Юлия Гетта
Плохая компания
16
Из спальни Ефим появился уже одетый, в изрядно помятых джинсах и футболке, и с не менее помятым лицом. Саша кивком головы позвал его идти за собой.
– Пойдем, на улицу выйдем.
– Сейчас, только сушняк прихвачу, – просипел Степа, и скрылся в коридоре, ведущем в кухню, откуда доносились пьяные голоса их друзей.
Карим не стал его дожидаться, обулся и вышел на воздух, присел на лавку недалеко от подъезда и стал ждать.
Степа вышел спустя несколько минут, с уже наполовину опустошенной бутылкой минералки.
– Будешь? – протянул он ее Саше.
– Не, – мотнул головой тот. – Лучше сигу дай.
– Чего? – удивленно уставился на него друг.
– Сигарету, говорю, дай, – хмуро посмотрел на него Карим.
– Да я понял. А с х. я ли?
– Щас узнаешь с х..я.
Степа достал из заднего кармана джинсов потрепанную пачку «Парламента» и вместе с зажигалкой протянул Саше. Парень вынул одну сигарету, сунул в зубы, подкурил, затянулся и выдохнул дым.
– Что случилось, Сань? Ты же, бля, с седьмого класса ни разу не курил?
– Иваныч умер.
Степа ничего не ответил, уставившись на друга в молчаливом шоке. Потом присел рядом на лавку и тоже закурил.
– Когда? – прохрипел он, сделав две глубоких затяжки.
– Сегодня ночью. Сердце.
– Значит, денег не будет?
– От него не будет.
– Бля… – шумно выдохнул друг, уткнувшись лицом в ладони, и с силой растирая глаза. – Это плохо. Это очень плохо. Что же делать-то теперь…
– Я думаю, надо разговаривать с Шумиловым, отдавать ему половину суммы и просить отсрочку на вторую половину.
– Он больше не даст отсрочку.
– Откуда ты знаешь? Может, даст. Пусть с процентами…
– Я знаю! – зло гаркнул Степа, перебив друга на полуслове.
Карим раздраженно выдохнул и отвернулся в сторону, делая очередную глубокую затяжку. Какое-то время они помолчали, каждый наедине со своей сигаретой.
– Прости, бро, – тихо произнес Степа после паузы. – Это все нервы.
– Да все нормально, – безучастно отозвался Карим. Он все это время напряженно думал о том, что еще можно сделать.
– Надо Гарынову звонить. У меня больше нет вариантов, – отрывисто произнес Ефим.
– Нет, Степа, – Саша повернулся к другу, и пристально посмотрел ему в глаза. – Это тоже не вариант.
– Это лучше, чем сдохнуть.
– Лучше сдохнуть, чем сесть на десять лет.
– Тебе легко говорить, не тебя же убивать будут! – резким тоном возразил Ефим.
– Мне нелегко говорить, Степа!
Парни снова какое-то время помолчали, отвернувшись друг от друга.
– Ну а что ты предлагаешь? – первым нарушил тишину Ефим.
– Я предлагаю пойти к твоей матушке, рассказать все и попросить её взять кредит. А ты устроишься на работу и будешь его выплачивать. Половину суммы я внесу, как и обещал.
– Да не дадут ей никакой кредит, у нее зарплата официальная маленькая, а хату закладывать она не станет!
– Давай поговорим с ней. Что-нибудь придумаем.
– Я сам буду решать свои проблемы, не втягивай в это мою мать, – сквозь зубы процедил парень.
– Ты думаешь, ей будет лучше, если её единственного сына посадят? Ты хоть понимаешь вообще, какие могут быть последствия?
– Да она меня к ментам сразу потащит, Карим! Ты че сам не понимаешь, что это труба?!
– Не потащит. Я сам с ней поговорю и все объясню. Она поймет.
– Не надо, – тяжело вздохнул Степа, снова растирая ладонями и без того красные глаза. – Может, ты и прав, может, и стоит попробовать. Только я сам буду говорить, ладно?
– Я понимаю, бро, западло заставлять мать разгребать твои косяки, но в такой ситуации нужно из двух зол выбирать меньшее.
– Ага, – отрешенно кивнул друг.
