросы. Именно в этот дом и прибывает вся многострадальная компания.
Летний домик, облюбовавшие Олег с Машей, проживая в нём последние четыре года, любезно предоставляют для ночлега своим дорогим петербургским друзьям, сами же решают расположиться в одной из многочисленных комнат на втором этаже основного дома.
После обильного семейного ужина уже подготовлена жаркая банька. Тут предусмотрены, и отдельная парилка, и сухая сауна, и даже небольшой бассейн. Основным местом отдыха в банном пространстве является небольшая, но очень уютная комната с бильярдным столом, баром и телевизором. Всё по вкусу обычного служащего среднего достатка и уровня.
После обильной и жаркой парилки полковник с сыном за кружкой пенного уже принимаются за шахматную партию. И пока, Олег с Машей засели в сауне, Сергей, крепко и нежно обняв свою девушку, жадно ловит новости по телевизору, пытаясь найти хоть что-то о случившемся, но, ни в украинских, ни в российских новостях так и не находит ни слова. Все муссируют только силовой переворот и захват власти в Киеве. Нет точных данных и о нахождении представителей законной власти. Никто не утверждает с уверенностью, живы ли вообще президент и премьер-министр, на всех каналах только лишь предположения, зачастую полностью расходящиеся в своих мнениях. По последним данным президент вылетел в Харьков, но никто не может ни подтвердить, ни опровергнуть этот факт. Лишь обрывистые данные о захвате резиденции повстанцами.
Олег, выйдя с супругой из сауны, достаёт из холодильника запотевшую бутылку водки, разливает по рюмкам, и предлагает мужчинам «не чокаясь за всех, кто не вернулся сегодня вместе с ними». Каждый, даже не задумываясь, молча опрокидывает.
Через какое-то время, молодые пары всем своим видом начинают давать понять, как же им уже не терпится уединиться, и компания начинает расходиться по своим комнатам. Такой страстной ночи любви обе любящие пары, пожалуй, уже не испытывали давно, возможно даже с тех самых их первых встреч знакомств.
Каждая из девушек хочет в эту ночь обладать своим мужчиной целиком и полностью, ведь он для неё единственный и неповторимый, которого никогда ни при каких обстоятельствах просто нельзя потерять. Именно сейчас каждая из них ещё раз для себя понимает и отчётливо убеждается, что рядом с ней тот самый, без которого вся дальнейшая жизнь становится бессмысленной, что нужно дорожить каждой минутой, проведённой вместе, доверять и отдаваться без остатка. Любить нежно, любить жадно, любить по-настоящему. Тела соединяются в страстном порыве, отдаваясь чувствам.
Каждый мужчина понимает, насколько же рядом с ним самый дорогой для него милый и хрупкий человек, за которого он несёт полную ответственность, которого нужно всегда и от всего оберегать, нужно защищать, нужно любить, и ни в коем случае невозможно потерять. Трепетно и нежно полностью объяв и окутав руками и ногами то самое своё, то самое любимое, каждый с осторожностью пытается обладать телом своей избранницы, чувствуя каждое её движение, улавливает каждое её желание, в любой момент готовый защищать от любых неожиданностей и малейших неприятностей.
***
Утро выдаётся солнечным. Молодые люди, взбодрившись в прохладном бассейне и приведя себя в порядок, в компаниях своих подруг присоединяются к завтраку. Гостеприимная хозяйка дома Людмила Степановна напоминает, что сегодня предстоит официальная регистрация молодых, и по такому случаю вечером приглашены гости. Александр Михайлович при этом добавляет:
– Только сначала съездим на площадь. Мне звонил мой друг Жора и сообщил, что сегодня утром прибывает поезд из Киева, – после чего не отводя пристального взгляда от Сергея, продолжает. – Удивительным образом, видимо по чьей-то убедительной просьбе, но новая власть пошла на снисхождение и проявила благородный поступок, освободив из плена наших ребят «Беркута», и вместе с убитыми, в полном составе отправили по домам.
– Думаю, что встречать их соберётся весь город, – с восхищением поддерживает Маша. – Нужно обязательно там быть.
Сразу после завтрака все вместе спешно собираются и едут в центр города. На центральной площади уже многолюдно. Новость разлетелась моментально, и вот уже тысячи встречающих и неравнодушных готовы выразить дань уважения лично. Александр Михайлович подводит друзей, к одному из офицеров, рядом с ровным строем «Беркута», где среди товарищей уже в новой форме и полном обмундировании красуется и Михаил. Полковник знакомит родственников с офицером:
– Мой друг – Георгий Чибисов, командир крымского батальона.
