Юрий Анатольевич Кириллов
Будущее уже было
– Почему вы не разгоняете оставшихся? – полковник разговаривает с офицером неподалёку, и поэтому кое-что из разговора доносится до напряжённого слуха Сергея и его товарищей.
– Давно бы уже разогнали, через пятнадцать минут уже никого здесь не было бы… Приказа нет… Сказали стоять, никого не трогать…
Осматривая всё вокруг, Олег предлагает пройти в сторону гостиницы «Украина», где на смотровой площадке собралось несколько зевак. Среди них заметны и журналисты, и репортёры в зелёных манишках поверх курток с камерами в военных касках с надписью «Пресса». Олег решает помахать им рукой, и вдруг в этот момент Сергей краем глаза обращает внимание, как со стороны площади что-то летит в их сторону. Быстро прикрыв руками Настю, он только успевает крикнуть:
– Череп! Осторожно! Летит!
Обернувшись, Олег уже только почувствовал сильный удар бутылки об его руку, которая отлетела и разбилась об асфальт, расплескав бензин на рукав. Вероятно, запал во время полёта либо погас, либо выпал, только это и спасло друга от возгорания. Мария моментально тут же подскакивает оттирать пятно перчаткой. А, легко поддающийся на агрессивные выходки русский парень, с яростью и ожесточением уже в ответ готов в одиночку разнести в пух и прах и очистить всю эту площадь подчистую. По крайней мере, в его глазах читаются именно такие намерения. Схватив булыжник, он уже заносит его над головой, чтобы с силой отправить в сторону, откуда прилетела зажигательная смесь. Но, в тот же момент, Александр Михайлович вместе с ещё одним милиционером резко подскакивают к компании и всех вместе быстро буквально затаскивают за оцепление между строем.
– Всё ребята, хватит экскурсий. Теперь наверх по лестнице и вот по этой улице, спокойно до вашего ресторана. И, надеюсь, без приключений. Слышишь, Олег? Спокойно! С вами дамы. Берегите их. И не поддавайтесь на провокации.
– Будет сделано, – немного успокоившись бурчит под нос будущий зять.
– Вот и правильно. Ярость и задор не всегда в жизни главное, чтобы сохранить чью-то жизнь. А тебе я доверил жизнь своей дочери. Не заставляй меня волноваться за неё, и разочароваться в её защитнике.
– Пап, не переживай. Мой муж не только сильный, но и умный, – вступается за своего избранника Мария. – По крайней мере, он при первом же знакомстве мне это сказал. И я пока в этом не разочаровалась.
Слегка ударив будущего мужа по плечу, вдруг Маша кидается с объятиями к стоящему рядом сотруднику в полной экипировке, который в это время только снял шлем:
– Привет, Мишаня. Знакомьтесь, друзья, это мой брат. Ещё один мой защитник, хоть и младший.
Совсем ещё юный высокий и стройный сотрудник милиции с очень серьёзным выражением лица вдруг мило улыбается в ответ, крепко пожимая руку Сергея.
– Здорово, брат, – по-братски похлопал по плечу, по-мужски обнимает парня и Олег.
– Ну, всё, я к себе в штаб. Меня уже ждут. Мишане тоже нельзя надолго отлучаться из строя. Будете на месте, позвоните.
– Хорошо, папа. Мы тебя ждём. И обязательно вместе с Мишей. Я очень надеюсь, что его отпустят. Хочу, чтобы братишка был рядом.
Попрощавшись, полковник двигается в сторону Мариинского парка, сын возвращается в строй, а компания друзей спешно, озираясь по сторонам, направляется в сторону ресторана.
Свадебные сюрпризы
Олег с Марией встретились ещё четыре года назад во время реконструкции военных сражений на Украине. Олег всерьёз занимался раскопками и расследованиями исторических событий времён Великой Отечественной, а Маша – их воссозданием и реконструкцией, помогая в этом отцу. Александр Михайлович считал, что таким образом прививает молодёжи патриотическое воспитание. Молодые люди быстро нашли и почувствовали симпатии друг другу. Через некоторое время Олег даже переехал из Питера в Симферополь в большой дом её родителей. Они с Машей создали здесь свой поисковый отряд, занялись историческим расследованием, поиском пропавших, восстановлением памятников.
