Юлия Флёри
Я найду тебя там, где любовь граничит с безумием

Глава 5

– Лора Витальевна, приехали, – коротко оповестил водитель, стоя у массивного крыльца дома.

Спустя несколько секунд дверь с её стороны открылась.

– Приятного вечера, Лора Витальевна, – услышала она позади и немного нервно кивнула в его сторону, даже не оборачиваясь.

А дома… дома уже манил запах любимого мужчины. Зная, что муж не дождался её в спальне, Лора направилась в сторону кабинета и даже за закрытой дверью смогла расслышать лёгкие мотивы расслабляющей мелодии. Ладонь сама опустилась на резную изогнутую ручку, нажимая на её край. Лора сделала шаг вперёд и, прикусив губу, засмотрелась на напряжённую спину мужа, а он, уже зная, что в кабинете не один, не отвлекался от своего занятия.

– Не очень расстроился, что дома никто не ждёт, и решил начать без меня? – провела она рукой по напряжённым мышцам, мешая отжиматься. Он только шумно фыркнул, смахнув её лёгкое прикосновение резким рывком вверх.

Лора отошла к столу, присела на его край и продолжила наблюдать.

– Я тебя сегодня не ждала, – проронила она, пытаясь добиться внимания. – Ты ужинал?

– Малыш, две минуты и я весь твой, – тяжело пропыхтел мужчина, отсчитывая упражнения, пытаясь уравновесить дыхание, сбившееся от незапланированной нагрузки.

– Всё хорошо? – тихо уточнила Лора, сдерживая желание прокричать и получить долгожданный поцелуй.

– Лора! – предостерегающе рыкнул муж.

– Если сейчас не остановишься, твои мышцы лопнут и вот тогда мой красавец-мужчина действительно выйдет из формы, – заметила она как бы между прочим и грустно улыбнулась, когда вместо ответа услышала размеренный шёпот, ведущий обратный отсчёт. – Дорогой, я хочу частичку тебя, – сделала она пару шагов и присела рядом, провела ладонью по волосам. – Тебя не было неделю. Я соскучилась, – проговорила настойчиво и с силой надавила на спину, мешая двигаться.

Давила до тех пор, пока он не сдался и с громким недовольным рыком не рухнул на пол. Только тогда убрала руки и вернулась к столу, мужчина же, так и оставался на полу, разглядывая её снизу. Видом остался доволен и вполне мог похабно улыбнуться, но вместо этого устало закрыл лицо ладонями.

– Малыш, меня не было неделю, – вымученно простонал он, соглашаясь с вышесказанным. – И представляешь, как Я!.. соскучился?

Мужчина резко поднялся и посмотрел прямо в глаза. Подошёл ближе, вскинул руку и удовлетворённо улыбнулся, когда Лора сама опустила лицо в широкую ладонь, пытаясь его грубое движение превратить в ласку.

– И скажи спасибо за то, что я у тебя такой замечательный и сбил спесь. Иначе завтра на работу тебе бы идти не пришлось.

– Спасибо за то, что ты у меня такой замечательный, – мягко улыбнулась Лора. – Но я, действительно, соскучилась и хочу тебя прямо сейчас. Что скажет на это твоя сбившаяся спесь?

– Она говорит, что ты сильно нарываешься.

Приблизился он губами, словно в желании поцеловать, но остановился в миллиметре от них, выдыхая приглушённое рычание.

– Я в душ, – предупредил, но тут же взял жену за ладонь, спрятанную за спину, и потянул за собой на лестницу.

Он был жутким собственником, смертельно ревнив и бесился даже от того, что кто-то может просто смотреть на его жену. Потому и не появлялся в обществе рядом с ней надолго. Но не мог что-то запретить, и единственным условием оставалось то, при котором она была обязана смыть с себя не только чужие прикосновения, но и взгляды. Смыть, если не хочет, чтобы он содрал эту кожу живьём. Так однажды и сказал. Сразу после свадьбы. Она запомнила.