Молодые люди интересуются, долго ли ждать? На что, сам же Михалыч и отвечает:
– Полковнику сейчас самому нелегко, его ребят везут в гробах, а вы с вопросами. Имейте терпение.
– Посмотрите, мужики, какая поддержка, – переводит разговор командир «Беркута», – Моральная поддержка своего народа – это самое главное. Ребят пришли встречать, как героев.
– Они и есть герои, – подтверждает Олег.
Командир обращается к отставному полковнику:
– Михалыч, ничего не кончилось. Ты же понимаешь, что всё только начинается. Хунта будет мстить спецназу. Мы – неудобные свидетели преступлений кучки главарей Майдана, которые узурпировали власть. Уже поступили сведения, что новое правительство нас собираются расформировать. А потом националисты будут вылавливать каждого из «беркутовцев» и ставить на Майдане на колени, и сразу за решётку.
– Не бывать этому. Народ Крыма не позволит. Я сам лично соберу и возглавлю народное ополчение. Вот прямо сейчас здесь и начнём, – и, обращаясь к родственникам, отставник громко обращается. – Правда, ведь, молодёжь? Сделаем?
– Обязательно! – тут же восклицает дочь, первая кому такая идея пришлась по душе.
Друзья обращают внимание, как на другой стороне площади уже начинается стихийный митинг, устанавливают микрофон, готовятся выступающие. Около десятка мужчин стоят цепью бок о бок друг к другу. Не желая оставаться в стороне, полностью беря инициативу в свои руки, Маша, принимает решение присоединиться к митингу. И вот уже она, оказавшись привычно в своей стихии, одна из первых подходит к микрофону, и произносит пламенную душещипательную речь о том, что именно видела своими глазами на Майдане, и то, что такого ни в коем случае нельзя допустить на их родной земле, о том, как националисты поступают с ними, издеваются и планируют истребить всех несогласных, о том, что ребята из «Беркута» – это настоящие герои, защищавшие законную власть, оказавшиеся преданные ею, теперь могут стать мишенью для подонков и националистов, и о том, что нужно своими силами защищать свою родную землю. Неожиданно наша активистка во всеуслышание провозглашает о создании Крымского народного ополчения, открывая запись для всех желающих.
Заметно, как отец с гордостью наблюдает за каждым словом дочери. С первых же её слов люди целым потоком начинают подходить с огромным желанием быть одними из первых в этом строю, чтобы при каждом зове встать в строй и дать отпор отморозкам. В руках каждого из друзей моментально появляются пачки бумаг, и они с трудом успевают записывать всех желающих вступить в отряды самообороны. Поводы у всех разные, но причина одна – защитить свой дом, своих родных и близких.
Митинг не прекращается, среди желающих выступить и простые крымчане и уже подошедшие представители местной власти. К микрофону подходит председатель Госсовета республики в компании с депутатами и другими несогласными активистами и начинает свою речь: «Сегодня – день защитника Отечества, сегодня день настоящих мужчин. И сегодня, как никогда, Отечество находится в опасности. Сегодня люди проверяются, кто есть на самом деле. Или ты сидишь в самолёте и бросаешь своих людей, своих избирателей и удираешь, как щенок, куда глаза глядят, или ты находишься со своими людьми и идёшь с ними до конца, независимо от того, какая тебе судьба уготована…»
Тут под несмолкаемые овации и аплодисменты длинным слегка неровным строем, но с гордо поднятыми головами, на площадь входят прибывшие из Киева раненые и измученные ребята из «Беркута». На руках они вносят и ставят по центру три гроба. Командир крымского батальона перечисляет имена и объявляет минуту молчания: «Старший прапорщик Андрей Федюкин… старший лейтенант Дмитрий Власенко… старший лейтенант Виталий Гончаров…»
После паузы ведущий митинга объявляет: «Главный лозунг сегодняшнего дня: «Крым прежде всего!»… Мы понимаем, что, возможно, нужно будет оказать серьезное сопротивление тем, кто попытается здесь наш мир и наше спокойствие разрушить… Крымчане не признают никакой незаконной власти, а народные дружины будут координировать свои действия с органами охраны правопорядка».