Только спустя четыре года молодые решили оформить свои отношения официально. Маша параллельно училась в Киеве на историческом факультете. Здесь появилось много друзей. Понимая, что мало кто смог бы вырваться в Симферополь, было принято решение организовать для них отдельное торжество по случаю предстоящего бракосочетания, а заодно и отметить окончание учёбы. Все понимали, что это чистая формальность, потому что Олег с Машей фактически уже давно считались супружеской парой, но, если есть такой важный повод – «проставиться» надо.
Торжество решено было провести в небольшом ресторане в центре города, который располагался на двух этажах высотного исторического здания. На первом – кухня, гардероб и отдельные комнаты для гримуборных. Приглашённых предполагалось лишь человек тридцать.
И вот девушки, бурно обсуждая что-то между собой, занимаются подготовкой зала для торжества, снуют туда-сюда с разноцветными надутыми шарами, которые за отдельным столиком монотонно и пританцовывая надувает весёлый паренёк. Молодые люди на стремянках пытаются прикреплять на шторы и к потолку украшения, гирлянды, плакаты. Две девушки «колдуют» что-то с ноутбуком, пытаясь настроить музыку и подбирая нужные треки. Работа кипит.
Начало намечено на послеобеденное время. На вечер была запланирована прогулка по Киеву, но, сейчас в таких обстоятельствах все уже понимают, что, это может быть небезопасным. Но, начало переносить не стали, поэтому к назначенному времени уже всё готово, столы накрыты. Половина гостей выступили в качестве помощников, остальные приглашённые начинают подходить небольшими компаниями. При этом, Олег с Машей каждого встречают лично. Необычно, конечно, для свадебного торжества, но, молодые так захотели сами. Да и сама невеста тоже не в традиционном свадебном наряде, блистая изяществом в шикарном обтягивающем светлом платье. Жених в строгом костюме элегантно держит спину.
Сергей с Настей с умилением наблюдают эту картину, временно расположившись на резном уютном диванчике у стены. Мебель, общее оформление зала, посуда и столовые приборы вполне соответствуют стилю начала прошлого века.
– Серёжа, у меня внутри какой-то диссонанс, – делится своим впечатлением Настя, – Ощущение, что мы попали в Питер на графский приём, но одежда присутствующих не соответствует такому рауту.
– Чувствуешь себя неуютно?
– Отчего же? Слишком всё помпезно… Но, мне нравится. И вообще, мне кажется, что если бы я оказалась в то время, почувствовала себя, как дома. Только нужны были бы соответствующие наряды. Не в кроссовках же по таким залам ходить, – Настя, слегка улыбнувшись, глазами указывает на девушку в джинсах с маленьким рюкзаком за плечами вместо сумочки.
– Во всякие времена своя мода.
– Наверное, мне нужно было родиться в девятнадцатом веке. Совсем другие были времена. Такое ближе моей натуре. А может во мне течёт кровь зажиточных аристократов, или вообще из графов или князей?
Сергей, повернувшись к своей девушке очень пристально всматривается в её глаза, ни одним мускулом не выказывая внутренней усмешки, после чего нежно слегка дотрагивается губами щеки:
– В тебе кровь настоящих героев и патриотов своей страны.
– Ты всё про бабушку и дедушку, которые на войне погибли? А я про тех, что в Питере. Мне бабуля рассказывала, что у неё есть какая-то семейная тайна. А вдруг я потомственная принцесса? Обещай мне, что по приезду мы обязательно сходим к ней.
– Ну, конечно сходим. Обязательно сходим. Ты ведь знаешь, как я люблю часами проводить с Маргаритой Степановной.
– Только я всегда засыпаю от ваших разговоров. А я хочу разузнать от неё, что за тайну хранит наша семья.
