Юлия Флёри
Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

Глава 9

***

Воспоминания не принесли должного успокоения, и рука нехотя потянулась к флакончику с таблетками. Подумать только… большой мир рассуждает над тем, кто лежит сейчас в его постели, а жена самого загадочного мужчины прочно подсела на тяжёлые снотворные препараты, периодически входя в своеобразный транс из кошмаров. Лора обернулась и наткнулась на серьёзный и внимательный взгляд.

– Поделиться? – попыталась пошутить она и потрясла флакончиком со звенящими в глубине пластика пилюлями.

– Я всё равно поговорю с твоим лечащим врачом, Лора. Мне не нравится эта идея, кому бы она ни принадлежала.

Пропуская это мимо ушей, Лора откупорила флакон, потрясла его, пока не увидела в ладони маленькую розовую таблетку. Она неловко оглянулась и практически бесшумно перевернула пластиковую форму, удваивая дозу. Забросила в рот, пока муж ничего не понял, и только устраиваясь у него под боком, услышала фразу:

– И об этом я с ним тоже поговорю, малыш.

– Иногда мне кажется, что ты знаешь обо мне больше, чем я сама, – поёжившись, призналась Лора, настолько реалистично и почему-то неприятно казалось это предположение. Она закрыла глаза и через считаные минуты потерялась в реальности.

Сон стал для неё вторым «я», второй жизнью, второй сущностью. Всё происходило слишком реалистично, слишком остро она чувствовала в его темноте чьё-то присутствие. Словно кто-то всегда стоит за спиной, но, обернувшись, её окутывала всё та же пустота и темнота.

Со снотворным тяжело. Она не помнила слов, не помнила действий, но проживала всё по-настоящему. Словно и не спала вовсе, а только выходила за дверь. И было чувство, будто кому-то должна, поэтому старалась что-то доказать. Что-то очень важное и жизненно необходимое. Путалась, блуждала, кричала, но при этом не могла произнести ни звука. И это страшно. Ощущение беспомощности. То, что забыто в реальной жизни и так остро отзывается во сне. А потом пронзительный детский крик разбудит её за секунду до того, как прозвенит будильник.

Проснувшись, Лора, как всегда, подскочила на постели, закрывая рот руками, и пытаясь отдышаться, точно всё это время от кого-то бежала. А потом, когда дыхание начало выравниваться, поняла, что не помнит ничего. Ничего из того, что заставляет волосы на руках стоять дыбом, ничего из того, что заставляет сердце бешено колотиться. А особенно пугает то, что сон прошёл, а необъяснимая паника так и осталась глубоко внутри, не отпуская и не позволяя забыться, расслабиться.

Муж проснулся на полчаса раньше. Он, как всегда, наполнил ванну кипятком, потому что знал, что этот неприятный период перехода из зимы в весну заставляет её тело трещать по швам. В воздухе всё ещё витал аромат его одеколона, но самого уже десять минут, как нет в доме.

– Лора Витальевна, вы проснулись, – улыбнулась Вера Петровна и принесла чашечку горячего кофе.

Несмотря на то что эта традиция длится с момента её появления в доме, Лора только сейчас поняла, что никогда об этом не просила. Подобная мысль оказалась похожа на короткий безболезненный удар, и заставила посмотреть на женщину внимательнее.

– Вера Петровна, а почему вы каждый раз приносите кофе в мою комнату? Это странно, но до вашего появления я не имела привычки пить кофе в постели.

– Мне больше так не делать? – невозмутимо отозвалась женщина и замерла в ожидании ответа.

– Нет, не стоит. Помните, как у Булгакова: мы начнём обедать в кабинете, а в ванной комнате будем резать кроликов…

– Не помню. Что это за живодёрство?

– Ну, как же, «Собачье сердце». Странно, что вы не обратили внимания. Знаете, я вот прежде никогда не задумывалась, откуда это во мне, а сейчас точно помню, что мама всегда накрывала обед в столовой, – неожиданно для самой себя произнесла Лора.

Перед глазами, как в реальности, встала крохотная столовая комната, и она точно знала, что за фанерной стеной есть такая же крохотная кухня, но с точностью могла отметить, что это не родительские залы. Комнаты в их московской квартире имели непозволительный объём.

