Эмбер Стоун
Аббатство Торнхилл

– Просто мне не хочется принадлежать ни к какой религиозной группе. Я атеистка.

– Тем лучше, мисс Эпплтон. Мне не придётся вести с вами спор о том, чей бог лучше, если вы выбрали не верить в него вообще, – медленно кивнул Блэкбёрн. – Почему вы стали атеисткой? Вы воспитывались в нерелигиозной семье? Или наоборот, слишком религиозной?

– Мне казалось, вы священник, “отец Блэкбёрн”, а не психотерапевт.

На задних рядах кто-то ахнул. Я подумала, что меня наконец-то вышвырнут отсюда с позором, но мой план снова с треском провалился – Блэкбёрн тихонько рассмеялся.

– Вы мне нравитесь, мисс Эпплтон, – он поднялся с места, разгладил ризу и шагнул ко мне. – Кто знает, может, не я вам открою глаза, а вы мне.

Блэкбёрн развернулся и поднялся обратно на кафедру. Я плюхнулась на лавку так, будто только что пробежала марафон – чувствовала себя выжатой как лимон.

– Братья и сёстры, то, что вы увидели сейчас, называется “сомнение”. Запомните навсегда: сомнения – это признак живого ума. Не сомневаются только дураки, которые продолжают слепо верить во всю эту божественную ересь! – Блэкбёрн угрожающе потряс пальцем для пущего эффекта. – Один из грехов нашей церкви – стадное соглашательство. Лишь глупцы следуют за стадом, позволяя обезличенному существу диктовать свою волю. Вы же оказались здесь, потому что сами выбрали своего повелителя.

Многие в зале согласно закивали. Уставившись на спинку лавки, где только что сидел Блэкбёрн, я чувствовала острую необходимость потрясти ногой, но не осталось сил даже на это. Всё, о чём я мечтала сейчас, кроме побега, это пара стаканчиков хорошего виски и крепкая сигарета.

– Вокруг нашей церкви ещё со средневековья ходят всякие жуткие слухи: что мы убиваем животных, варим мыло из младенцев, занимаемся каннибализмом и Господь ещё знает, чем, – по залу прокатились смешки. Блэкбёрн улыбнулся на секунду, но тут же снова стал серьёзным. – По этой причине я уверен, что у многих из вас, как и у мисс Эпплтон, были сомнения, когда они оказались здесь впервые. И это прекрасно. Прекраснее этого только то, что вы возвращаетесь сюда. Это ваш выбор, и только ваш. Здесь нет места принуждению. Вы не овцы. Вы люди, которые вольны делать то, что нравится. И, самое главное, здесь никто вас за это не осудит – у нас не принято осуждать своих братьев и сестёр. Оставьте это недостойным.

Блэкбёрн бросил ещё один взгляд на людей перед ним, как будто оценивая силу воздействия своих слов.

– А теперь идите на ужин и ешьте, что душе угодно! Ешьте столько, сколько захочется! У нас не существует греха “чревоугодие”! Наш владыка желает только одного – чтобы мы получали удовольствие от жизни, потому что жизнь – это величайшая милость, – он поднял ладонь, демонстрируя указательный и средний палец. – Слава Сатане!

– Слава Сатане! – повторили за ним прихожане.

Блэкбёрн сверкнул глазами, вышел из-за кафедры и исчез в двери слева от него. Я проследила за ним, но потом резко перевела взгляд на Николь.

– Кажется, нам надо поговорить.

Глава 6

ГЛАВА 6

К главному зданию аббатства мы шли организованной колонной. Во главе шествия была женщина, одетая в костюм монашки. После того маскарада, что я увидела в соборе, меня едва ли это удивило.

Мы с Николь шли молча. Она так и не смотрела в мою сторону, а я была слишком зла, чтобы начать разговор.

“Монахиня” завела нас внутрь главного здания. Это был холл, из которого, кроме огромной лестницы на второй этаж, выходило несколько дверей. Высокий потолок украшали крестовые своды, вдоль стен стояли колонны. Я остановилась, чтобы внимательнее рассмотреть детали.

– Вы идёте или так и будете стоять? – шикнул мужчина, которому пришлось сделать целых два лишних шага, чтобы обойти меня.

