Юлия Клыкова
Телепатия для Котикова
Столовая пустовала. Официально обед должен был начаться только через полчаса, и конторские служащие ещё не спустились. Купив кофе, гречневую кашу с гуляшом и булочку с корицей, Наум устроился напротив Ватрушкина. Несколько минут они молча поглощали пищу, но, опустошив тарелку и взяв компот, помощник принялся задавать вопросы.
– Как вёл себя подопытный? Что транслировал на экран? Что за «отменяющее сообщение» ты отправил?
Всё это сильно смахивало на допрос, и Наум отвечал сквозь зубы, не пытаясь скрыть неприязнь.
– Просто все эти бродяжки примитивные, – резюмировал Ватрушкин, не замечая досады собеседника. – А чего ты хочешь? Их взяли с улицы. Потому-то все их мысли о том, как выжить и получить немного удовольствия. Естественно, желания их просты: секс, еда, осторожность. Другого они не понимают. Это нормально. У людей то же самое. Пообщайся с отщепенцами и поймёшь, что чаще всего они не блещут интеллектом. Так и кошки. Лишь те, что с детства контактируют с человеком, умеют сложно мыслить. Хочешь, расскажу забавный случай? Реальный?
Наум равнодушно махнул рукой. Что-что, а странных историй о животных он знал много.
– Не помню, говорил или нет, но у меня есть кот. И пёс, – начал Ватрушкин. – Живу я на территории института, в военном городке. Квартира расположена на первом этаже, и мой Апач, кот, находится на самовыгуле. Я оставляю для него форточку открытой. Он очень дружен с Роджером и всегда пристраивается рядышком, когда мы гуляем. Как-то вернулся я домой в паршивом настроении – лишили премии. Мои встречают у порога. Смотрят внимательно. Я и пошутил. «Прости, – говорю. – Роджер. Придётся мне тебя съесть. Денег теперь будет меньше, прокормить вас не смогу. Апач-то себе хоть мышей наловит. А тебя я не потяну». Сказал и ушёл спать. Утром просыпаюсь, переворачиваюсь на другой бок… А на подушке мышь. Дохлая. Беру её за хвост, иду на кухню. Смотрю – в миске у Роджера ещё одна. Апач о ногу трётся, в глаза заглядывает. Как будто говорит: «Не бойся, хозяин. Я не только себя, и вас обоих прокормлю. Не ешь Роджера». Представляешь, как я обалдел?
Наум хмыкнул. Да, занятная история.
– А теперь подумай, – снова заговорил собеседник. – Можно ли наладить подобное понимание с котом, который привык считать человека врагом? И думает лишь о том, как выжить? Взрослые люди почти не переучиваются, что говорить о животных!
– Ну и что ты предлагаешь? Своего Апача?
– Да вот ещё! – фыркнул Ватрушкин, складывая пальцы в кукиш. – Держи карман шире!
– Тогда… наворуем домашних котов? Раз они лучше? Наши-то, судя по документам, привезены из Китая. Бродяжки, наверное. Можно попросить Королькова, пусть покупает домашних животных в странах, где нет запрета на подобные эксперименты.
– Корольков не согласится. Ему за такое могут по шапке дать.
– И что делать?
– А я откуда знаю? Я просто объяснил, почему твои эксперименты обречены на провал. А решение ищи сам, ты ведь у нас руководитель.
Наум едва не задохнулся от возмущения, но, опасаясь выглядеть смешным, ничего не ответил. Лишь с тихим шипением выпустил воздух сквозь зубы и жадно вцепился в надкусанную булку. Столовая постепенно наполнялась народом, и мимо столика ходили симпатичные бухгалтерши, кадровички и другие сотрудники. Не желая дольше находиться с Ватрушкиным, он встал, собрал грязные тарелки, взял поднос и хотел отнести посуду, но натолкнулся взглядом на улыбающуюся ему девушку и запнулся. Увидев, что её заметили, та заулыбалась шире и шагнула навстречу. Наум обернулся, уверенный, что кокетство адресовано Ватрушкину, но того за спиной не оказалось.
– Наум! – между тем прощебетала красотка. – Как здорово, что я тебя встретила!
