Юлия Узун
Сто раз на вылет
– 74 -
Мне угрожал не Дамьян, которому досталось от жюри. Не Бернардо, который был способен на это. А Андриус.
Он-то куда лезет?
– Утихомирься! – крикнул Мерти, пытаясь оторвать руку Андриуса от моего горла.
Я дышала через нос. Андриус не пережимал дыхательные пути, но пошевелиться я не могла, как и что-либо ответить. Мерти начинал злиться, но добиться ничего не мог.
– Зачем ты это делаешь? – Глаза Андриуса стали шире.
– А зачем вы всё это делаете? – в ответ кричал Мерти. – Сами чем лучше?
– Отпусти её, – приказал кто-то. Я не сразу разобрала, кому принадлежит голос – от страха и тумана в голове я мало что соображала. Когда Андриус подчинился и отошёл в сторону, я увидела Бернардо. Он тут же обнял меня, поцеловал в макушку и прошептал: – Прости.
Я нашла в себе силы посмотреть на Мерти, который остолбенел в изумлении.
Спрятав лицо в ладони, я начала плакать. Я не выдержу. Слишком тяжёлый эмоциональный груз. Через четыре недели всё закончится, но это слишком долго, чтобы не сорваться. В данную секунду у меня не было сил даже оттолкнуть Бернардо. Его объятия становились крепче, он успокаивал, приговаривая: «Ш-ш-ш, тихо. Всё хорошо. Мы все на пределе».
– Оставьте меня в покое, – наконец сказала я, – все!
Я шла к своему домику, когда Бернардо догнал меня, схватил за локоть и потихоньку завёл в беседку. Он насильно усадил меня на скамейку и сам сел рядом.
– Я хочу, чтобы ты успокоилась.
– Не могу! Мне до чёртиков всё это надоело. Ваши нападки, манипуляции, бессмысленная игра. Боже, если это ради денег и славы… Забирайте! Я ничего не хочу.
– Найджела…
– Что?!
Бернардо взял моё лицо в руки и заставил смотреть в глаза.
– Ты сама назвала всё это игрой. Так почему тогда принимаешь всё близко к сердцу? Играть можно честно и нечестно, но к тебе здесь совершенно другое отношение.
– Да заткнись ты уже! – я хлопнула по его рукам, сбив их со своего лица. – Это Франко попросил тебя избавиться от Розалии? Ну же, признавайся. Все, с кем я сближаюсь, уходят. Я здесь осталась одна. Кто уйдёт следующий? Мерти? – я прищурила один глаз. – О, а может, ты? Я ведь с тобой тоже как будто бы дружу.
– Это всё совпадение.
– Не верю, – процедила я, затем попыталась выбраться, но Бернардо перекрывал мне путь.
– Ты здесь ради семьи, я знаю. Я тоже здесь ради семьи. Нам обоим известно, что…
– Не хочу тебя слушать. Мои и твои намерения совершенно разные. Пусти!
– Найджела, будь благоразумной. Не поддавайся эмоциям. На этом шоу нужен холодный разум и способности готовить. Всё.
– Нет. Ты забыл добавить, что на этом шоу приоритетом является умение манипулировать. – Услышав приближающиеся к беседке шаги, я немного успокоилась. – Я намерена…
– Найджела, нужна помощь?
В беседке появились Мерти с Рико. Бернардо сразу встал и вышел.
– Что он тебе наговорил?
– Ничего нового, Мерти. Ничего нового. – Я посмотрела на парней и, прежде чем уйти, сказала: – Лучше вам держаться от меня подальше.
– 75 -
Остаток недели я сторонилась всех участников. На съёмках вела себя естественно и беззаботно. Улыбалась, общалась, отвечала на вопросы и даже шутила. Но стоило камерам выключиться, как я снова закрывалась в себе. Старалась держаться Ёси или других помощников. В автобусе садилась в хвосте и всю дорогу смотрела в окно.
