Юлия Викторовна Игольникова
Русалочья ночь
Возлежит в кровати Гриша.
Возмутилась тут Ариша.
Брак еще не состоялся.
Гриша с ней не обвенчался.
Не порядок то, грешно.
Было в комнате темно.
Оба мирно почивали
и друг друга обнимали.
Сердце девушки забилось.
И вот тут она решилась.
К ним тихонько подошла
и кулон с груди сняла.
Дверь протяжно заскрипела.
На нее в проем глядела
Рана, дева водяная.
Тонкой кистью подзывая,
манит девушку к себе.
– Видно, так уж по судьбе
все должно было случиться, -
нет назад пути, девица
за русалочкой пошла.
– Ты кулон мне принесла?
– Да, – ей руку протянула
и навстречу ей шагнула.
– Молодец, пойдем со мной.
Дрожь от девы водяной
на Аришу вновь напала.
Холод Рана излучала,
сырость, тлен и запах тины.
Но за ней идет Арина.
Вот они остановились,
у колодца очутились.
Рана за руку схватила,
прямо к краю подтащила.
– Брось в колодец тот кулон.
Будет там он погребен.
И глаза ее сверкают.
И Ариша разжимает
кулачок. Кулон упал,
и в колодце он пропал.
И русалка рассмеялась:
– Хорошо ты постаралась!
Говори свое желание!
Заметалось подсознание,
чует, видимо, подвох.
Из груди тяжелый вздох
только вырвался, молчит.
И русалка говорит:
– Тогда я скажу тебе!
Быть красивой по судьбе
ты должна была, Арина.
И болезни той причина
мне известна. Хочешь знать,
красоту посмел кто взять?
То сестра твоя родная!
Взглядом дева водяная
обжигает, словом ранит,
мысли девушки туманит.
– У тебя красу украла!
Оттого красивой стала!
Так Алена загадала,
мое имя называла.
Попроси теперь и ты.
Вижу я твои мечты!
О былой красе грустишь.
Ну так что же ты молчишь?
А Арина вся в смятении.
Слушать это – ей мученье.
Можно верить ли русалке?
Да себя так стало жалко.
– Рана, ты не обмани,
красоту ты мне верни, -
с губ ее слетели звуки.
Ледяные скользки руки
ей на плечи опустились.
– Вот и мы договорились!
Пусть исполнится желание!
В ночь русалочью мечтание
станет явью! Быть тому
по велению моему!
Так сказала и пропала.
А Арина вся дрожала.
Как во сне пришла домой.
Не владела уж собой.
Утром шум за стенкой, крик.
И проснулась в тот же миг.
И на крик тот побежала.
Рядом зеркало стояло.
На пути она запнулась,
снова к зеркалу вернулась.
Крики ей уж не важны,
да и стихли, не слышны.
И Арина в изумлении
смотрит. Что за отражение?
– Это я? Не может быть!
И нет слов, чтоб говорить.
По лицу руками водит,
глаз с себя она не сводит.
Отражение улыбнулось.
Красота ее вернулась.
Ну а что же за стеной?
Что с Аленой, что с сестрой?
Гриша рано пробудился
и невесте удивился.
Не поймет, она ли это.
Нет в ней краски, нет в ней света.
Он ее не узнает,
за плечо ее трясет.
– Кто ты? Где моя Алена? -
взгляд увидел он влюбленный.
– Гриша, что это с тобой?
Или шутишь ты со мной?
Я – Алена! Вот же я!
Я – любовь, судьба твоя.
Пригляделся он, похожа.
Но бледна девичья кожа,
и ресницы непушисты,
взгляд уж больше не лучистый,
губы маком не алеют,
тонкой ниточкой белеют.
– Ты, должно быть, заболела.
Посерела, похудела.
Тут Алена испугалась,
за лицо свое хваталась.
Быстро к зеркалу метнулась,
отражению ужаснулась.
Тут она и закричала,
а потом без чувств упала.
Гриша девушку поднял,
на кровать отнес, обнял.
– Видно, сильно заболела.
Поправимо это дело.
Он к Арине постучался,
через дверь с ней объяснялся:
– Там с Аленой что-то худо.
Я мешать уж вам не буду.
Пригляди ты за сестрой.
И схожу я за водой.
А потом к реке пройдусь,
искупаюсь, освежусь.
– Да, иди. Сейчас я, Гриша, -
как во сне еще Ариша.
На себя не наглядится,
отражению все дивится.
Наконец-то осознала,
что с сестренкой плохо стало.
К ней зашла, а та лежит,
без участия глядит.
– Что с тобой, сестра, скажи!
– Утонула я во лжи.
И тебя ведь я сгубила.
Поделом я получила.
Вижу все назад вернулось:
ты красавицей проснулась,
я опять дурнушкой стала.
– Что такое ты сказала?
Ты всегда была красивой,
только грустной, несчастливой.
Я ж тобою любовалась, -
тут Ариша ей призналась.
– Первый раз такое слышу
от тебя, сестра Ариша.
– На меня ты не похожа,
ты другая, но так что же?
Ты бела, а не бледна,
и как ландыш ты нежна.
Не худа ты, а стройна,
утонченна и скромна.
Слезы хлынули ручьем
у Алены: – Я во всем
виновата. Ты прости!
– Я прощу, ты не грусти.
Я с русалкой повстречалась.
И она во всем призналась.
– Ты с русалкой говорила?!
Что взамен та попросила?
– Стыдно мне тебе сказать,
но смогла я своровать
тот кулончик, что у Гриши, -
взгляд потупила Ариша.
А Алена подскочила.
– Тот, что я ему дарила?!
Тот кулон ведь непростой!
Где же он? – Он под водой.
– Гриша где? Беда случится!
Отвечай скорей сестрица.
– Он сказал, к реке пойдет
и воды нам принесет.
– Надо нам быстрей бежать,
парня бедного спасать!
Оберегом был кулон.
С ним был Гриша защищен
от русалкина проклятья.
На меня она заклятье,
рассердившись, наложила.
Я того, кого любила,
ей должна была отдать.
Надо Гришу нам спасать.
К речке сестры прибежали.
Гришу там они застали.
Он купается, плывет
и на берег не идет.
И зовут, а он не слышит.
В воду бросилась Ариша,
за корягу зацепилась.
И вода вдруг замутилась.
Смех пронесся над рекой.
А Алена за спиной
плачет, воет, голосит.
И вокруг туман висит.
Снова смех, и Гриша скрылся,
в том тумане растворился.
А девицы все зовут,
все надеются и ждут.
Им никто не отвечает.
Ветер ивушки качает,
разгоняет облака.
Вот очистилась река.
И пуста речная гладь.
Никого там не видать.
Но они до ночи ждали,
хоть надежд уж не питали.
Ясно, Гриша утонул,
к Ране в гости заглянул.
Молча к дому возвратились.
Время шло, они смирились,
хоть и было тяжело.
В судьбы их вмешалось зло.
Порыдали, погрустили,
но друг друга все ж простили.
Сестры ведь, родная кровь.
Не оставит их любовь.
И за каждой есть вина.
Что Алена не дурна,
ей сестра не говорила,
не ласкала, не хвалила.
И Алена согрешила,
зависть суд над ней вершила.
Зло же время не теряло,
