Эльвира Смелик
Неправильный ангел
Глава 17, последняя
о том, что ничего не заканчивается и у любой истории всегда есть продолжение
Даша открыла глаза, обнаружила вокруг знакомые предметы. Все родное – стены, пол, потолок. А под спиной и тем, что ниже спины, привычные детали коляски.
Значит, сон. Такой необыкновенный, захватывающий и стройный.
Даша посмотрела на часы. А проспала-то всего ничего, жалких полчаса.
Хорошо, что сон! Иначе будет на ней висеть вечная вина: гибель чудесного мира. Пусть по незнанию, по наивности, простоте и доверчивости – не важно! – она, как подарочек на тарелочке с голубой каемочкой, собственноручно преподнесла злой колдунье сердце прекрасной страны, источник неисчерпаемых сил.
Почему в удивительном сне ей досталась недостойная роль? Потому что она на самом деле убогая и жалкая?
Нет! Не стоит забивать этим голову. Мало ли что пригрезится?
В доказательство Даша подкатила к балкону, широко распахнула дверь.
Сердце тихонько ёкнуло, но пейзаж оказался привычным, каким полагается. Вид на двор с высоты третьего этажа. А могло ли быть по-другому?
Даша хмыкнула, хлопнула ладонями по коленям, и, если бы могла, обязательно бы подскочила. Как минимум, до потолка.
Где малиновые шортики? Откуда на ней взялась длинная юбка? Откуда белая блузка с вышивкой? Чужая одежда. Со щедрого плеча принцессы Лалы.
Не может быть! Она ведь уже убедила себя в нереальности случившегося, в своих невиновности и непредательстве, а тут…
А ходить она, интересно, умеет?
Надо попробовать.
Но потому, как беспомощно соскользнула с подножки ступня, Даша без дальнейшей проверки поняла: не умеет. Опять.
Девочка-инвалид, запертая, как в клетке. Которую никто не любит и не полюбит уже никогда, которая никому не нужна, у которой ничего нет впереди, но которая смогла погубить целый мир.
И как теперь с этим жить?
Даша захлопнула балконную дверь, даже заперла её, подёргала, проверяя, потом крутанула ручку, отворила.
Ничего. Ничего необычного. Нет Ригании. Больше нет.
Даша повторила манипуляции один раз, другой, убеждаясь: глупо! напрасно! бессмысленно! – чувствуя, как сильнее давит на плечи тяжёлый груз.
Все потому, что она такая – неполноценная. Не способна отличить правду от лжи. Самые сильные её чувства – ненависть и жалость к себе. Она не приспособлена к жизни, а цепляется за неё, хотя прекрасно знает (Лала права): впереди ничего нет.
Ухватившись за подоконник, Даша приподнялась с коляски, упираясь руками в косяк, сделала пару своих коронных шагов, навалилась на перила балкона, продвинулась вдоль боковой части, застыла в углу, глянула вниз.
Палисадник, кусты сирени, клумба с яркими цветами, и высота никакая. Только ещё больше переломаешься. В худшем случае, будешь прозябать, как растение, живя через приборы.
И пусто. Никого. Лето, тепло, а пусто. Мальчишки не носятся по двору, малыши не колупаются в песочнице, старички не отдыхают на скамеечке в тени цветущей липы. Где все?
Тихо и неподвижно. Мёртво.
Неожиданное движение привлекло Дашин взгляд.
Всё-таки появился кто-то. Не одна она осталась на земле. Вывернув из-за угла соседнего дома, идет неторопливо, вертит по сторонам головой.
Мальчишка. Всего лишь. Обычный мальчишка. Нет…
Даша стиснула пальцами перила, сначала прошептала неуверенно, а потом крикнула громко и отчаянно:
– Мартин! Мартин!
Он задрал голову, улыбнулся насмешливо, махнул рукой, подтверждая реальность своего существования, указал пальцем на подъезд, взглядом из-под тёмно-русой длинной чёлки спросил: «Этот?»
Даша кивнула, поспешила к выходу, едва не упала в балконном проёме, кое-как забралась в коляску и покатила к дверям квартиры. Она не стала дожидаться звонка, щёлкнула замком. Мартин уже стоял на пороге.
