Юлия Флёри
Последний шанс
Глава 14
День был довольно насыщенным: длительные переговоры, подписание долгосрочного контракта: встречу с Логиновым перенесли на полдень, чего теперь-то ждать, вот и нагрузились по полной. Дотошные юристы к каждой запятой присматривались, медлили, делали поправки. Пока к соглашению пришли, и обед на носу. Решили отметить это дело и отправились в ресторан. Только Дёмин с ними не поехал, заявил, что худеет, хотя, ему и правда, пора бы уже. На столе как раз стояли бокалы с вином, услужливые официанты принесли заказанные блюда, казалось бы: бери, наслаждайся… но нет, кому-то в этом мире явно не до плотских утех: телефон снова разрывается, Дёмин соскучился.
– Слушаю. – В некоторой раздражительности проговорил Руслан, на секунду оторвавшись от стола.
– Руслан, приезжай в фитнес-центр «Рекорд».
– Что я там забыл? Мы с Логиновым как раз отмечаем…
– Тут Элька твоя, – Дима замялся, – в общем, опять.
– Что опять?
– То самое, как тогда в ресторане.
Руслан только нервно сглотнул, слов у него не было. Попытался воздух в себя втянуть, вроде и полной грудью дышал, но не то что-то. Приехал, кажется, быстро, но в клубе было тихо. Дёмин ждал его у входа в зал.
– Где она?
– Отец забрал. – Тихо отозвался тот.
– Давно? Что… что случилось? Ты здесь был?
– А то ты не знаешь, что случилось! – Дёмин руки вскинул, раскраснелся весь от возмущения. – Руслан, она тебя за собой тянет, опомнись.
– Она даже не пьёт. – Тихо, но сквозь зубы пытался возразить он, но Дёмин лишь усмехнулся.
– Мне ли тебе объяснять… что для этого пить не обязательно.
– Не лезь не в своё дело!
Разглагольствовать было не время. Руслан в спешке набирал все знакомые номера: Эли, Орлова, но они молчали, точнее говоря, были отключены. Недолго думая, отправился в родительскую квартиру, но там тоже никто не открыл. С досады смог только дверь пнуть, с собой справляясь, но, видимо, неудачно. Неизвестность сводила с ума, он раз за разом набирал номер Эли, но было тихо. Естественно, ни о каких празднованиях не было и речи, места себе не находил, в квартиру пришёл, но там стало ещё хуже. Только после третьего бокала виски сознание стало отключаться. От напряжения захотелось спать, и он уснул, прямо в кресле, в своём кабинете. Проснулся только утром, всё тело ломило, удивлялся сам себе, как мог всю ночь в такой неудобно позе провести… Потянулся, получилось с хрустом и как-то неприятно. Выглядел паршиво, хоть не иди никуда. Встряхнуться заставило напоминание о том, что в девять встреча с Орловым, даже настроение появилось, хотя ненадолго. Как только в машину сел, сразу груз вчерашних проблем на плечи свалился, так сказать, с грохотом, но только ничего не решишь… один. Ещё раз номер Эли набрал, хотя уверен был, что никто не ответит. Ухмыльнулся, головой покачал, получив подтверждение своих догадок. Телефон в руке сжал, а водителю рыкнул:
– В банк.
Практически сразу в кабинет прошёл. Говорили строго по делу, хотя Борис Евгеньевич иногда отвлекался на свои мысли, ненадолго, но потом выражение его лица сразу менялось, становилось более сосредоточенным. Сегодня он вообще был немного странным, Руслан это, конечно, понимал, но был удивлён тем, что тот ничего не говорит про Элю, вроде как с посторонним человеком встречается. Терпел долго, внимательно за Орловым наблюдал, но молчал, всё надеялся, что тот сам разговор начнёт. Ошибся. Только когда дверь на себя потянул, видимо, от отчаяния, выдохнул, головой покачал, и дверь обратно с силой захлопнул.
– Борис Евгеньевич, – процедил сквозь зубы, на Орлова даже не оглянулся, – может, вы мне скажете, что происходит?
– О чём ты?
