Юлия Николаева
Подруга для авантюриста
Глава 26
Я посмотрела на него, но ничего не ответила, просто вылезла из машины и зашагала в сторону отеля. Стоило больших усилий не обернуться, но я была уверена, что Тимур уехал сразу же, а получать еще одно разочарование совершенно не хотелось, и так достаточно. Что же получается? Этот подлец обставил меня со всех сторон, без особенных усилий переиграв меня и на своем, и на моем поле. Я осталась без медальона, без правды и без самоуважения и чести. А ведь все началось с того, что я решила слазить на этот чертов балкон.
От этих мыслей становилось горько и, чтобы отвлечься, я вернулась к Алине. Что ж, Тимур предполагает, она и есть тот самый киллер, который убил Мадянкина. Паспорт у нее поддельный, с Ромой знакомство завязано явно с целью прикрытия, возможно, подсаживаясь к нему за столик, она уже знала, что он отправится на юга именно в те даты, которые были нужны девушке. Балконы номеров находятся впритык к друг другу, при желании она вполне могла перемахнуть с одного на другой. Правда, зачем вообще убивать дядечку?
Тимур, конечно, знает, мне же остается только догадываться. Он говорил, что с Мадянкиным их связывает общий бизнес, однако, как я могла убедиться, врет он на каждом шагу, так что эта информация под большим вопросом. Мадянкин вполне мог прибыть сюда с той же целью, что и Тимур с Ромой: найти медальон. Алину же, видимо, нанял кто-то со стороны с той же целью.
В первую ночь она обыскала их номер, но ничего полезного не нашла, и на следующий день, воспользовавшись отсутствием Тимура, надавила на более слабое звено: Мадянкина. Что она хотела вызнать? Информацию о медальоне? Предположим, она получила необходимые данные и избавилась от Мадянкина, что вполне логично, иначе бы он ее сдал.
"Логично? – Всплыл в голове внутренний голос. – Докатилась. Теперь убийство у нас – это логичный выход из ситуации. Еще немного, возьмешься за топор и пойдешь убивать бабушек".
Отмахнувшись от него, я стала думать дальше. Итак, Алина убивает дядечку и возвращается к себе. Дальше все вроде бы несложно: ей нужно держать Тимура в поле зрения, а для этого надо выехать из отеля. Скандалы на почве ревности послужили ей прикрытием, и, проследив ночью за Тимуром, с утра девушка перебазировалась бы в более удобную точку. Но все ее планы остаются невыполненными, потому что кто-то приходит и убивает ее. Итак, что мы имеем? Я сочинила столько, что хватит на книгу, но так и не ответила на вопрос, кто убил девушку.
Увлекшись мыслительным процессом, далеко я уйти не успела, расположилась на диванчике в фойе. К тому же в номере могут быть девчонки, а они сильно мешают току идей в мозг. Что у нас получается: Алина, Рома и Тимур – все трое связаны одной историей, но каждый со своей стороны. Могла ли девушка знать, что медальон находится у Ромы и поэтому свести с ним знакомство? Но зачем тогда ехать на юг и убивать Мадянкина? Нет, что-то не сходится. По всей видимости, Рома все-таки случайно угодил в переплет. Выходит, ценность медальона просто колоссальна, раз вокруг такое творится. Только в чем его секрет, кто бы мне рассказал?
Тут мимо меня проскочила Лена с сигаретой в руках, и я вспомнила наш недавний разговор. Девушка совершенно отчетливо нервничала, даже ее наглость куда-то пропала. Почему? Может, на самом деле она рассказала не все, что знала? И тут меня в очередной раз осенило. Я вскочила с места, как ужаленная, чем весьма сильно испугала пожилую иностранную пару, и бросилась на улицу. Лена стояла чуть в стороне и курила. Увидев меня, отвернулась, но я целеустремленно направилась к ней.
– Что вам надо? – обратилась она ко мне уважительно, но смотрела с вызовом.
– Ваш сын – ребенок Ромы? – спросила я без предварительных изысканий и поняла, что попала в точку. Взглянув на меня, Лена быстро отвела глаза, потом сказала со смешком:
– Что за бред?
– Бросьте, я видела его на лестнице. Он очень похож на Рому.
Лена пару раз усмехнулась, явно не зная, что сказать, но все-таки спросила:
– Даже если так, что это меняет?