– Идём, – Николь схватила меня под руку и прошла вперёд. – У тебя будет достаточно времени, чтобы осмотреться.

Главная “монахиня” завела нас в огромную дверь справа. Оказалось, что это обеденная комната. На секунду я почувствовала себя будто в Хогвартсе – столовая очень сильно напоминала главный волшебный зал. Несколько длинных столов посередине и один возле восточной стены. Я подумала, что там, скорее всего, обедает персонал и, возможно, сам Блэкбёрн.

– А когда будет распределение по факультетам? – шепнула я Николь. – Только не Гриффиндор, только не Гриффиндор…

Николь тихонько засмеялась и потащила меня к столу слева от входа.

– Этот стол вас устраивает, мисс Змеюка? – улыбаясь, сказала она и села на лавку, как только получила от меня одобряющий кивок.

Я села рядом. Мы неловко помолчали пару минут, пока все остальные рассаживались по местам. В зале умопомрачительно вкусно пахло едой. Только в этот момент я поняла, что почти ничего не ела уже сутки: стресс, злость, адреналин и страх настолько заполняли мысли, что я и не вспоминала о еде, пока не почувствовала, как желудок сжимается в комок от запаха стоящего передо мной блюда. С трудом отрывая взгляд от сказочной индейки, я посмотрела на Николь.

– Я жутко на тебя злюсь.

– Я знаю.

– Ты не представляешь, насколько.

Она улыбнулась.

– Поверь, и представлять не нужно. Всё написано на твоём лице. Мы обе знаем, что ты никогда не умела скрывать эмоции.

Это было чистой правдой – лицо жило отдельной от меня жизнью. Иногда это очень сильно мешало. Почти всегда.

– Ты сможешь сдержать ярость до тех пор, пока мы не останемся одни? – в зале становилась тише, поэтому Николь понизила голос. – Не закатывать же ссору на глазах у этих людей. Ты и так сегодня уже достаточно проявила себя.

Внезапно раздался звук колокола, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Спиной к столу персонала стояла та самая “монахиня”, которая вела нас от собора. Она замерла в ожидании тишины. Думаю, ей было около пятидесяти пяти лет, и это делало её чуть ли не самой старшей из всех присутствующих в зале.

– Братья и сёстры, добро пожаловать в Аббатство Торнхилл! – неожиданно громким голосом сказала она. – Меня зовут сестра Джейн. Перед тем, как приступить к ужину, хочу прояснить пару организационных моментов.

Я очень надеялась, что это будет короткое знакомство. Если она будет читать такую же проповедь, как Блэкбёрн, то меня стошнит от голода прямо на стол.

– Возле выхода из зала стоят сестра Жаклин и брат Луис, – она указала на девушку и парня в монашеском одеянии. У них в руках были планшеты. – После ужина подойдите к ним, отметьтесь и узнайте номер своей комнаты. Если не понимаете или не знаете, куда идти, то вы получите сопровождающего.

– Ты знаешь, куда идти? – прошептала я Николь.

– Конечно, птичка.

– Завтра с 8 до 9 в этом зале состоится завтрак. Сразу же после начнётся распределение обязанностей, – продолжала сестра Джейн. – После этого вы будете разделены на группы, и за каждой из них будет закреплён куратор, который расскажет о ваших правах и обязанностях. Прошу завтра никого не опаздывать, – она взглянула на часы. – Что ж, теперь самое время для приветственного ужина. Ещё раз – добро пожаловать в аббатство! Слава Сатане!

– Слава Сатане! – повторили за ней люди и загремели вилками.

– Господи, неужели в этом месте так будет заканчиваться каждый монолог? – пробубнила я, накладывая себе картошку.

– Ты привыкнешь, – Николь внимательно осматривала стол, выбирая, что съесть на ужин.

Пару минут мы ели в тишине. К своему стыду я набросилась на еду так, будто голодала уже несколько месяцев. На какое-то мгновение я даже забыла, где нахожусь и что злюсь на Николь, но, когда первоначальный голод был утолён немыслимым количеством пюре и гуляшом из телятины, я всё-таки не выдержала и решила начать разговор.

– Третий раз, да?

– Ты всё-таки хочешь начать ссориться прямо сейчас? – Николь опустила вилку и закатила глаза.

– Нет, мне просто очень любопытно! – сказала я, и это было правдой. – Тебе тут нравится?