– Я? – Весело хмыкнул, поражаясь чужой наглости. К столу подошёл, и портфель свой на него бросил. – Я о дочке вашей, красавице… Где она? – От улыбки не осталось и следа, на лице проявился неприятный оскал, правда, Орлова он бы вряд ли впечатлил, если бы речь шла о чём-то другом.
– Эля дома. – Вздохнул тот, но пояснять больше ничего не торопился.
– Понятно, что дома. Что она там делает?
Орлов оправдываться и не собирался, было видно, что-то темнит, но разве его на чистую воду так просто выведешь?
– Позвони и спроси! – Выкрикнул, не выдержав напора.
– Так, звонил, не отвечает.
– Ну, ведь это не мои проблемы, ты так не считаешь? Если у вас что-то не ладится, ты не по адресу, знаешь ли.
– Вы ведь её вчера забрали, так? Что происходит?
– Знаешь что, Руслан, – Орлов руки в бока упёр, а затем и вовсе в кулаки их сжал и в стол упёрся, посмотрел с прищуром, – мой тебе совет, как мужик мужику: твоя баба – ты и разбирайся! И меня не вмешивай.
– Я-то разберусь, не сомневайтесь.
Кивнул, оскалился, портфель свой со стола стащил, устало, правда, как-то напрягся весь, шею в плечи втянул, взгляд стал неприятным и опасным, даже прищур был необычным, отталкивающим. Он на секунду задумался, глянул напоследок на Орлова, а тот только руками развёл.
– Руслан, подожди, – окликнул, выглядел при этом каким-то потерянным, – ты поговори с ней, не дави. Вы люди взрослые, найдёте нужные слова.
– Да уж поговорил бы…
– Она домой собиралась, к двенадцати должна быть, сказала, что обед тебе приготовить хочет.
Казалось бы, после этих слов одному и другому улыбнуться стоит, но как-то не случилось, они даже не попрощались.
– Домой. – Не раздумывая, приказал Руслан водителю.
– Ира звонила, сказала Сергей Леонидович ищет вас.
– Я сказал домой. – Буркнул и больше на разговоры не отвлекался.
Дома Эли не оказалось, правда, и до двенадцати ещё полтора часа. Пустая квартира снова начала угнетать, захотелось выпить, и отказывать себе в таком желании никто не собирался. Один бокал, другой, без приличного завтрака и закуски, алкоголь быстро ударил в голову. Руслан опустился на диван, вспоминал Элю и не мог понять, что с ней не так. Слова Дёмина то и дело всплывали в памяти, он говорил, что она его топит. И, наверно, прав. Ни о какой работе не идёт речи вот уже два дня, думать об этом просто невозможно, хотя сейчас самый момент опомниться.
Он в задумчивости свою щёку потёр, вдруг понял, что не брит и щетина неприятно колется… ещё и себя запустил. Хмыкнул в сторону, удивившись детской считалочке, вдруг пришедшей на ум:
– Знаю я четыре слова:
Тонешь сам – топи другого.
И ещё четыре слова:
Не давай ему всплывать!
Что же ты, милая, делаешь?..
Не успел произнести, как замок входной двери два раза щёлкнул, и Эля появилась в проходе.
– Ты дома? – Невинно улыбнулась, вроде как даже удивилась, подошла, чтобы поцеловать.
– Где ты была?
– У родителей.
Эля отвернулась, чтобы положить сумочку, Руслан же, откинулся на спинку дивана, за ней наблюдая.
– Хорошо, – произнёс в явном нетерпении, сдерживался, – давай по-другому. Ты к врачу записалась?
– Нет пока.
– Почему? – Алкоголь уже затуманил мозги, Руслан понимал, что ещё пару секунд, и он взорвётся, вот только себя уже не контролировал.
– Не успела.
Эля отошла на пару шагов назад, на подлокотник дивана присела, голову опустила.
– Да? А что же ты делала целый день?
– Мне было нехорошо.
На это заявление хмыкнул, потёр шею, лицо, словно усталость снимая, сцепил зубы.