Вечером к ужину не выходила. В пятницу нас повезли в ресторан, но там перед камерами и в присутствии жюри я снова превратилась в жизнерадостную Найджелу. Ни мама, ни сестра не должны были беспокоиться обо мне.
Зельда и Ханна не задавали никаких вопросов. Им на меня было плевать. Я видела, как они шушукаются на кухне и была уверена, что речь всегда идёт обо мне. Нет, вряд ли они переживали за меня. Если и была толика сочувствия, то она никак не проявлялась. Обе на этой неделе отправились на «отсев», а я пока держалась на плаву. Это их раздражало, никаких сомнений в этом не было.
Мерти продолжал общение с моей сестрой. Роуз каждый день рассказывала о нём. Так мне казалось, что Мерти я знаю как собственного брата. Кстати, мой родной брат даже теперь не дал о себе знать. А мама надеялась. Его жена, по словам мамы, не пропускает ни одной серии шоу, а значит, брат знает, что его сестра участвует в «Мастер на все руки». Такая отчуждённость расстраивала меня, но Роуз и мама просили не унывать, а настроиться на игру.
Игра.
Ты сама назвала всё это игрой. Так почему тогда принимаешь всё близко к сердцу?
Я вижу в тебе потенциал, но ты, по каким-то неведомым причинам, не желаешь раскрыть его.
Боже, казалось, что Франко сказал последние вспомнившиеся слова вечность назад. Прошло с тех пор более десяти недель. За это время так много всего случилось, что голова шла кругом.
Изменился мой характер, изменилась я сама. Внешность мне сделали стилисты. Лицо значительно преобразилось. «Ты стала такой хорошенькой, – говорила Роуз. – Особенно люблю тебя с косичками». Волосы у меня очень длинные. Во время готовки их следовало собирать. Пробовали хвост, но он метался туда-сюда, и кончики часто попадали в чашку или кастрюлю. Тогда меня стали заплетать. Чаще это были косы. Недавно сделали ряды из пяти французских кос, которые соединили на затылке. Выглядело забавно.
С одеждой тоже поработали. Мы носили фартуки, но они не прикрывали одежду, поэтому важно было выглядеть стильно. Так, у меня в гардеробе прибавились джинсы нескольких цветов, лёгкие белые брючки-клёш, блузки, футболки и даже чёрное платье спортивного стиля. Всё это не моё, но Ёся сказал, что возвращать одежду не придётся. Роуз уже мысленно примеряла эти вещички на себя.
Но если внешне я изменилась в лучшую сторону, то характером совсем испортилась. Я была человеком замкнутым, и далеко не с каждым могла расслабиться и открыться. На шоу я раскрылась совершенно с другой стороны. Здесь я начала сближаться с людьми, доверять им. Это моя грубая ошибка.
Мягкость и отходчивость тоже отошли на второй план. Была мягкой, стала жесткой. Научилась грубить, огрызаться и даже драться. Вспылив однажды, я долго остываю. Раньше меня и разозлить-то трудно было.
«Мастер на все руки» – это школа.
Слова Йозо доказывали лишний раз, что это шоу меняет людей, и не обязательно в лучшую сторону.
Перед съёмками в воскресенье в мою гримёрку зашёл Мерти. Он хотел подбодрить меня, потому что я снова оказалась на «отсеве». Спасибо Эмилю! Это он, заработав иммунитет, помахал мне ручкой. Знаю, что руководствовался он нашим договорённостям. Мерти и Беркера нельзя было отправлять на «отсев». Оставалась только я. И когда я незаметно для всех приподняла палец, Эмиль понял намёк и назвал мое имя.
– Эй, не вешай нос, – сказал Мерти, крепко сжимая мои плечи. Я сидела, мой взгляд был обращён в зеркало. – Верю в тебя. И Роуз верит.