Так и теперь, волоком тащил в ванную комнату, чтобы с головой погрузилась под воду, чтобы не осталось ни одной клеточки её тела, которая могла бы помнить других мужчин. Закрыл на замок дверь спальни, как делал всегда. Потому что терпеть не мог, когда им мешают. И это были правила, выработанные годами. Все пять лет упоения её телом, её запахом, её присутствием в своей жизни.

– Ванна с лепестками роз? – застыла на пороге Лора, маняще приоткрыв губы.

Тут же подошла, опустила кончики пальцев в воду, чуть сморщила идеальный носик.

– Горячая, – стряхнула она обжигающие капли и обернулась.

– Не знал, когда ты придёшь, и представил, как глупо буду выглядеть с кипятильником в руках, – пояснил муж без доли шутки, задержал дыхание, после чего одним движением обнажил тело, потянув за резинку спортивных штанов.

Он скрипнул зубами, глядя на жену, и буквально влетел в душевую кабину, врубая воду на полную мощность. Простонал, когда на разгорячённую кожу полились первые, болезненно ледяные капли.

А Лора, с улыбкой глядя на мощное натренированное тело, ловко стянула платье вместе с бельём и шагнула следом, не оставляя сомнений. Он несколько раз шумно выдохнул, не желая поворачиваться, когда тонкие ладони обвили торс, не прекращая поглаживать рельефные мышцы. Упирался обеими руками в стенки кабины, и только когда нежные пальчики обхватили возбуждённый член, до боли сжал то самое запястье, разворачивая, притягивая Лору к себе, вжимая в стенку душевой кабины всем своим весом. Несколько раз предупредительно потёрся о дрожащее тело, не глядя в глаза, а лишь чувствуя её. После помог стройным ножкам обхватить себя за бока и вот тогда толкнулся. Всего один раз. И замер, давая время привыкнуть, отдышаться. Злость понемногу отпускала.

– Твои соски выпирали из-под ткани платья, – проговорил он словно без эмоций, но с явным обвинительным вердиктом.

Лора беззаботно повела плечом и легко улыбнулась:

– Всему виной ванна… и твой взгляд.

Новый резкий толчок заставил стиснуть зубы и закрыть глаза, пережидая секунды болезненного напряжения. Острые ногти в ответном жесте впились в кожу, раздирая её до крови.

– Хочешь возразить ещё? – прошептал муж, прижимаясь щекой к её щеке, и языком подцепил мочку уха с аккуратной серёжкой. Посасывая нежно, мешал не то, что возразить, даже думать в этом направлении, и уже начал медленно двигаться, когда она прошептала:

– Да.

– Что «да»?

– Возразить, – сглотнула Лора. – Хочу.

Она громко охнула – от очередного порывистого движения хотелось согнуться пополам, но была распята тяжестью мужского тела, и пришлось медленно считать звёзды перед глазами.

– Рискуешь, малыш, – предупредил муж и тут же усмехнулся, улавливая немного несвязные, но до отвращения уверенные кивки головы.

– Знаешь ведь, что никто, кроме тебя, не возбуждает…

– А я всё равно не хочу, чтобы кто-то видел твои соски. Понятно? Наше тело так устроено, что они, – мужчина больно зажал между пальцами сосок левой груди, – реагируют не только на возбуждение, но и на холод.

Лора покачала головой.

– Рядом с тобой горячо!

Она закрыла глаза, привыкая к саднящим ощущениям, и медленно выдохнула, когда муж погрузился на всю длину. В этот раз аккуратно, медленно, зная, что женское тело до сих пор не подстроилось. И так же аккуратно вышел, отпуская и заставляя её отпустить. Развернул лицом к стене и помог поставить руки в упор, придерживая за запястья. Провёл губами по щеке, пытаясь поймать поцелуй, но Лора была слишком расслаблена, чтобы улавливать его желания. Чуть прикусил за плечо, вызывая слабый стон и резко вошёл, придерживая за талию обеими руками. Теперь оба понимали, что передышки не будет.

Он смотрел на её спину, на то, как вздрагивает хрупкое тело, чувствовал, как она сжимается изнутри, но хотел большего. Хотел отдачи. Знал, что сейчас Лора поддаётся, уступает, потому что спорить нет ни сил, ни желания. Оттого и бесился. И трахал, намерено жёстко натягивая на себя. Хотел подчинить, подмять, заставить!.. И в то же время сходил с ума от того, насколько она нежная и ранимая. Насколько сладкая, когда закусывает край нижней губы, и в этот момент её стоны приобретают другой оттенок. Становятся длинными, переходящими из одного в другой.

