Юлия Кубикова
Касты
Глава 11. План в действии
В лаборатории стояла абсолютная тишина. Кэт слышала свое прерывистое дыхание. Итак, сегодня настал день, которого они так долго ждали. День, который еще недавно казался даже самой Кэт наивной глупой фантазией. «Мы запустим вирус в их сеть. Невозможно!» – постоянно вертелось у неё в голове. Столько времени она думала, что всё это нереально, и вот сейчас, в этот самый момент, должно произойти действие, которое может изменить историю или… не повлияет ровным счетом ни на что. Или же… погубит их всех.
– Стойте, стойте, стойте, – произнесла Кэт и выдохнула. – Я хочу, чтобы мы еще раз всё обдумали, потому что после запуска назад пути не будет. Мы все должны понимать, что это рискованно и может испортить жизнь не только нам, но и нашим близким.
Парни возмущенно застонали, выражая свое недовольство её желанием десять раз перестраховаться.
– Кэт, заканчивай, – недовольно протянул Ллойд. – Мы обсуждали всё это уже миллион раз. Сколько можно!
– Да, Кэт! – вторили Ллойду его друзья-программисты.
Джон сосредоточенно молчал.
– Ладно, – Кэт легонько махнула рукой. – Просто я нервничаю.
– Мы все нервничаем, – заявил Тони. Но, глядя на его довольную физиономию, полную предвкушения, Кэт в этом сильно сомневалась.
– Давайте начинать, – сказал Ллойд.
Джон посмотрел Кэт в глаза. Да, он понимал опасность происходящего. Но он не возразил. «Если ты думаешь, что это неправильно, скажи сейчас, Джон!» – хотелось крикнуть Кэт. На протяжении многих лет Кэт хотелось, чтобы Джон сказал ей совсем другое. Сейчас она не могла сказать, с какого момента ей стало всё равно, она помнила о своих чувствах к нему, но уже ничего не ощущала. Однако Мари он тоже ничего не сказал. Её подруга меняла парней как перчатки, и вряд ли у Джона был шанс, ведь она прямо при нём рассказывала о своих многочисленных победах. Но он мог бы попытаться и двигаться дальше. Кэт отчаянно захотелось двигаться дальше самой. Это было странное чувство, но она больше не могла оставаться в прежней жизни. Здесь было то, что ей нравилось, были люди, которых она любила, но сейчас ей было мало всего этого, как бы подло это ни звучало. Она хотела свежего ветра, риска, скорости, событий, жизни. Больше никакого топтания на месте и сомнений. Всё, хватит! Она решительно посмотрела на Ллойда.
– Предлагаю Кэт нажать кнопку запуска, раз это её идея, – сказал он.
Кэт улыбнулась, сказав: «Спасибо!», и коснулась нужной клавиши. Игра началась.
* * *
Придя домой, Кэт чувствовала себя нашкодившим ребенком, который еще не уверен, знают ли родители о его проделке. Телевизор был выключен. Элли мыла посуду.
– Где ты была? – спросила она, ставя тарелки на полку.
– Гуляла, – ответила Кэт. Она пока не посвящала Элли во все нюансы и часто скрывала, где проводит время и чем занимается. Даже с Джоном они встречались у лаборатории, он не заходил за ней.
Сестра видела, что Кэт увлечена каким-то проектом, в суть которого её толком не посвятили.
– Кэт, что происходит? Чем ты занимаешься? Почему ничего не говоришь мне? – Элли напряженно взглянула на Кэт.
– Я всё тебе расскажу, но чуть позже. Пока неизвестно, сработает ли вообще наш план.
– Какой план? Что за проект, о котором ты мне толком ничего не говоришь?
– Кстати, ты не включала телевизор, там ничего интересного не говорили?
Кэт схватила пульт и стала переключать каналы. Нет, программа осталась прежней. Никаких шокирующих новостей. Либо не сработало так быстро, либо низшую касту не спешат ставить в известность.