В это время в зал входит несколько молодых милиционеров в сопровождении Александра Михайловича. Мария кидается с объятиями на шею отцу и брату.
– Идём поприветствуем полковника, моя принцесса, – Сергей встаёт и подаёт руку своей девушке.
Небольшие круглые столы расставлены по всему залу и накрыты на небольшие группы. В центре место для танцпола. Как и полагается, виновникам торжества предоставлен центральный стол, за который также размещены отец Маши и Сергей с Настей в качестве свидетелей. Остальные рассаживаются по компаниям. Несколько столиков остаётся свободными, вероятно, кто-то из гостей не могут подъехать вовремя или не получается вообще. Остаётся ещё некоторое время до начала мероприятия. Две молодые девушки, приглашённые в качестве ведущих, продолжают настраивать свою аппаратуру, проверяют микрофоны. Гости не спеша прогуливаются по залу, наслаждаясь запахами и видами явств, уже расставленными на столах. В компаниях слышатся активные обсуждения вчерашних событий. Невольно Сергею приходится прислушаться к разговору за соседним столиком:
– Девочки, вы пойдёте сегодня на площадь?
– А что там делать, разве сегодня что-то намечается?
– Конечно. Там скоро планируется новая акция.
– Марина, тебе-то откуда знать? Да и опасно там. Погромы везде.
– Вообще-то я постоянно на Майдане, и вчера там была.
– Ты что, тоже в митинге участвовала?
– Нет, мы с девочками бутылки разливали. По городу их развозили уже другие.
– Марина, это что, правда? Ты готовила эти адские зажигательные бутылки, которыми потом жгли вон тех парней? – и собеседница указывает на стол напротив, за которым весело что-то обсуждают молодые милиционеры.
– Ну, не я же их жгла. Я просто зарабатываю. Я сделала, мне заплатили. Таких, как я там ещё десятки. Всем нужны деньги. Ирина вот, тоже со мной была, – указывая на соседку, которая понуро опускает свой взгляд, девушка с рюкзаком продолжает, – только она молчит. Да и, эти парни целы. Если бы вы только знали, как они вчера наших избивали своими дубинками. Вас там не было, а я видела всё своими глазами. Видела, как всё мирно начиналось. Как люди просто шли по улице, молодёжь, женщины, дети, пожилые. Шли весело, шутили, песни пели. А им просто взяли и перегородили дорогу большими грузовиками. Оставили только узкий проход. Пашка тогда забрался на один из них и стал руководить колоннами, чтобы поочерёдно проходили, чтобы не было затора. На площадь вообще со всех сторон тысячи мирных людей собирались. Наши парни со щитами прикрывали их с флангов. Говорят, что в другом переулке ребята даже отогнали машину, чтобы освободить проход народу. Толпа спокойно пошла вглубь Крепостного, а тут на наших парней накинулись вот эти до зубов вооружённые менты.
– Марина, а ты не преувеличиваешь?
– «Беркуовцы» в бронежилетах, военных касках и с дубинками. А у наших самооборонцев щиты с палками, и наколенники из поролона. Вот и вся амуниция.
– Марина, а они зачем на площадь шли в такой форме и со щитами? Заведомо драться и нападать, если, как ты говоришь, там все мирно шли с песнями?
– Они защищать шли простой народ.
– От кого? А ты не думала, что они специально шли организовать драки?
– Это «Беркут» начал нападать на парней. С чего они решили, что все дороги от метро и парк – это их территория? Стали просто жестоко прогонять людей оттуда. Нашим парням досталось первым. Вы бы видели их зверские лица, с которыми они стали забрасывать в толпу гранаты с изолентой и гвоздями.
– Ты сама-то веришь, о чём говоришь? Какими ещё гвоздями? Зачем милиционерам делать самодельные гранаты? Самоделками обычно ваши занимаются.
– Не знаю, но мне рассказывали, что у нас некоторые были ранены гвоздями.
– Ну, вот видишь, ты сама этого не видела, а выдаёшь всё, как правду?