Он смотрел, как по гладкой поверхности скользят маленькие ладошки, оставляя за собой чёткий след. Но Лора никогда не сдастся, потому что сильная, потому что его, потому что знает, что он не позволит. Из ада выдернет одним лишь взглядом. Отберёт и у Бога, и у чёрта. И продолжал толкаться в податливое тело, даже когда у самого всё стягивалось внутри болезненным узлом. Одна ладонь сползла вниз, с давлением проводя между её ног, но ответная дрожь показалась слишком слабой, не яркой. Не такой, как она сама. И тут же глаза загорелись пламенем. Как он говорил?.. Из ада достанет? Да. Как раз после того, как сам же туда и отправит.

Свободная рука прошлась по телу, повторяя его изгибы и плавные линии. Задевая твёрдый сосок, сжала грудь, а потом резко, так, чтобы Лора ничего не успела понять, пальцы сдавили горло. Тело в его руках подбросило в судорожной конвульсии. Отпустил. Совсем ненадолго, на долю секунды, чтобы тут же сдавить ещё сильнее, ровно до тех пор, пока не почувствует, как ослабевает пульс, как этот пульс пытается потеряться… и снова отпускает только для того, чтобы сжать третий раз. Сильно. Болезненно. Но всего на мгновение. А в следующую секунду прижать её к себе с такой силой, чтобы не потерялась в оргазме. Чтобы всем своим телом прочувствовать, как в её груди зарождается протестующий крик, чтобы кончить под давлением мощного голоса, и простонать, прижимаясь губами к её щеке.

Ещё несколько секунд после, они стояли обнявшись, восстанавливая дыхание, ровно до того момента, как в кроткой хрупкой женщине не зародилась тигрица. Не оборачиваясь, не разворачиваясь в его объятиях, Лора впилась ногтями в напряжённое плечо мужа, царапая кожу. И давила ровно до того момента, пока не почувствовала тёплое дыхание на своей шее.

– Ты обещал, что никогда больше так не сделаешь, – проговорила она каменным голосом.

– Ты даже не представляешь, как выглядишь в этот момент, и просто не можешь понять, от чего заставляешь отказаться, – хмыкнул мужчина, разбавляя размеренное дыхание своим мощным, но горячим и порывистым.

В ту же секунду Лора оттолкнулась от его груди, метнулась к зеркалу, резко провела ладонью по запотевшему стеклу, пытаясь всмотреться в размытое отражение. Дотронулась кончиками пальцев до покрасневшей кожи и стиснула зубы, понимая, что останется синяк.

Муж подошёл со спины и дотронулся до тех же мест, только аккуратнее, намного легче и нежнее, нежели она секунду назад. Посмотрел в глаза её зеркального отражения.

– Отмени все встречи, – предложил тихо.

Получилось рассмеяться, когда вместо ответа прилетел огненный взгляд.

– Побудешь дома. Со мной, – добавил он более соблазнительно и помассировал её плечи, чувствуя, как в них спадает напряжение. – Ты очень красивая, – прошептал и мог с точностью до секунды определить момент, когда испортил прелесть мгновения.

На скулах заиграли желваки, а глаза закрылись в беспомощном жесте. Он приткнулся губами к виску и просто обнял Лору. Просто обнял, только сделал это настолько сильно, чтобы она и подумать не могла ни о чём другом, кроме этих объятий.

– Кажется, вода в ванной не покажется тебе настолько горячей, – улыбнулся он и отпустил, провёл кончиками пальцев по линии спины, коснулся ягодицы. Практически невесомо и слишком трепетно. Так на него непохоже и так знакомо одновременно. И все лишние мысли вмиг слетели, позволяя отпустить тормоза и улыбнуться.

– Я буду нескоро, – тихо ответила Лора, глядя на то, как он удаляется от неё в зеркальном отражении.