В этот момент Настя, отозвав Сергея в сторону, сообщает ему:
– Звонила Наталье… Ну, той самой, которая приютила нас в Киеве.
– Ну, понял я уже, какой именно Наталье… Дубровской. И что?
– Хотела рассказать о празднике, а узнала новость о том, что девушка только что на эмоциях уволилась из прокуратуры. Понятно, что по идейным соображениям и не желая служить нацикам. Да, ещё и напоследок высказала там руководству свои возмущения.
– И что? Она цела?
– Пока ещё цела. Но, в итоге, оставшись в этой полыхающей столице совершенно одна, она уже сейчас немедленно попадёт под жестокие гонения. А, понимая, как сейчас в Киеве поступают с несогласными, думаю, что ей вообще грозит незамедлительная физическая расправа…
Даже не дослушав подругу до конца, Сергей тут же набирает Тараса:
– Добрый день, дружище… Спасибо, у нас всё в порядке… Опять срочно нужна твоя помощь… Нет, теперь уже не нам. Здесь уже сами справимся. Помощь нужна Наталье… Нужно помочь ей беспрепятственно покинуть столицу, чтобы добраться до Симферополя…
Без лишних вопросов, Тарас вызывается лично привезти её с вещами в Крым, чтобы избежать малейших эксцессов по дороге. Поблагодарив друга, Сергей успокаивает любимую и, приобняв её возвращаются к митингу. У микрофона уже другой интеллигентный депутат из той же компании: «Крымчане будут вправе предпринять адекватные действия с точки зрения формирования органов власти. Если мы будем понимать, что это мнение всех крымчан, независимо от национальности, то мы сможем здесь дать отпор любым подонкам. И мы им говорим сегодня: приезжайте к нам отдыхать, приезжайте к нам работать, приезжайте строить отношения, но не приезжайте нас учить и нас строить. Приехать вы можете, но уехать не сможете. Уверен в том, что республика даст отпор любым радикалам, которые попытаются вводить свои порядки в республике».
Желающих записаться в ополчение всё прибывает и прибывает, люди уже терпеливо стоят в очереди. Своими активными действиями Маша за несколько минут из знакомых и друзей уже смогла организовать целый штаб активистов, отдавая распоряжение продолжать приём и составление списков вплоть до последнего желающего.
В её же собственной личной жизни в этот день предстоит ещё одно очень важное событие – поставить штамп в паспорте, и, наконец, уже официально предстать в качестве законной жены. Молодожёны вместе со свидетелями спешно отправляются домой, чтобы привести себя в подобающий для такого торжественного мероприятия вид, а уже через несколько часов в присутствии самых близких и родных под нестареющий вальс Мендельсона ставят свои подписи в книге регистраций.
***
Вечером по такому случаю за большим столом под закрытым навесом собрался званый праздничный ужин. Несмотря на зимнее время, здесь довольно тепло, даже с открытыми дверями. На столе самые разные, приготовленные мясные блюда, салаты из свежих овощей, разновидности вин и другого спиртного, сладости, фрукты, выпечка. Пока активисты действовали на площади, Людмила Степановна постаралась на кухне и по дому. За столом немногочисленно, но, заметно, что важные персоны и друзья семейства Бочаровых.
Душевные слова поздравления звучат из уст мамы и хозяйки дома. Отец преподносит подарок от всей семьи – банковскую карту на сумму, которую оставляют в тайне. Звучат крики «Горько!» Наконец, подходит очередь подарка и свидетелям. Сергей с Настей с нескрываемым удовольствием дарят своим друзьям в качестве свадебного путешествия недельную путёвку в Санкт-Петербург с проживанием в фешенебельном отеле.
Когда веселье уже в самом разгаре, у ворот с визгом останавливается большой внедорожник, и на порог входит молодая пара. Стильный мужчина с ниспадающими до плеч волосами, в шикарном светлом костюме держит в руках огромный букет розовых роз. От молодой стройной девушки невысокого роста в изящном вечернем платье и накинутой поверх меховой жилетке, вообще трудно оторвать глаз.
– Тарас, ну, наконец-то! – Олег, передавая цветы жене, встречает друга, после чего пытается представить вновь прибывших. – Прошу любить и жаловать, знакомьтесь, это Наталья…
– Да, знакомы уже…, – негромко, но отчётливо доносится от кого-то из представителей «высшего сословия». – С возвращением на родную землю.
