Юана Фокс
Лучок
– Господи, господи, твою мать, а, что же это, что же это?!
Когда уже не осталось сил, Лучок затих и, обняв колени, вздрагивал от болючих укусов комаров да сумеречной мошки. А может, показалось?.. А может, это всё вообще сон? Лежит он, Тёма в своей кровати, придремал, пока дед первый пар гоняет? А вечерний сон – он самый дурной, дед не раз повторял, мол, не спи вечерами, душа отлетит и не вернётся! Что, если бред? А как проверить?
Тёма тяжело сел, огляделся. Прозрачный туман, как дедов табачный дым, расползался по камышам. Над озером прокричала ночная птица. Как её? Забыл, у деда надо бы спросить! Сердце больно торкнулось о рёбра – дед! Тёма вскочил и ломанулся сквозь камыши. Утки вспорхнули из-под ног, мальчишка зло проматерился им вслед. Тревога погнала его вдоль берега.
Ни старухи, ни деда нигде видно не было… На берегу остались только его сапоги. Опоздал…
Зачарованно, как во сне, медленно-медленно Лучок подошёл к кромке воды и, взяв сапоги, прижал их к себе.
– Дед? – едва слышно прошептал Тёма. Он отчаянно всматривался в спокойную, недвижимую озёрную воду. – Как же это?.. Как же это? – повторял мальчишка, и горючие слёзы жгли исцарапанные щёки.
Это что же, старуха деда… утопила?! А он, Тёма-тетёма, лошара и трус, вместо того чтобы ему помочь, отбить родного человека от поганой нечисти, в кустах отлеживался? Гос-по-ди… да как же жить-то теперь? Единственного, родного деда отдал!
– Недогляде-е-е-ел, я, деда, дедушечка мой, да как так-то?! Что же делать теперь, а?! – отчаянно завыл Лучок, и вдруг чья-то тяжёлая рука легла ему на плечо.
Тёма замер, напружинился, готовый драться, когда голос деда, усталый и горький, проговорил:
– Пойдём домой, Лучок! Нечего тут, банька там остынет!
Тёма только молча кивнул и ещё сильней вцепился в сапоги. Губы его дрожали от невысказанного ужаса, дед деликатно отвернулся и шаркающей стариковской походкой побрёл в сторону дома. Тёма засеменил за ним. По пути он оглянулся, будто что-то дёрнуло. Но прикусив губу, пошагал за дедом. Ему показалось, что на посеребрённой юным месяцем озёрной глади расплывается тёмная кровь.