– Да-а! Это, конечно, не дворец! ‒ прозвучало вместо приветствия.
А Даше было всё равно, что он говорит, и как говорит. Если б только могла, она бы, как малыш Листик, с разбегу повисла на Мартиновой шее.
– А ты чего краснеешь? – недоуменно воззрился на неё мальчик.
– От неожиданности, – нашлась Даша. – И от радости.
– Ты рада меня видеть?
Разве может быть сердце волшебной страны таким несносным и вредным?
– Лучше расскажи, как ты здесь оказался.
Мартин обошёл коляску, взялся за её спинку и отвёз Дашу в комнату.
– Пока в Ригании всё прекрасно, имею я право совершить небольшое путешествие?
Даша обернулась, спросила с надеждой:
– Там, правда, всё прекрасно?
Мартин независимо дёрнул плечом.
– Ещё бы! Моя сила плюс твоя сила. Никакое зло не устоит.
Даша грустно улыбнулась.
– Ну, не смейся. Нет у меня никакой силы.
Мартин выбрался из-за её спины.
– Ну да, тебе-то лучше знать. А сидящий во мне опыт многих веков, в общем, не в счёт.
Опять он со своим сарказмом. По-нормальному говорить не может. А ведь главного-то он не знает!
– Но это же я наткнулась на вас в лесу и сразу обо всем рассказала Магнолии. Это из-за меня вы попали к ней в плен, и тебе пришлось сознаться, что ты и есть сердце.
– Само собой, – не стал отрицать Мартин. – А как иначе с ней было справиться? Я могу только защищаться.
Даша понурилась. Вот – ещё одно свидетельство того, что она не более чем тряпичная кукла, безвольная игрушка в чужих руках. Досадно. Но всё-таки главное – нет за ней никакой вины. Но и силы нет. Иначе бы не сидела она вот так, беспомощная, бесполезная. И родители каждый день, каждый час не чувствовали бы себя обязанными и несчастными, и была бы у них целая куча детей.
Даша однажды подслушала случайно, как объясняла мама знакомой, почему не решается завести ещё одного ребенка: «Вдруг Даше будет тяжело видеть рядом здорового малыша. Вдруг она подумает, что стала теперь ненужной». А Даша и раньше не думала, что кому-то нужна.
– Ты заберёшь меня в Риганию?
Темно-русая чёлка вроде бы сама приподнялась, открывая изумлённо округлившиеся глаза.
– Чего? Едва оттуда выбрались и сразу опять назад?
– Мартин!
Он присел, чтобы не разговаривать сверху вниз, заглянул Даше в лицо.
– Зачем?
– Там я, по крайней мере, могу ходить, – тихо произнесла девочка, опуская глаза.
– Это же – не по-настоящему.
Даша сжала губы.
– Значит, и там уже не могу?
Мартин ответил честно:
– Может – да. Может – нет. Точно не знаю. – И добавил: – Разве ты не заметила: там вокруг тебя слишком много было иллюзий и обмана. Это не твой мир.
Даша сердито вскинула голову, с вызовом посмотрела Мартину в глаза.
– Зато этот мой? Да? – она махнула рукой, пытаясь указать сразу на всё: на четыре стены, на прикреплённые для её удобства поручни, на подключённый к всемирной паутине компьютер, на окно, за которым скрывалось остальное пространство. – Искренний и справедливый. Сиди, Даша в своей коляске и не рыпайся. Живи потихоньку и жди: а вдруг случится чудо!
– А ты не жди!
Даша взволнованно подалась вперёд.
– Но ведь до сих пор… – напомнила она, но Мартин спросил строго:
– А ты очень старалась?
– Не знаю. Наверное, нет, – смущённо проговорила Даша, а потом решила: зачем себе-то врать? – Да наплевать мне было. Всё равно. Сказали, что не буду ходить, и я согласилась. А ты думаешь – ещё можно?
Мартин тоже не стал врать, не стал напрасно обнадёживать, неуверенно пожал плечами.
– Мы попробуем.
В оформлении обложки использованы материалы с фотостоков pixabay, pexels