– Я, кстати, и сама всегда старалась кормить мужа в столовой, – коротко улыбнулась она.

– Да? А мне казалось, вы не умеете готовить? – натурально удивилась Вера Петровна, и Лора возмутилась.

– Что за глупости? Каждая уважающая себя женщина умеет готовить!

– Однако вы никогда не готовите.

– Да? – почему-то это заявление заставило Лору задуматься. Но сегодня, именно сейчас у неё было чёткое ощущение того, что именно она заботилась о муже! Собирала ему обеды и… И получается какой-то бред! Ведь она никогда не собирала ему обеды. Просто потому, что не любила. Да и обедал он…

– Вы будете пить кофе в столовой или, может, в кухне?

– Нет, только не в кухне. Терпеть не могу эту Фаину. Её взгляд внушает мне что-то неприятное, – поморщилась Лора и уверенным движением столкнула с ног одеяло.

– Зачем держать в доме человека, который вам не нравится? Мне кажется, вы в том положении, когда можете себе позволить выбирать.

– Это так, но Фаину очень ценит мой муж. К её работе никогда нет нареканий и, кроме ничем не объяснимой личной неприязни, положить на чашу весов мне нечего. К тому же она никогда не покидает пределов кухни.

Лора села в постели и улыбнулась сама себе.

– Представляете, Вера Петровна, я никогда, за почти шесть лет жизни здесь не столкнулась с ней в самом доме случайно. Однако она всегда в курсе «когда, где и что?» Странно, вы так не считаете?

– Она вообще кажется мне странной. И не говорит по-русски.

– Какие глупости, она говорит по-русски! – утвердительно заявила Лора, но при этом не могла вспомнить ни единого слова, произнесённого женщиной. – Просто… прежде чем сказать, Фаина всегда думает, – стушевалась она под удивлённым взглядом и ей самой это очень не нравилось.

Лора решила пояснить.

– Из моей спальни как-то пропала одна вещица. На самом деле, сущая безделушка, но важен был факт пропажи. О том, что вещица украдена, я и не думала, ведь в доме не бывает случайных людей, но факт оставался фактом. Так, Фаина буквально за две минуты определила кто, в какой день и куда именно её убрал. Вы представляете?

– Я вообще не представляю, что в моей комнате может находиться посторонний человек, – возбуждённо открестилась женщина, и Лора посмотрела на неё с улыбкой.

– Прежде я об этом не задумывалась, а когда вы так категорично заявили, вдруг поняла, что мне это тоже неприятно. Радует только то, что никто из прислуги не станет заглядывать на полки моего туалетного столика.

– Но ведь вы сами только что сказали, что прецедент был.

– Единичный случай, Вера Петровна. И, да, я буду завтракать в столовой, – сказала Лора для того, чтобы побыть наедине с собой и как-то определиться со странными мыслями, которые так неожиданно возникли в голове.

Только ничего не прояснялось: странные ощущения параллельной реальности заставляли думать напряжённее, а ответов на вопросы и вариантов таковых оставалось всё меньше. Потому Лора предпочла переключиться на будничные проблемы. Она проигнорировала кофе и, как это ни смешно, манную кашу, которую так любила. Отправилась на работу.

– Доброе утро, Лора Витальевна, отлично выглядите! – мелодично поприветствовала Ева и без лишних слов приступила к отчёту. – Как вы и просили, я максимально разгрузила дни с понедельника по четверг, все встречи начинаются не раньше четырёх вечера, пятницу освободила полностью. Звонил Ковалёв, о теме беседы не распространялся, обещал перезвонить во время обеда. Секретарь Москвина уточняла, когда будут готовы пригласительные билеты. Германов отзвонился и сообщил, что обедает с новыми спонсорами, только вот я никак не возьму в толк, о ком он говорит и где успел подцепить.

– Небезызвестная компания «Аркос» в лице её бессменного руководителя, изъявила желание стать одним из наших представителей на финансовом рынке. Что ещё?

– Когда вы только всё успеваете, Лора Витальевна? Я не знаю, а вы знаете!