– Если бы не нравилось, я бы сюда не возвращалась, это же очевидно, – она улыбнулась и махнула какому-то парню за соседним столом. – Это Райан, мы с ним познакомились, когда я была здесь впервые. Он меня тогда очень поддержал. Надо вас познакомить.

– Прям “надо”? – я недовольно сжала губы. Ненавижу знакомиться с людьми.

– Райан тебе понравится. Он забавный, – Николь снова приступила к еде. – У него свой медиахолдинг.

Его лицо показалось очень знакомым, но я никак не могла вспомнить, откуда. Возможно, однажды мне попалось его фото в журнале или газете, и он врезался в мою память. Я довольно неплохо запоминаю ненужную информацию.

Я потянулась за графином в надежде, что там вино, но тут же меня постигло разочарование – это был всего лишь вишнёвый сок. Николь заметила, что я расстроилась, и хихикнула.

– Я думала, нам хотя бы немного дадут выпить на этом приветственном ужине. У меня стресс.

– Боюсь, на эти две недели придётся забыть о существовании алкоголя.

– Отвратительно. Это место только что упало ещё ниже в моих глазах.

После ужина мы направились к выходу из зала. Николь чуть вырвалась вперёд, подбежала к девушке, которую зовут “сестра” Жаклин и обнялась с ней. Они перекинулись парой фраз и засмеялись.

– Сестра, познакомься, это моя подруга Ева, – прощебетала Николь, когда я подошла к ним. – Ева, это сестра Жаклин.

– Рада познакомиться, – сказала она приятным голосом и протянула мне руку. Я отметила про себя, что она невероятно красива: длинные чёрные волосы волнами спадали на её плечи из-под платка, покрывающего её голову. Пряди возле лица ещё сильнее подчёркивали высокие скулы и огромные карие глаза. – Сестра Николь рассказывала мне о вас.

– Судя по всему, “сестра Николь” уже всем про меня рассказала. Чувствую себя местной знаменитостью, – усмехнулась я и пожала протянутую ладонь. Сестра Жаклин вежливо улыбнулась и перевела взгляд на планшет, чтобы найти в списке наши с Николь имена.

– Я хотела тебя познакомить ещё и с Луисом, но, видимо, в другой раз, – кивнула Николь на парня в чёрном костюме, которой оживлённо разговаривал о чём-то с молодой парой. – Он очень хороший.

– Сестра Николь, у вас 113 комната, это второй этаж, – сказала сестра Жаклин. – Нужно свернуть в западную галерею и…

– Потом налево, да-да, я всё помню, – продолжила за неё Николь. – Спасибо тебе! До завтра!

Кивнув сестре Жаклин на прощанье, я тут же была захвачена Николь под руку. Мы вышли из обеденного зала в холл, и она почти побежала в проход слева от главной лестницы.

Мы оказались в длинной галерее, украшенной мраморными скульптурами и картинами. С правой стороны были витражные окна в пол. Скорее всего, там были точно такие же демонические сюжеты, как и в соборе, но рассматривать их явно не входило в планы Николь – она упорно шла вперёд, продолжая тащить меня за собой.

Пройдя галерею, мы повернули налево, поднялись на второй этаж и оказались в очередном длинном коридоре. Здесь было довольно темно, и я невольно поёжилась. Николь наконец-то отпустила мою руку и прошла вперёд, отыскивая нашу комнату, пока я стояла на месте и боялась, что сейчас из темноты выкатится мячик, и две жуткие девочки-близняшки будут просить с ними поиграть.

– Идём! – Николь махнула рукой и распахнула дверь с цифрой “113”.

Наша комната выглядела как самый дешёвый номер в отеле. Ничего лишнего – 2 кровати, 2 тумбы и платяной шкаф, возле которого уже стояли наши чемоданы.

Очень сильно хотелось в душ, чтобы смыть с себя этот день, поэтому я тут же полезла в чемодан за полотенцем.

– Твою мать, в наших вещах рылись! – воскликнула я, как только откинула крышку: вещи были перерыты.

– Конечно, – пожала плечами Николь и начала доставать из сумки крема на прикроватную тумбу.

– Поверить не могу, что ты так спокойно об этом говоришь! – я снова почувствовала, как внутри растекается злость.