Хм! Стараясь не пялиться на выглядывающие из-под расстёгнутой блузки упругие груди, он сконцентрировался на глазах. Глаза тоже были хороши – ярко-синие, с золотистым ореолом вокруг зрачка и веером густых ресниц. Напомнив себе, что женщины никогда не проявляют к нему интереса просто так и, значит, от него чего-то хотят, он хмуро смотрел в лицо собеседницы. Уже открыл рот, собираясь сослаться на занятость, но девушка почувствовала его настрой, схватила за руку и потащила за собой, к одному из свободных столиков.
– Прости, понимаю, ты ужасно занят. Но я давно хотела поговорить. Всего минуточку! Есть пара вопросов. Кстати, будешь ещё что-нибудь?
Пришлось садиться и ждать, пока просительница наполнит поднос и устроится напротив. Чтобы хоть как-то компенсировать потерянное время, он потребовал булочку с повидлом и компот, а также всучил красотке грязную посуду и заставил отнести на мойку.
Вскоре он узнал, что девушку зовут Ольга Зодченко, и работает та в бухгалтерии. Собеседница назвала себя, манерно обидевшись на его забывчивость. Наум пресёк попытку флирта, сообщив, что рассчитывает на конструктивный разговор. Ему продемонстрировали неудовольствие и будто невзначай застегнули блузку под самый воротничок. Зато стрельба глазами прекратилась, и беседа сдвинулась с мёртвой точки.
Зодченко рассказала, что у неё есть кот, который ведёт себя очень странно, можно сказать, неадекватно, и она хотела бы проконсультироваться на его счёт у Василевской. Вот только расценки у неё баснословные. Может быть, Наум подсунет зоопсихологине её кота вместо одного из бродячих? Чтобы та осмотрела Пифагора в рамках проекта?
Последние фразы девушка произнесла, понизив тон и наклонившись ближе к Науму. От такой святой простоты он закаменел лицом и дёрганными движениями принялся рвать булку на мельчайшие кусочки. Но разозлила его не просьба, а факт, что сведения об эксперименте просочились в контору. А ведь все они давали подписку о неразглашении! И кто же виноват в утечке?
– Прости, что перебиваю, – процедил Наум, с трудом выдерживая вежливый тон. – Откуда ты знаешь о проекте?
– Да все знают, – опасливо глянув по сторонам, фыркнула Ольга. – Бухгалтерия оформляла документы на закупку кошек в Китае. И Василевская зачастила в институт. В вашу лабораторию. Сложить два плюс два несложно.
Наум облегчённо перевёл дыхание. Получается, она ничего не знает. Эту Ольгу ему явно послали небеса. Если Ватрушкин прав насчёт домашних котов, Пифагор – решение его проблемы.
– Ну, что скажешь? – с надеждой поинтересовалась девушка. – Могу я на тебя рассчитывать?
– Надо подумать, – он нахмурился. – Зависит от того, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что кот неадекватный.
Остаток дня Наум провёл в лаборатории. Сначала он хотел сходить в мини-зоопарк и выбрать другого кота, но решил дождаться Пифагора. Поэтому после обеда принялся систематизировать данные. К концу рабочей смены нагрянула Василевская. Как всегда вплыла в помещение без стука и процокала к столу, с застывшим выражением лица. Села, не дожидаясь приглашения, поставила сумку на его документы и поприветствовала ледяным тоном:
– Ну здравствуй, Наум Генрихович. Слышала, скучаешь по мне?
– И вам не хворать, – оскалился в широченной улыбке Наум. И тут же нахамил: – Безбожно врут.
– Ой ли? А что же за новости я получаю? Нет-нет, ты наверняка просто стесняешься признать свою склонность ко мне. Тоскуешь ночами, да застенчивость мешает открыться. Иначе как ещё понять происходящее?
Наум скривился. Он не был силён в словесных выкрутасах – мгновенно раздражался и отвечал слишком зло, чтобы претендовать на остроумие, как Василевская. За эту-то царственную язвительность он её и не выносил, чувствуя себя рядом с нею щенком, напрудившим лужу на дорогой хозяйский ковёр.