Подъездная дверь резко распахнулась, долбанув о стену, будто с той стороны ее кто с ноги пнул, и на крыльце появился Сыч. Как всегда, в отличном настроении, с лыбой до ушей, и с трезвым острым взглядом, будто и не бухал всю ночь вместе со всеми.
– Братва, а че вы здесь торчите, я не понял? Карим, ты чего не поднимаешься?
Он спрыгнул со ступенек, подошёл ближе и пожал руку парню.
– Да нам поговорить просто надо было, – отстранённо пояснил Саша.
– А че лица такие похоронные? Умер кто? – усмехнулся Серега.
– Да, Иваныч умер, – ответил Ефим.
– Херово, – безучастно резюмировал Сыч. – А кто это?
– Это мой шеф, – объяснил Карим.
– Соболезную, бро.
Серега хлопнул друга по плечу, достал пачку сигарет из кармана и подкурил.
– Че, все теперь? Накрылась твоя карьера? – спросил он, выдыхая дым и слегка прищурившись.
– Да х..й его знает… Скорее всего, да, – равнодушно пожал плечами парень. – Ничего, другую работу найду, че, проблема, что ли.
– Ну и не фиг тогда сопли распускать. Пойдём лучше, выпьем с нами?
– Да мне не до этого щас, Сыч. Головняк один сначала надо решить.
– Так пойдём, перетрем за рюмкой, и решим заодно твой головняк. Че там у тебя случилось?
Саша и Ефим грустно усмехнулись, переглянувшись.
– Вряд ли ты эту проблему за рюмкой решишь. Да и без рюмки, – подал голос Степа. – Бабла надо поднять где-то быстро и много.
Серега подошёл к ребятам ещё чуть ближе и, присев перед ними на корты, смачно затянулся сигаретой.
– Ну, вообще-то есть одна темка, – вкрадчиво произнёс он, выдыхая дым.
Парни снова переглянулись, Степа вздёрнув брови, а Карим настороженно. Он заранее знал, что Сыч ничего хорошего им не предложит, но сейчас была не та ситуация, когда лучше заткнуть ему рот, даже не выслушав.
– Излагай, – мрачно произнёс парень, попросив жестом Степу дать ему ещё одну сигарету.
– О, Карим, ни х..я се, настолько все плохо? Ты че закурил-то? – подофигел от увиденного Серега. – А кто нам лекции читал о вреде никотина?
– Ой, отъ. бись, Сыч, сейчас вообще не до твоего стеба. Рассказывай лучше, что там за тема у тебя?
Серега снова затянулся, выдохнул дым и посмотрел на Степу снизу вверх, слегка сузив глаза.
– Я тут короче с девочкой одной мутил пару недель назад. Она такая прям заряженная мажорка. При бабле всегда, айфон последней модели, и в шмотках таких мазевых вечно. А язык – вообще без костей, трещала без умолку, даже когда я пялил ее – не затыкалась. Находка для шпиона, бл. ть. И, короче, батя у неё два магазина держит с колбасными изделиями. Пару раз в неделю он сам лично наличку из них забирает, и в банк отвозит на счёт положить. Ну типа он у неё крутой, не боится никого.
Сыч прервался, сделал очередную глубокую затяжку, и принялся пускать колечки из дыма, задрав голову вверх.
– И? – нетерпеливо поторопил его Карим.
– Ну че, и, – перевёл на него насмешливый взгляд друг. – Все боятся его трогать, но если грамотно все сделать, хрен он нас потом найдёт. У меня двоюродная тетка ветеринаром в деревне работает. У неё такой ствол есть, знаешь, снотворным стреляет? Я могу достать. В ногу бахнуть из кустов, и бычара мгновенно засыпает. Тихонько сумку с баблом забрать и свинтить. Лёгкие деньги. Я Ефиму уже рассказывал, но он меня на хер послал. Ссыт, – обнажив ровный ряд белых зубов, заржал Сыч. – Но если тебе срочно и быстро бабки нужны, можно попробовать.
– Капец, – усмехнулся Карим, выбросив недокуренную сигарету, от которой его затошнило. – Сыч, ты не устаёшь меня удивлять. Ты уголовный кодекс читал вообще хоть раз, че за срок за подобную делюгу светит? А девочке этой твоей не стремно потом в глаза будет смотреть?
– Да она же не узнает ничего, – криво усмехнулся Серега. – Да и пох на неё мне, если честно.