– Ева, правила есть правила.

Она хотела сказать что-то ещё, но я не дала этого сделать: схватив полотенце и косметичку, я залетела в ванную и закрыла за собой дверь. Подбежав к раковине, я вытряхнула туда все крема и косметику, которую брала с собой.

– Сука! – в негодовании я хлопнула ладонью по стене.

В моей косметичке не доставало одной вещи. Самой важной. Специально перед поездкой я купила самую огромную бутылку мицеллярной воды, которая только существовала. Средство совсем не нуждалась – мне нужна была только это чёртова бутылка, куда я на радостях налила свою любимую водку и думала всех обдурить. Весь этот вечер я продержалась только из-за своего маленького секрета, но теперь у меня отняли и эту радость.

– Что ж, – с замотанными в полотенце волосами после душа я села на кровать. – Я жажду услышать твою историю.

Николь вздохнула и отложила книгу. Я искренне удивилась этому зрелищу, потому что была почти уверена, что последний раз подруга брала в руки что-то серьёзнее модных журналов ещё в интернате. С любопытством посмотрев на обложку, я удивилась ещё больше – это был “Грозовой перевал” Эмили Бронте. Стоило больших трудов промолчать и не комментировать эту ситуацию.

– Что ты хочешь знать? – она сложила руки на груди.

На минуту я задумалась. Голова шла кругом от количества вопросов, и я не знала, с чего начать.

– Когда ты впервые сюда приехала?

– В мае прошлого года.

Я попыталась вспомнить, где была в это время и почему не заметила, что мой самый близкий человек исчез на две недели.

– Ты была на реабилитации, – Николь облегчила задачу. – У тебя не было особой причины там находиться, но я предложила, ты оказалась не против, поэтому всё прошло как по маслу.

– И чем ты здесь занималась? Кроме того, что слушала речи этого безумца.

Николь отмахнулась.

– Перестань так про него говорить. Отец Блэкбёрн очень хороший человек.

– Мне кажется, что он очень хороший оратор и просто великолепный манипулятор, – я сняла полотенце с головы и встала с кровати, чтобы повесить его на дверцу шкафа.

– Поверь мне, ты ещё изменишь своё мнение. Ты не первая такая и далеко не последняя.

Я выдохнула и закатила глаза. Спорить с Николь явно было бесполезно.

– И что ты тут делала на протяжении двух недель?

Николь вытянулась на кровати и положила ногу на ногу.

– В первый раз меня отправили заниматься садом. Многие из тех кустов, которые ты сегодня видела во дворе, посажены мною.

Я много что могла представить, но уж точно не Николь с её безупречным маникюром, копающуюся в земле.

– Во второй раз я занималась строительной работой. Наша группа помогла доделать библиотеку.

– “Строительной работой”, – повторила я и выдохнула. – Надеюсь, что ты лучше всех таскала кирпичи…

– Ну, не лучше всех, но…

– Это что, шутка такая? Ты меня разыгрываешь?

Она отрицательно покачала головой. Я не могла поверить, что это правда. Николь? Копалась в земле? Занималась строительством? Таскала кирпичи? Она в жизни не поднимала ничего тяжелее дизайнерской сумки стоимостью годовой зарплаты учителя.

– Когда это было?

– В январе, – Николь перекатилась на левый бок, чтобы быть лицом ко мне, и подпёрла голову рукой. – Пока ты не начала ломать голову, судорожно вспоминая, как ты не заметила моего двухнедельного отсутствия, я сразу отвечу: ты была на нескончаемой вечеринке, которая у тебя началась 25 декабря и закончилась почти в конце января.

Твою мать. Месяц после Рождества я пила, практически не переставая. Укол стыда мгновенно пронзил меня, и я почувствовала, как заливаюсь краской.

– Николь, прости, я… Я жуткий человек.

– Прекрати, – она отмахнулась. – Зато все эти события привели нас туда, где мы сейчас.

– Не знаю, хорошо это или плохо.

Я попыталась сохранить невозмутимое лицо, хотя мысль о том, что я так сильно растворилась в алкоголе, что не заметила исчезновение подруги, сверлила голову. Конечно, хорошо, что она была здесь, а если нет? Вдруг бы с ней что-то случилось? А я узнала бы об этом только тогда, когда ко мне в дверь постучались копы с новостью о том, что нашли тело Николь в канаве?