– Не видела, но верю. Зато, я своими глазами видела, как в Крепостном переулке, где нас собирали, «Беркутовцы» со звериной злостью ломанулись в толпу и начали дубинками избивать мужиков по голове. Они не разгоняли толпу, а целенаправленно убивали. Кровь летела в разные стороны. Хорошо, что нас сразу же отвели в Доме профсоюзов.
– Так ты и там побывала?
– Ну, а где вы думаете, приходилось быстро разливать бензин и какой-то ещё раствор по бутылкам? На пятом этаже было специально подготовленное помещение…
– Так значит, там всё уже было подготовлено? Значит, всё планировалось заранее.
– Откуда я знаю. Я иногда выходила во время перерывов и видела эти ужасы. На улицах уже были пожары. Грузовики горели. Огонь на соседнее здание перекинулся. Ужасные крики со всех сторон, стрельба. Меня Пашка попросил помочь одного раненого дотащить до «Скорой», которая стояла у памятника Мануильскому на Липской. Он уже сам идти не мог, мы его тащили по асфальту, и тут прямо между нами попадает пуля. Может резиновая, я не знаю. Эти сволочи, специально стреляли нам в спину. Может, конечно, и специально рядом, чтобы просто напугать, но было очень страшно, – девушка с ненавистью смотрит на сидящих напротив молодых парней.
– Тебя послушать, Марина, так ты у нас прямо герой с передовой? Ничего не придумываешь?
– Я не придумываю. Там все герои. И все на передовой. Я видела этих людей с разбитыми головами повсюду. Их кучей сваливали возле стен. И парня видела, у которого кисть руки оторвало гранатой. Кровищи было немеряно… Приходите сегодня на площадь, сами всё увидите.
– Зачем смотреть на эту кровь? Зачем вообще туда ходить? Зачем тебе самой это надо? Разве тебе нравится на это смотреть?..
Сергей обращает внимание, что в зале нет Машиного отца. Он встаёт из-за стола, поглаживая Настю по плечу, тихо шепчет на ухо: «Я скоро». Спускается на первый этаж и замечает, что в одной из комнат слегка приоткрыта дверь и доносятся звуки телевизора. Полковник, не отрываясь на вошедшего, внимательно вслушивается в новости событий вчерашнего дня:
«…В Крепостном силовики забрасывали демонстрантов светошумовыми грантами, на Шелковичной использовали помповые ружья, на Липской пустили газ. На Грушевского и в Мариинском парке майдановцев атаковали «титушки» с георгиевскими лентами на рукавах, с битами и металлическими прутьями. «Беркуты» неистовствовали: они не оттесняли митингующих, не старались прекратить противостояние, а в открытую убивали беззащитных людей, не давая им возможности отступить. Разбив колонну майдановцев в нескольких точках правительственного квартала, «Беркут» зажал жертвы в кольцо и теперь методично их убивал. Пытаясь защищаться, демонстранты подожгли шины. На перекрестке Институтской и Шелковичной вспыхнули автомобили. По крышам в дыму прыгали вооруженные спецназовцы, с высоты забрасывая митингующих гранатами. От Майдана вдоль всей Институтской женщины, пенсионеры, студенты выстроились живой цепью. Разбивая брусчатку, они передавали ее из рук в руки – наверх. Оттуда, сверху, выносили раненых. Досталось даже нашему корреспонденту. Делая свой репортаж на Шелковичной в него прилетела светошумовая граната и разорвалась прямо на груди. Спас только защитный жилет, который выдают профессиональным фотокорреспондентам…»
– Всё снимают и комментируют только с одной стороны, всё куплено, все телеканалы, – заметно нервничает полковник, – ни одного кадра, как забрасывают ребят зажигательной смесью. Как их вылавливали по одному и забивали палками и булыжниками. Их послушать, так все зверства только со стороны «Беркута».
– Какая там обстановка сегодня, Александр Михайлович? – Филатов, закрыв за собой дверь, присаживается рядом в соседнее кресло.
– Ситуация нагнетается, обстановка накаляется до предела…
– В городе ведь вроде, всё спокойно?.. У вас дочь замуж выходит. Радоваться надо, а на вас лица нет.