– Очень многое. Раньше я думала, что вас связывает только подростковая дружба, но теперь к этому добавился ребенок и обида за то, что тот растет без отца, а сам отец разъезжает по дорогим отелям, в которых вам приходится работать горничной.
– Ладно, я поняла твою мысль, – усмехнулась Лена, махнув рукой, – очень складно звучит. Не буду скрывать, ты угадала, Ромка, действительно, отец Димки, но это вовсе не повод убивать его подругу. Я понимаю, как это выглядит со стороны: обиженная на судьбу девушка решает отомстить бывшему возлюбленному. Когда Ромку забрали по обвинению в убийстве, я испугалась еще больше, потому что следователь мог додуматься, что кто-то специально убил эту Алину, чтобы подставить Рому. И я бы стала самым реальным кандидатом на роль убийцы.
– Если тебе нечего скрывать, почему ты боялась?
Она бросила на меня взгляд:
– Ведь они и тебя подозревали, я знаю. Машка видела тебя возле номера. Потом отпустили, взялись за Рому. Слабо верится, что с таким подходом поиски настоящего убийцы вообще кому-то нужны. Директор отеля ясно дал понять, что он готов заплатить кому угодно, лишь бы дело быстрее закрыли. Естественно, преступник должен быть наказан. Вот я и подумала, что при желании далеко ходить не надо, можно все повесить на наиболее подходящего.
– Ты что-то видела в ночь убийства?
Обхватив себя руками, словно ей холодно, Лена ответила, не глядя на меня:
– Сначала я сама хотела донести о трупе, а потом… Испугалась, вдруг это Рома? Машка легла спать, а я вокруг отеля прошлась, заглянула в бары, надеялась, что он где-то рядом.
– Постой, – перебила я, – давай обо всем по порядку.
– Я точно знаю, что ты ее не убивала, – кинула Лена на меня взгляд, – когда ты появилась в коридоре, девушка была уже мертва.
– Откуда ты знаешь?
– Я все дни только и размышляю о произошедшем. Думаю, убийца мог попасть в номер в тот момент, когда я пошла к Машке сообщить, чтобы она подготовила соседний номер для заселения. В номер я тоже с ней зашла, постояла пару минут и отправилась к своему столу. Тогда и увидела, что дверь напротив приоткрыта. Я, конечно, не мисс Марпл, но уверена, что когда мы шли в 115-й, она была закрыта. Выходит, убийца ушел, как только мы скрылись в номере. Это мои мысли, как было на самом деле, я не знаю. Я прошла к стойке, решив, что Алина могла искать меня, но там никого не было. Тогда я вернулась к номеру и постучалась, никто не ответил. По свету в гостиной я поняла, что горит лампа. Подумала, может, девица перепила, и ей стало плохо? Зашла внутрь и сразу ее увидела. Анька дура, решила с утра, что та спит в отключке, но я сразу поняла, что она мертва, – Лена дернула плечами, – мне аж плохо стало, выскочила из номера и в туалет сразу. Умылась, вышла, тут Машку и встретила, она за полотенцами шла. Я на стойку вернулась, а она в номер. Дверь-то я закрыла, выходя, и теперь думала, что делать. Надо бы полицию вызвать, а в голове одна мысль: вдруг это Рома?
– Какая разница, кто? Отвечать все равно пришлось бы. Ведь в коридоре были камеры.
– Да знаю я, но подумала, что если это Рома, то я могу сказать, что девушка была жива, когда я к ней зашла, и тем самым снять с него подозрения.
– Ты что, его еще любишь? – уставилась я на Лену, имея в виду, конечно, Рому. Она усмехнулась.
– Люблю, не люблю… Он отец моего ребенка и мой первый мужчина. Не смотри так, – хмыкнула она на мой взгляд, – я тебе практически душу открываю, хотя ты мне совсем не нравишься.
– Он знает, что это его ребенок?
– Он вообще не знает, что у меня есть ребенок. В детстве мы с ним каждое лето проводили вместе, неудивительно, что я влюбилась. Среди местных он выделялся, казался особенным. В пятнадцать наша дружба закончилась, мы стали любовниками, если можно так выразиться, учитывая наш возраст. В конце лета он уехал, а я поняла, что беременная. Вот это была новость так новость, мать чуть не свихнулась. Мы с Ромкой отношения скрывали, так что она даже не догадывалась, кто отец. А я молчала, боялась, что она поедет к нему и заставит на мне жениться. Рома школу заканчивал, собирался в институт поступать, а тут такая радость… В общем, из деревни мы уехали сюда, здесь вроде как больше работы, мать устроилась в местную гостиницу. Школу я так и не закончила, родила Димку, первые три года возилась с ним… Мать устроилась сюда, отель престижный, зарплата хорошая, со временем и меня взяли, горничной. Так и жили, а тут он… Я и подумать не могла, что вот так запросто с ним встретимся. Стою, как дура, с открытым ртом, а он меня даже не сразу узнал. Зато мамка, только его увидев, поняла, кто Димкин отец.