Они с ребятами решили не выдвигать никаких условий, пока высшая каста не насладится в полной мере последствиями их кибератаки. Пусть сначала гадают, в чём дело, а потом Ллойд с ребятами запустит вторую волну с обращением к правящей элите.
Кэт выключила телевизор и посмотрела на недовольную Элли.
– У тебя роман с Джоном? – спросила она.
У Кэт от удивления поднялись брови.
– Роман с Джоном? – девушка усмехнулась. – Ты в своем уме, Элли? Он мне давно уже не нравится. А ко мне он всегда относился как к другу. Ладно, я тебе всё расскажу, чтобы больше не было диких гипотез, где я пропадаю. Только никому не говори, всё это очень опасно.
Когда Кэт закончила свой рассказ, Элли выглядела удрученной. Ей не хотелось ничего менять в их создавшемся недавно укладе. Плюс она полагала, что эта затея ни к чему хорошему не приведет. Кэт пожалела, что всё ей рассказала. Реакция сестры оказалась хуже, чем девушка могла подумать. Её приятное перевозбуждение от реализации их невероятной идеи моментально улетучилось. Снова вернулись беспокойство, тоска, неуверенность, страх. А она так отчаянно гнала их. Так пыталась почувствовать что-то живое и более приятное. И столько много сделала вместе с ребятами для осуществления задуманного. Столько нервов, столько сил. Но Элли видела ситуацию в совершенно ином свете.
– Кэт, послушай, – начала Элли. – Ты выдумала себе какой-то план, ты решила изменить жизнь, но ты никак не можешь признать, что это всё полный бред! Ты придумываешь невесть что, ставишь всех нас под угрозу, бросила работу, занимаешься полной ерундой. Я понимаю, у тебя стресс, тебе тяжело, и у меня такое было. Ты отдохни, а я постараюсь нас обеспечить. Но тебе нужно возвращаться к обычной жизни, пора. А потом и на работу. Ты же сильная девочка, умная, ты знаешь, как нужно выживать, нельзя давать слабину. Кэт! Посмотри на меня!
– Зачем? Зачем ты живешь, Элли? – спросила Кэт, уткнувшись невидящим взглядом в стену.
– Что за вопросы? Если я буду их задавать, то закончу не лучшим образом, и ты это знаешь.
– Тогда почему ты отговариваешь меня? Почему?!
– Да потому, что это нереально! Потому, что я очень боюсь. Я не могу объяснить. Да, мне не хочется умирать и не хочется так жить, но что делать? То, что ты предлагаешь, ты сама-то в это веришь? Ты уверена, что справишься? Как с этим можно справиться в принципе?
– Больше я не знаю, что делать, но я чувствую, что это правильно. Время пришло. Нужно попробовать изменить свою жизнь. Я не живу. Я соревнуюсь как бы мне быстрее сдохнуть в этой гонке прислуживания другим.
Ты критикуешь, а мне нужна поддержка. Ты боишься? А что чувствую я? Знаешь, как страшно мне? Я не чувствую опоры, уверенности в завтрашнем дне, но когда мы её чувствовали? И в один прекрасный момент ты понимаешь, что это просто страх, что эта неуверенность и безысходность были с нами всегда, и становится нестрашно. Нужно просто начать действовать, не я выбрала свой путь, он выбрал меня, и мне это по душе. А может и наоборот, сейчас уже не поймешь, но как бы там ни было, я не сверну. Все ставки сделаны, мы в игре. Я в игре, если тебе так будет спокойнее. Хочешь, уходи Элли, пока не поздно.
– Куда уходить? Куда можно отсюда уйти? Сбежать? Мы словно в оковах!
– Мы всегда были в оковах, с рождения.
– Такова жизнь. И мы должны вынести.