– А мне было зашибись, как хорошо! – Выкрикнул, не выдержал и с дивана подскочил. К Эле подошёл, за подбородок схватил, делал больно, но не останавливался, голову её вверх задрал, чтобы та в глаза смотрела.
– Что мне с тобой делать, малыш? – Произнёс задумчиво, обманчиво мягко, провёл большим пальцем по ярко накрашенным губам. От этого вида стало тошно.
– Отпусти, мне больно.
– Что? – Отозвался отстранённо и тут же взгляд прояснился. – Больно? – Хмыкнул чуть громче, внутренне закипая. – А мне как? Мне как… тебя не интересует? Я здесь с ума схожу, не знаю где ты и что с тобой, а ты являешься домой и делаешь вид, что ничего не было?!
– Мне больно! – Всхлипнула Эля и руку его от своего лица оттолкнула. – Что ты от меня хочешь?
– Я хочу, чтобы ты врать перестала! – Прокричал так, что пришлось зажмуриться от страха. – Эля, ты посмотри на себя, – за руку её с дивана стащил и к большому зеркалу поставил, подталкивая, – посмотри, на кого ты похожа. Двенадцать часов, а ты как шлюха выглядишь!
Руку её отшвырнул, а сам развернулся в гневе, спиной стоял. Отдышался секунду, потом назад вернулся и за лицо её схватил, ближе подводя к зеркалу.
– Посмотри, в кого ты превратилась! Разве эта та девочка, с которой я познакомился несколько месяцев назад? Ты же красивая, самая лучшая, зачем тебе эта помада?
Зло и грубо по губам провёл, размазывая яркую краску по лицу.
– Это ведь всё не твоё, это не ты. Зачем ты это делаешь?
– Не нравится – не смотри. – Ответила тихо, хотя уже готова была заплакать.
– А я не могу не смотреть! Ты моя, понимаешь? Моя! И я никогда тебя не отпущу! – За плечи её схватил и встряхнул. – Если понадобиться – выбью из тебя эту дурь.
Снова Элю оттолкнул, а у самого в глазах столько злости, что, казалось, примешь её всю на себя и надорвёшься.
– Не смей меня трогать.
– Что?! – Он развернулся и зло усмехнулся. – Что ты сказала?
– Не смей. Меня. Трогать! Ты мне никто, понял. – Губы затряслись, но сказать хоть что-то было нужно. Смотрела в его глаза и ничего не видела, ничего кроме нескончаемой злости. К дверям метнулась.
– Куда пошла?! – Двинулся за ней, сжимая, разжимая кулаки.
– Я ухожу от тебя.
– Проходили уже, знаем.
В дверях её догнал и снова за плечи схватил, пальцы больно вцепились в тело и безжалостно сжимались.
– Эля, прекращай дурить, если ты сейчас не одумаешься, нам с тобой больше не о чем разговаривать. – Вроде даже успокоился, только руки сжимал сильнее. – Это всё, понимаешь? Конец. Я устал. Ты уже не та девочка, с которой я познакомился, не та. Что ты из себя делаешь? Мне это не нужно! Я тебя хочу, а не эту стерву, которую сейчас в руках держу. Ты меня позоришь, понимаешь, отца своего, мать…
– Ещё пару минут назад была шлюхой, а теперь стерва… позорю вас всех? Что дальше? – Смотрела открыто и улыбалась, и улыбка была настолько равнодушной, что руки Руслана сами собой разжались. А Эля их напоследок откинула и бросила на прощание дерзкий взгляд, словно это и не она смотрела. И вообще, какая она… настоящая…
Дверь за собой с силой захлопнула, и ноги тут же затряслись, подкатили слёзы, которые уже нельзя было сдержать. Только успела рот рукой зажать, чтобы не было слышно жалобного воя. Да, да… всё правильно. Так и должно было быть. Пусть так. Пусть больно, но дальше будет легче… наверно. Пыталась себя убедить в том, что всё правильно, но слёзы продолжали катиться по лицу, она даже вытирать их не успевала. Шла по лестнице, всё вокруг расплывалось, когда третий раз споткнулась, остановилась. Воздуха не хватало, внутри было пусто, но при этом очень тяжело. Ведь должно было стать легче, должно!