– Ещё немного, и у тебя дым из ушей повалит, – она громко хлопнула, чтобы привлечь моё внимание. – Ставлю десятку, что прямо сейчас ты разыгрываешь в голове сценарий “а что было бы, если бы”.

Ну ничего от неё не скрыть.

– Отвали, – я усмехнулась, легла на кровать и укуталась одеялом.

– Послушай, Ева, – начала тихим голосом Николь после недолгого молчания, – дай этому месту шанс. Не руби всё на корню, как ты всегда это делаешь.

– Николь, это чёртова секта.

Она недовольно вздохнула.

– Мы вернёмся к этому диалогу спустя две недели, хорошо? А сейчас спокойной ночи.

Николь выключила светильник и отвернулась лицом к стене, оставляя меня в одиночестве вариться в своих мыслях и догадках, разъедающих мозг.

Глава 7

ГЛАВА 7

Мы стояли во дворе аббатства в ожидании жеребьёвки. Хоть и был июнь, утро выдалось довольно прохладное. Я стояла в тёплом свитере, обхватив себя руками, но всё равно никак не могла унять дрожь. Рядом со мной стояла разрумянившаяся Николь, которая была заряжена на все сто. До завтрака она успела сходить на пробежку и в душ, пока я лежала в кровати и пыталась разлепить глаза.

– Это точно не Голодные Игры? – шепнула я ей на ухо, и Николь усмехнулась. – Если выберут тебя, я не буду вызываться добровольцем, просто держу в курсе.

– Я в тебе не сомневалась, подруга.

Толпа собралась вокруг фонтана, возле которого стояла сестра Джейн, зачитывающая имена и фамилии людей громким и абсолютно неподходящим для неё голосом. Первые несколько минут я стояла в напряжении, потому что обычно меня вызывают самую первую, но тут, по всей видимости, была своя система: сестра Джейн сначала называла группу, и только потом людей, которые туда входят. Возле неё стояли уже знакомая мне сестра Жаклин, выдающая людям форму чёрного цвета, и её коллега брат Луис. Форма, которую выдавал он, была похожа на холщовый мешок. Я подумала, что чёрная предназначалась для тех, кто уже был здесь, а мешки определённо были для новичков. Стоит ли говорить, что меня это расстроило.

– А если меня сунут туда, где я не хочу быть? – мне показалось, что прозвучало моё имя, но нет, это был какой-то Эван Эпплстон.

– Это куда, например? – всё внимание Николь сосредоточила на сестре Джейн, поэтому ответила не сразу.

– Мыть туалеты, – прошептала я. – Или гладить. Ты же знаешь, как я ненавижу гладить!

Николь улыбнулась.

– Или убирать куриный помёт. Или рубить свиней…

– Николь Штраус! – громко произнесла сестра Джейн, и Николь подбежала к ней. – В этот раз вы работаете на кухне.

Сестра Жаклин протянула ей форму чёрного цвета. Они что-то сказали друг другу и засмеялись, после чего Николь исчезла среди своей группы, и меня охватила тревога. Это второй раз, когда я остаюсь одна в этом странном месте, и в первый раз мне пришлось столкнуться с мерзким охранником Громилой.

Людей во дворе становилось всё меньше, а мою фамилию так и не называли. На мгновение я подумала о том, что могла всё прослушать, пока шутила с Николь про Китнисс Эвердин, но потом решила, что вряд ли сестра Джейн так просто оставила бы эту ситуацию. Уверена, она может говорить так громко, что я бы услышала её, будучи на вершине Эвереста в наушниках.

Чтобы как-то себя развлечь, я принялась рассматривать людей и снова удивилась их разнообразию. Всегда есть стереотип, что сатанизмом увлекаются только мрачные подростки с невероятным чёрным макияжем и кольцами в носу.

Оказалось, что это не так. Здесь буквально не было ни одного такого человека. Мне даже подумалось, что это какой-то элитный клуб – было видно, что эти люди явно понятия не имеют, каково быть официантом или продавцом. Возможно, некоторые из них вообще ни дня в жизни не проработали.