– Ты серьезно? Никто не спрашивает нас, чего мы хотим. Все говорят нам лишь то, что мы должны. Мы должны быть правильными, мы должны работать, мы должны учиться, мы должны соблюдать правила. Мы должны жить, как нам указывают. А, может быть, я хочу другого? Хочу свободы, хочу быть здоровой и счастливой, хочу делать то, что я хочу. Хочу путешествовать, хочу видеть мир, хочу высыпаться, хочу просыпаться не от будильника, а сама по себе, хочу наслаждаться жизнью, хочу видеть, как восходит солнце и как оно заходит. Как небо превращается из бледно-голубого в темно-синее и как затем становится черным. Как звезды появляются на небе и как луна сияет. Вместо этого я вижу графики и таблицы на мониторе компьютера и постоянно сменяющийся конвейер завода, цифры в бухгалтерских отчетах, и мне хочется выть и вопить от того, как быстро, глупо, безысходно, безыскусно проходит моя жизнь. И меж тем я ничего не меняю и ничего не могу изменить и не знаю, как. И с каждым днем, мне кажется, сквозь пальцы утекает не только время, но и счастье, любовь, всё прекрасное, что было бы возможно в нашей жизни. Остается лишь серость, суета и пыль.
– А теперь что? Жизнь засияет новыми красками? Если ваши эксперименты вскроются, нам всем конец.
– Только не переживай раньше времени, – сказала Кэт сестре, почувствовав пустоту и усталость. – Мы всё предусмотрели. Пойдем, пора спать.
Но когда Кэт уходила с кухни, Элли так и осталась сидеть с зажатым в руке мокрым посудным полотенцем.
Глава 12. Приманка
Заседание совета высшей касты было в самом разгаре. Генерал бушевал, предлагая всё новые и изощренные способы расплаты. Совет молчал, изредка кто-либо из его участников кивал в знак согласия или хмыкал в знак сомнения. Марк Дейли, сын Джованни Дейли, откровенно скучал. И только сам Джованни, сосредоточенно смотрел перед собой. Самый влиятельный человек в современном мире. Или один из самых влиятельных. Любой из совета с радостью бы занял его место. Марк не внушал ему доверия. Как и генерал. Все эти люди за столом ему наскучили. Надо признать, он получал некое удовольствие от выходки этих голодранцев из низшей касты. Хоть какое-то движение в их застоявшемся мирке. Он хотел бы знать, кто за всем этим стоит. Просто посмотреть в лицо глупым смельчакам. Было бы интересно. Репрессии, предлагаемые генералом, только еще больше распылят обедневший народ. А Джованни хотелось спокойной старости. Есть тысяча способов добиться своего без применения силы, используя хитрость и подлость. Он это знал, он давно пришел к власти. Эти марионетки будут плясать под его дудку, как крысы из сказки. И неважно, где обитают эти крысы – в роскошных апартаментах или развалившихся лачугах. Джованни Дейли небрежно поднял руку, и все умолкли. Генерал среагировал не сразу, стараясь выбросить из головы всю скопившуюся там информацию, чтобы чего-нибудь не забыть.
– Тихо, – мрачно произнес Джованни. – Мы не будем устраивать казни и запугивать народ. Поступим умнее.
* * *
Ситуация прояснилась спустя несколько дней. Информация об кибератаке обрушилась внезапно. Трансляция шла по всем каналам. С утра понедельника по всем каналам прозвучало объявление. Правитель Джованни Дейли выступил с заявлением, где красочно расписал информационно-террористическую атаку на высшую касту. Кэт слышала лишь обрывки фраз: «посягательство на власть», «будут предприняты меры» «виновники бедствия» …
Сначала паника заглушила все звуки, где остался лишь всеобъемлющий вакуум, затем появился нарастающий шум. По мере того как слова становились чётче, до Кэт стал доходить смысл. Высшая каста сделала ход конём, перевернув ситуацию таким образом, что в созданной для высшей касты неразберихе прежде всего пострадает низшая каста. Информационный сбой повлечет за собой экономический кризис, который сильнее всего ударит по беднякам. Кэт похолодела от ужаса, теперь на неизвестных бунтарей ополчатся все. Теперь на них начнется охота. Будет чудом, если никто не узнает, кто за этим стоит. Но Кэт давно не верила в чудеса. Они не просто открыли ящик Пандоры, они выкопали себе могилы.