– Охренеть… У меня по ходу друзья одни будущие уголовники.
– Или трупы, – мрачно отозвался Степа.
– Бля, пацаны, вы че? – возмутился Сыч. – Сплюньте, а? Я просто так вообще предложил, ты же сам, Карим, сказал, бабки нужны, много и срочно? А где ты их ещё много и срочно возьмёшь? Родишь, что ли? А зачем тебе бабки, кстати?
– Да неважно, забей.
– Ну ты че, бро, обиделся? – Сыч поднялся, отточенным движением забросил окурок в урну, и сел на лавку рядом с Сашей, легонько толкнув его плечом в бок. – Завязывай, я ведь просто помочь хотел.
– Да все нормально, Сыч, не кипишуй.
– Пойдёмте, бухнем, что ли? С пацанами потолкуем. Может, у кого еще какие идеи будут.
– Не, Сыч, не распространяйся об этом, – предупредительно глянул на него Ефим. – Между нами, ладно?
– Ну ладно, как скажете, – пожал плечами тот. – Ну пойдемте тогда просто бухнем?
– Я не хочу, – повертел головой Саша. – И так стремно на душе.
– Так, тем более тогда надо шары залить, – хлопнул его по плечу Сыч. – Легче станет. К тому же, шефа помянуть надо.
– Да, Сань, пойдём за Иваныча твоего выпьем, – поддержал Серегу Ефим. – Хороший он был мужик.
– Ладно, – со вздохом поднялся с лавки Карим и отряхнул пепел с джинсов. – Пойдём.
Все равно он не представлял, чем заняться и куда себя деть, если пацаны сейчас уйдут бухать без него. Лучше с ними, чем одному.
17
Еще никогда прежде Карима так не раздражали пьяные разговоры его друзей за бутылкой водки. Парень едва сдерживал себя, чтобы не морщиться на очередную тупую фразу, или громкий ржач над тем, что вообще не смешно. Он недоумевал, почему так происходит, и списывал все на разницу в кондиции между собой и пацанами. Замахивал одну рюмку за другой, почти не закусывая, но водка совсем не брала его. А когда впервые поднялся со стула, понял, что перебрал – парня сразу лихо накрыло. Он едва мог идти, не шатаясь, вот только не помогло это ему никак. Друзей он все так же не понимал, и на душе было все так же паршиво.
Саша ушел в спальню Игоря, завалился на его кровать, и собирался уснуть. За окном уже стемнело, а он и не заметил, как пролетел день. Но уснуть никак не получалось – парня подташнивало, в ушах звенело, а потолок кружился, как в детстве небо во время катания на карусели.
Звук входящего сообщения не сразу привлек его внимание. Саше было лень даже просто выудить телефон из кармана джинсов, но все же он каким-то чудом заставил себя это сделать. Кое-как сконцентрировал взгляд на слишком ярко светящемся экране, и едва мгновенно не протрезвел – сообщение было от Насти.
«Привет! Я у сестры и уже освободилась:)»
Черт, он ведь совершенно забыл, что они договорились сегодня встретиться! Как он мог забыть о таком?! И нажрался, как скотина…
Как идти к ней в таком состоянии? Он не пойдет. Он должен написать, что не сможет, извиниться, перенести их встречу на завтра.
На завтра… Карим невидящим взглядом уставился в экран своего телефона. Завтра родители могут не отпустить её к сестре. Завтра может произойти все, что угодно. Он хочет видеть ее сегодня. Сейчас.
«Скоро буду, малыш»
Еще одно сообщение от девушки пришло спустя минуту. Всего одно слово «жду» и смайлик в форме сердечка, но этого оказалось достаточно, чтобы унять тупую ноющую боль в груди, от которой не спасла даже лошадиная доза алкоголя в крови. Губы парня сами собой растянулись в блаженной улыбке. И как он мог подумать, что не пойдет к ней? Он пойдет к ней, даже если будет при смерти, даже если придется ползти ползком по битому стеклу – его ничто не остановит.