– Обязанности у нас с тобой, Ева, разные. Но я имею право единолично выбирать, с какими из компаний сотрудничать. «Аркос» в нашем составе видеть хотела давно, вот и они созрели. Что на сегодня?

– Две встречи на официальном уровне с представителями власти, участники до сих пор не определены. Радует то, что на нашей территории. После обеда вас пригласили на открытие зимнего сада в новом спортивном комплексе, Германов сказал, что присутствие обязательно. Вечер практически свободен, но вы просили его не занимать, потому как планировали встречи с детьми и их родителями.

– Что ещё?

– Да, в принципе ничего. Узнать вот хотела, что вы каждый месяц делаете в ту пятницу, которую я так усердно охраняю от нападающих?

– Посвящаю один день в месяце себе. Тебе тоже советую не увлекаться и устраивать один выходной, свободный от всех. Очень расслабляет, знаешь ли.

Лора строго посмотрела, и сплетничать далее намерена не была. Лишние вопросы начинали раздражать, но это было Еве простительно.

– Понятно, – совершенно буднично отозвалась секретарь. – Ещё в приёмной ожидает женщина, хочет поговорить по поводу финансовой помощи ребёнку с редким заболеванием.

– Почему ко мне?

– Я звонила в юридический отдел – это не наш случай, но она отказывается уходить.

– Пригласи, – глухо отозвалась Лора и прошла в свой кабинет.

Отказывать людям тяжело. Отказывать людям, осведомлённым о твоих финансовых возможностях, тяжелее вдвойне. Но это работа, к которой она привыкла, и умение говорить «нет» входило в прямые обязанности.

– Здравствуйте, Лора Витальевна, я бы хотела попросить… – начала измученная горем женщина. Было в её глазах что-то до боли знакомое и обжигающе неприятное, но Лора проигнорировала эти ощущения.

– Здравствуйте. Присаживайтесь и покажите документы, которые есть у вас на руках. Думаю, вам уже сообщили о том, что проблема не является для нас профильной, но мы можем помочь советом.

– Пожалуйста, – одним этим словом женщина и напомнила о просьбе, и протянула бумаги.

Просмотрев их опытным взглядом, Лора могла отказать сразу, но понимала, что её отказ – это одна потерянная жизнь. Она отрицательно покачала головой и протянула документы обратно.

– Кардиология, действительно, не наш профиль. Я так понимаю, это внук?

– Да, три месяца. Родился недоношенный, сочетанные пороки сердца, необходима сложная операция.

– Я понимаю, но у фонда есть определённый устав, в соответствии с которым у нас немного другая направленность. Судя по тому, что я увидела, время играет против вас, поэтому говорю, чем конкретно могу помочь. Я дам вам два номера социальных благотворительных фондов, которые занимаются вопросами подобного рода – они обеспечат вас местом в хорошей клинике. Дам два номера крупных предпринимателей. Люди занимаются частной благотворительностью, но вы должны понимать, что вне зависимости от моей рекомендации, они имеют право отказать вам во встрече. При себе будет необходимо иметь эти документы, – Лора прикрыла ладонью папку, – паспорт, а так же врачебные рекомендации и список лекарственных препаратов для послеоперационного лечения. Тот самый список, который я у вас не увидела. И сразу объясню: люди это серьёзные, поэтому не один раз проверят и перепроверят вашу информацию, прежде чем оказать какую-то реальную помощь. Думаю, это для вас не новость и вы в курсе процедуры. От себя лично могу обещать заранее созвониться с указанными людьми и предупредить, что вы придёте от меня с определённой просьбой. Для этого оставьте необходимые данные у секретаря. Если такая помощь вас устраивает, мы продолжаем беседу, если нет, то вы можете быть свободны.

Через полчаса женщина вышла из кабинета, оглянувшись напоследок со словами: «Храни вас Бог», и ушла.

Весь оставшийся день прошёл в напряжённом графике, а вечером начинался очередной этап ежемесячного кошмара. Тот самый этап, перед которым, словно перед смертью, Лора не могла надышаться. Оттого и отменяла половину встреч – не могла прийти в себя. И будто наяву отчётливо слыша голоса, крики, стоны. Страх и ужас, который селился внутри. Она отказывалась от снотворного и могла более чётко видеть сновидения.