– Ещё две недели, и больше никто уходить не будет, – почему-то сказала я. – Мы будем бороться за место в финале. Наверное, будет весело.
– Уверен. И ты тоже будешь бороться за место в финале. Договорились?
Моих губ коснулась слабая улыбка, я вздохнула и потупила взгляд.
– Не могу обещать.
На площадке я встретилась взглядом с Бернардо. Он кивнул мне, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Секунду. Две. Три. Не знаю, что заставляло меня играть в эти «гляделки», читать мысли я всё равно никогда не научусь. На этом «отсеве» нет моих друзей. С Демьяном мы рассорились. С Зельдой и Ханной никогда мне не подружиться. Альвисс славный, но не друг. А Андриуса я терпеть не могла, впрочем, как и он меня. Так неужели сегодня обойдётся без подстав?
Жюри вышли к нам, как всегда, стильно одетые, обвешенные переливающимися аксессуарами, и сияли широкими улыбками. Гордон задал традиционный вопрос.
– Итак, какая у вас веская причина остаться на шоу?
Зельда повторилась, что для неё это опыт, а победа поможет доказать, что она способна на большее, чем просто готовить для семьи.
Альвисс был немногословен.
– Это моя мечта. Я упрям и буду неутомимо вести её к осуществлению.
Ханна расплакалась, когда говорила, что никто в неё не верил, и теперь у неё появился шанс показать, на что она способна.
Андриус повторился про мечту, но добавил, что хочет научиться ещё большему, чем уже знает.
– Я дойду до финала, – заявил Дамьян. – Именно уверенность в своих способностях доведёт меня до конца.
– Когда ты так говоришь, я хочу прямо-таки поспорить, – весело сказал Франко, но смотрел в этот момент на меня.
– Со мной опасно спорить, – шутил Дамьян. – Я редко проигрываю.
Смех и аплодисменты заполнили студию. Кто-то свистел с балкона.
Вдруг подумалось – почему у меня характер не как у Дамьяна? Если бы я была самоуверенна и держалась в стороне от склок и интриг, добилась бы спокойствия. Сегодня я посмотрела на Дамьяна другими глазами. Я зауважала его.
– А с тобой, Найджела, есть смысл спорить? – вслед спросил меня Франко Руис.
– Я же не Дамьян, и уверенности в победе у меня нет.
– А зря!
– Не думаю. Просто мне кажется, что здесь каждый заслуживает надежду. Если я останусь, то соберусь и буду готовить ещё лучше. Может даже обойду Дамьяна.
Раздались хлопки. Я подняла голову.
Хлопал Беркер.
– Я люблю эту девушку, шеф! – крикнул он недвусмысленно.
– Смелое заявление, – заметил Джеймс.
– Она молодец, шеф. Верю в тебя, Найджела. Ты заслуживаешь победы не меньше Дамьяна. Талантлива, умна и красива. Сегодня я буду болеть за Найджелу.
Хотела бы я смотреть на Беркера в тот момент, но передо мной мелькало бледное лицо Франко. И, кажется, только я заметила перемену в его настроении.
– 76 -
– Ханна или Найджела?
Наши имена были произнесены таким прискорбным голосом, что создалось впечатление, будто одну из нас поведут на расстрел. Ах ты боже мой! Я рассердила ненаглядного Франко Руиса, ведь, уверена, это он занизил балл, чтобы я не прошла в первом туре.
Я не испытывала ни волнения, ни страха. Уйду – значит, так тому и быть. Однако складывалось странное ощущение, будто меня поймали за хвост и решили позабавиться перед тем, как отпустить.
Ханна же заливалась слезами и даже сняла очки, чтобы стереть катящиеся ручьями слёзы с лица. Переступив через своё эго, я приобняла девушку. С Ханной у нас в последние дни не ладилось, но ведь это шоу, и надо оставаться людьми после всего. Для кого-то из нас игра продолжится, для кого-то закончится.