Ещё раз провела пальцами по нежной коже шеи, кивая в такт своим мыслям: синяки всё же останутся; и тут же улыбнулась, понимая, насколько он прав. Действительно, не знала, как выглядела в момент такого оргазма, но с точностью могла подтвердить, что ничего подобного при других условиях не чувствовала.

Оставшись совершенно одна, Лора оглянулась на широкую ванную и не смогла устоять перед манящим ароматом роз. Она перешагнула невысокий бортик на возвышении, опустилась в успевшую остыть воду и блаженно закрыла глаза. Так она могла провести несколько часов. Периодически сменяя, наполняя ванну, замещая остывшую воду на более горячую, практически обжигающую, пока тело не отзывалось томительной усталостью.

Муж уже лежал в постели. Он никогда не занимался делами дома. Даже его рабочий ноутбук оставался ночевать в автомобиле, на тот самый крайний случай, когда необходимо срочное вмешательство. За это Лора была ему благодарна. За то, что делал выбор в её пользу, в пользу дома и уюта, в котором нет места ежедневной суете. Он мог не приехать ночевать, если того требовали обстоятельства, мог вернуться глубоко за полночь и до утра просидеть в кабинете за размышлениями, но не смел нарушить её покой вот так, когда они оставались наедине.

Прогнувшись, словно кошка, Лора маняще потянулась, вызывая его внимание и улыбку. Добившись желаемого, устроилась рядом и посмотрела в глаза, которые намеренно не выражали никаких эмоций. Разгладила одинокую морщинку на лбу.

– Ты всё ещё злишься?

– Я никогда не злюсь на тебя, Лора. Ты знаешь. Но мне неприятно каждый раз напоминать тебе об этих мелочах.

– А может, мне нравится, как ты ревнуешь? – вызывающе приблизилась она к мужским губам, словно его слова и не охладили пыл.

– Только в том случае, если ты желаешь увидеть кого-то из поклонников у своих ног. Знаешь ведь, что могу организовать. Только едва ли кого-то из них прельстит вариант так закончить свою никчемную жизнь.

– Ты выбираешь крайности, – примирительно прошептала Лора и коснулась ладонью его щеки, зная, что не отмахнётся. Слишком хорошо он понимал, как быстро может закончиться её благодушие.

– Это правила, по которым я живу.

– Ты всё-таки злишься, – уличила Лора, улыбнулась такому факту и резво устроилась под его боком, развернувшись к мужу спиной. Выдохнула, ощутив, как тяжёлая ладонь медленно и, словно нехотя, опускается на её бедро и чуть тянет вверх прозрачный шёлк.

Она недолго помолчала, обдумывая сегодняшний вечер, и напряглась, припомнив незначительную для постороннего взгляда деталь. Чуть повернула голову в сторону, чтобы ярче чувствовать мужа, и уловила изменение в его спокойном дыхании, понимая, что он тоже заметил этот интерес.

– А ты хочешь детей? – спросила Лора слишком тихо, несколько скомкано и будто под видом некоторого безразличия.

Муж замер, но всего на секунду. Ладонь поднялась выше и согрела своим теплом низ живота. Дыхание выровнялось, и его тяжёлый выдох показался Лоре бесконечным.

– Почему ты спрашиваешь? – прошептал он вместо ответа, касаясь губами кожи за ухом, приткнулся носом к всё ещё влажным волосам и отвлёк от напряжения лёгким поглаживающим движением. Лора облегчённо вздохнула и несмело улыбнулась.

– Ева… мой секретарь, – скоро пояснила она, – спросила, почему у нас нет детей, а я, представляешь, – Лора несмело усмехнулась, – даже не знала, что ей ответить. В итоге пожала плечами, пытаясь подобрать что-то более-менее вразумительное. А потом вдруг поняла, что никогда прежде об этом не задумывалась. Мы никогда этого не обсуждали, хотя вместе уже почти шесть лет. Странно как-то…

– Лора, а ты хочешь детей? – повторил он её же вопрос, только немного иначе, не со страхом и якобы лёгкостью, как получалось у самой Лоры, а серьёзно. Так, как мог спросить только он. Словно в жизни нет ничего важнее… Спросил и тут же впитал разросшееся с немереной силой напряжение, исходящее от неё. Наклонился вперёд, касаясь губами уголка рта.