Первый день был подготовительным, второй приносил результат. Каждый раз после «эффективного» сна она отправлялась к психологу, обсуждая с ним увиденное. Вместе, в процессе беседы, они пытались найти первоисточник, причину таких страхов, которые могли быть отражением её жизни в реальности либо подсознательными болезнями и расстройствами. На этот раз запланировано четыре ночи без снотворного. Ночи, от которых уже пропитываются холодом кончики пальцев на руках и ногах.

Муж на эти дни также откладывал все свои дела, чтобы быть рядом, чтобы предоставить защиту, чтобы вытащить оттуда, откуда она не может найти выход. Он спасал своим голосом, согревал своим теплом, защищал своим присутствием. Он просто был рядом в тот момент, когда оказывался настолько необходимым.

– Как настроение?

– Спасибо, всё отлично, – бессмысленно соврала Лора и даже не стала реагировать на заинтересованный взгляд, а просто обошла мужа со спины и обняла, чуть навалившись на плечи. Он привстал из-за стола.

– Как прошёл день?

– Не задавай вопросов, на которые у меня нет ответов, дорогой. Всё хорошо, всё как всегда. Только мысли странные. Словно раздвоение личности, и внутри меня живёт ещё один человек, – тяжело вздохнув, Лора, предварительно став на цыпочки, уткнулась носом в его шею, чтобы почувствовать родной запах. Она широко улыбнулась, распознав в парфюме нотки горечи, смешанные с неутолимой жизненной энергией. – И чувство такое, что этот человек пытается вырваться наружу, чтобы отсоединиться. Ты в этом должен разбираться: это первый признак сумасшествия?

– Скорее, паранойи. Ты волнуешься и нагружаешь себя излишними переживаниями. Не пытайся искать то, чего рядом нет.

– Да я и не ищу, только это всё странно.

Лора чуть нависла над плечами мужа, уже не налегая, а лишь поглаживая твёрдые мышцы. Коснулась пальцами окантовки волос, кончики на которой собирались в забавную косичку, присела рядом за стол, продолжая удерживать его пальцы.

– Представляешь, сегодня я удивилась словам Веры Петровны о том, что не умею готовить. Перед глазами при этом стояла чёткая картинка, как я жду тебя с работы с горячим ароматным пловом на столе. Даже запах чувствовала как наяву. А потом поняла, что этого в действительности не было, – проговорила Лора вроде и равнодушно, но во взгляде читалось ожидание поддержки.

– Это могли быть воспоминания из детства, – задумчиво ответил муж, не отводя взгляда. – Но в целом идея мне нравится. Я могу купить баранины. Порадуешь умениями?

– Очень смешно, – повелась Лора на отвлекающий маневр. – Нет, здесь не в плове дело, а в том, как я всё это ощущаю. Сегодня вообще странный день… Неприятный. Да, ты прав и я, действительно, на уровне подсознания уже готовлюсь!

– Руслан сказал, что такие кардинальные скачки не обязательны и можно проводить всё плавно…

– А я уже полностью убедила себя в обратном, – заявила она безапелляционным тоном. – Ты будешь дома?

– Да, – отчего-то напрягся муж. – Со следующего понедельника запланирована недельная поездка на один из объектов на севере… Лора, я бы хотел, чтобы ты это время провела дома.

– Что-то серьёзное?

– Не более чем предчувствие, малыш. Существуют проблемы, которые нужно решить без риска для жизни. Есть такая возможность?

– Ева будет в шоке! – улыбнулась Лора и тут же пожала плечами. – Но если так нужно, то нет ничего невозможного. Опасение представляет кто-то из старых связей?

Муж несколько раз сосредоточенно кивнул, и эта сосредоточенность не обещала ничего хорошего.

– Скажем так, я не могу надавить своим авторитетом, придётся договариваться. А любые договоры сулят потери с одной и с другой стороны. Как тебе такое объяснение?

– Вполне доходчивое, спасибо.

Лора напряжённо вздохнула, прикрыла глаза.