Пошел в ванную и залез под холодный душ, чтобы хоть немного протрезветь, но это сильно не помогло. Как одевался, как выходил из дому и шел к дому Настиной сестры он почти не помнил. Зато очень хорошо запомнил, как Настя выпорхнула из подъезда, похожая на ангела в легком белом сарафане, с облаком пушистых светлых волос, мягкими волнами струящихся по плечам. Как она сладко пахла, когда он сгребал ее в охапку и целовал так неистово, будто от этого зависела его жизнь. Как округлились ее и без того большие глаза, то ли от его напора, то ли от понимания, насколько Саша пьян.
– Прости, малыш, – уткнулся он лбом ей в плечо. – Я дурак. Не знаю, зачем так нажрался.
Девушка ничего не ответила, только растерянно погладила его по голове. И Саше снова стало так хорошо, будто он получил дозу морфина.
– От меня, наверное, перегаром несет, как от бомжа, да? – усмехнулся он, потершись щекой о её тонкое плечико.
– Нет, – тихонько рассмеялась девушка. – Нет, ты что. Совсем немного пахнет… спиртом.
– Совсем немного? – Саша поднял глаза на её безумно красивое лицо и посмотрел с укором. – Не верю. Ты обманщица, Настя?
Девушка снова рассмеялась, только уже намного веселее, чем прежде.
– Нет, правда, не очень сильно пахнет.
– Значит, ты не прогонишь меня отсыпаться?
– Конечно, нет!
– И тебе не противно на меня смотреть?
– Саша, что ты такое говоришь! – возмущенно захлопала глазками она.
– Хорошо, – расплылся в улыбке Карим, взяв ее за руку. – Тогда идем.
Настя послушно зашагала за ним, даже не спросив, куда он её поведет. А он понятия не имел, куда им пойти. Вариант привести её к себе домой парень даже не рассматривал. Домой к Мажору – тоже не вариант. Его друзья и трезвые не всегда способны произвести хорошее впечатление, а пьяные в дрова так и подавно. Гулять на улице тоже не комильфо – очень похоже, что скоро начнется дождь. И не просто дождь, а, скорее всего, даже ливень, потому что ни луны, ни звезд не видно из-за туч, и где-то вдали уже пару раз громыхнуло. Можно было забуриться в какой-нибудь кабак, но ни в один из тех, что работали после десяти, вести Настю Саше очень не хотелось. Там, как правило, ошиваются личности, куда колоритнее его друзей, и в манерах, и по степени опьянения.
Саша притянул ее к себе ближе и обнял за талию, стараясь быть максимально собранным, и не позволять себе опираться на ее хрупкую фигуру. Перспектива вырисовывалась довольно мрачная – если бахнет ливень, им придется прятаться под козырьком какого-нибудь подъезда. Но внезапно пьяный рассудок Карима посетила почти гениальная мысль. Беседка! Неподалеку от двора Мажора стояло здание бывшего детского сада. Игорь говорил, его выкупил какой-то бизнесмен еще в девяностые, и открыл там цех по производству консервированных соков. А потом этого бизнесмена грохнули, производство остановилось, а здание почему-то никто к рукам не прибрал, так оно и пустует по сей день. Все детские площадки там снесли, наверное, сразу, но одну из них почему-то решили оставить. Все карусели на ней повело, и сковало ржавчиной, а вот кирпичная беседка оставалась вполне добротной. Она была идеальным местом для летних посиделок в непогоду – большая, закрытая с трех сторон, так, что можно было спрятаться не только от дождя, но и от ветра. Кто-то подсуетился и даже притащил туда внушительных размеров деревянный стол, за которым по вечерам иногда собиралась нехилая тусовка школьников. Сашина компания тоже раньше часто зависала там, да и сейчас, бывает, когда родители Мажора возвращаются домой с дачи, а денег ни у кого нет, парням больше некуда податься.
В небе снова загремело, и Саша ускорил шаг, мысленно умоляя вселенную, чтобы только там никого сейчас не было. И ему повезло, беседка оказалась пустой. Только вот от быстрой ходьбы резко стало нехорошо.
– Ты не против, если я полежу немного?
Парень присел на лавку и аккуратно переместился в лежачее положение. Настя присела рядом, и Саша тут же уложил свою голову ей на колени. Девушка запустила пальчики ему в волосы и стала нежно поглаживать кожу головы, в другое время Карим бы наверняка словил кайф от такой ласки, но сейчас ему было плохо. Снова прилетели «вертолеты», и он без конца то открывал, то закрывал глаза, и делал глубокие вдохи носом, чтобы не стошнило. Настя продолжала свой нежный массаж, и в какой-то момент парень с удивлением обнаружил, что его отпустило. Земля перестала кружиться под ним, и черепичная крыша беседки перестала норовить повернуться на триста шестьдесят градусов. Ему стало хорошо. Хорошо и спокойно.