– Ты сама ответила на свой вопрос, малыш. И к этому пока просто не готова.

– А ты… ты хочешь детей?

– Ты ещё боишься, и я не давлю. Но как только решишься, у нас будут дети. Я тебе обещаю.

– Спасибо… – ответила Лора немного растерянно и отвернулась, подобрав колени. Он слишком хорошо знал этот её жест, чтобы промолчать.

– Что ты почувствовала, когда я спросил о детях, малыш? – сжал он её чуть сильнее, напоминая, что рядом, что с ней.

– Страх, – вышло из Лоры как-то легко. Как всегда, если чувствует уверенность мужа. – Не тот страх, который могут испытывать перед беременностью и ролью матери. Необъяснимый страх, – пояснила она и в подтверждение слов, поёжилась, пропуская через своё тело неприятную дрожь.

– Всё пройдёт, – прошептал муж, сжимая ещё сильнее, так, чтобы отвлеклась от своих мыслей, и попытался заглянуть в глаза. Понял, когда она отказалась, опустив дрожащие веки, и с тяжестью опустил подбородок на тонкое плечо. – Когда ты встречаешься с Русланом?

Лора только сильнее зажмурилась, пытаясь отгородиться от реальности, и до боли в челюсти сжала зубы. Не хотела об этом думать, не хотела отвечать, и лишь молчание, которое становилось напряжённым, напоминало о неизбежности происходящего.

– В следующую пятницу.

– Я буду дома, – внушительно проговорил мужчина, пытаясь её встряхнуть. – Лора, слышишь?

– Да…

– Сколько дней он назначил на этот раз?

– Четыре.

Муж скрипнул зубами.

– Я хочу с ним встретиться, поговорить.

– Не нужно, пожалуйста… Я очень устала. Я хочу, чтобы всё поскорее закончилось, – проговорила Лора безвольным монотонным голосом и выдохнула, когда чужое тепло стало таким далёким. Обернулась: муж сидел на краю кровати с её телефоном в руках.

– Всё будет хорошо, – накрыла она своей ладонью его пальцы, мешая набрать знакомый номер.

– Почему четыре? В прошлый раз было всего два!

– Я попросила… – проронила Лора и замолчала на полуслове, повисла на широких плечах, легко приобнимая их ладонями.

– Лора!

– Руслан сказал… – выдохнула она и закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, а потом сжала его плечи слишком сильно. – Потому что снотворное уже не помогает!

Муж резко обернулся, Лора скривилась, отворачиваясь, только этот взгляд чувствовала даже сквозь закрытые веки.

– Сны больше не уходят. Только становятся мучительнее, – пояснила она, качая головой, болезненно кривя лицо. – Я всё чувствую, но из-за действия препаратов не могу ничего с этим поделать. Проснуться не могу. А на утро мало что помню. И не остаётся ничего, кроме бешеной усталости.

– Как давно?!

– Вторую неделю.

– Но ты мне не сказала, – глянул с укором муж, на что Лора улыбнулась.

– Я устала, правда, устала. Не могу больше, – прижалась она к мужу сильнее, проводя ладони под его руками, обнимая с боков. Прижалась губами к шее и не смогла избавиться от его напряжения даже в таком положении.

– Я буду рядом, – успокаивающе проговорил он, но так и не расслабился. Погладил ладони, её скрещенные пальчики с тонким обручальным кольцом на одном из них, и вытолкнул своё напряжение вместе с воздухом. – Я должен тебе кое-что рассказать, только… просто выслушай, хорошо?

Они устроились на кровати, как и за несколько секунд до этого. Он говорил долго. Очень тихо, даже шумным дыханием не желая нарушить шаткую стабильность. Гладил ладонью по линии рёбер, по бедру, а потому уткнулся носом в её шею и втянул сладковатый аромат духов, который всегда оставался на коже. Он запомнил его ещё при первой встрече и не мог сдержать улыбку до сих пор. Знал, что Лора не спит, но не мешал ей побыть наедине с собственными мыслями, планами, впечатлениями. Даже не догадываясь, о чём она может сейчас думать, но, чувствуя зародившуюся в теле лёгкость, надеялся на лучшее.

