Юлия Владимировна Чибирева
Мечта
Рефлексы
– Дождь? – Тайра прижала ладони к прохладному стеклу.
– Моросит.
Ратемий сидел на подоконнике и разглядывал влажный сумрак за окном. В комнате темно. Зачем тратить электричество, если один слеп, а у другого на душе мрачнее, чем снаружи?
– Тонкие серебристые струйки… – прошептала Тайра, – как украшение на рождественской елке…
– Там темно, ничего не видно, – пробормотал Ратемий, продолжая потирать лоб и предаваться мрачным размышлениям. – Поздно уже. Не пора ли на боковую? Давай, помогу.
Он проводил Тайру до кровати, помог переодеться, нежно укрыл одеялом. Случайно коснулся щёк и отметил, что влажные. Успела вытереть слёзы, пока он не видел… Опять плакала.
Никаких результатов. Никаких! Бесчисленное количество поездок, операций, лечений… и пустота. Ратемий пытался представить ту горечь, которую испытывает Тайра, когда, просыпаясь утром, видит только пустоту… Что именно она видит? Они никогда об этом не говорили.
С первыми лучами долгожданного солнца Ратемий вздохнул и набрал номер «друга своего друга».
– Здорово, Настырный. Нужна помощь, – бодро отчеканил он в телефонную трубку.
– Будешь должен, – пробурчал Юра, глянув на циферблат. Это ж надо, в пять утра будить малознакомых людей…
– Условие? – Сокол демонстрировал серьёзный настрой. Даже торги не предусмотрены!
– Почему предал друга? – Юра медленно побрел к умывальнику, плечом прижав телефон к уху.
Он успел вяло почистить зубы, выплюнуть пену и смыть остатки сна холодной водой, прежде чем услышал ответ.
– Документы… Десятки стран, врачей, больниц… на жену проще всё оформить, чем на чужого человека.
– Чистый прагматизм?
– Может и не чистый. Но с её стороны – без взаимности.
Долгая пауза свидетельствовала о важности произнесённых слов. Честно. Открыто… Кажется проясняется. Хотя, по-прежнему многое туманно.
– Чем помочь? – Юра уже выискивал футболку почище и, по виду из окна, пытался предположить погоду на день.
– Нужны три-четыре дня твоей жизни. Для Тайры. Шанс всего один. И промашек быть не должно.
– Хорошо.
Юра подсел к тумбочке, подтянул клочок бумаги. В животе забурчало от непредсказуемости предстоящих дней и вновь обретенного смысла жизни.
– Сейчас скину смс, – слушал он хрипловатый голос Ратемия. – Едешь по указанному адресу, устраиваешься на реабилитацию. Недели хватит. Тебя возьмут…
Команды звучали быстро, кратко, без единой паузы и возможности возразить или уточнить.
– СЛУЧАЙНО встречаешь Вертела. Ни слова обо мне, доме и нашем знакомстве. НЕНАВЯЗЧИВО рассказываешь о последних новостях. Пока вы сидели в плену… надави именно на «ПОКА ВЫ БЫЛИ В ПЛЕНУ»… с досадой восхитись тем, как люди продолжали жить. Расскажи, что на днях познакомился с девушкой, что красавица, что у неё есть подруга и у той необычное имя… Назови это имя… Скажи, что они пригласили тебя с кем-нибудь ещё прогуляться. Ты один не хочешь, не можешь… и вообще, сейчас в этом печальном санатории. Всё в этом духе. Ты сможешь, если захочешь… Необходимо, чтобы у него появилось желание действовать.
Клочок закончился, карандаш повис в воздухе. Юра морщил лоб, продолжая слушать, запоминать.
– Курс не закончен и его ещё не отпустят. Это подстегнёт. Но и удерживать насильно не станут… об этом Вертелу знать не обязательно. Выбираетесь из вашего санатория. Адрес скину позже. Он обязательно должен туда явиться. Всё пройдёт хорошо, если ты достаточно его подготовишь. Дальше я сам. Главное – не вмешивайся.
– Угу.
Телефон затих. Юра потёр переносицу и стал натягивать джинсы.
Замечательная лечебница в лесной зоне. Воздух, питание, процедуры – все в лучших традициях санаторно-курортных организаций. Но вид совершенно морально разбитого Вертела отбил всё желание наслаждаться окружающими прелестями жизни.