* * *
Кэт заметалась по комнате. В голове вертелся только один вопрос: «Что делать? Что же делать???». Затем рой мыслей снова ворвался к ней. Будь она на работе, Кэт узнала бы это только вечером. Ей внезапно захотелось на работу. Захотелось вернуть её убогую предсказуемую жизнь. Но вернуть уже нельзя. Или можно? «Есть такая возможность!» – с энтузиазмом заключила девушка. Потом она решила идти к ребятам, затем бежать к Джону. Через пять минут Кэт пришла к выводу ни с кем не видеться и затаиться. «Что делать? Что делать?» – продолжало звучать у нее в ушах. Может быть, никто и не узнает. Как их можно вычислить? Даже если они отследят устройство и место. Ну и что место? А что дальше? Можно спрятаться. А можно ли? Если их личности «всплывут», спрятаться будет невозможно. Кэт не знала, что делать, но в итоге так и не рискнула бежать к ребятам. Она занялась приготовлением пищи, но спустя полчаса обнаружила себя с картошкой в руках, так и оставшейся неочищенной.
* * *
Вечером с работы пришла Элли, по ее лицу Кэт поняла, что она уже в курсе происходящего. Кэт молча накрыла стол, они поели и разошлись. Никто не проронил ни слова. Что было им обсуждать? Кэт ошиблась, это было понятно. Элли недавно уже высказала свою позицию. Она лишь с упреком поглядывала на сестру. У Кэт не было сил оправдываться и объясняться.
* * *
Ближе к десяти вечера в окно постучали. Это был Джон. Элли впустила его. Кэт сидела на табурете в углу кухни. Она молча смотрела на Джона. Он снял ботинки и прошёл вперёд.
– Будешь чай? – предложила Элли.
– Нет, не хочу, – бросил он.
– Что мы будем делать? – вопросительно взглянув на Кэт, сказал Джон.
– Пока ничего, никакой связи с нами нет. Ведь мы сразу же унесли все компьютеры и электронные устройства из убежища.
– Сегодня я видел парней. Да, они все убрали сразу после запуска вируса и всё же… Пускай устройства зачищены и уничтожены, это лишь вопрос времени. С их могуществом и деньгами, развитыми технологиями… Мы даже не представляем, куда ушла наука в высшей касте.
– И как, Джон, как они найдут нас, если нечего искать? Если только никто не будет паниковать и не выдаст сам себя. Они могут найти место, может быть, уничтоженный компьютер и это всё. Предположим, что это произошло из определенной точки на карте и что с того? Что это даёт? Лишь географический объект и более ничего. Прекрати панику, мне хватило Элли.
– Да я нервничаю, во что вы нас всех втянули, – вставила сестра Кэт.
– Прекрасно, теперь я злодейка! – разозлилась Кэт. – Что вы хотите услышать от меня? Что я ошиблась? Да, возможно это так. Но я хочу напомнить, что никого не заставляла ни в чём участвовать!
– Я думаю, нам нужно постепенно убраться отсюда, – предложил Джон.
– И куда? Прежде всего, проверять будут тех, кто побежит, – сказала Кэт.
– Да, я тоже об этом думал, но и оставаться небезопасно.
– Мари вчера уехала со своим новым парнем в верхние трущобы – заметила Элли.
По лицу Джона пробежала тень. Элли заметила это и погрустнела. Кэт про себя подумала, до чего абсурдными бывают человеческие эмоции. Только что люди переживали за свои жизни и вот, поглядите-ка, через минуту грустят пуще прежнего из-за любви. Кэт почувствовала навалившуюся на нее усталость. Она опять была виновата. Но как объяснить им, что ей жаль, но она уже ничего не может исправить. Думала ли она, что будет нечто подобное? Да, думала. Остановилась ли она на этом? Нет, не остановилась. И что теперь? Теперь она глупая, во всем виноватая, всех подставившая неудачница. И она оправдывается и защищается. Зачем ей всё это?