– Что?

– Тело ломит. До сих пор не возьму в толк, что происходит. Я словно один большой метеочувствительный комок нервов, – неловко рассмеялась она.

– Я попрошу Фаину сделать тебе укол.

– Да. Тот, от которого я вырубаюсь похлеще, чем от снотворного. Не стоит, спасибо, – не соглашаясь, Лора выставила перед собой раскрытую ладонь. – Горячая ванна – это всё, что мне сейчас необходимо. Ты ещё будешь ужинать?

Она посмотрела на пустую тарелку с привычным блеском в глазах, муж понимающе развёл руками.

– Ты напрасно соблюдаешь эту бессмысленную диету. Даже если и поправишься на пару килограмм…

– То уж точно не стану похожа на бегемота. Да, спасибо, я это уже слышала, но предпочитаю не выделяться.

Муж фыркнул.

– Не выделяться на фоне ножек своего стола?

– На фоне тех, кто приходит к нам за помощью, дорогой. Моя болезненная бледность напрочь отбивает все сомнения насчёт того, что я могу их обворовывать, обирать и так далее. Ты же знаешь, с какой периодичностью люди строчат жалобы.

Лора поднялась из-за стола, но в комнату не спешила. Супруг едко усмехнулся:

– Если это тебя расстраивает…

– Меня расстраивает интонация, с которой ты сейчас говоришь. Не нужно окружать меня колпаком, сплетённым из твоей любви и заботы. В таком случае я просто разучусь сопротивляться и, однажды, выбравшись на поверхность этого купола, задохнусь свободой, несовершенством нашего мира и просто отсутствием твоего дыхания рядом. Не хочу.

– Ты всегда перестраховываешься. В твоём положении это ни к чему.

Лора заинтересованно вскинула взгляд:

– Считаешь, моя жизнь идеальна?

– Я считаю, что ты сама создаёшь себе проблемы, когда их можно обойти стороной.

– Да. Но за твоими плечами, даже при таких условиях я чувствую себя пушинкой, летящей по дуновению ветра. Потому что знаю, что ты всегда расчистишь мне дорогу. Спасибо, но иногда и в паутину полезно запутаться.

– Главное, чтобы в этом был какой-то смысл.

– Он есть, – уверенно ответила Лора и развернулась по направлению к спальной зоне. – Смысл есть. Даже если ты его не видишь, – тихо бормотала она, на ходу распуская туго заплетённый хвост.

Горячая вода придала спокойствие и сняла львиную долю боли, покоящейся в теле. Если бы не страх утонуть в ней, как бы странно это ни звучало, Лора могла бы пролежать так всю ночь. Ту самую ночь, что подкрадывается неожиданно, словно чёрная кошка. И в один момент ты вдруг понимаешь, что успел заглянуть в её глаза…

Глава 10

Нас окружают страхи. Только кто-то учится их не замечать, а кто-то погружается в эту закрытую от посторонних глаз сторону своей жизни. Закрытых сторон от мужа у Лоры не было. Даже странно было то, насколько она ему доверяла. Больше, чем самой себе. Может, потому, что он всегда умел решать проблемы, не пряча взгляд от того самого страха, который сковывает её тело? Но ведь и она не была принцессой. Умела принимать решения. В том числе и те, что разрушали чужие жизни. При этом Лора абсолютно не испытывала жалости. Она была жёсткой. Сама себя убедила в этом за столько лет напряжённой борьбы, когда нужно каждому доказать своё право на существование. А сейчас, не понимая, что с ней происходит, теряла эту жёсткость, эту стойкость. И если бы не тот купол, который на самом деле давно замкнулся над головой, просто затерялась бы среди нахлынувших проблем. Не тех, что можно решить, перешагнув через себя. А тех, которые нужно понять, иначе дальше пути просто не будет.