Сергей всматривается в интеллигентного с виду, средних лет мужчину, и узнаёт в нём человека с сегодняшнего митинга, стоявшего рядом с председателем Госсовета. На немой вопрос Маша ему тихо шепчет на ухо: «Сергей Аксаков», при этом незаметно поднимая указательный палец вверх, давая понять, какой величины персона. Рядом с ним в красивом парадном казацком кителе седой коренастый мужчина с большими усами. По всему виду, настоящий атаман.
Вновь-прибывшие усаживаются за стол и веселье продолжается. Немного выпив и уже изрядно закусив, гости начинают застольные беседы, и свадьба постепенно превращается в вечер воспоминаний вчерашних событий. Уже, знакомый всем, полковник Чибисов, рассказывает, как брошенный, преданный, отравленный гарью крымский спецназ пробирался домой:
– Мы уже понимали, что всё кончено. Нас предали. Первой уходила севастопольская группа «Альфа». Их зажали под Уманью в поле. Порезали колёса, побили транспорт. На дорогах специально появились блокпосты активистов, которые не хотели выпускать «Беркут». Нам пришлось стоять. Договориться получилось, только после того, как связались с местными депутатами. Пришлось объяснить, что мы не хотим столкновений, но, если будут провокации и стрельба в нашу сторону, мы готовы будем ответить очень жёстко. Прямо сказали: «Угомоните своих героев, потому что они «герои», только до первого нашего выстрела».
– Мы под Борисполем натолкнулись на такой же блокпост, – продолжает Михалыч. – Пытались поговорить с их руководителем, чтобы нас пропустили, объяснить, что мы мирная делегация. Нам показали под куртками обрезы, и прямо ответили, что пропустить не могут, что, если мы поедем дальше, они обязаны будут нас положить на месте. Зять мой как-то с ними смог договориться по-хорошему, что нас отпустили, но, пришлось разворачиваться в сторону Корсуни. Но, там нас ждала ещё одна засада ярых националистов. Я слышал там и польскую, и румынскую, и венгерскую речь. Целый конгломерат. Ну, а результат всем уже известен.
– Известен только нам. Ни в одних новостях об этом не сказано ни слова. Неизвестно и где теперь забирать тела? И будут ли они вообще похоронены?
После некоторой паузы и опрокинутой рюмки, Георгий Чибисов продолжает:
– Киев пал и был отдан на разграбление сотням активистов Майдана. Подписанное соглашение – это документ, характеризующий предельную степень цинизма и обмана. На подписях благообразных европейцев ещё чернила не просохли, а на законного президента уже была объявлена настоящая охота. Должен был быть реализован ливийский сценарий, как с Каддафи. Мне сообщили, как Азаров в Харькове спасался с одним портфелем и двумя охранниками. У него жена не переносит авиаперелётов малыми самолётами, поэтому он отправил её на автомобиле. Сразу от самых ворот за ней погнались отморозки, по дороге поравнялись и выпустили из автомата целую обойму. Нападавшие были уверены, что в машине сам премьер. Но, по неопытности, все пули угодили в двигатель, и жена чудом осталась жива. Личным вертолётом с несколькими сопровождавшими покинул свою резиденцию и Янукович, бросив свою охрану и здания на растерзание зверствующим боевикам. Всё решалось на минуты. Вертолёт с президентом ещё кружил над резиденцией, а на территорию уже ворвалась эта бунтующая свора. Говорят, что их кто-то смог предупредить буквально за несколько минут.
Тарас молча смотрит на Сергея. Тот, даже не моргнув и не подав вида, внимательно вслушивается, но не вступает в разговор. Командир продолжает рассуждение:
– Крымский «Беркут» сегодня постановил: «Узурпаторам, растоптавшим Конституцию, живьём не сдадимся». Будем держать оборону. Мы на базе начали подготовку, завозим мешки с песком и щебнем. В Киеве, правда, очень быстро узнали, что наша база превращается в крепость. Звонили мне сегодня, спрашивали. Я отшутился, конечно, мол на строительство нового тира задумали, закупили два Камаза щебня, да полторы тысячи мешков песка.
Ещё немного помолчав, опять добавляет:
– Одним нам, вряд ли справиться. Спасибо, крымчане помогают. Казаки вот рядом целый день.