К Сестре Джейн подошёл высокий тощий мужчина с сединой на висках, и я сразу же узнала в нём риелтора, реклама с лицом которого в одно время было по всему Лондону: лавочки, автобусы, билборды и пару раз даже самолёт с тянущимся за ним баннером. Скорее всего, его, как и меня, заставили снять часы – готова поставить тысячу фунтов на то, что в обычной жизни на его запястье поблескивали дорогущие Rolex.

Из рук брата Луиса риелтор получил форму-мешок и исчез в толпе. Мне снова стало не за кем наблюдать. Скука.

– Эпплтон, Ева!

Я вздрогнула, когда сестра Джейн громко назвала моё имя. Внутри всё дрожало от волнения, пока я подходила к ней на негнущихся ногах.

– Простите, к какой группе меня прикрепили? Я задумалась и не услышала…

В ту же секунду я пожалела, что задала этот вопрос. Сестра Джейн чуть опустила голову и посмотрела на меня поверх очков таким взглядом, от которого я должна была, как минимум, воспламениться.

– Вы будете работать в библиотеке, мисс Эпплтон. Хотя теперь я сомневаюсь, что отправить вас туда – это правильное решение, – сестра Джейн поправила очки и опустила взгляд в планшет. – Вы не слышите, что говорю вам я, а в библиотеке все говорят ещё тише.

Я набрала воздуха в грудь, чтобы объяснить ей, что у меня всё в порядке со слухом, но она уже подозвала к себе другого человека. Брат Луис протянул мне форму Добби и указал на группу людей из четырёх человек. Среди них я увидела парня, которому вчера за ужином помахала Николь. Как же его звали? Рональд? Роланд? Роберт?

– Привет, я Райан! – махнул он мне, когда я подошла достаточно близко. – Ты Ева, да? Сестра Николь рассказывала про тебя.

– Нисколько не удивлена, – фыркнула я. – Приятно познакомиться, Райан. Или мне следует называть тебя “брат” Райан? – я обратила внимание на чёрную форму, небрежно перекинутую через его плечо.

Парень рассмеялся, обнажив белоснежную улыбку. Я предположила, что это виниры, потому что настоящие зубы вряд ли могут ослепить вашего собеседника. Райан чуть наклонился ко мне.

– Так и быть, можем обойтись и без титулов, – заговорщицки пробормотал он. – Но это только между нами.

Я сделала вид, как будто закрываю рот на замок и выкидываю ключ за спину. Райан подмигнул и выпрямился.

– А ты сколько раз тут был?

Райан гордо выпятил грудь и ткнул на маленький значок пентаграммы на воротнике рубашки и, встретившись с моим недоумённым взглядом, сразу же сник.

– Этот знак отличия выдают тем, кто был здесь пять раз. Носить его – великая честь, – он снова гордо расправил плечи. – У моего хорошего знакомого уже два таких!

Я вежливо улыбнулась и сделала вывод: Райан сумасшедший. Во-первых, он явно один из этих жутких людей, которые успевают к восьми утра сходить за своим соевым латте, на йогу, на пилатес, в салон красоты и ещё рассказать об этом во всех социальных сетях. Во-вторых, он был пугающе позитивным. Настолько, что, не будь мы в том месте, где запрещены наркотики и алкоголь, я бы подумала, что он под экстази.

Пока я приходила в себя от передоза энергии Райана, к нам подошла молодая монахиня и внимательно оглядела нашу группу из девяти человек. Она выбивалась из остальной массы монахинь. Даже не своим окрашиванием волос в стиле Нарциссы Малфой (но, как по мне, она больше была похожа на Круэллу), а своим поведением. Пока её коллеги переговаривались или шутили между собой, она была будто чуть в стороне. Вывод прост: либо они её ненавидят, либо она их.

– Меня зовут сестра Лайза. Я буду вашим куратором, – бросила она. – Идите переоденьтесь в форму. Через полчаса жду вас в главном холле.

– Ну что за солнышко, – буркнул Райан, когда мы пошли к главному зданию. – Не думал, что сестра Злюка тут долго продержится.

Я усмехнулась. “Сестра Злюка”.

– Вообще я хотела называть её “сестра Круэлла”, но, раз у неё уже есть прозвище…

– Отмена “Злюки”! – громко крикнул Райан, и несколько человек обернулись на нас. Он отвесил поклон и помахал. – Простите! Не хотел вас тревожить! – парень понизил голос так, чтобы его могла слышать только я. – Конечно, теперь она будет “Сестра Круэлла”! Это стиль!