– В ту ночь твоя мама, действительно, лежала дома с температурой? – осторожно спросила я.
– Думаешь, она девушку убила? – усмехнулась Ленка. – Нет, это чушь. Столько лет прошло, это все уже неважно. Хотя она уговаривала рассказать ему правду, вроде как он имеет право знать. Только нужна ли ему эта правда? Он тут то с одной, то с другой… – вздохнув, девушка немного помолчала. – Что мне теперь, в полицию идти?
– Я бы сходила. Твои показания уточняют время смерти, к тому же тебе самой станет легче.
Лена кивнула.
– Жаль, что Роме это никак не поможет. Кто бы ни был убийца, он или очень ловок, или ему колоссально повезло.
Ирка сидела на диване, просматривая все тот же журнал, подозреваю, на все той же странице.
– О, блудная дочь, – поприветствовала она меня, и я почувствовала угрызения совести.
Идея поехать на юг была, конечно, ее, но возникла она только из-за моего нытья касательно наступающего отпуска. Думаю, сестрица с огромным удовольствием променяла бы все черноморское побережье на диван, жару и вентилятор.
– Где Женька? – спросила я робко.
– Понятия не имею, она так и не приходила. Сережка из командировки вернулся, и я все ему рассказала.
Я испуганно уставилась на нее: Сережка был здоровенным шкафиной, носящим свою женушку на руках, чтобы не дай Бог что. Чую, теперь мне не поздоровится.
– Я, конечно, опустила множественные детали, которые могли бы вызвать его гнев относительно тебя, – продолжала она, – но он все равно уверен, что во всем виновата ты.
– Конечно, – кисло сказала я, усаживаясь рядом, – если что-то случается, то виновата всегда почему-то я. И что он, приедет?
– Уже сегодня.
– Надеюсь, его отлет не наведет мою матушку на смутные подозрения.
– Я вообще удивляюсь, как ты умудряешься столько времени пудрить мозги родителям. Они у тебя золотые, а ты ходячая неприятность.
– По-твоему, я, что ли, убила эту девицу? – возмутилась я.
– А по-твоему, я? Или, может быть, Женька? Или Рома? Или твой Тимур? А может, весь персонал гостиницы сговорился и убил ее?
И тут в голову мне пришла одна мысль, безумная, но все-таки…
– Надо все обдумать, – вскочив, я поспешила к дверям.
– Ну уж нет, – сестрица вскочила следом за мной, – еще чуть— чуть, и я сама смогу выпускать этот журнал. Куда ты идешь?
– Просто хотела пройтись.
– Значит, я с тобой.
– Нет, ты сиди здесь, я скоро вернусь, честное слово.
Я выбежала из номера и припустила к лестнице, спустившись вниз, заглянула в бар, там никого знакомого не было. Выйдя на улицу, я двинула к пляжу, поглядывая в кабаки на обочине. И тут случилось непредвиденное: откуда-то выскочил джип, тормознул прямо возле меня, обдав столпом пыли, оттуда выскочил бравый молодец и, пока я ничего не соображала, запихал меня в салон.
– Какого черта? – высказалась я, было, но мне в лицо ткнули пистолетом, отчего я сразу добавила. – Впрочем, не настолько мне и интересно.
Молодчик запрыгнул следом за мной, и машина быстро стартанула с места. Я сидела на заднем сиденье между двумя бравыми парнями, впереди мужик с пушкой и водитель. Отличная компания подобралась. Я покосилась в сторону дороги, но главный (который с пистолетом, что логично) кинул:
– Завяжите ей глаза.
Глава 27
Глаза мне завязали каким-то платком, и оставалось надеяться только на то, что Тимур вдруг заскучает по мне, посмотрит на мои передвижения, они покажутся ему странными, и он решит проверить, как я тут поживаю. Надежда, конечно, так себе, но и она подойдет, когда ты вдруг становишься героем анекдота, которого везут в лес с завязанными глазами. Ехали мы минут тридцать, и в салоне стояла полная тишина, нарушать которую даже я не рискнула.