Наступила тишина. Зрители в этот момент услышат стук сердца. Мы же просто стояли тупо уставившись на жюри.
Вердикт озвучил Джеймс Бардуго:
– К сожалению, шоу «Мастер на все руки» покидает… Ханна.
Она громко разрыдалась. Пришлось обнять её, чтобы успокоить.
– Ханна, не стоит так убиваться. Твой путь только начался. Ты уходишь одиннадцатой, а это отличный результат! Вспомни, кто остался позади. Ты показала себя. Ты сможешь продолжить творить кулинарные шедевры и дальше. Помнишь, – я чуть отстранила её лицо и улыбнулась, – ты говорила нам, что хочешь создать кулинарный канал на ютуб. Будь уверена, у тебя уже куча подписчиков! Дерзай! И я подпишусь, всем буду советовать. Ну? Ты как?
Наверное, я ожидала слова благодарности и понимания сказанного, тем больнее получила удар.
– Я бы посмотрела, как ты говорила бы, окажись на моём месте, – и грубо оттолкнув меня, отошла.
Я повернулась к жюри.
– Прекрасные слова, Найджела, – сказал Джеймс в мою защиту. – Ну а тебе я бы посоветовал настроиться на сложную игру. Ты в десятке. Поздравляю!
Не сумев скрыть улыбки, поклонилась жюри и быстро убежала.
В комнате ожидания меня встретили бурными аплодисментами. Я обняла по очереди Рико, Дамьяна. Зельде пожала руку, Андриусу кивнула. Бернардо крепко обнял меня и с минуту не отпускал. Я видела лицо Беркера в этот момент и очень опасалась его реакции. Я подошла к Альвиссу, он поздравил меня и обнял, следом то же самое сделал Мерти. Эмиль сказал, что я молодец.
И вот я шагнула к Беркеру. Он сделал шаг ко мне, нагнулся и поцеловал в губы.
Вместо криков радости, воцарилось молчание. Ничто больше меня так не пугало.
Хлопнула дверь. Оператор поправлял сбитую со штатива камеру. Беркер смотрел на меня, ни на кого не обращая внимания, а я разглядывала лица, пытаясь понять, кто вышел.
Хотя гадать тут нечего. Это был Бернардо.
– 77 -
Зельда вызвала такси и уехала за шмотками в какой-то навороченный торговый центр. Я осталась в нашем большом доме одна. Сидя перед включённым телевизором, я пила чай и бороздила просторы интернета на своём телефоне, думая, как весело, наверное, в доме мальчиков. Их восемь, им ещё можно о чём-то поспорить, поиграть в настольные игры или приготовить совместно что-то из подаренной жюри кулинарной книги.
Чем могли заняться мы с Зельдой? Именно – ничем. Нам даже поговорить не о чем.
Хотела поболтать с Рут, но она была сильно занята на работе.
Написала Роуз, но она сказала, что переписывается с Мерти и напишет мне позже. Мой тяжёлый вздох вовсе не означал разочарование. Напротив, я была счастлива за сестру. У кого-то из нас должно сложиться всё удачно.
И только я об этом подумала, как в дом без стука кто-то вошёл. Вилла сама по себе была закрытой территорией, поэтому мы не запирали наши домики на ключ.
Я не встала и вообще не сдвинулась с места, когда в комнате появился Беркер.
– Тебя не учили стучать? – грубо сказала я вместо приветствия.
Он был со мной мягок.
– Видел, как Зельда уезжает на такси, решил не терять времени даром. Нам необходимо поговорить. – Он присел в кресло чуть сбоку от дивана, в котором я восседала, убрав под себя ноги. – Мы всё в какие-то игры играем, то бегаем друг от друга, то принимаем комплименты и ведём себя дружелюбно. Если бы я не знал, что происходит, давно перестал бы думать о тебе.
Я вопросительно уставилась на него.
– Перед уходом Розалия увела меня в сторонку и много чего объяснила. Я рад, что ты ей доверилась. Обидно, что ты не последовала её совету.