По стенке съехала, не в силах продолжить идти, да что там, не было сил даже стоять. Головой качала, не веря в то, что произошло. Знала ведь, что так будет. Готовилась. Но ничего не получилось, всё равно всё не так!
– Девушка, вам плохо? – Склонилась пожилая женщина, лицо её казалось знакомым.
Эля от неожиданности плакать перестала, словно её на месте преступления поймали, глаза вытаращила, последние слёзы смахивая, медленно поднялась, сумочку с колен стянула и выпрямилась, стараясь ком, ставший в горле, проглотить.
– Нет, всё в порядке. – Пробормотала шмыгая носом.
– Может, Руслана Валерьевича позвать?
– За-за-зачем? – Наконец, узнала в женщине консьержку и приняла невозмутимый вид. – Это ни к чему, я же сказала, что всё в порядке. – Собралась уже идти, но вспомнила о банальной вежливости и снова на женщину обернулась. – Спасибо вам… и извините.
Из подъезда вышла уже другим человеком, Руслану никак нельзя было показывать свою слабую сторону, и она постаралась. Солнечные очки нацепила, улыбку из себя выдавила и уверенной походкой направилась в сторону проспекта. Шла, неприлично виляя бёдрами, даже с каким-то мужчиной, видимо, соседом, пофлиртовать успела, обернулась к нему, когда какой-то комплимент услышала и плечиками пожала: что есть, то есть. Чувствовала на себе тяжёлый и до боли знакомый взгляд. Он как всегда прожигал насквозь, всё внутри будоражил, заставлял сердце биться в бешеном ритме. И почему вызывает такие чувства?.. Ведь обычный мужчина, один из многих… но он один… такой родной и необходимый.
Когда за углом дома скрылась, ноги новь затряслись, Эля к стене прижалась и почувствовала холод, исходящий от камня, попыталась дыхание восстановить, но ничего не получалось, всё не так… теперь всё по-другому.
В родительской квартире она в этот день не появилась, да и зачем им всё это знать? Даже домработницу к себе не вызвала, чтобы лишний раз внимание не привлекать. Переоделась в любимый трикотажный костюм, по которому уже успела соскучиться: рядом с Русланом в таком бы ходить не решилась, рядом с ним сплошь пеньюары, роскошные комбидресы, вызывающие корсажи. А сейчас вжалась в большое кресло, прижала к себе колени и смотрит в пустоту. Всё, что произошло за последние месяцы, казалось сказкой, которая и не с ней была, а с какой-то незнакомой, другой девушкой. Теперь её скучная одинокая жизнь вернулась, а вместе с ней вернулась болезнь, страхи и сомнения, от которых так успешно открещивалась всё это время. Теперь в её жизни нет мужчины, нет любви, да и вообще, ничего нет, как и самой жизни.
В квартире было тихо, гробовая тишина, как Эля сама себе напомнила. Было страшно к этому привыкать, но она даже телевизор включить не решилась, сама не понимала почему, просто не было желания. Просидела так не один час, находилась в некой прострации, вроде и не думала ни о чём, просто сидела, но время пролетело. За окном уже стемнело. Когда опомнилась, ухмыльнулась своему одиночеству, захотелось любви, тепла, но ничего этого больше нет. И спину теперь держать ни к чему, хотя это и странно, она, профессиональная танцовщица, вроде и не умеет по другому, а сегодня вдруг вся сгорбилась, ссутулилась, зажалась, обхватив себя обеими руками, и так же легла спать. Странная дрожь пробежалась по телу, озноб. Пришлось укрыться пледом. Лежала, казалось, не один час, а глаза всё не закрывались, сопротивлялись до последнего. Думала, что так и не уснёт, но когда проснулась, было уже утро. Ощущение тяжести никуда не ушло, стало ещё хуже, ещё тоскливее. А ещё… именно на сегодня была назначена встреча с Владимиром Ивановичем. Отец, в отличие от Руслана, причину такого состояния дочери знал прекрасно, поэтому забрал её тогда из фитнес-центра, и сразу отвёз по нужному адресу, там брали анализы, проводили исследования, а сегодня назначили встречу. Странно, что не сказали явиться с вещами… или уже и вещи не пригодятся? Чёрный юмор.