А думала она о разговоре с Верой Петровной. И улыбка не могла сойти с губ. Потому что Лора вспомнила такие сладостные и магические ощущения, ощущения лёгкости и всесильности над этой жизнью. Она вспомнила мужчину, при взгляде на которого впервые сказала «люблю».

Глава 6

***

– За отличный результат и максимальное количество набранных очков, в дисциплине… золотой медалью награждается Лора Соколовская. Она же удостаивается права представлять нашу страну на юношеских сборах Мирового уровня. Победительницу турнира поздравляет заместитель министра обороны, генерал-лейтенант…

Дальше она даже не слышала. Да она, казалось, не слышала и этого! И перед глазами лишь яркий свет и мощный голос ведущего, вещающего на весь стадион её имя. Она на первом месте пьедестала, в самом центре столицы Родины, в центре целого мира! Поймала за хвост ускользающую удачу, зубами вырвала эту победу и теперь стоит и улыбается, а на глазах слёзы. Впервые за последние полгода, слёзы счастья. И внутри всё разрывается от нехватки воздуха, потому что вздохнуть не может. Потому что оцепенела от мощного заряда энергетики всего зала, от силы их поддержки. Наклоняется, чтобы получить заслуженную награду, и замирает, перехватив заинтересованный мужской взгляд. Ничего перед собой не видела, а этот взгляд заметила. Уверенная улыбка коснулась строгого разреза губ, и он проговорил два слова.

– Молодец, девочка!

Похвала. Два слова, которые заставили потеряться и забыть, где находишься.

Уже в следующее мгновение он стал самим собой, но этот взгляд, эта улыбка… она их запомнила на всю жизнь. Потом были многочисленные пожелания и признание со стороны администрации, которая и помогла выступить, поддерживая материально. Были бодрящие и не самые культурные высказывания тренера, его впечатления, сопровождаемые бурной жестикуляцией и ярким румянцем щёк, гиперемией шеи. Были поздравления тех, кто совсем недавно являлся соперником. И странная, непривычная суматоха, к которой Лора вроде уже должна привыкнуть, но никак не могла. Каждый раз казалось, что ещё вот-вот, ещё один выстрел и удача отвернётся. Но она побеждала. Район, город, республика, вся страна. Она всегда побеждала, потому что ничего в жизни не осталось… в четырнадцать лет. Она была одна, в незнакомом городе, среди незнакомых людей. В жестокой жизни, в которой всё идёт по таким непонятным для маленькой девочки правилам.

А дальше небольшой банкет, ночь в дешёвой, удалённой от центра гостинице, и поезд назад. Домой. Или в то место, которое вдруг стало ей домом. И там не будет этой атмосферы вечного праздника, а будут тренировки. Долгие и напряжённые. Потому что Лора уже сейчас усвоила: чтобы чего-то добиться, нужно отдать себя, свои силы, свои желания. Положить их под ноги и переступить на пути к заветной цели.

***

– Так, молодец, Лорка, хватит на сегодня. Как рука? – тренер подошёл и уверенными движениями нажал на известные слабые точки тонкого запястья.

– Спасибо, Александр Петрович, уже лучше, – несмотря на то, что поморщилась, ответила Лора.

– А-то! – гордо потёр выпирающий живот тренер, помня, что ещё неделю назад к руке нельзя было прикоснуться, так болела. – Я же говорил: поможет. У меня жена хоть и недалёкая, но в этом понимает. Сама этот гриб выискивала, когда к матери ездила. А он, гад, вонючий, – мужчина натурально скривился, – аж душа наружу просится! Да и водку перевела… Видишь, вот, тебе пригодился. Ты, если что, обращайся. Она этой гадости на целую армию набодяжила. Раны заживляет, ревматизм лечит, а в глобальной паутине сказано, что настойке этой под силу даже раковые опухоли. Так что не дрейфь, прорвёмся!

– Да, Александр Петрович, прорвёмся, – бодро отозвалась Лора, вытирая застывший в плохо отапливаемом стрелковом тире нос.