У меня в горле назревал ком, поэтому я молчала. Беркер взял мою руку в свою. Я выдернула.
– Здесь камеры.
– Пойдем туда, где их нет.
– Если мы пойдем в спальню, нас неправильно поймут. Говори так.
– Угостишь чаем?
Хитрая улыбка Беркера не оставила меня равнодушной, и я сама расплылась. Он знал, что на кухне камеры направлены на рабочий стол и плиту, а стол, за котором мы ели, не просматривался.
– Пожалуй, это я могу, – вставая, сказала я.
Поставив чайник, я полезла в холодильник. В последнее время я не особо практиковалась в готовке, но осталось желе с фруктами, которое я приготовила позавчера. Я поставила тарелочку с желе перед Беркером, присыпала его корицей и отправилась наливать чай.
А он всё это время говорил:
– Я не боюсь уйти с шоу. Пойми, если эти соревнования не чистые, то начерта вообще соревноваться? Выгонят? Так я получил гораздо большую награду, чем куча ненужных денег…
– На эти деньги можно открыть ресторанчик, – возразила я, опуская кружку с чаем на стол. – Почему же «ненужные»?
– Ты мне дороже, – нежно проговорил он, удерживая меня за бедра. Я не сопротивлялась, положила руки ему на плечи и смотрела в искренние, любимые глаза. – Именно я уйду победителем, потому что обрёл любимую женщину. Найджела, в воскресенье во время «отсева» я не играл. Я на самом деле люблю тебя и хочу взаимности. К черту всё это шоу! К черту Бернардо! И Франко! Пусть…
Слёзы потекли по моим щекам. И правда, зачем я воспринимаю это шоу так серьёзно? Уже много раз себя одергивала. С самого начала не хотела участвовать в «Мастер на все руки». А теперь, что же изменилось? Ничего. Я ведусь на любую провокацию. Но хочу ли сама дойти до финала?
«Я горжусь тобой, дочка», – всплыли недавние слова мамы. У неё на глазах были слёзы. Я смогла рассмотреть их, хотя она думала, что нечеткое изображение скроет её эмоции. Если только ради неё. Она верит в меня…
– Беркер, – прошептала я, хватая его лицо. – Беркер, я испытываю к тебе настоящие чувства, но из-за меня тебя выгонят так же, как Талию, Розалию или даже Йозо.
– Разве это так важно?
– Важно! Конечно, важно! Как ты не понимаешь, что твой уход разорвёт моё сердце. Да, знаю, что мы встретимся после шоу, но я не стогу смотреть тебе в глаза, потому что из-за меня тебя лишили шанса добиться своей цели. Это твоя мечта, а я, получается, её отберу? Нет, так не годится. Пожалуйста, – я быстро поцеловала его в губы, затем в щёки и подбородок, – прошу, Беркер, не оставляй меня здесь одну. Если ты уйдёшь, я… вынуждена буду поступить так же, как когда-то Валерия. И я клянусь, я так и сделаю…
– Нет, ты так не сделаешь. И я возьму с тебя обещание…
– Я его не дам. Не дам! Сейчас. Здесь и сейчас мы решим раз и навсегда, что до конца шоу наши отношения останутся в тайне. Ты не дашь повод Франко.
– А если я уйду, потому что сам допустил ошибку?
– Это… это не сложно будет понять.
– Как ты это поймешь? Жюри чётко формулируют свои мысли, объясняя наши ошибки.
– Подставу я сразу вычислю, уж поверь.
В глубине послышалось, как хлопнула дверь. Я рванула в сторону, а Беркер развернулся к своей кружке с чаем.
– Ты мне десертной ложки не дала.
Быстро достав ложку, я протянула ее Беркеру. И именно в этот момент на кухне появилась Зельда.
– У нас гости?
– Беркер пришёл продегустировать моё желе.