Но если с Кириллом и Вовой тишина была, скорее, блаженная, то тут разливалось что-то зловещее. Складывалось впечатление, что ни мой культурный уровень, ни красота впечатления не произведут. Вздохнув, я посоветовала себе заняться медитацией. Вряд ли то нервное состояние, коего я достигла, можно считать просветлением. Наконец, машина остановилась, заскрипели ворота, и мы въехали во двор. Мои попутчики полезли из машины, а я осталась на всякий случай сидеть, вдруг обо мне забудут.
– Чего застыла? – послышался голос все того же главного. – Или хочешь, чтобы тебя на руках вынесли?
– Нет-нет, я с удовольствием разомну ноги, – я пулей выскочила из машины и даже сделала что-то, похожее на массаж стопы.
Меня кто-то взял за локоть и потащил внутрь, совершенно не утруждая сообщать о возникающих препятствиях, таких, как порог либо ступеньки. Я чертыхалась, чуть не падая, а негодник все тащил. По ощущениям, мы спустились в подвал. Заскрипела дверь, после чего меня невежливо толкнули вперед. Я налетела на стул и упала, чуть не свернув себе шею.
Пол был бетонный, так что я еще и коленкой ударилась. Возмущение мое достигло апогея, но когда я сдернула повязку, то поняла, что вылиться ему будет не на кого: находилась я в средних размеров прохладной бетонной коробке, под потолком которой было маленькое окошко, забранное решеткой. Даже если бы я смогла до него добраться и вырвать решетку, все равно не сумела бы вылезти наружу. Дверь оказалась железной и неподдающейся открыванию.
В общем, с каждым новым похищением становилось все веселее и веселее. Хотя два похищения в один день – это, на мой взгляд, перебор, или у бандитов нормативы есть? Вот делай, что хочешь, но чтобы пять похищений в месяц было, вот и хватают всех подряд. Телефон у меня предусмотрительно изъяли, и теперь ничего не оставалось, как сесть на старый грязный стул в ожидании неизбежности судьбы. Она долго тянуть не стала, минут через десять замок заскрежетал, отворилась дверь, и я увидела того самого молодчика, что схватил меня на улице и запихнул в машину.
– Пошли, – он схватил меня за локоть и потащил наверх. Родные объятья запоминаешь навсегда, потому я тут же просекла, что именно он так неучтиво вел меня в подвал. Изловчившись, я споткнулась и полетела на него, не жалея сил. Он рухнул на ступеньки коленями и матерно выругался, я же в ужасе прижала руки к груди:
– Как вы себя чувствуете? Не пострадали?
Он зыркнул на меня взглядом, недостойным настоящего мужчины, но промолчал, что в какой-то мере делает ему честь. Мы поднялись на первый этаж и он, прихрамывая, провел меня в гостиную. Здесь находились еще два моих новых знакомца: тот, что сидел справа от меня в машине и тот, что с пистолетом. А вот кто главный в этой компании я поняла сразу: на диване сидел невысокий сухопарый мужчина лет пятидесяти пяти, с небольшой залысиной и в очках.
Выглядел он вроде безмятежно, что-то из категории стремящихся к дзену, но между тем только дураку пришло бы в голову с ним задираться. Он учтиво показал мне на кресло напротив себя, и я опустилась в него со всей возможной грацией. Что-то я последнее время только и занимаюсь, что рассиживаю в креслах со всякими бандитами. Мужчина, тем временем оглядев меня, сразу перешел к делу:
– Мне нужен Игрок.
Снова-здорово, старая песня. Всем он нужен, но почему-то вместо него огребаю я.
– Вы немного опоздали, – заявила я со всем возможным смирением, – дело в том, что мы виделись буквально пару часов назад, но после этого он уехал и не сказал, куда.
– Придется вернуться, – он перекинул мне мой телефон, – звони ему.
Я пожала плечами и набрала номер Тимура, он был недоступен. Тогда я попытала счастья с тем номером, с которого он мне звонил сегодня – тот же результат.
– Боюсь, есть некоторые трудности, – заметила я.
– Это твои трудности, ты их и решай. Мне нужен Игрок, у тебя есть полчаса, чтобы придумать, как с ним связаться.
– Оптимистично. Я могу кому-то звонить?