– Владимир Иванович, это я. – Эля вошла в кабинет. Тихо, как кошка, прошла к столу и присела на край стула. Сама не понимала, чего она так ждёт от этого человека, но почему-то в глаза ему всматривалась.
– Здравствуйте, Элеонора Борисовна.
– Так официально. – Ухмыльнулась и тут же притихла под суровым взглядом.
– Думаю, ничего нового я вам не скажу, вы и сами всё понимаете. Вы себя запустили. Я так понимаю, препараты, выписанные мной, не принимали.
– Принимала, но не все. От некоторых очень спать хотелось. Пришлось отказаться. – Призналась честно.
– Ну, да, ну, да. Я так и понял. – Посмотрел на скромную сумку, приподнял брови. – Вы в стационар к нам ложитесь?
– Наверно… – Прошептала, словно её уже нет. Задержала дыхание от страха, от паники, от безысходности.
– Я распоряжусь, чтобы палату выделили.
– А сколько у меня времени?
– Времени для чего? – Врач склонился прямо над ней и смотрел в глаза, наверно, удивился.
– Я пока могу терпеть боль… я могу ещё побыть дома?
– Я против! – Сверкнул профессор глазами так, что мурашки по коже пробежали.
– Вы же знаете, я не могу здесь…
– Я вас не заставляю. – Его взгляд смягчился. – Но думаю, неделя, – снова взглянул на снимки, – может, дней десять, у вас есть.
– Спасибо.
– Вы зайдёте в детские палаты?
– Владимир Иванович…у меня нет сил. – Прошептала, вставая.
Доктор понимающе кивнул, да и сам не знал, зачем спросил об этом, Эля и так всегда своё свободное время проводила в центре, только последние месяцы не могла сюда приходить, боялась.
– Эля, подождите, ваш отец просил передать документы. Вот. – Протянул стопку бумаг. – Это по благотворительному фонду, он сказал вам передать.
– Да.
Кивнула отстранённо, сникла. Всё понимала, но признавать отказывалась, она просто не могла сказать самой себе, что это конец. Только от врача отвернулась, глаза закрыла, чтобы моргнуть, а слёзы прямо брызнули. Так и стояла, не шевелясь, пыталась с дыханием своим справиться, но ничего не выходило. За ручку потянула и вперёд двинулась, даже не поняла, почему пройти не может, за пеленой слёз не сразу мужской силуэт разглядела, в грудь его упёрлась, а потом голову вверх вскинула, но так ничего и не поняла.
– Эля? – Она вздрогнула от знакомого голоса. – Маленькая моя, что случилось?
Поняла, что это Руслан, но от слёз ничего сказать не смогла, только громче заплакала. Дыхание затаила, пока он в сторону её отвёл и не знала, что сказать, рот открыла и смотрит на него сквозь слёзы. А он здесь, рядом, такой тёплый и такой родной, только её. Как только его лицо рассмотрела: бледное, испуганное, глаза, которые выискивали в ней что-то, так и вовсе растерялась.
Надо сказать, что если бы Руслан встретил её просто в коридоре, а не столкнулся в дверях, то, наверно, не узнал бы: спортивные туфли без каблука, аккуратный брючный костюм, минимум косметики, волосы, собранные в простой хвост. Всё это никак не выделяло Элю из толпы, она была без дерзкого макияжа, без вызывающего наряда, не было роскошной причёски, которую так любила. Кажется, прошёл бы мимо и не заметил, она даже ростом была на саму себя не похожа: еле-еле до плеча ему доставала. В этот момент Руслан признался себе, что прежде Элю без каблуков и не видел. Смотрел, как она слёзы глотает и, как рыба, рот открывает, чтобы воздух перехватить, спросить о чём-то боялся, просто хотел защитить от всего.