Темнота. Она всегда сопровождает эти сны. И голоса, которые кажутся яркими вспышками в темноте. Словно блики: манят и тут же исчезают, чтобы в следующий раз светить за спиной, не позволяя поймать чёткие звуки, интонации. Они просто переполняют голову своим присутствием, не давая никакой информации. Силуэты людей, мужчин и женщин. Они кажутся знакомыми, но нет лиц, нет имён… Они словно тени. Сначала просто бродят рядом, напоминая о себе лишь ощущением присутствия, а потом, осмелев, делают решительный бросок, пытаясь зацепиться за единственное тепло: за её руки, пытаясь потянуть на себя, за её ноги, пытаясь заставить упасть. Липкие, холодные прикосновения. И запах. Отвратительный гнилостный запах, который окутывает с ног до головы. Они повсюду. Будто зовут, будто её… Но не называют имени.

Лора никогда в этих снах не видела себя со стороны, она смотрит на происходящее своими глазами. Тени перестают сновать в хаотичном порядке, они начинают окружать, смыкаясь за её спиной плотным кольцом. И она чувствует боль. Не свою – чужую. Но почему чувствует? Почему она? Тени приближаются, уже практически видны их лица, как вдруг одна из сущностей делает резкий выпад рукой, большой и сильной, и мощные пальцы сжимают её шею, пока не слышится хруст.

– Лора!

Открыв глаза, она подскакивает на месте, пытаясь оглядеться, пытаясь отдышаться. Вот только не получается! Её глаза наполнены страхом, а слёз нет. Их нет, пока она не понимает, что это её собственная рука сжимает горло, забирая жизненные силы и такой необходимый воздух.

– Лора!

Чёткий голос мужа чертит яркую полосу между вымыслом и реальностью, и больше ничего не хочется… Только обнять его, чтобы убедиться, что рядом… Чтобы убедиться, что с ней.

На часах три ночи. По углам комнаты горят тусклые ночники, которые не освещают, а лишь дают смутную надежду на то, что сны больше не вернутся. А Лора и так знает, что не вернутся. Потому что больше не сможет уснуть. И будет смотреть в темноту комнаты, вслушиваться в её тишину, всем телом ощущать удары сердца мужа за спиной и его размеренное дыхание. В такие ночи он не спит. Иногда Лора задаётся вопросом: а спит ли он в другие ночи или предпочитает всегда оберегать её сон? Только раньше об этом не задумывалась, а сейчас, со снотворным, всегда засыпает быстро и крепко. Муж надёжно обнимает и прижимается губами к волосам. Под утро, желая успокоить, он начинает легонько гладить их ладонью. Приятно, но об этом не думаешь. Только когда прикосновения исчезают, понимаешь, что чего-то не хватает.

В это утро рассвет был особенным, с ярко-оранжевым солнцем и лиловыми облаками. Как на море. Необычно и очень красиво.

– Почему ты никогда не спрашиваешь, что мне снится? – вдруг спросила Лора и отметила, что ладонь, касающаяся волос, остановилась, замерла.

На самом деле и не хотела ответа, только вот он сорвался с губ.

– Ты никогда не хотела мне об этом рассказать, – раздался тихий шёпот мужа, и она встрепенулась всем телом.

– Почему?

– У меня должен быть ответ на этот вопрос?

– Я не знаю. Сейчас впервые об этом задумалась. Я делюсь с тобой своими мечтами, переживаниями, планами на будущее. Я могу рассказать, что ела на завтрак, о чём разговаривала с людьми, и мне всегда важно, чтобы ты выслушал, важно твоё мнение. Но я никогда не хотела рассказать, что происходит в моей голове, а ты не спрашиваешь. Почему?

– Я знаю, что тебе сниться, – вкрадчиво проговорил он и позволил повернуться к себе лицом, чтобы принять пытливый взгляд. – Ты разговариваешь во сне. Тихо. Ты просишь о помощи, ты спрашиваешь, чего они хотят.

– Они?

– Тебя преследуют тени.

– Я шизофреничка, – призналась Лора, но обманчиво спокойно улыбнулась. – Кажется, голоса в голове это оттуда. Разве нет?

– Всё образуется. Это просто испытание. Очередной жизненный этап, который мы должны пройти вместе.

– Это мой второй вопрос. Зачем тебе всё это? Тебе! Когда ты владеешь миром, – Лора видела, что ни один мускул не дрогнул на его лице. – Разве любовь бывает такой?