Я улыбнулась. Возможно, Райан не так уж плох.

Мы договорились встретиться в галерее через 25 минут и разошлись по комнатам. Я думала, что встречусь там с Николь и расскажу про Райана и сестру Круэллу, но её уже не было – спортивная кофта и леггинсы, в которых она была утром, небрежно валялись на кровати.

Когда я разворачивала форму, любезно выданную мне братом Луисом, на кровать упали слипоны белого цвета. Я немного удивилась, так как морально была готова к тому, что в комплекте с холщовым мешком идут лапти. Подняв форму, я прикинула её на себя и посмотрелась в зеркало. Оказалось, что я ошибалась и в этом случае: вместо мешка из-под картофеля в моих руках было белое платье. Оно было немного похоже на ночную сорочку, которую носили в средневековье.

Быстро стянув с себя свитер и джинсы, я надела платье и снова встала перед зеркалом – до Хэллоуина было ещё далеко, но у меня уже был костюм утопленницы. Сунув ноги в слипоны, я прошлась по комнате. С одной стороны было приятно, что одежда не сковывала движения, но с другой стороны было ощущение, что я абсолютно голая – через тоненькую ткань сорочки просвечивало нижнее бельё, что доставляло дискомфорт. Хотелось надеяться на то, что нам дадут хоть какую-нибудь верхнюю одежду, чтобы в неё можно было укутаться и перестать выставлять трусы напоказ. Плюс ко всему, на улице было ещё недостаточно тепло, чтобы разгуливать в прозрачном платьице.

Я собрала волосы в пучок, ещё раз глянула на своё отражение и спустилась в галерею. Райана там ещё не было, поэтому я решила осмотреться.

Солнце вышло из-за серых облаков и осветило витражи в галерее во всей красе. На самом первом были изображены два человека в мантиях с капюшонами, стоящими в кругу с неизвестными мне символами. Дальше был витраж с рогатой женщиной с тёмными длинными волосами, развевающимися на ветру. В одной руке у неё был кинжал, а в другой – кубок. Мне показалось, что я видела подобную карту таро.

Центральное окно было самое большое. На нём человек в папских одеяниях стоял за спиной девушки в монашеском платье, положив ей руки на плечи. Я застыла на месте, рассматривая витраж внимательнее.

– Ну что, куколка, готова? – из транса меня вывел голос Райана. – Вижу, ты уже оценила витражи.

Я повернула на него голову. Райан стоял в стильном чёрном костюме. Видимо, он заметил моё разочарование и улыбнулся.

– Не переживай, очень скоро такой будет и у тебя. Не всё сразу.

– Жду не дождусь.

Райан подошёл к окну, дыхнул на него и протёр пятнышко рукавом пиджака.

– Мы закончили их прошлой осенью. Горжусь каждым миллиметром этого творения, – он сделал шаг назад и с нескрываемым удовольствием осмотрел витраж снизу доверху.

– Ты его рисовал? – приподняв брови, я посмотрела на Райана.

– Слышу нотки удивления в твоём голосе, юная леди, – он улыбнулся. Мне стало очень смешно от того, что он меня так назвал, ведь Райан был ненамного старше. – Я всю жизнь мечтал писать картины. Но мой папаша-идиот повесил на меня управление своей долбанной компанией, которую я точно однажды сожгу дотла.

Райан зло одёрнул пиджак и замер на несколько секунд, погрузившись в свои мысли.

– Я приезжаю сюда, потому что только здесь могу быть тем, кем захочу, и никто меня за это не осудит, – он грустно улыбнулся и тряхнул головой, будто сбрасывая нахлынувшую на него печаль. – Что ж, зайка, идём! Наверняка с сестрой Круэллой шутки плохи.

Райан бодро зашагал по галерее. Я посмотрела ему вслед, удивлённая резкой переменой его настроения. После услышанного мне стало жутко стыдно, что я навешала на него ярлыки в первые секунды нашего знакомства. Судя по всему, под маской шутника-чирлидера скрывалась куда более глубокая и ранимая личность. Николь была права даже в этом случае – Райан мне понравился.