– Малыш, что ты здесь делаешь? – Спросил, наконец, когда Эля вроде как успокоилась.
А она взглянула в его глаза и перепугалась, что ответить, не сразу решила, не думала об этом пока плакала… а он думал. Потом в голову пришёл ответ, простой такой, вроде, как и не врёт, а попросту не всю правду скажет. Да, так будет правильнее. Задрожала, боясь, что не получится сказать.
– Я… я к детям пришла. – Посмотрела на него широко раскрыв глаза, словно поддержки искала, а он молчал. – Пришла, а они там лежат… такие беспомощные… такие маленькие… И… и я ничем не могу им помочь. Ты понимаешь, я ничем не могу им помочь! – Голос становился всё более судорожным. Руки тряслись, губы тряслись, глаза испуганные. – Ничем. Деньги – это всё ничего не значит, мы бессильны, ты понимаешь?
Не выдержала, снова зарыдала, даже взвыла, от бессилия. Говорила ему о детях, а сама о себе плакала, себя было жалко и от этой жалости хотелось себя же и возненавидеть. Она слабая, всегда такой была! Слёзы перешли в истерику, остановиться было просто невозможно, только иногда успокаивалась, когда Руслан крепче к себе прижимал.
Неизвестно, сколько времени вот так провела в его объятиях, но стало легче, правда. Она не могла себе позволить просто так рыдать рядом с ним. Так хотелось… Чтобы поддержал, чтобы защитил, а она продолжала улыбаться, радовать его, даже ссориться умудрялась, а теперь, нет сил скрываться. Стыдно, правда, стыдно детьми прикрываться, но он сейчас обнимет и, кажется, нет ничего этого.
– Как ты себя чувствуешь? – Спросил еле слышно, при этом в макушку целовал, слёзы сам вытирал. Всё забылось: и ссора вчерашняя, и расставание, он от неё оторваться не мог.
– Плохо.
Носом в его плечо уткнулась, ещё бы плакала, но слёз, видимо, уже не осталось, только боль, и сердце ноет, не успокаивается. Руками за пиджак зацепиться пыталась, искала защиты, понимания. Голову вверх подняла, чтобы в лицо ему заглянуть, заметила щетину, лицо немного припухшее, мешки под глазами. Пил. Значит, не только ей было плохо. Зажмурилась на мгновение, понимая, что это неправильно, он не должен к ней прикипеть, это роман, ничего не значащий для обоих, именно так должно быть. Носом шмыгнула, удостоверившись, что слёзы больше не текут, как-то отстранилась, но тут же прижалась обратно: рядом с ним она не чувствовала себя бессильной и готова была забыть обо всём.
– Так, что ты здесь делала? – Снова спросил, а Эля испугалась, не была готова ответить на его вопрос, слишком расчувствовалась, не смогла сейчас соврать, он бы заметил.
Ситуацию спас внезапно появившийся Владимир Иванович. Вышел и сразу к помощнице своей обратился.
– Элеонора Борисовна уже ушла?
Та даже ответить не удосужилась, только головой кивнула в сторону странной парочки. Нет, медсестра, в принципе, милая, вот только сегодня была не в настроении, что, к слову, не помешало ей предложить Эле стакан воды.
– Эля, как хорошо, что вы ещё здесь. – Конечно, Владимир Иванович странно посмотрел в их сторону, но от комментариев воздержался, за что ему большое спасибо. Протянул ещё одну папку. – Забыл передать, Борис Евгеньевич отчёты просил. – И тут же взгляд на Руслана перевёл. – Руслан Валерьевич, вы ко мне?
Тот кивнул, не спешил от Эли отрываться, хотя она и сидела уже самостоятельно. А как только в дверях его водитель появился, так сразу начал указания раздавать, Элю чуть ли не из рук в руки передал, приказал домой отвезти.
– Малыш, я скоро, дождись меня, хорошо? – Нежно так, почти неслышно, на ушко проговорил, в лоб поцеловал, как маленькую, и улыбнулся. Затем на водителя строгий взгляд кинул, не давая расслабиться.