– Я признаю, что поступила неразумно. И я переживаю и не хочу, чтобы кто-то пострадал, поэтому нужно продумать, как вас обезопасить. Бежать сейчас рискованно. Надо составить список, кто должен скрыться, и решить, как можно это сделать.
– Хорошо хоть, что мы не стали делать видеообращение, – заявил Джон. – Иначе мы все были бы уже мертвы.
– Да, – согласилась Кэт. – В итоге мы ничего не добились и сделали только хуже.
Кэт ушла к себе, оставив Элли с Джоном наедине.
* * *
Кэт ненавидела чувствовать себя дурочкой. Знать, что ты поступила глупо, неправильно, это неприятно, но, когда это знают все твои близкие, это ужасно. Или же нет? Да, она опростоволосилась, и что теперь? Она всё время была рациональна, и что с того? Чего стоит ее жизнь? Что было ей делать дальше? Продолжать терпеть? И сколько можно так над собой издеваться? Терпеть до бесконечности, пока не сдохнешь? Жить ради выживания? Попробовать что-то большее и умереть? Погибнуть ради цели и светлого будущего? Или погибнуть просто так, по глупости?
Жить никчемно и умереть никчемно? Наверное, если бы это было возможно, Кэт вернула бы всё назад. Вернула прежнюю жизнь. В глубине души она была рада, что нельзя перемотать пленку жизни обратно. Сейчас её скорлупа треснула и она выбирается. Неправильным путем? Возможно, кто знает? Она всю жизнь смотрела, как живут другие. Она – винтик в огромном механизме. Винтик, на который всем плевать. Человек, которого все используют. Используют на работе, выжимая все соки, все силы до последнего. Используют в государстве, забирая оставшиеся крохи и ничего не давая взамен. Используют дома, использует везде, где только можно и нельзя! Друзья, которые дружили, когда было удобно, когда она была удобна. Мужчины, которым плевать да замороченной девчонки. Работодатели, платящие копейки за огромный труд и дающие своим детям на карманные расходы больше, чем её зарплата за месяц.
Она никому ничего не должна! Правильно она поступила или неправильно? В кои-то веки она должна себе, себе и только. Милая, удобная девочка. Девочка, которая всё должна успеть и не должна ошибиться. Должна поступить правильно. Довольно! Где-то на периферии сознания Кэт еще бродили отдельные мысли, что она неправа. Возможные варианты, как можно исправить ситуацию. Сомнения в собственном рассудке, но Кэт гнала их прочь. Она отправилась спать, но сердце колотилось как бешеное, и девушка ещё долго лежала с открытыми глазами.
* * *
С каждым днем продуманная пропаганда высшей касты набирала обороты. Травля участников инцидента была всеобъемлющей. Но так как объект этой травли был неизвестен, то Кэт оставалась относительно спокойной.
Ллойд с парнями тайно встретился с Кэт, передал ей коды дезактивации для различных систем управления, общий код для уничтожения вируса и код полностью отключающий системы высшей касты. В случае, если такое понадобиться, теперь Кэт обладала информационным оружием для борьбы с элитой, но она надеялась, что оно ей не понадобится. Что кто-то умный в высшей касте найдёт, как ликвидировать вирус, всё восстановит и инцидент забудется.
Для всех остальных они с Ллойдом условились, что Ллойд передал Кэт короткое послание, шепнув его при встрече на улице: «Всё норм. Мы ушли». Кэт думала, не слишком ли их уход выглядит подозрительно, но, размышляя о ситуации, пришла к выводу, что исчезнуть ребятам было правильно, так как в их округе больше не было людей, так хорошо разбирающихся в технике и интернет технологиях.