– Можешь, но вздумаешь шутить со мной, пискнуть не успеешь, как окажешься мертвой красавицей.
– Вижу, вы не юморист, – тихо пробурчала я, задумываясь.
Звонить было совершенно некому. По сути, я о Тимуре ничего не знала, кроме его паспортных данных (которые у меня теперь тоже были под большим вопросом) и двух номеров, с которых он мне звонил. Минут десять я мучительно размышляла, пока не поняла, что это дело бесперспективное, и тогда начала молиться.
Правду говорят, что в минуты угрозы жизни даже самые законченные атеисты превращаются в верующих. Может, Бог меня услышал, но минут через пять мой телефон ожил. Мужичок кинул на меня взгляд, я кивнула, тем самым давая понять, что это Тимур. Он взял мой телефон и ответил:
– Здравствуй, Игрок, – Тимура я слышать не могла, поэтому оставалось только гадать, что он отвечает, и надеяться, что что-то обеспечивающее благой исход дела, – ты ловко обвел всех вокруг пальца, но пришло время платить по счетам. Твоя девчонка у нас… Ты знаешь условия: хочешь получить ее – приезжай, ты знаешь, где я. Привезешь медальон, получишь свою красавицу, – не знаю, что сказал Тимур, но ответ, кажется, полностью устроил мужчину, по крайней мере, тот довольно улыбнулся и даже мне подмигнул.
Я, конечно, за красавицу была благодарна, но так далеко моя благодарность не распространялась, потому я кисло улыбнулась в ответ. То ли ему такая реакция не понравилась, то ли планы изначально были таковыми, но меня снова отправили в подвал. На этот раз мой провожатый вел себя прилично, и я смогла проплыть лебедью до самой двери. Правда, оказавшись по ту сторону от зла (надо же, никогда бы не подумала, что в качестве доброй стороны будет выступать подвальная комната), я сразу запаниковала.
Неизвестно, приедет ли Тимур, а если и приедет, то удастся ли ему договориться. Вряд ли в этот раз получится столь ловко обвести всех вокруг пальца – слишком уж много людей придется положить. Решив, что ждать участи в неизвестности некогда, я пододвинула стул к стене и забралась на него. Ухватилась за решетку окна и, подтянувшись, смогла лицезреть зеленую травку.
Мне вдруг подумалось, что я, может быть, в последний раз вижу траву, и тут же накатила волна меланхолии и любви к этому жестокому и прекрасному миру, которому до нас, жалких людишек, совершенно нет дела. Пока я прощалась со всем вокруг, дверь снова открылась, и мой конвоир жестом пригласил меня выйти. По всему выходило, что очень скоро все решится, а я в своем прощании не успела охватить даже четверти.
"Выживу, уеду на Кубу", – подумала я, выходя из комнаты.
Паренек на этот раз занял позицию позади меня и держался на почтительном расстоянии, видимо, коленки от прошлого удара все еще ныли. Но мне его было ни капельки не жаль, потому что его печали не шли ни в какое сравнение с моими. В гостиной было несколько здоровяков бандитского вида, это навело на мысли, что к приезду Тимура тут готовы, более того, ждут его с нетерпением. Меня провели в коридор, а оттуда к двери. Паренек снова церемонно пригласил меня пройти, определенно, что-то изменилось у него в жизни за последний час.
Я вошла и оказалась в кабинете. Был он небольшой, внутри разместился диван, рабочий стол с ноутбуком на нем, да пара стеллажей у стены. Помимо меня в комнате было еще три здоровяка и тот самый мужичок, что заведовал всем этим серпентарием. Он стоял возле стола спиной ко мне и беседовал с кем-то, сидящим в компьютерном кресле. На мое появление обернулся и встал, а я увидела в кресле Рому Ларина. Того самого Рому, с которым Тимур искал этот несчастный медальон.
Рому, которого Тимур называл своим другом. Так вот, этот самый Рома сидел сейчас в кресле с абсолютно непроницаемым лицом и рассматривал меня, словно бы мы и не были знакомы. Я же вылупила на него глаза совершенно неприличным образом, что, само собой, незамеченным не осталось. Мужичок вздернул бровь, а Рома вдруг едва заметно мне подмигнул, чем только ухудшил положение, потому что теперь я растерялась окончательно. Так как надо было хоть что-то сделать, чтобы не усугублять положение, я слабо ойкнула и осела на пол. Мужчины уставились на меня непонимающе.