Юра встретился, напомнил о себе, отчаянно пытался вдохновить друга бесконечным потоком радости, но признал полное поражение. Для Вертела выключили лампочку под названием «жизнь». И тогда Юра начал осуществление оговорённого плана – завёл разговор про свою знакомую и её подругу с необычным именем…
– Он клюнул, – Юра с досадой услышал сигнал разряженной батареи, но позвонить было необходимо. – Еле уговорил подождать два дня до намеченной даты…
– Хорошо… – Ратемий не удивился успешному результату, значит все идёт по плану.
Пока Сокол не отключился, Юра поспешил добавить.
– Когда я увидел его… это был не Вертел. Кукла бездушная… словно высосали всю жизненную силу… Откуда ты знал, что его заведёт?
В ответ тишина. Долго объяснять или не желает вновь окунаться в прошлое? Юра хотел помочь, очень хотел. Тому парню из соседней ямы, чьи странные истории отвлекали от мыслей о безысходности, той девушке, которая играла в этих рассказах немаловажную роль, а позже ослепла… Но он не хотел, чтобы его помощь шла чему-либо или кому-либо во вред, особенно Вертелу. Сокол знает, что делает и стоит доверять до конца, но все же хотелось уточнить.
– Последний вопрос – что это за место и кто там будет?
– Мы с Тайрой.
– Но… – Юра замялся. Ловушка для дурака? Если Вертел узнает вот так, без подготовки, что бывшая невеста сейчас жена лучшего друга, случится катастрофа! – Она твоя жена… Зачем ты хочешь, чтобы он тебя ненавидел?
– Не хочу, но это необходимо, – Ратемий не объяснял своих причин, полностью полагаясь на участливого соучастника.
– Никто не пострадает? – Юра чувствовал, что его используют, но подсознательное доверял немногословному Соколу.
– Прорвёмся.
– Я приеду тоже…
Ратемий не стал отговаривать, но добавил к заданию.
– Съезди по адресу, как всегда – скину в смс, захвати собаку, привези с собой. И возьми билет на самолёт, на ближайший рейс, не важно какой, выбери сам. Один билет в один конец. На меня. Данные скину.
* * *
– А знаешь, Прометей очень похож на Него, – Сократ в те дни перемежал Библию с греческими легендами и решил поделиться размышлениями, мягко избегая произносить имя главного героя Нового Завета
– Чем это? – приземлённый Вертел уважал силу и страх, но от философских рассуждений Сократа никогда не отмахивался.
– Нёс огонь людям, как Он – свет. Был наказан богами, как и Он – осуждён. Приковали к скале, как Его – распяли.
– Хм…
– А ещё Прометей любил людей, даже создавал их, как Он – пробуждал в окружающих человечность. И любили его потом, после гибели… все…
Ну явно не к богам ведёт, какой-то подвох в вопросах… Вертел начинал злиться, что не понимает так глубоко и широко, как его друг, и потому принялся спорить.
– Может и не все, ничего ж достоверного не осталось в доказательство.
– А культ огня? – ну конечно, Сократ к спорам всегда привлекал море фактов.
– Эка куда махнул! – Вертел не сдавался. Уже и не важно, о чем разговор, он не даст себя переубедить. – Огонь восхваляли, когда Его и в помине то ещё не было.
– Неужели любовь можно заслужить только после чудес или героической смерти?
– Возможно, – Вертел задумался о своём и замолчал.
– А ты почему свою мечту не реализуешь? – Сократ сменил тему, вспомнив, что друг не силён в доказательных беседах. – Тайра то, кровь с молоком! – он сжал кулак для большей эмоциональной убедительности.
– Да подумал на досуге… – замялся Вертел. – Если исполнится твоя, про поцелуй… то я с ней… Как-то не то…
– Так я потом, после твоей… – Сократ рассмеялся, оценив всю ярость взгляда друга.
– Ты вообще нормальный? – обиделся Вертел.
– А кто, по-твоему, нормальный? – парировал Сократ. – Тот кто соответствует твоим представлениям? А ты сам-то соответствуешь своим представлениям? И ничего менять в себе не хочешь?
– Ты чего взъелся? Успокойся.
– Просто не вешай на меня ярлыков собственной неполноценности.
– Как скажешь…
Это была их первая ссора, после которой ребята разошлись и долго не разговаривали. Оба так до конца и не поняли, что послужило истинной причиной их разлада. Никогда не обсуждали… Тесно начали общаться, только планируя последний побег.