Она сдала тренировочное оружие под роспись, напоследок поглядывая на так называемый трофей, полученный после победы на областном соревновании. Поджала губы, когда тренер взглядом напомнил: «Ну, ты же понимаешь…». Она понимала и потому молчала. И благодарить была готова, что с ней занимались.

– Подождёшь меня полчаса? Я ключи сдам, журналы наши подотчётные заполню и подвезу. Нечего по темноте шастать, – оглянулся он, услышав шорох собранных вещей, звон колокольчиков миниатюрного рюкзака.

– Да тут идти… – Лора махнула рукой. – А дворами, так и вовсе минут десять. Пока освободитесь, уже десятый сон видеть буду.

– Ну, как хочешь. Смотри только мне, осторожно. И не через дворы, а по освещённой улице!

– Слушаюсь, Александр Петрович! – приложила Лора строго прямую ладонь к голове, в шутливом жесте.

– Да иди уже, клоун!

Свет в тренерской ещё горел, когда Лора вприпрыжку спускалась по ступенькам тира. Она затянула бегунок молнии толстой ветровки под самое горло, надеясь перетерпеть первые ноябрьские морозы. Натянула на ладони рукава свитера и, глядя под ноги, пошла давно знакомой дорогой. Детский дом, в котором Лора жила последние полгода, располагался на соседней улице, а возвращаться после десяти разрешали по особому распоряжению. Всё-таки гордость города! И под поручительство тренера, который каждый вечер обязался подвозить её к самым воротам. Но он, то спешил по своим делам, то, как и сегодня, задерживался допоздна, а то и вовсе был без машины и напрягать его лишний раз не хотелось. Да и что, в конце концов, могло с ней случиться? В тихом районе, в котором не то, что каждая собака знала Лору, а даже каждый житель окрестных домов. Потому что последние три месяца доблестные репортёры не снимали её лица с первых полос захудалой газетёнки.

Она шла, просчитывая в уме последние данные, пытаясь вспомнить корректировку по ветру на открытом участке предстоящих соревнований, сравнивая советы тренера с тем, что сама читала в специальных пособиях, которые выписывала на почте за те деньги, что удалось припрятать. И не совсем поняла, что происходит, когда рядом, с визгом тормозов остановилась машина – яркий представитель отечественного автопрома. В некой прострации Лора наблюдала, как из неё выскакивают двое мужчин в самодельных масках. Чётко видела, как один из них, возвышаясь, замахнулся первым, и в нормальной защитной реакции закрыла голову руками.

Потом был удар, боль и её крик. Хруст и треск. А следующие удары наносились, казалось, с большей силой и, как потом скажет усатый следователь, целенаправленно. Били по рукам. От охватившего шока, Лора не могла сказать, закончилось ли это быстро или продолжалось бесконечно, но в память яркой волной врезался звон тяжёлого металла, ударившегося о сухой от мороза асфальт. А потом было короткое и грубое: «Валим!»

Дальше слёзы, снова боль… Но теперь ещё сильнее, потому что шок проходит, потому что терпеть невозможно! Были подступающие одна за другой волны тошноты, смешивающиеся со слезами, хриплые крики и призывы о помощи. Те самые призывы, которые в тихом районе не слышны тем, кто ложиться в девять часов спать. Потому что завтра к семи нужно бежать на работу! А после… наверно, на какое-то время Лора теряла сознание, потому что следующей чёткой мыслью было понимание, что она в машине скорой помощи. Боль теперь сковывала всё тело, сухие потрескавшиеся губы, разрывающееся от отёка горло. Но страшнее было чёткое осознание того, что это конец. Конец чего-то очень важного.

Уже потом, спустя год, она будет понимать, что эти мысли стали началом одного большого конца её маленького света. Когда после множества операций пальцы не сгибались и были растопырены в разные стороны. Некоторые из них скрючены уродливой дугой, а мизинец на правой руке при истерике и нервном стрессе, в который превратилась вся её жизнь, от судороги выворачивало в обратную сторону.