Командир «Беркута» указывает на сидящего неподалёку атамана. Тот поддерживает разговор:
– Наши земляки погибали на Майдане от этой сволочи. И, теперь мы же понимаем, что наш спецназ по сути один на один с этой фашиствующей мразью. Оставлять их никак нельзя, иначе стервятники придут в Крым, в наши дома…
К разговору активно присоединяется и Маша:
– Мы и не оставим. Народ Крыма не оставит. Все, как один встанем рядом. Вы видели, сегодня за один только день в состав народного ополчения записалось больше двух тысяч человек, а это два полноценных батальона.
– Вот, что значит, дочь офицера, – звучат из-за стола слова восхищения.
– И, между прочим, это очень серьезные люди – отцы семейств, зрелые люди, которые в этой жизни состоялись уже, – не замечая слов похвалы продолжает Маша. – Они сами говорят, что надо объединяться, надо защищаться. Все прекрасно всё понимают и обоснованно предполагают, что националисты, после того, что они сделали в Киеве, обязательно направятся в Крым. Мы выстоим. Мы вместе.
– Мы уже создали десяток рот самообороны, – подтверждает отец.
– При чём, две из них казачьи, – подтверждает атаман.
– У нас и медицинская рота есть, которая сформирована из женщин, – новоиспечённая жена продолжает роль активистки.
Чибисов с настороженностью спрашивает полковника в отставке:
– Михалыч, это большие массы, обязательно начнутся провокации.
На что тот отвечает:
– Мы создадим из самых надёжных ополченцев резервные группы реагирования.
– С оружием? Это же будет противозаконно…
– А ты нас арестуй, – Михалыч с самым серьёзным видом глядя в глаза отвечает действующему командиру спецназа.
Сергей всё это время внимательно наблюдает за Тарасом и его спутницей. Невооружённым взглядом заметно, как его друг от чего-то сам не свой. Спокойствие и уверенность, всегда источаемые одним его видом, куда-то вмиг бесследно исчезло. В движениях появилась неуверенность, словно страх сделать что-то не так. Зато сидящая рядом Наталья наоборот искрится внутренним самобладанием. Она очень внимательно и увлечённо слушает все речи за столом, пытаясь улавливать каждое слово. Взгляд целеустремлён, и, кажется, пронзает насквозь всех, лишь изредка, как бы невзначай, но, с еле заметным прищуром, поглядывая на спутника рядом. Во всём поведении и взгляде усматривается её внутренняя собственная уверенность и понимание того, что мужчина полностью в её молчаливом подчинении. Чтобы сгладить столь напряжённую обстановку, Сергей решает полюбопытствовать и подсаживается ближе к паре:
– Как вы добрались? Без приключений?
– О, да, огромное спасибо вашему другу, – Наталья очень мило улыбается своему спутнику, и с мягкостью и нежностью в голосе продолжает. – Тарас очень вовремя подъехал. Я уже не знала, что мне и делать. Он так меня выручил. Если бы не вы, если бы не Настя, если бы не Тарас… Я всем вам так благодарна. Я вообще не знаю, что могло бы быть сейчас со мной.
– Неужели всё так серьёзно? – теперь уже проявляет своё любопытство и, присоединившаяся к обсуждению, Настя.
– Мне вообще кажется, что у нас с тобой особая кармическая связь. Ты позвонила мне в тот самый момент, когда мне было хуже всего на свете, я была в таком отчаянии, совершенно не зная, что дальше делать, прекрасно понимая и осознавая, что ко мне ворвутся в любую минуту. В ту самую минуту я думала уже только о своей дочери. Я уже хотела набрать свою Настю, чтобы на прощание услышать её голос, но, услышала звонок от другой Насти…А, вскоре уже появился Тарас.
После небольшой паузы, во время которой девушка, не отводя глаз, мило смотрит на спутника, продолжает свой рассказ:
– Я ведь и не думала, что всё так получится. Утром, как обычно, пошла на работу. Понимала, что будут глобальные перемены. Была настроена. Ожидала многого. Нам сразу представили нового генерального. Им оказался бывший начальник адвокатской конторы одной из националистических партий с фашиствующими лозунгами. Мне внутри сразу стало так противно, при этом одновременно обидно и ужасно. Я никогда не умела врать, а потому всей своей внешностью показала, что такое не признаю. Вешаю себе на костюм георгиевскую ленту и еду в генеральную прокуратуру. На входе у турникета стояли не солдаты, как обычно, а националисты с красно-чёрными повязками.