– В таком случае и мне чаю налей. Я тоже ещё не пробовала твоего желе, – с улыбкой сказала Зельда, развернулась и вышла, чтобы отнести сумку и покупки в комнату.
Мы с Беркером уставились друг на друга
– Обещай, – прошипела я.
Он медленно поднёс ложку с желе ко рту, лизнул, затем проглотил.
– Вкусно!
– Беркер! – злилась я. Зельда уже шла обратно, её шаги приближались. – Обещай, что не станешь испытывать судьбу. Обещай, обещай, обещай, – я сжимала кулаки, стараясь не закричать.
Зельда показалась в проходе. Я была на грани. Беркер поднёс кружку губам и за секунду до того, как Зельда вошла, сказал:
– Обещаю.
– 78 -
Неделю спустя шоу покинул Альвисс.
Гордон, Джеймс и Франко собрали нас в большом конференц-зале с большим овальным столом по центру и яркими синими стульями. За окнами раскинулся сверкающий город. В студии не чувствуешь времени, а сейчас я чётко понимала, что вечер скоро перейдёт в ночь.
Прощание с Альвиссом прошло тяжело. Мы глотали слёзы, обнимались, желали ему побед, но уже в реальной жизни. Поэтому мы зашли в зал без улыбок. А кто-то до сих пор шмыгал носом.
– Присаживайтесь, – сказал Джеймс.
Я смекнула, что отсутствует Ёся, хотя на таких встречах без него не обходилось.
Никто из нас не понимал, для чего мы здесь.
Бернардо отодвинул для меня стул. Сначала я хотела проигнорировать этот жест, но увидела, с каким вниманием за мной наблюдает Франко, и села. Бернардо, естественно, уселся рядом. Напротив меня расположились Беркер и Рико. Я вложила в своё лицо как можно больше равнодушия и, сложив руки на столе, уставилась на свои ногти. Маникюр на шоу запретили, поэтому любоваться было не на что.
Первые десять минут Джеймс зачитывал нашу статистику: кто сколько иммунитета заработал, кто сколько раз выигрывал на мастер-классах, кто сколько раз уходил на «отсев» – здесь мне равных не было. Вечная претендентка на вылет, но при этом я чудом продолжала участие.
– Вы прошли большой путь и оставили за собой много побед. Вас уже можно назвать профессионалами, – сказал Франко. – Однако впереди две самые сложные недели.
– На этой неделе решится, кто покинет шоу последним, – сказал Гордон, затем улыбнулся, но без особой радости. – У нас изменение в сценарии.
Мы посмотрели друг на друга.
– Да, – снова взял на себя инициативу Франко, – эта неделя, как и в прошлом году, пройдёт обычно. Капитанский конкурс, три соревнования и «отсев». А потом мы будем выбирать финалистов. В прошлые сезоны шоу «Мастер на все руки» мы каждый день выгоняли участников, пока не осталось четыре сильнейших.
– В этом году, – подхватил Джеймс, – мы не будем так делать. Всё будет наоборот. Вы будете готовить, получать очки от нас и приглашённых поваров. Лучшие выйдут в финал, а остальные с хорошим настроением покинут шоу.
– Справедливо, шеф, – выразил своё мнение Дамьян. Остальные закивали.
– Всё в ваших руках, – сказал Гордон.
Дальше я не слушала. В ушах звенело. И почему мне кажется всё это подставой? Уйдёт последний участник, и я останусь в восьмёрке. Всё, уйти из шоу мне не удастся. Франко постарается, чтобы я набрала достаточно очков и получила заветный халат со своим именем.
Я посмотрела на своих соперников. Беркер, Рико, Бернардо, Дамьян, Эмиль, Зельда, Мерти и Андриус. Кто из них обречён?
Наши с Беркером глаза встретились.
У нас в запасе неделя, чтобы обыграть Франко и Бернардо. Мы просто обязаны не просчитаться.