– Руслан Валерьевич, в мой кабинет. – Владимир Иванович сделал широкий жест рукой, приглашая войти, а сам в дверях замялся, заметив, как Эля в глаза ему смотрит. Как только дверь прикрыл, так она к нему и бросилась, в сторону отвела.
– Владимир Иванович не говорите ему, что я у вас лечусь…
– А что, он должен спрашивать?
– Не знаю, вы просто не говорите и всё… так получилось.
– Эля, вы же знаете… врачебная тайна.
– И про врачебную тайну ему ни слова, я просто за документами приходила, и всё.
– Как скажете.
Только руками развёл, хотя, ему в принципе странно было такое слышать, Кабаев не первый раз приходил по поводу спонсорской помощи в строительстве нового блока, но к словам Эли прислушался. Только в кабинет вошёл, как поймал на себе вопросительный взгляд.
– Владимир Иванович, а Эля часто здесь бывает?
– Часто, а почему вас это интересует? – Вроде бы удивился, хотя уже и понимал, что чего-то не знает.
Кабаев замялся, видимо, встречного вопроса не ожидал, но скоро его взгляд стал уверенным и он кивнул.
– Она моя невеста.
– Невеста? – Врач даже бровь приподнял от удивления, тут же о просьбе Эли вспомнил и сам себе усмехнулся.
– Элеонора Борисовна уже много лет помогает нашей клинике. Организует благотворительные вечера, активно ищет спонсоров, личные сбережения на счёт клиники переводит. Её здесь знают все, причём, как персонал, так и пациенты.
Руслан многозначительно хмыкнул, потёр подбородок, потом как-то с недоверием посмотрел, прищурился, хотя и сам не понимал, что его так насторожило.
– Ещё когда Эля выступала, все свои призовые деньги на помощь детям отдавала, и я вам скажу, что она бы так поступила, даже если бы её отец не был тем, кто он есть. Просто такой человек, бескорыстный. – Добавил врач, видя это самое недоверие.
– И что, она всегда так бурно реагирует? Как-то странно, я ничего подобного в ней не замечал, да и вообще… – Руслан не договорил, сам не знал, что ещё добавить хочет, признаться, был удивлён этому факту, ведь Эля, действительно, с ним на эту тему никогда не говорила. Но раз это для неё так важно, то должно и насторожить…
Владимир Иванович тяжело вздохнул, припоминая, грустно улыбнулся, сомневаясь, стоит ли что-либо рассказывать, даже хотел истинную причину подобного проявления чувств прояснить, но остановился. Вспомнил глаза Эли, когда она молчать просила.
– Лет десять назад, была у нас одна пациентка, девочка Алиса. Светлый человечек, весёлая, жизнерадостная. Наш центр ещё только открылся, и палаты были полупустыми, она лежала совершенно одна, а Элеонора Борисовна тогда первый раз нас посетила. С отцом под ручку пришла, не удержалась и в палату заглянула. Она с этой девочкой весь день провела, уж не знаю, чем та её так зацепила… Алиса тогда к операции готовилась, а Эля её поддерживала. Во-от. А на следующее утро узнала, что Алисы больше нет. Как-то в себе замкнулась, дня два молчала, только, как запуганный зверёк на всех смотрела. Мы её к психологу отправили, и она сорвалась. Не просто плакала, а рыдала, девочка на неё произвела большое впечатление, Эля никак смириться не могла. С тех пор подобного не случалось, были те, кому она помогала, были и те, кого спасти не удалось, но больше Эля не плакала. Но что-то в ней тогда изменилось, это точно, произошло переосмысление жизненных ценностей, что ли. А вот сегодня, видимо, снова нахлынуло… – Руками развёл, в окно заглядевшись, лицо как-то странно вытянулось а потом опомнился. – Так, что там у нас по делу?
Руслан даже и не понял, что произошло и откуда такая резкая смена темы разговора, но многое прояснилось, Эля открылась для него с новой стороны и эта её сторона нравилась ему несказанно больше, чем многие другие. Так сразу на деловой настрой переключиться не удалось, но в положенное время встреча уложилась.