– Саша, – тихонько позвала его Настя, вглядываясь сверху в лицо парня.
– М? – лениво отозвался он.
– У тебя что-то случилось, да?
– Да. Случилось.
Они помолчали. Настя ничего не спрашивала, а Саша никак не мог решить, должен ли он делиться с ней такими плохими новостями, или лучше оградить ее от своих проблем. Но, в конце концов, все же не выдержал.
– Мой шеф умер сегодня ночью. Но он был для меня не просто шефом. Он был… Понимаешь, он относился ко мне, как… В общем, он был…
– Дорог тебе? – едва слышно подсказала девушка.
– Да. Он был дорог мне.
– Мне очень жаль, Саш.
На улице как-то в один момент стало совсем темно, и ребята услышали, как по крыше и листьям деревьев забарабанил дождь. Их сразу обдало потоком волшебной свежести, Карим втянул полные легкие воздуха, и тошнота окончательно отпустила его.
В небе снова громыхнуло, куда громче и свирепее, чем прежде, и Настя вздрогнула. Саша поднялся с её колен и сел рядом, обняв девушку и потянувшись к ней, чтобы поцеловать в губы. И вдруг понял, что они мокрые и соленые. Провел пальцем по щеке – действительно, на них были дорожки слез.
– Эй, ты чего плачешь? – недоуменно спросил он. – Что случилось, Насть?
– Ничего, не обращай внимания, – улыбнулась она, торопливо вытирая щеки ладошками. – Все нормально. Я просто… Мне жаль, что твой шеф…
Последнее слово она так и не произнесла. Замялась и опустила взгляд.
– Ты из-за этого что ли?
Девушка покивала и тихонько всхлипнула.
– Ну все, перестань…
Саша совсем растерялся. Притянул ее к себе, обнял крепко и стал гладить по голове. Дурак, и зачем только рассказывал?
18
Саша с Настей просидели в беседке почти до самого утра. Не обнимались и не целовались, просто разговаривали обо всем на свете. Настя много рассказывала о своем детстве, и оно оказалось едва ли счастливее Сашиного. Нет, проблем с деньгами и алкогольной зависимостью у ее родителей никогда не было, но было кое-что другое. Её отец не считал нужным брать во внимание ни мнение своей дочери, ни её чувства, а мать закрывала глаза и была готова на все, лишь бы только угодить отцу. Казалось бы, не так уж и страшно, ведь, по большому счету, они все же заботились о ней – с самого детства у девочки было все, что только душе угодно. Все, кроме свободы. И Саша ни за что на свете не согласился бы поменяться с ней местами.
Когда стало светать, парень проводил девушку к сестре, по дороге то и дело подхватывая её на руки, чтобы перенести через очередную грязь или лужу. Настя сначала каждый раз возмущалась и со смехом пыталась вырваться, но потом смирилась, и даже прижималась к его груди, так нежно, что Саше не хотелось ее отпускать. Совсем не хотелось. Ему было невыносимо расставаться с ней, особенно не зная, когда теперь они увидятся еще раз, но он ничего не мог с этим поделать. Пока не мог. Но знал наверняка, что придет день – и он навсегда заберет эту девушку себе от тирана отца и идущей у него на поводу матери. Жаль только, что этот день наступит нескоро. Но Саша готов был на все, чтобы приблизить его как можно быстрее.
Когда Настя скрылась за подъездной дверью, Карим понял, что уже совсем трезвый. К Мажору возвращаться не стал, пошел домой – нужно было переодеться и привести себя в порядок. Сегодня похороны. Саша не смог бы не проводить Иваныча.
