Эльвира Смелик
Неправильный ангел
Глава 12
о том, что грязь встречается не только на болоте
Мартин появился чуть позже, прислонился к стене, отрывисто дыша.
– Как же я сразу не подумал про огонь?
Даша вопросительно и тревожно посмотрела на спутников.
– Что это было? Почему оно набросилось на нас?
Мартин как-то резко изменился, встал прямо и произнес холодно:
– Скажем, не совсем на нас. ‒ Он с подозрением уставился на Лалу. – Почему они схватили именно тебя?
Принцесса мгновенно перестала вздрагивать и всхлипывать, напряглась, ожесточилась, произнесла громко, с напором:
– А кого им ещё хватать? Ты-то просто перепрыгнул. Был там, стал здесь.
Мартин не отступил под её атакой, заговорил снова.
– Но к Даше они тоже не слишком цеплялись. Легко пропустили. – Он выдержал паузу. – Помнишь, что хозяин болот говорил? Как войдёшь, так и выйдешь, если твои помыслы чисты. А твои чисты? Или, может, ты всё-таки камушек-то прихватила? Ты же хотела.
– Да ты что? – возмущенно выдохнула Лала. – Как ты смеешь? – и опять прижалась к подруге, будто бы ища защиты.
Даша гневно глянула на Мартина, а он надменно скривился в ответ.
– А что ещё думать? – снисходительно дернул плечом и нахально предложил: – Попробуй, пошарь в кармашках!
Даша сжала кулаки.
– Ты… – но ничего сказать не сумела, увидев, как Лала, сглатывая слезы обиды, копается в складках своей пышной юбке.
– Да на! Да, пожалуйста!
– Лала, перестань! Прекрати! ‒ потребовала Даша. ‒ Не…
И снова не договорила. Потому что из широких складок выпал сверток, со стеклянным звоном стукнулся о камень пола.
Белый шелковый платок развернулся, раскинул прямоугольные кончики, словно разжались пальцы, обнажая воровскую ладонь. И опять вспыхнуло кроваво-красное пламя, притягивающее к себе проблески света.
– Я не брала! – отчаянно выкрикнула Лала. – Не знаю, как он ко мне попал. Не знаю! Правда! Не представляю. Я не брала! Не брала!
Принцесса уставилась на Дашу огромными, требующими немедленного ответа, умоляющими глазами.
– Ты мне веришь?
Даша не смогла не верить. Но тогда как…
А Лала уже устремилась к Мартину.
– Это ведь ты мне подбросил? Да? Ты ведь хотел его взять! Ты ведь предлагал! Ты же последний выходил! – И вновь переметнулась к Даше. – Он был последним. Ты же видела?
– Не знаю, – нерешительно пролепетала Даша.
Она и понятия не имела, что происходило за её спиной, какой там установился порядок. Ей не хотелось быть решающим свидетелем, не хотелось выбирать, кто виноват. А Лала, непременно желая оправдаться, напрямую потребовала от Мартина признания:
– Скажи – это ведь ты подложил мне камень? Ты? Скажи? Ты же за факелом возвращался, вот тогда и взял.
Мартин молчал, смотрел на принцессу с презрительной жалостью, и Лала ответила ему ненавистью во взгляде. А Даша почувствовала растерянность и замешательство. Ей очень хотелось спросить у Мартина: «Неужели? Как ты мог?», и не выговаривалось. Но тот и без слов разобрал мучившие её вопросы, холодно и колко сверкнул глазами, сощурился, скривил губы.
– А, может, хватит причитать? Может, уже пойдем?
– Куда?
– Домой!
– Как? – Даша окончательно разозлилась. – Мы уже много часов здесь ходим. И никакого толку! С чего ты взял, что теперь мы можем уйти?
Мартин посмотрел в сторону.
– Ну, камня-то у нас больше нет, – он усмехнулся, заметив, как нервно вскинулась Лала. – Думаю, именно камень держал нас здесь. А теперь нас ничто не держит. С чем вошли, с тем и выйдем.
Даша резко втянула воздух, с трудом удержалась, чтобы не крикнуть: «Это не камень нас держал! Это ты нас держал! Твое воровство! Твоя подлость!» Но Лала совсем сникла, и лучше при ней не упоминать в очередной раз про неприятную, нечестную историю.
Даша осторожно прикоснулась к руке подруги.
– И правда, пойдем. Всё уже позади.