– Это вы из новостей о спокойствии в городе знаете? На площади уже тысячи митингующих опять собирается. Того и гляди вот-вот вновь вспыхнет. Небольшой искры достаточно. Скажу по секрету, у нас сведения, что во Львове почти все районные отделения милиции захвачены и разграблены. Тысячи автоматов и другого огнестрельного сейчас у них на руках. В Ивано-Франковске захватили здание СБУ, забрали три пулемёта, сотни пистолетов и гранат. В Хмельницком, в Житомире, в Ужгороде, В Луцке захватили здания администраций, заставили милицию переходить на их сторону вместе с оружием. По телевизору об этом не говорят…»
На телеэкране выступает депутат Поросенко: «Утром, я вышел из дому, чтобы отправиться на заседание Верховной Рады. Смотрю, прямо возле дома стоят ребята из Самообороны. Я подхожу, здороваюсь с ними, общаюсь. И тут эти ребята прямо у меня на глазах начинают падать и падать один за другим. Напротив – кордон силовиков, и оттуда «Беркут», прикрываясь щитами, стреляет по ним резиновыми пулями. «Что вы делаете? Вас же не провоцируют! Не атакуют! Зачем вы стреляете?» – бросаюсь я к ним. Появляется какой-то их командир и кричит: «Прекратить стрельбу!». А в это время на тротуаре уже лежит с десяток человек, скошенных этими пулями, корчась от боли…»
– Неужели в этот бред кто-то поверит?
– К сожалению, Александр Михайлович, у каждого своя правда. В это действительно многие верят. Это называется пропаганда и формирование общественного мнения посредством средств массовой информации. И она сейчас работает очень массированно.
На экране Поросенко продолжает своё интервью: «… В парке уже вовсю дым, стрельба, начинается что-то страшное. А на краю парка сгрудился Антимайдан. Туда нагнали женщин, среди них достаточно много пожилых – судя по всему, бюджетницы. Они в кольце нашей Самообороны. Я прошу Самооборону вывести Антимайдан отсюда. Нужно было видеть этих женщин – перепуганные стрельбой, они жались одна к другой, многие стояли на коленях и буквально выли от страха. Это страшное зрелище, жуткое! Пытаясь хоть как-то успокоить, направляю их на Парковую аллею. Говорю: «Отходите немедленно, тут сейчас будет бойня». Они причитают и, совершенно обезумевшие, скатываются вниз по этому спуску. Мы прикрываем их отход. И тут ко мне подлетает совершенно неадекватный и невменяемый, обкуренный или пьяный гражданин и орет матом: «Это наша земля! Мы тут умрем! Вон отсюда!» Пока мы с ним препирались, где-то сто пятьдесят женщин успели убежать по спуску. Им вдогонку – стрельба, взрывы…»
– Какая же чудовищная ложь. Я сам был в это время в лагере. Этот розовощёкий депутат сам был, как раз полупьяный с утра. А когда их вместе с таким же приятелем выпроводили подальше, вдруг ворвались отморозки и набросились на женщин с палками и металлическими прутьями. Выбегали мы, когда уже палатки загорелись.
По телевизору уже другой депутат Турсинов: «… В какой-то момент казалось, что перевес на нашей стороне, как тут загорелся штаб Партии регионов на Липской. Этот пожар был использован властью, чтобы снять все ограничения на применение силы, в том числе и на использование огнестрельного оружия. Потому что именно тогда силовики получили подкрепление и начали массово использовать огнестрельное оружие. Они же базировались вместе с «титушками» в Мариинском парке, и оттуда выдвинулись дополнительные силы. Еще одна линия подкрепления – со стороны Богомольца, от МВД. Так они перешли в наступление, зайдя к нам в тыл…»
– Это же слушать невозможно. Почему никто не рассказывает, как моего друга – губернатора Волынской области, избили, облили водой и на морозе приковали наручниками к сцене на площади. А потом, сволочи, ещё и привезли из его дома жену с детьми и поставили перед ним на колени, – голос полковника дрогнул, к горлу подступили слёзы, пальцы рук с ожесточением сжались в кулаки.