– Наверное, перепад давления, – пробормотала я, трогая лоб, – в подвале было так мало воздуха.
Я переползла на диван все под теми же недоумевающими взглядами. Хоть бы кто помог, что за мужики пошли? Вот был бы тут мой провожатый, точно бы на руках донес до дивана, уж он-то знает, что с дамами надо быть галантным. Так мы и сидели в тишине: я на диване, поглядывая все больше на Рому, ну и на мужичка для отвода глаз, они о чем-то изредка перешептывались, но в целом, стояла благотворная тишина.
Минут через десять наметилось движение, распахнулась дверь в кабинет, и мы все смогли лицезреть на пороге Тимура. За ним неотступно следовало три здоровяка, а он делал вид, что этого совершенно не замечает. Кинул взгляд на меня, словно оценивая, хорошо ли я сегодня выгляжу, потом посмотрел на мужика. Рому он не заметить не мог, но то ли от природы был человеком железной выдержки, то ли такой расклад вещей его вовсе не удивлял.
– Вот я здесь, – развел Тимур руками, проходя в кабинет, – что теперь?
– Друг мой, – заговорил мужичок, сделав несколько шагов вперед, но оставшись на приличном расстоянии от Тимура. Его осторожность я прекрасно понимала. – Честно говоря, я все же немного удивлен. Была мысль, что ты просто избавишься от нас всех разом. Выходит, девушка тебе все-таки дорога?
– Ты меня позвал по душам разговаривать? – поинтересовался Тимур, засунув руки в карманы и всем видом демонстрируя безмятежность.
– Можешь еще побахвалится, но теперь тебе уже не выкрутиться. Мне нужен медальон. А точнее, шифр.
Тимур усмехнулся.
– Где гарантии, что ты отпустишь девушку?
– Я свое слово держу, – пожал он плечами, – даешь мне шифр, и девушка будет свободна. О тебе того же, увы, сказать не могу.
– То есть из гарантий у тебя только честное слово?
Мужичок даже покраснел от злости.
– Ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Давай шифр.
Тимур снова кинул на меня взгляд, после чего произнес десять цифр, которые Рома под его диктовку или записывал в ноутбук, или куда-то вводил. Скорее всего, второе, потому что когда Тимур замолк, Рома что-то нажал, они вместе с мужичком посмотрели на экран и нахмурились.
– Не подходит, – поднял Рома глаза на Тимура, и мне показалось, что на мгновенье в них скользнуло удивление. Я же подергала мочку уха, водя по сторонам глазами. Вот это поворот.
– Ты уверен, что все правильно сделал? – нахмурился мужичок.
– Вполне.
– А последовательность?
– Вы же наблюдали за мной, я ввел все точно под диктовку.
Теперь они оба посмотрели на Тимура, он же задумчиво кинул взгляд на меня, потом в верхний правый угол, потом в левый, и потом уже перевел взгляд на них.
– Что ж, – сказал спокойно, – в таком случае, больше ничем помочь не могу.
Теперь Рома даже не пытался скрыть своего удивления, к тому же в его взгляде, где-то глубоко, я приметила нотки надвигающегося отчаянья. Мужичок же только разозлился.
– Пошутить решил? – гневно сказал он, приближаясь к Тимуру и ударяя кулаком под дых. Тот сложился пополам, краснея и кашляя, я сразу же вскочила с дивана и заголосила, что есть мочи:
– Не трогайте его, я знаю правильный шифр.
Далее последовала немая сцена, которой бы позавидовал сам Гоголь: я нервно сжимаю кулаки, здоровяки смотрят на меня широко открытыми глазами, Рома исподлобья с большим недоверием, мужичок подозрительно, а Тимур пока никак не смотрит, просто глотает воздух.
– Ты знаешь шифр? – поинтересовался мужичок, подходя ко мне, Тимур разогнулся и кинул в мою сторону насмешливый взгляд. Именно насмешливый, и ничуть не удивленный. Что-то не нравится мне все происходящее.
– Не совсем, – все-таки поправилась я, складывая руки перед собой, словно в молитве, – дело в том, что те цифры, которые Тимур получил вместе с медальоном, не совсем соответствуют истине. Я не знаю, в какой последовательности их надо вводить, и может, там есть еще какая-то кодировка, но… – я прошла к письменному столу и замерла возле Ромы. Взяв ручку и листок, нарисовала круг и ряд цифр по ободку. – Вот как на самом деле выглядел медальон.