День получился очень тяжелым. Парню не доводилось прежде бывать на похоронах. Он, конечно, понимал, что это событие не из приятных, но все же и подумать не мог, что настолько. Он впервые видел родственников Иваныча. Убитую горем жену, дочь, которая старалась держаться, но ее лицо было красным и опухшим от слез. А самым тяжелым испытанием оказалось взглянуть на покойника. И осознать, что больше он никогда не откроет глаза и не улыбнется ему. Был Иваныч. Добрый, улыбчивый мужик, иногда строгий и всегда справедливый. А теперь от него остался лишь безжизненный кусок плоти, который зароют в землю на съедение червям. Это раздирало Кариму душу, рвало ее на куски.
На кладбище парню удалось перекинуться парой слов с племянником Иваныча. Он не смог не спросить, что теперь будет со станцией. Ответ, как и ожидалось, был неутешительным. Станцию собирались продавать, а что с ней будет делать следующий владелец, можно было только гадать. Вероятность, что работу удастся сохранить – ничтожно мала, и, судя по всему, Кариму пора занятья поисками другой работы.
Когда парень вернулся домой, ему было так паршиво, как, наверное, еще никогда прежде. И все, чего хотелось – это увидеть Настю. Он знал, что только она способна унять эту мерзкое скребущее ощущение в груди.
Саша достал телефон и быстро набил девушке сообщение:
«Малыш, я очень хочу тебя увидеть сегодня. Получится?»
Ответ долго не приходил. Так долго, что парень уже начал волноваться. Но звонить не стал, опасаясь наткнуться на отца, и еще больше осложнить их отношения с дочерью. Вместо этого битый час гипнотизировал телефон, до тех пор, пока он не ожил заливистой трелью. И уже от одних заветных пяти букв, высветившихся на экране, в груди разлилось приятное тепло.
– Привет, – раздался в трубке тихий шепот. – Прости, что долго не отвечала, просто папа дома, и…
– Я понял, малыш, – зачем-то тоже шепотом ответил Карим. – Ты сможешь улизнуть сегодня к сестре?
– Не знаю, Саш, я раньше никогда так часто к ней не ходила…
– Попробуй, малыш. Пожалуйста. Я тут подумал, давай сходим в кино? Пацаны говорили, какая-то комедия ржачная сейчас идет. Попкорна возьмем, колы?
– Саш, я очень хочу с тобой в кино, но я, правда, не знаю…
– Хорошо, малыш. Нет, так нет, я понял. Напиши мне, если вдруг что-то изменится.
– Не обижайся на меня, пожалуйста.
Карим непроизвольно улыбнулся – все же такая она забавная.
– Вряд ли у тебя когда-нибудь получится меня обидеть, Настя.
– Я очень по тебе скучаю.
– Я тоже. Ты даже не представляешь, как.
Убрав телефон в карман, Саша завалился на свой диван, продолжая довольно улыбаться. Удивительно, как всего лишь несколько слов исцелили его, и вернули желание жить. В груди уже не ныло и не скребло, стало тихо, спокойно. И вдруг навалилась смертельная усталость, парень и не заметил, как уснул.
И проспал до самого позднего вечера. Он спал бы, наверное, и еще дольше, если бы не телефонный звонок с пятью заветными буквами на экране, которые в один миг прогнали весь сон, и заставили Сашу в одну секунду подскочить на кровати, перемещаясь в сидячее положение.
– Я иду к Маше! – радостно выпалила девушка, как только он принял вызов. – Я попросила ее позвонить отцу и отпросить меня, сказать, что ей очень нужна помощь с Кнопой, и она согласилась, представляешь?
– Круто! – прохрипел парень сонным голосом. – Когда можно тебя забрать от нее?
– Да хоть сейчас! На самом-то деле ей сегодня помощь не особенно нужна, мы уже за предыдущие два дня все сделали, и убрались, и еды на три дня вперед наготовили.
– Вы просто умницы, – скупо похвалил Карим и улыбнулся. Его голос сейчас не выражал и сотой доли той радости, что он испытывал на самом деле от предстоящей встречи с девушкой. – Я скоро буду.
* * *
Как и обещал, Саша повел Настю в кино. Она вся буквально светилась счастьем, улыбалась и льнула к нему, отчего жизнь начинала казаться парню удивительной сказкой. Рядом с ней ему не хотелось думать о плохом, вспоминать о прошедшем дне, переживать из-за проблем друга, думать, где теперь искать работу. Хотелось просто наслаждаться моментом, дышать полной грудью, улыбаться и крепко держать ее за руку.
