Юлия Владимировна Чибирева
Мечта
– Я держу слово. В понедельник подпишем бумаги. Подъезжайте к Жарину часам к двум.
Юра спустился к машине.
Ратемий проводил взглядом чрезмерно любопытного юношу и посмотрел на рисунок девушки. Тёмные волосы, ямочки на щеках, боль и отчаяние в карих глазах… Пожалуй, лучшая его работа…
Наброски
– Мечта, какая она?
– Прекрасная!
– Ну ты сказал… Давай как-то конкретнее.
Они сидели на толстенной ветке, болтали ногами и грызли яблоки. Дружеская мальчишеская философия изредка прерывалась отрыванием новых плодов, блаженным причмокиванием и выкидыванием огрызков.
– Ну… Красивая. Большая.
– Ещё.
– Тёплая, пушистая…
– Ещё.
– Доверять ей можно…
– А ещё?
– Что ты пристал? Сам вот скажи. Есть у тебя мечта?
– Есть!
– Ну и какая?
– Я мечтаю Тайру поцеловать!
Вертел рассмеялся над причудой друга.
– Вот ещё мечта!
– Ну и какая у тебя? – задиристо пихнул товарища Сократ.
– А я мечтаю жениться на ней!
– Да ладно?! Тоже выдумал!
Снизу раздался девчачий голос, оба вцепились в ветку руками и наклонились вниз.
– Вы чего там сидите? Высоко же! Упадёте ещё! Слезайте давайте!
Приятели посмотрели друг на друга и прыснули со смеха.
– Чего вы там? Я ничего смешного не сказала!
Мальчишки продолжали смеяться. Тайра обиженно выпятила губу, пожала плечами и пошла дальше.
* * *
Ратемий зажмурился и потёр переносицу, снимая с глаз наряжение. Снова разложил пачку листков и внимательно перечитал. Анализы, снимки, записи и неутешительные, можно сказать, мрачные, диагнозы десятка различных врачей… Откинулся на спинку стула, вздохнул…
В углу комнаты одиноко скучал мольберт, на сером холсте солнечными зайчиками светились три желтых мазка.
Ратемий прошёлся по комнате, подпрыгнул, коснувшись мобильных журавликов, свисающих с потолка, размял шею, улыбнулся. Он не сдастся. Только не он.
Задумчиво прошёл в соседнюю комнату, остановился в дверном проеме, наблюдая, как с кровати медленно спускаются стройные ножки.
– Доброе утро, дорогая, – мягко приветствовал Ратемий, – как себя чувствуешь?
– Доброе! – заспанный взгляд, взъерошенные каштановые волосы. Но, как обычно, неотразимая и притягательная. – Сегодня ясно?
– Отличная погода для прогулок.
– Тайп в саду? – девушка попыталась пригладить волосы.
– Как всегда: гоняет мышей, ждёт хозяйку. Тина, вероятно, уже приготовила завтрак. Позову её.
Ратемий ступил на первую ступень лестницы, ведущей со второго этажа на первый.
– Сократ… – её тихий голос пробрал до мурашек.
– Да?
– Что они сказали?
Он остановился. Вчера приходил курьер с пакетом документов и вопрос вполне ожидаем.
– Прорвёмся, – краткий, подготовленный, самонадеянный ответ преувеличенно позитивным тоном.
Девушка кивнула. Слишком часто в последнее время слышала это слово, с каждым разом доверяя ему все меньше… но улыбнулась.
Спаситель
Юра приехал к Вячеславу Ивановичу раньше назначенного времени.
– Может поздновато, но хотел поблагодарить, что вытащили меня из плена… – он отчаянно тряс руку спасителя.
– Это не я… – с недоумением протянул Жарин, – тебя спас Сокол.
– Какой сокол?
– Сокол Ратемий Аверьянович. Он хотел купить дом, связался со мной, узнал, кто собственник и наследник. По своим связям нашёл, где ты находишься и заплатил выкуп.
– Ратемий?
– Да. За три дня ему удалось то, что за месяцы не смог никто. Видимо, мало иметь власть и деньги. Связи решают больше.
Юра растерянно уставился в окно. Жарин тоже помалкивал. Покупателя дожидались в неловкой тишине.
– Прежде, чем подпишем документы я хотел бы… – Юра неожиданно для себя смутился под холодным внимательным взглядом Ратемия. – Мне сказали, кто мой спаситель. Нет слов, чтобы выразить всю благодарность… – мысли путались и забывались, язык подводил, голос дрожал…
Сокол понимающе кивнул.
Вячеслав Иванович протянул ручку и документы, но Юра продолжал говорить.
– Там, в плену, я думал, что умру… Но рядом, в соседней яме сидел другой пленный. Он поддерживал меня, когда часовые отлучались, травил странные анекдоты про птиц и древнегреческих философов… Я слушал и убеждал себя, что справлюсь, что не сдамся…
Ратемий в упор смотрел на Юру и взгляд его мрачнел с каждой секундой.
– И… возможно, это не мое дело… меня спасли из-за того, что я являлся наследником дома, который хотят купить. Но я не верю, что вы не знаете, кто сидел со мной рядом в соседней яме…
– Это дела не касается, – сухо ответил Сокол.
– Он говорил про Птаху и Сократа… – продолжал Юра. – Он не травил анекдоты, а повторял себе истории вашей жизни, чтобы не сойти с ума. Его звали Вертел? Верно? И он друг? Или враг?
Ратемий молчал. Вячеслав Иванович растерянно поправлял документы.
Не дождавшись ответа, Юра ткнул в пачку бумаг.
– Я продам дом, но прежде узнаю, сколько стоит выкуп того парня в яме! И ровно за эту сумму я продам дом!
– Нет нужды, – прервал Ратемий эмоциональную тираду. – Для выкупа нужны не только деньги и связи. Еще необходимы определенные обстоятельства. В данный момент он на свободе.
* * *
Подвижный Вертел был младше вдумчивого Сократа на год или два. Но и он постепенно взрослел и пытался философствовать.
– Вот смотришь на небо, звёзды и сразу напрашиваются высокие и романтические темы… Почему так?
– Человек смотрит вверх и тянется к высокому, хочет стать лучше… – Сократ часто задавался схожими вопросами, но с Вертелом старался сильно не умничать, чтобы не обижать друга
– Надоело, банально как-то…
– Ну давай о низком, – помог другу Сократ.
– О чём же?
– Например, представь только: мы сидим с тобой в полной, как её там, – Сократ не любил использовать в речи низкосортные, по его мнению, слова, подыскивая им подходящие синонимы, – КОНСИСТЕНЦИИ, в то время, как можно обучиться телепортации и махнуть на другие планеты…
– Опять о высоком? – фыркнул Вертел.
– Вернуться в начало фразы?