По телевизору ещё один депутат Шевченко: «…Наша активистка Лида закрылась внутри автозака, где были раненые майдановцы, и позвонила другим депутатам – попросила о помощи. Вовремя подбежали мы с другими товарищами-депутатами. Силовикам пришлось открыть автозак, и мы смогли забрать раненых. У некоторых задержанных были очень тяжелые травмы – полностью разбиты головы, все лицо в крови. Они не могли самостоятельно стоять. Мы усадили их на лавочку возле «Национального». В это время какой-то силовик с кулаками бросается на товарища. Причем он понимает, что перед ним народный депутат. В это же время на Шелковичной чуть не забили другого депутата. Даже руководство «Беркута» и «вэвэшников» с трудом их сдерживало. Агрессия перехлестнула через край. Это уже была настоящая война. Надо было понимать, что если перед тобой человек в форме, то в любую минуту он может тебя побить, убить, покалечить, что угодно…»
– Можешь себе представить, какое количество оружия сейчас в распоряжении этих националистов?.. По самым скромным подсчётам полторы тысячи единиц огнестрельного, и сотни тысяч патронов в руках преступников. Во Львове формируются отряды националистов. Завтра уже всё это отрепье будет в Киеве. А может, даже и сегодня ночью. Так что, это всего лишь затишье перед бурей. Страшной и кровавой. Один из активистов Луженко уже открыто со сцены проговорился, что завтра здесь будет оружие. Поэтому, дорогой друг, хочу попросить тебя, как человека разумного, и того, к кому ваши друзья прислушиваются, взять на себя ответственность за ваших девчонок, и завтра утром уезжать отсюда все вместе. Просто пойми меня, как отца.
– А как же вы сами? Ваша огромная делегация? Мы могли вам чем-то помочь.
– Это уже моя задача вывести их всех отсюда невредимыми.
– А что предпринимает президент? Неужели он ничего не видит и не понимает?
– А что президент… Передают, что опять решил пойти на уступки. Пригласил вон к себе министров иностранных дел из западных стран – Германии, Франции, Польши. Будут вместе думать, как стабилизировать обстановку, будут подготавливать с оппозицией какое-нибудь соглашение. Спасёт ли это ситуацию, остановит ли это радикалов и отморозков, сможет ли кто-то сейчас бандитов заставить вернуть всё награбленное оружие? Сомневаюсь.
После небольшой паузы продолжает:
– По нашим данным, министр обороны Лебедев уже направил в Киев днепропетровскую воздушно-десантную бригаду – пятьсот вышколенных бойцов, чтобы арсеналы охранять. Ситуация непредсказуемая, а значит невмешательство армии уже не гарантировано.
По телевизору продолжается обсуждение событий. Депутат Шевченко рассказывает: «… Мы поговорили и условились, что они прекращают стрелять, мы возвращаемся на Майдан, а дальше уже работают переговорщики. Я направился в парламент. По дороге связался с руководителями Самообороны, проинформировал о договоренности насчет перемирия, дал приказ отступать к Майдану. Потери были уже слишком велики. И вот мы начинаем отступать, а «Беркут», вместо того чтобы прекратить стрельбу, палит нам в спины и на нашем отходе начинает свое наступление. Причем наступление очень активное. Протестующих начали активно теснить вниз по Грушевского и по Институтской. Так что обе эти улицы за короткое время были де-факто «зачищены». Мы отступали организованно, а они решили воспользоваться этим моментом, додавить, дойти, опять-таки на наших спинах, прямо на Майдан. По Институтской они существенно продвинулись, прорвали несколько заграждений, отбили Октябрьский и подступили уже к самому Майдану… Я тогда набрал Клюева, рассказал ему о своей встрече с Януковичем. «Мы договорились о прекращении огня, а вы вместо этого начали активную фазу наступления», – говорю ему. На что Клюев отвечает: «Ну, так что же, это война, а на войне все средства хороши». Но в какой-то момент у подножия Институтской наши развернулись и, вместо того чтобы продолжить отступление, сами пошли в атаку. Ну, видимо, надоело, что стреляют в спину. Дали отпор. Тут уже сам Клюев звонит мне и начинает кричать: «Что вы творите?! Ваши открыли прицельный огонь по «Беркуту» на Институтской!» Я не стал оправдываться, а просто ответил: «Это – война. Ты сам сказал».