Затарившись колой и попкорном, они, конечно же, уселись на последний ряд. Отключили телефоны, и первые минут двадцать были полностью поглощены происходящим на экране. Но, как только припасы еды закончились, и Саша положил ладонь на колено девушке, им тут же стало не до фильма. Настя повернула к нему голову и посмотрела так, что Сашина рука на её колене непроизвольно сжалась и поползла вверх, под подол сарафана из тонкой льняной ткани.
Свободной рукой парень обнял ее за шею, наклонился и прошептал на ушко:
– Ты специально теперь стала надевать платья, да?
Одновременно с этим его пальцы добрались до трусиков, и с нажимом провели по промежности девушки, и, отстранившись, Саша увидел, как она сглотнула. Он бы наверняка увидел и румянец на ее щеках, если бы темнота кинозала, разрезаемая лишь редкими всполохами света от происходящего на экране, не скрывала ее лицо.
– Нет, я просто… – зашептала она, отрицательно мотнув головой, но Карим не стал слушать. Он притянул ее к себе за шею, и с жадностью впился в пухлые сочные губы девушки.
– Я тебя хочу, Настя…
Одним пальцем Саша оттянул тонкую ткань трусиков, и прикоснулся к влажной плоти, с удовлетворением отмечая, что его желание взаимно. Настя замерла, и словно перестала дышать, как и всегда, когда он делал с ней что-то подобное. Парень нежно поцеловал её в шею, провел языком от ключицы вверх до самого ушка, заставляя ее задрожать, и легонько ввел палец в ее лоно всего на одну фалангу. Девушка часто задышала и заерзала.
– Саша… Саша, не надо… Здесь же люди…
– Нас никто не видит, – прошептал он ей, продолжая покрывать поцелуями ее шею.
Это было правдой. На их ряду, как и на двух рядах перед ними никого не было, да и вообще сидящих в зале людей можно было по пальцам пересчитать, и все они были увлечены фильмом, который, кажется, и правда, оказался довольно смешным.
– Я… Ты… – растерянно лепетала девушка, предпринимая слабые попытки вытащить его руку из-под своей юбки.
– Не бойся, – уверенно произнес Саша, настойчиво посмотрев ей в глаза.
Он ласкал ее до тех пор, пока она не задрожала еще сильнее и не свела вместе ножки, одновременно впившись зубами в ворот его футболки. Саша дал ей время отдышаться, они просто сидели, обнимались, и Настя очень мило прятала лицо на его груди. Но он видел, что она улыбалась. Знала бы она, что он мечтает сделать с ней в эту самую минуту…
Парень взял ее ладонь и осторожно приложил к своему паху, в котором все ныло от каменной тяжести. Настя снова дико смутилась и хотела отдернуть руку, но Саша не позволил, накрыв сверху ее ладонь своей рукой.
– Не бойся. Видишь, как я хочу тебя?
Настя подняла лицо и испуганно посмотрела ему в глаза. Саша едва не одурел от этого ее взгляда. Он облизал губы и поцеловал девушку так яростно, что, наверное, напугал еще больше. Его ладонь сжала Настину кисть, что обнимала его член, и даже сквозь грубую джинсовую ткань это было слишком хорошо. Он едва не зарычал ей в губы. А следом она сжала его уже сама, подарив парню кайф, от которого потемнело в глазах.
– Все, хватит, малыш, – остановил он ее, побоявшись спустить прямо в штаны. – Позже продолжим.
Из кинозала они выходили с широкими улыбками на лицах, и очень крепко держась за руки. Только Саша смотрел на Настю, а Настя – себе под ноги.
На улице было прохладно и уже очень темно. Саша привлек ее к себе, обнял за талию и, приподняв пальцами голову девушки за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.
– На улице холодно. Поехали к моему другу домой? Я тебя со своими пацанами познакомлю.
– Хорошо, поехали, – робко улыбнулась ему Настя.
Карим удовлетворенно кивнул, отпустил девушку, и достал телефон, чтобы вызывать такси. А Настя, воспользовавшись образовавшейся заминкой, достала свой телефон из сумочки.
– Черт… – выдохнула она, испуганно уставившись на экран. – Черт, черт, черт!
– Что случилось? – Карим забыл про такси, и заглянул ей через плечо.
– Десять пропущенных от сестры, и восемнадцать от папы…