– Если не больно, то это не любовь, – лёгкий поцелуй собрал с губ все сомнения.

– Странная философия. Мне казалось, что каждый человек ищет счастья.

– У каждого оно своё. Для кого-то деньги. Для кого-то связи и самовыражение. Для меня счастье – это ты.

– А почему не больно мне?

– Потому что ты слабее, чем хочешь казаться. Но сильнее, чем думают остальные.

– Противоречивые высказывания. Разве нет?

– Всё зависит от ситуации. Ты сильная, но забываешь, что не нужно быть сильной со мной. Я всегда смогу тебя защитить, – говорил он громким внушительным шёпотом, глядя прямо в глаза.

Он вообще всегда смотрел в глаза. У многих такая его привычка вызывала панику, у неё – безграничное доверие. И сейчас Лора ему верила, хотя странные мысли в голове шептали об опасности. Потому что опасность всегда окружала его.

Муж ушёл, а Лора ещё долго будет лежать в постели, стараясь не смотреть в одну точку. Раньше, в самом начале, она пыталась встать, заняться привычными делами, но накатывала нереальная усталость и, буквально на секунду закрыв глаза, она чувствовала, что эти тени уже стоят за спиной. В ужасе оглядывалась, но никого не находила. И этот раздражающий шёпот… Словно должна знать, что означают эти звуки! Но она не знала.

На вторую ночь темнота всегда рассеивалась, открывая якобы знакомые пейзажи. Улицы, дома, комнаты. Лица становились светлыми и больше не были тенями. Отчётливые лица незнакомых ей людей, которые улыбались, здоровались. Это был уже другой сон. Точнее, вроде и не сон, а именно вторая жизнь. Вот она входит в здание, садится за рабочий стол, вглядывается в тёмный экран стоящего на столе монитора и оттуда видит тени. Теперь они за экраном, за стеклом. Как за ширмой. Она слышит, как те переговариваются, и чувствует холод, который тянется по ногам, рассылая дрожь от них по всему телу. В один момент светлые стены вокруг превращаются в склеп или подвал, что-то тёмное и сырое. Страх сковывает тело настолько, что нет сил шевелиться.

Эти сны всегда происходят по одному сценарию. И лица людей, и стены вокруг из грязно-коричневого кирпича, поросшего мхом, всегда остаются прежними. Мужчины. Вокруг много мужчин. Они смеются. А потом много говорят. Только она не понимает ни слова. Это другой язык. Они смотрят на неё и жестами предлагают подойти. Но ноги не идут. Лора хочет подойти, чтобы понять, чтобы решить, но что-то не пускает. Что-то тяжёлое и неподъёмное. Это цепь. Толстые колючие звенья. Они притягивают к земле. Только нет оков. Цепь давит на неё одним своим присутствием. А потом наступает пустота.

Что происходит дальше, Лора раз за разом описывает в диалоге с врачом. Он слушает, помогает сделать выводы, но они каждый раз остаются неверными. Раньше Руслан объяснял это возможным тяжёлым детством, но детство Лора помнила хорошо, и эти воспоминания приносили с собой тепло. Потом была теория, будто эти сны, как отголоски того груза ответственности, что Лора взяла на себя, позволив решать, кому жить, а кому умереть. Ведь в её силах помочь многим, но инвесторы неглупые люди и окружили списком обязательств, правил, и она научилась отказывать. Говорить своё громкое и чёткое «НЕТ».

Лора часто думала о порче или сглазе, но сама же себя и высмеивала, понимая, что не верит в такие вещи. А потом просто устала гадать. Не знала, что происходит, и не знала, как от этого спастись.

Третья ночь. Впервые у неё была третья ночь. И это было страшно. Проснувшись, Лора долго смотрела на свои руки, пытаясь стряхнуть с них липкую и вязкую жидкость. Изморозь, бродившая по телу, не исчезала даже под двумя слоями одеяла. Горячие объятия мужа не спасали. Она не могла лежать. Казалось, всё вернётся вновь. Поэтому сидела, подобрав колени, и стучала зубами, глядя в одну точку.

В тот день на работу Лора так и не вышла. Оставалась последняя ночь. Ночь, после которой она всерьёз задумалась о том, что сходит с ума.