Как только место будет найдено, подозрение сразу же падет на ребят. «Чем они все думали?» – не раз вставал в голове Кэт вопрос, но теперь было уже поздно. Элли не хотела уходить из-за бабушки, но Джон нашел этой проблеме решение. Элли с Джоном объявили себя парой, сообщили о помолвке и под предлогом присмотра за старушкой, забрав бабушку, сбежали в глухие места, так называли старые заброшенные деревни. Куда именно – никто не знал. Кэт сама попросила их не говорить, чтобы, если её поймают, не сдать под пытками эту информацию. Высшая каста не везде имела тотальный контроль, заброшенность некоторых территорий сыграла на руку ребятам: как Джону с Элли, так и Ллойду с друзьями. И, в свою очередь, это же сыграло против высшей касты.
Дядя был рад избавиться от лишнего рта, и спокойно отпустил бабушку с Джоном и Элли. Перед тем, как уйти, Элли позвала Кэт в последний раз сходить к реке, на их место у камней.
– В последнее время наши отношения стали другие, до этого мы никогда даже не спорили по-настоящему, а тут вся эта ситуация выбила нас из колеи, но я не хочу уходить вот так.
Элли посмотрела на Кэт и покрутила в руках прядку волос.
До этого у них с Кэт уже состоялся не слишком содержательный диалог, когда Элли сообщила, что они с Джоном уходят. Кэт припомнила этот эпизод и поморщилось. Она тоже не хотела, чтобы они так прощались. Хотя прощаться в любом случае грустно, за исключением моментов, когда ты не оставляешь в прошлом что-то неприятное. В последний раз их разговор выглядел сухо:
– Кэт, я должна тебе сказать, что нам с Джоном нужно уехать, ты знаешь, здесь стало небезопасно.
– Правда? А раньше здесь было безопасно? – монотонно спросила Кэт.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Да, понимаю.
– Ты поступила немного неразумно, как теперь ты выпутаешься из этой каши, которую с таким упорством и усердием заварила?
В ответ молчание.
– Ну, я пойду.
– Иди.
– Ты не обижаешься на нас?
– Нет.
– Хорошо. Тогда пока, Кэт.
– Пока.
И вот Элли решила это исправить. Кэт всё ещё чувствовала себя немного брошенной, виноватой и обиженной одновременно, но в то же время она не хотела прощаться с сестрой в расстроенных чувствах. Поэтому Кэт посмотрела на Элли и сказала:
– Я тоже не хочу, чтобы ты уходила так.
– Знаешь, я сердилась на твои действия, но ты была права, нельзя больше так жить, существовать, как рабы, как обслуживающий персонал на вечной работе. Да, я не верю, что хоть что-то получится, но всегда есть шанс.
– Да нет никаких шансов, Элли, ты была права, надо было дожить эту жизнь спокойно.
– Дожить жизнь? Ты же несерьезно? А что, если она одна? И даже если не так, нельзя дожить жизнь, её нужно прожить!
– Как, Элли?! Ты сама всё знаешь и понимаешь.
– Я была неправа, обвинив тебя, просто я очень испугалась. Но я должна сказать тебе, что видела, как ты теряешь себя, существуя в нашем безобразном мире. Знаешь, Кэт, самое дикое – это смотреть, как у человека исчезает Божий свет. Я всегда считала, что в людях есть некий луч, энергия, не в смысле душа, а, скажем так, сердце нашей души. И не в смысле жизнь и смерть, нет. Существует что-то, что заставляет нас мечтать, сопереживать, любить и ждать чуда. Но обстоятельства или ужасные люди заставляют забыть о прекрасном, и у человека из глаз, из души, из сердца уходит эта частичка Божьего света. И у тебя, Кэт, он исчезает. Ничего нет. Глаза потускнели.