– Это очень смелый поступок, – вновь отзывается тот самый интеллигентный мужчина высокого ранга, даже издалека прислушиваясь к рассказу. – Пройти сквозь строй одиозных националистов с георгиевской лентой на лацкане…
– Они почему-то не особо акцентировали внимание на молодую девчонку, пришедшую на работу. А вот в здании прокуратуры свои же коллеги встретили меня в штыки. Вокруг одни только разговоры: «Слава Богу, свергли эту коррупционную власть… Теперь наступят светлые дни…Европа… Евросоюз… Разгуляемся… Заживём…» А, я-то понимаю, что не могу смириться с узурпацией власти этими новыми лидерами.
– Похвально, Наталья. Похвально, и достойно только уважения, тем более для такой хрупкой девушки. Вас сразу уволили? – на фоне уже всеобщей заинтересованности притихшего стола отзывается Аксаков.
– Мой начальник позвал к себе в кабинет и говорит: «Ты сильно своё убеждение сейчас не выказывай, молчи и никому ничего не говори». Я просто обомлела. Моё благоразумное начальство посоветовало мне лишний раз не высовываться!.. Получается, что в демократической стране это небезопасно. Лучше молчать, и не говорить!.., – Наталья очень эмоционально пытается вновь пережить всю ситуацию, нисколько не сдерживая свои чувства. – Молчать нельзя! С молчаливого согласия наблюдать, как убивают – это тоже преступление! Нельзя молчать!.. Молчанием можно и Бога предать…
Тарас молча слушает, опустил голову. В какой-то момент он замечает, как от столь эмоционального рассказа у Натальи пересохло в горле, и он тут же успевает подать ей стакан воды. Все присутствующие за столом уже внимательно слушают только рассказ молодого прокурора. После небольшой паузы, девушка продолжает.
– Подавать рапорт на увольнение я пришла, так и не снимая георгиевскую ленту. Так и ждала вопроса, типа: «Ты что, оборзела?» Но, никто ничего не спросил. Видимо, в моих глаза уже читалась такая обида. В своём рапорте о причине увольнения я прямо написала, что «стыдно жить в стране, где по улицам свободно разгуливают неофашисты и диктуют свои условия, так называемой, новой власти».
– Не жалеете о таком дерзком поступке? Это ведь действительно в тех условиях было небезопасно.
– Это моё единственно правильное решение было на тот момент. Другого быть не может, и просто не могло быть. Страшно стало уже потом, когда стала осознавать, что из-за моих поступков могут пострадать близкие – родители и дочь. Но, это правое дело. По-другому нельзя. Придя домой, я поняла, что нужно срочно собирать вещи и уезжать. Оставаться там больше было нельзя. Особенно, когда уже на балкон прилетела бутылка с горючей смесью.
– Вы очень смелая девушка, хотя на вид очень нежная и хрупкая, – свои слова восхищения пытается выразить и начальник «Беркута».
– Я хочу, чтобы мой ребёнок жил в честной стране, а не в бандеровской, предательской, нацистской. Мне стало стыдно, что я гражданка такого государства. Мне бабушка звонила и плакала в страхе, что неужели возвращаются такие же времена, как когда была оккупация. Ей сейчас 86. Она помнит немцев и помнит украинских полицаев. Помнит, как они издевались. Как я буду смотреть бабушке в глаза, если надену форму и буду служить этой самой «Галичине»? Когда об этом думаешь, страха нет.
К разговору вновь присоединяется депутат Аксаков, вставая с места:
– Прошу прощения, но, я, среди присутствующих, наверное, дольше всех и, пожалуй, лучше всех знаю Наталью Владимировну. Это с виду она хрупкий ангел. А внутри у неё такой жёсткий стержень. Я её помню ещё по Крымской прокуратуре. Несколько лет назад Наталья здесь у нас в республике отчаянно вела борьбу с организованной преступностью. Она не побоялась выступить обвинителем в нашумевшем тогда процессе против бывшего депутата и руководителя крупной дерзкой банды, занимавшейся рэкетом, грабежами и убийствами, – после чего обращаясь напрямую к Наталье, спрашивает. – Я слышал даже, что после того дела, из мести на Вас было совершено жестокое нападение в подъезде собственной квартиры?