Лора думала, что уже разучилась плакать. Она часами смотрела в окно, не стараясь предугадать погоду: её тело предвещало о любых переменах задолго до того. Руки в суставах выворачивало буквально наизнанку за несколько суток до дождя, ветра, магнитных бурь, которыми грозился диктор с телевидения. Жизнь остановилась примерно между четвёртым и пятым шагом крошечной палаты, выкрашенный в убогий грязно-синий цвет. Это сейчас стены выглядели оптимистичнее, а когда она только заселилась, были серыми и обшарпанными.

Следователь за этот год приходил всего лишь два раза. Первый – чтобы снять показания, второй – чтобы сказать, что в связи с отсутствием улик дело приостановлено. Обо всех последующих изменениях он обещал уведомлять в письменном виде представителей органов опеки.

Каждый следующий день походил на предыдущий, сменялся ночью и наступало утро. Ровно то же, что было вчера, позавчера… Медсёстры жалостливо смотрели ей вслед, врачи отводили взгляд, сетуя на то, что они сделали всё возможное. Седой лысеющий главврач успел предупредить, что её выписывают на домашний режим. Но все понимали: ему просто надоело каждый раз смотреть ей в глаза. Лора это чувствовала. И даже не было обидно. Она не смирилась, она всё ещё чего-то ждала… наверно, чуда… но с течением времени всё отчётливее понимала, что чудеса в её жизни подошли к концу.

Перед выходными приезжала директриса детского дома, улыбалась и обещала по достижению совершеннолетия устроить Лору в хороший дом инвалидов, который в области. Там платили пенсию. Этими деньгами больные могли распоряжаться самостоятельно, а желающим предоставляли работу. Лора сделала вид, что обрадовалась новости, съела с «особой любовью» нарезанное дольками яблоко, стараясь мысленно успокоить правый мизинец, который уже пульсировал болью. За последние пару месяцев она практически научилась подавлять негативные эмоции, но сейчас никакой самоконтроль не желал поддаваться.

А вот в понедельник утром, когда заботливые медсёстры уже упаковали нехитрый багаж в тот самый рюкзак с колокольчиками и небольшой пакет, пожертвованный раздатчицей, всё вдруг изменилось. У пакета на боку была приличная по размерам дыра, заклеенная широким белым пластырем, и оптимистичная фраза, выведенная белыми буквами на тёмно-синем фоне. Эта фраза изменилась по принципу известного мультика, в котором корабль «Победа» был переименован и носил название «Беда». Такой ассоциации Лора невесело хмыкнула, но комментировать не стала. Терпеливо ждала, когда же её заберут, морально была готова к скорым издёвкам и подколам. Даже здесь, в больнице, где все, казалось бы, взрослые люди, за её спиной нередко хихикали, пытаясь подавить откровенный смех, чего уж ожидать от детей, который в жизни ничего, кроме жестокости, не видели. От унылых мыслей не хотелось находиться в замкнутом пространстве, хотелось сбежать на простор, на воздух, но нужно было ждать…

Так вот, именно в этот день, когда рюкзак уже висел на её плечах, а пакет, повязанный по типу торбы, болтался и неприятно молотил по колену, во дворе больницы и появился странного типа автомобиль. Точнее, странным он не был – машина директрисы, но выглядел немного иначе: отмытая, отполированная до блеска, с новыми глянцевыми дисками и светлой тонировкой стёкол. Из-за руля увесистым шагом вышел её муж, сама директриса элегантно выплыла с переднего пассажирского сидения. Она бесцеремонно кивнула медсестре в сторону Лоры, без слов говоря о том, что приехали за «этой». Усадили Лору в машину, а через полчаса, с пакетом документов и папкой рентгеновских снимков, вернулись и сами. Мужчина что-то ворчливо пропыхтел, а директриса на него цыкнула.

– Лора, детка, мы сейчас махнём с тобой в столицу, – выезжая из города, неопределённо ткнула она пальцем куда-то в сторону открывающегося горизонта. К Лоре даже не повернулась. – Один специалист хотел бы на тебя взглянуть. Мы, конечно, ничего не обещаем, да и консультация эта, не более чем формальность, сама понимать должна: перед смертью не надышишься. В общем, он тебя посмотрит, скажет, есть ли смысл в дополнительных операциях, но ты сильно себя не настраивай, хорошо? Тогда и расстраиваться не придётся.