– Рассказывает, словно анекдот, чтобы посмеялись. Только это не анекдот, там кровь льётся, – с возмущением полковник встаёт и выключает телевизор. – И эти люди хотят управлять страной? Впрочем, они только ради этого и заварили эту кашу. И чем больше на мировых экранах будет таких кровавых картинок, тем им на руку.
Наверху уже громко заиграла музыка, как сигнал к общему сбору, и мужчины, закончив разговор, спешно поднимаются в зал. Из гримёрной комнаты напротив выходит обворожительной красоты невеста. Голова её до плеч покрыта фатой, закрывая лицо. Это прекрасно сочетается с её длинным светлым обтягивающим платьем в пол, подчёркивающим стройность фигуры.
Маша берёт отца под руку и, поднявшись по широкой каменной лестнице с резными перилами, подводит к высоким мощным дверям, ведущим в зал. Вальс Мендельсона, и двери распахиваются. Пред ними открывается живой коридор из аплодирующих гостей. По другую сторону этого коридора жених в ожидании своей избранницы с небольшим, изящно оформленным, букетом цветов. Не торопясь размеренным шагом отец за руку ведёт свою дочь через этот живой коридор и, крепко пожав руку новоиспечённому зятю, обнимает того по-мужски, и, похлопывая по плечу, вкладывает в открытую ладонь руку дочери. Взяв под руку избранника, невеста принимает от него букет. Приглашённые ликуют радостными возгласами, осыпая молодожёнов лепестками роз и разноцветными конфети.
«Сегодня, девятнадцатого февраля две тысячи четырнадцатого года – необычный день. Мы собрались в этом зале по случаю, предшествующему предстоящего бракосочетания наших молодожёнов. Регистрация состоится в другой день и в другом городе, но все вы приглашены, чтобы отметить это событие здесь, в Киеве, чтобы каждый из присутствующих имел возможность лично поздравить новобрачных» – весело и задорно начинает торжественное празднование ведущая.
Все рассаживаются по местам за столами. В зале присутствует больше молодёжи, в основном Машины сокурсники. За отдельным столом располагается её младший брат с сослуживцами, все в красивой милицейской форме. За отдельным столом располагаются и более взрослые гости, те, что более близки семье отца невесты, из прибывших вместе с ним на митинги. Играет музыка, гости приступают к трапезе, разливают по бокалам и рюмкам спиртное, начинают знакомиться друг с другом. Девчата, те, что-то только что бурно обсуждали между собой последние события, посмеиваются и поглядывают на молодых служителей правопорядка за столиком напротив.
Спустя полчаса в зале распахивается дверь, и на центр входит модно одетый в строгий костюм-тройку с ярким галстуком и лаковых туфлях импозантный мужчина, длинные свисающие почти до плеч волосы зачёсаны назад. Изящество образа щёголя дополняют стильные тёмно-русые усы, сливающиеся с аккуратной бородкой. В руках нового гостя огромной величины букет белых роз. Мужчина с сияющей улыбкой уверенно и властно поднимает руку, и музыка как по мановению волшебной палочки замолкает. Первым с места, с трудно скрывающей ухмылкой, поднимается жених. За ним с небольшим удивлением, держа того за руку, привстаёт и невеста.
– Дорогие друзья, – начинает свою речь вновь прибывший гость. – С не скрывающим и невероятным удовольствие я хочу поздравить эту сияющую молодую пару моих друзей с тем, что они решили уже наконец официально объединиться в одно целое – в счастливую семью. И это действительно мои настоящие друзья, несмотря на то, что наше знакомство произошло необычно. Оно началось с… большой драки.