На что девушка сначала ничего не отвечает, смущённо опуская глаза, и лишь тихо произносит:
– Слухи…
Чувствует на себе пристальный и пронзающий взгляд Тараса, Наталья незаметно для других слегка приподнимает рукой локоны волос с его стороны, показывая только одному ему прямо у виска глубокий шрам, и очень тихо, почти шёпотом, гладя прямо в глаза, произносит:
– Память на всю жизнь…
Тарас ещё долго не отводит взгляда, словно через глаза пытаясь разглядеть всю глубину души этой миловидной и прелестной девушки. Образовавшуюся паузу вновь прерывает депутат:
– В наше неспокойное время очень сложно найти верных и надёжных, а главное смелых людей. В сложившихся обстоятельствах, полагаю, что завтра состоится отставка действующего Крымского правительства. Не сомневаюсь, что Верховный Совет примет именно такое решение. Будет формироваться новый состав. Коллеги предлагают мне его возглавить и взять на себя эту нелёгкую ношу. При таком раскладе мне нужны будут надёжные люди в своей команде. Я могу положиться на каждого, сидящего за этим столом, потому что в этом доме собираются только самые верные и самые надёжные, – после чего тут же, обращаясь лично к Наталье, продолжает. – Не знаю ваших планов, но, хотел бы предложить и вам влиться в нашу команду. Именно такие смелые и принципиальные нам сейчас и всегда очень нужны.
– Сергей Валентинович, я, как бывший сотрудник генеральной прокуратуры, для того, чтобы уберечь и спасти крымчан, готова на любую работу, хоть бумажки печатать. Любую помощь готова оказывать, лишь бы эти фашисты не пришли в Крым.
– Полагаю, что для такого отчаянного человека найдётся место и подостойнее.
Тут начальник милицейского батальона переводит разговор на другую тему:
– Друзья мои, думаю, что завтра и у нас будет неспокойно. Действующий сейчас в республике премьер-министр просто так не сдаст своих позиций.
– Да, он будет готов сдать мятежникам все и вся в обмен на гарантии личной безопасности и сохранения своих активов. Такие персонажи у нас есть и в депутатском корпусе. К сожалению, иуды были, есть и будут всегда и везде. Но, в большинстве своем люди ясно осознают свою ответственность перед крымчанами, перед историей и ведут себя достойно. Они поддержат его отставку, – пытается уверить всех Сергей Аксаков.
– Националисты сделают всё, чтобы сессия Верховного Совета не состоялась. Поступают сведения, что в Крыму уже орудуют ячейки международных террористов, затесавшихся среди крымских татар. Они будут провоцировать беспорядки. Вместе с экстремистскими крымско-татарскими организациями они уже собирают многотысячные митинги. Сейчас их задача – это взорвать мир в Крыму.
– Да, всем известно, какая у них финансовая поддержка, – вторит командиру депутат Аксаков. – Они содержатся Западом. Их лидер уже лично встречался с президентом Соединённых Штатов и даже получил от него внушительную сумму. Безусловно, эти деньги частично разворовываются, но много и тратится на русофобию и антикрымскую политику, которую сейчас проводят в Крыму. Меджлисовские пропагандисты распускают самые дикие слухи, вплоть до того, что крымских татар, якобы, будут депортировать.
К разговору вновь присоединяется атаман:
– Большинство крымских татар не удалось купить на агитацию провокаторов и националистов. Я лично знаю многих. Все они с нами, и будут в наших рядах.
– В составе нашего народного ополчения вообще люди разных национальностей, – подтверждает Александр Михайлович. – Одной из рот командует крымский татарин, другой – армянин. Здесь одна национальность – крымчане.
Такое заключение вызывает всеобщий восторг, и как повод, очередной тост: «За крымчан!»
– Сегодня в Севастополе тоже состоялся митинг народной воли, – продолжает Аксаков. – Там митингующие точно также отказались признавать происходящее в Киеве, выразили всеобщее недоверие городской власти и единогласно все вместе, а там собралось более ста тысяч горожан, выбрали народным мэром Алексея Чалова. И это буквально через час после попыток его ареста, попыток предательства со стороны действующей администрации города, попыток взболтать ситуацию. К вечеру уже под давлением жителей города создали координационный совет по жизнеобеспечению города и переподчинили себе милицию.
– Севастопольцы – это как заградотряд. Когда наступают на Севастополь – за нами только море. Севастопольцы всегда стоят до конца, потому что некуда отступать, – тихо, но с уверенностью произносит сидящий в углу в кресле дедушка, с большой кружкой в руках, слегка прикрытый тёплым пледом.