Лора больше не рассматривала свои ладони. Она не смотрела в одну точку. Потому что хотелось бежать! От самой себя и от этих кошмаров хотелось бежать.

– Лора, три часа ночи, – стал у дверей муж.

– Мне нужен Руслан! – твердила она, как заведённая, натягивая на ночную рубашку толстый свитер.

– Три часа ночи. Все спят.

– Никто не спит. У меня такое чувство, что в этом доме никто не спит! Зачем… ну, зачем ты держишь в доме эту Фаину?! – бросилась она к двери, в надежде прорваться и со стоном разочарования вывернулась из объятий мужа.

– Лора, успокойся.

– Она пугает меня. Она сводит меня с ума!

– Она не приближается к тебе.

– А я не хочу! Не хочу, чтобы приближалась, чтобы смотрела на меня! Что мне делать?! – Лора схватила мужа за полы его халата, пытаясь сотрясти, но казалась себе самой мотыльком, который вот-вот разобьётся о стекло скоростного автомобиля. – Отвези меня к Руслану… – взмолилась она, опадая в его руках. – Мне нужно… нужно с ним поговорить.

– Успокойся, я прошу тебя, – прижался он губами к её макушке и отнёс на постель абсолютно безвольное тело.

Так они встретили рассвет, потом дождались звонка будильника, непонятно для чего выставленного на десять утра. Стук в дверь никого не удивил и не заставил повернуть голову в сторону шума.

– Лора Витальевна, вас к телефону, – вкрадчиво проговорила Вера Петровна, но не сделала и шагу в сторону постели, так и стояла у дверей.

Кому, как не ей, было знать, что происходит в доме. Оттого сейчас и молчит, пытаясь не выдать свою нервозность.

Лора не спеша поднялась, расправила руками волосы и с абсолютно каменным лицом взглянула на женщину. Так и не выдав ни единой эмоции, она уверенно протянула руку, желая взять телефонную трубку, разрешая войти.

– Спасибо, – кивнула, предлагая покинуть комнату. – Да, да Ева, я слушаю. Нет, без меня. Мне это неинтересно, ты же помнишь, что пятницу нужно было разгрузить. Созвонись с Германовым, пусть решает.

Лора нажала на отбой, посмотрела на тонкую полосу дисплея, перевела тяжёлый взгляд на мужа. Он тоже не спал, но и не мешал ей своим присутствием, ожидая внимания, предназначенного ему одному.

– Думаю, пора завтракать, а потом поеду к Руслану. Ты со мной?

– Я созвонюсь с ним позже, – ответил муж, разглядывая её лицо, руки, плечи. – Ты поедешь за рулём?

– Нет, я бы хотела с водителем, но…

– Тебя отвезёт Мансур. Мне так спокойнее.

– Спасибо, – прозвучало уже совсем тихо и примерно так, как он и ожидал.

После произошедшего ночью, он ждал страха в её глазах, испуга, истерики, протеста, но видел привычную решимость и уверенность. Ровный тон, размеренное дыхание и плавные движения никак не выдавали её внутреннего напряжения, и это пугало. Пугало тем, что что-то могло выйти из-под контроля. Что-то, о чём он пока не догадывается, но едва ли может воздействовать. Оттого и пытался за всем этим разглядеть истину.

Вздох облегчения выдал Лору с головой, когда муж предложил в сопровождение своего личного помощника. Мансур – один из немногих, который примерно понимал, о чём идёт речь, когда Лору нужно было отвезти к врачу. Никому другому она не могла показать свою слабость, больше никому не могла довериться. А сейчас успокоилась, потому что не нужно играть роль, которая даётся в последнее время очень тяжело.

Она на скорую руку привела лицо и волосы в порядок, выпила кофе и позволила себе пирожное со взбитыми сливками, ссылаясь на, якобы, не очень строгую диету. На самом же деле, делала это, скорее, от скуки, потому как к полноте склонна не была и могла себе позволить не только сладкое, жирное и мучное, но и всё это вместе, да ещё и на ночь. Но об этом не рассказывала, предпочитая хоть чем-то не выделяться из толпы.