Зал, который внимательно прислушивается к каждому слову новичка, вдруг слегка загудел. Особенно напряжёнными становятся лица молодых милиционеров. Довольно недружелюбно смотрит на появившегося гостя и отец невесты.
– Да, да… Именно с драки, – продолжает импозантный мужчина. – Я повёл себя крайне по-хамски и беспардонно, решив приставать к самой красивой девушке, как в той компании, так и в этом зале, на одной вечеринке. За что и тут же получил в морду от молодого крепкого парня. И надо сказать, получил заслуженно. До сих пор помню тот удар.
Мужчина проводит рукой по своей челюсти, в зале пробегает лёгкая волна ухмылки.
– Я, конечно же, обиделся. Кинулся в драку, началась заварушка… рассказчик делает паузу, зале тоже притих. – А уже на следующий день этот парень с накаченной мускулатурой… спас мне жизнь.
Зал полностью замолкает. Вновь повисает пауза.
– Я до конца дней своих теперь за это ему обязан и буду благодарен. С тех пор этот парень мне и друг, и, я бы даже сказал больше – кровный брат. А, сегодня в его жизни одно из самых важных событий, к которому и я приложил свою малую, но существенную долю… Девушка, которую он так по-настоящему, по-рыцарски защитил, теперь его верная спутница, подруга и будущая жена. Друзья мои, я вас искренне и от души поздравляю и очень люблю! И вы знаете, что я всегда в любой момент и по любому случаю всегда с вами, чего бы это ни стоило. Нас так многое связывает, о чём даже и рассказать здесь не получится.
Жених с невестой выходят из-за стола, гость делает несколько шагов в их сторону, протягивая букет Марии.
– Растрогал, от души, – начинает ответно Олег. – Спасибо тебе, Тарас. Рад тебя видеть.
По-братски крепко сцепившись руками, молодые люди обнимают друг друга, после чего гость осторожно берёт руку невесты и делает движение, чтобы наклониться и поцеловать её, но, на половине останавливается, и, оставаясь в той же позе, лукаво приподнял глаза на жениха, потом на невесту, выпрямляется, не выпуская Машиной руки, пожимает её и тихо произносит:
– Будьте счастливы, друзья. Будьте счастливы.
Олег, похлопывая друга по плечу, предлагает ему присесть за стол, но, гость решает продолжить:
– Друзья мои, это ещё не всё. У меня есть для вас, пусть небольшой и скромный, но ценный именно для вас свадебный подарок.
Мужчина достаёт из внутреннего кармана сложенный вдвое отпечатанный лист. Присутствующие замечают, что это какой-то официальный документ на красочном фирменном бланке.
– Друзья мои, это официальное разрешение властей, которого я знаю, вы ждали очень давно, выданное специально для вашей компании на эксклюзивное право поисковых работ древних скифских артефактов в Крыму, в Одессе и других исторических местах Украины. Это ваша лицензия на ведение раскопок и ваш пропуск на всех уровнях власти на местах.
– Вот это подарок! – с нескрываемой радостью жених с невестой начинают даже подпрыгивать и обнимать друг друга.
– Спасибо тебе, дорогой ты наш. Я уже и забыл об этой просьбе. Как же тебе удалось? Мы уже, честно говоря, думали, что это неразрешимая задача.
– Ну, для кого-то может и неразрешимая, а для лучших друзей чего не сделаешь…
Всё это время полковник наблюдает за происходящим, насупив взгляд, всем своим видом показывая, насколько ему неприятна ситуация, тихо бормоча:
– Ещё бы… всё покупается…
Но, многим отчётливо слышно его недовольство. Поэтому, Маша, строгим взглядом, старается дать понять отцу, что нужно сдерживать свои эмоции в такой обстановке.
– Друзья, – Олег, крепко сжимая заветный документ в руке, решает обратиться ко всем гостям. – Этого молодого человека зовут Тарас. Это действительно очень хороший друг нашей семьи. Прошу любить и жаловать. И ещё раз, спасибо тебе, дорогой.