А я помню, какая ты была. Как ты светилась, когда говорила о том, что тебя трогает. О чуде. Ты невероятный человек, Кэт, но твоя душа умирает. Здесь, в этой тьме, свету не дают шанса. Даже если ты источник этого света. Тьмы очень много.
– Да, тьма повсюду, и я тону в ней.
– Так плыви навстречу чему-то новому и чистому, сияющему и зовущему тебя.
– Зовущему на погибель?
– Может, и нет, ты не узнаешь, если не проверишь.
– Элли, я чувствую только усталость и пустоту.
– Мне жаль, я долгое время чувствовала то же самое.
– А теперь нет?
– Теперь нет, – Элли улыбнулась. – Теперь мы с Джоном вместе.
– Вы с Джоном? Серьезно? Как?
– Когда мы остались вдвоем и обсуждали, как быть дальше, то решили уйти вместе. И мы разговаривали, разговаривали и внезапно Джон поцеловал меня, он сказал, что его влюбленность в Мари в прошлом, хотя разговоры о ней ещё не даются ему спокойно, но былых чувств уже нет, и он признался, что я ему нравлюсь.
– Это здорово! Я рада за вас.
– Спасибо. Я, если честно, не ожидала, что нравлюсь Джону.
Кэт улыбнулась, теперь она могла быть спокойна за Элли и Джона, вместе они будут счастливее. Она вспомнила, как Джон нравился ей, хорошо, что сейчас это в прошлом.
– Вы отличная пара, так и должно было быть.
– Кэт, я так буду скучать, надеюсь, всё образуется, и мы ещё увидимся.
– Я тоже на это надеюсь, – сказала Кэт без особой уверенности.
Они обнялись, и Кэт стало очень грустно: скоро она останется совсем одна.
Уже отойдя на несколько шагов, Элли обернулась и серьезно посмотрела на сестру.
– Кэт! Кто сможет, если не ты?
* * *
Элли уходя, оставила Кэт немного денег. Теперь девушке снова нужно было искать работу. Кэт решила никуда не бежать. Она не была связана с информационными технологиями, на неё было не выйти. Когда все её близкие оказались в относительной безопасности, девушка немного успокоилась. Кэт подумала и взялась за поиск работы. Однако спустя неделю она ощутила влияние кризиса. Вакансии практически исчезли, зарплата упала до пределов полуголодного выживания. Падение рынка труда было лишь одной гранью кризисной ситуации. Шли постоянные трансляции, где сообщалось, что из-за неправомерных действий глупцов из низшей касты страдают как жители высшей касты, так и жители низшей касты. Масштаб проблемы раздули до невозможных пределов. Ввели комендантский час. Иногда люди заканчивали работу в десять вечера, а все переставало функционировать с девяти. Стали раньше отпускать с работы, что послужило причиной для еще большего сокращения зарплаты. Напряжение росло, начались бунты. К концу третьей недели Кэт научилась воровать еду из магазина, к концу четвертой она увидела, как полицейские схватили мужчину рядом с ней и забрали в тюрьму. Спустя два месяца из магазина было невозможно что-то украсть, контроль сталь тотальным, к тому же поставки продуктов сократились, полки супермаркетов практически опустели.
И вот настал день, когда Джованни Дейли обратился к народу с обращением. Стоя с серьезно-благородным лицом, он вещал:
«Дорогие жители высшей и низшей касты. Я обращаюсь к вам с надеждой на благоразумие бунтарей или хотя бы их главаря. Мы проявим сострадание, но нам нужен код дезактивации вируса. И нам всем нужно знать бунтарей в лицо. Только явка с повинной покажет, что люди раскаялись, и мы вместе сможем восстановить экономическое равновесие нашего мира. Я призываю главу бунтарей сдать свои позиции, сообщить код дезактивации, сделав это лично».
Лично – значит для всех вокруг объявить себе мишенью. Чем всё это обернётся? Её, Кэт, убьют, порядок восстановят, режим ужесточат. Для неё всё закончится.