Принцесса мгновенно согласилась.
– Да. Скорее.
Ребята завернули за очередной каменный выступ, и окружающее пространство вдруг как-то сразу сузилось, стиснулось холодной каменной кладкой, заключилось в тесную четырехугольную камеру. С одной стороны – высокий проем, ведущий вглубь древнего дольмена, с другой – большое светлое пятно выхода, впереди – стена, и сзади, как ни странно – тоже глухая стена. В соседнем помещении, Даша уверена, сейчас всё так же, как и раньше, и камень спокойно сверкает на своем постаменте.
До портала ребята добрались, почти не глядя друг на друга, не проронив ни слова. Только грязь вызывающе громко и сочно чавкала под ногами, будто без конца напоминала, что она встречается не только снаружи, на дороге или в болоте, но у человека внутри. Или Мартин стал бы оправдываться тем, что не человек.
Он и проводил-то их только до места, где дрожащий как марево воздух обозначил границы портала, и посчитал, что полностью выполнил свои обязательства охранника и рыцаря, не прощаясь, растворился в воздухе. Хотя какой из него рыцарь после случившегося? А уж тем более ‒ ангел.
И в комнате с волшебным зеркалом он так и не появился, выбрал другой пункт назначения. Поэтому ни Лала, ни Даша точно не знали, а вернулся ли он во дворец вообще. Но его местонахождение их ни капли не волновало.
Девочки и сами, перекинувшись малозначительными, дежурными фразами разошлись в разные стороны, каждая в свою комнату. Сегодня они не сидели допоздна вместе, болтая и обмениваясь впечатлениями. Уж такими оказались эти впечатления, что совсем не хотелось ими обмениваться, а хотелось помыться, перекусить и забраться в кровать, спрятаться под одеялом. И хорошо бы побыстрее заснуть, чтобы не одолевали неприятные мысли. О том, что опять ничего не получилось и столько времени потеряно зря. И ещё о том, что Мартин, конечно, не подарок и это с первых минут знакомства было ясно, но вполне естественно и ничего особенного ‒ типичный заносчивый мальчишка. Но чтобы так!
Всё-таки усталость взяла верх, и Даша не заметила, как провалилась в тёплые объятия сна. Только вот длился он не слишком долго, опять смешавшись с реальностью.
Ей приснился бесконечный лабиринт, по которому они бродили совсем недавно, попав в ловушку древнего дольмена и чужой подлости, только на этот раз Даша оказалась в нём одна, шла и шла, а у пути по-прежнему не было ни конца, ни края. Она остановилась, потому что увидела далеко впереди тот самый манящий пульсирующий свет, но сейчас он показался насмешкой, довольно жестокой насмешкой.
Сколько раз он уже показывался ей, но Даша так и не смогла до него дойти. Или из желанной цели он превращался в свечение красивого, но совершенно бесполезного камня. Так стоило ли опять поддаваться обманному зову?
Далёкий огонёк мерцал алым, зато пламя на факеле, который Даша держала в руке, с каждым моментом становилось всё слабее и бледнее. Круг света сжимался, а мрак наступал. Скоро огонь погаснет, и Даша окажется в кромешной тьме, но почему-то она не испытывала страха. Ей было всё равно, абсолютно всё равно.
Ну и пусть! И пусть, и пусть. Раз от неё никакого толку.
Последний, совсем крошечный язычок пламени, на мгновение выглянул из прогоревшей верхушки, стрельнул искрой, будто прощался, и погас. И в этот же самый момент в Дашу вцепилась чья-то рука.
Возможно, кто-то хотел тряхнуть её за плечо ‒ не пришлось. Она и сама вздрогнула. Она бы и подпрыгнула, но это не так просто сделать, лёжа в кровати. И закричала бы. Но другая рука накрыла ей рот, и тут же раздалось:
‒ Тихо! Не кричи! Это я.
Глава 13
о том, что в суматохе нет времени для долгих раздумий
Совсем близко Даша увидела лицо Мартина, затрепыхалась, попыталась оттолкнуть его ладонь.
‒ Только не кричи. Ладно? ‒ повторил он, и сам убрал руку. ‒ И вставай.
‒ Зачем?
Даша всё-таки подскочила. И вопросов задать ей хотелось гораздо больше, самых разных от «Что происходит?» и до «Ты совсем что ли?», но Мартин опередил, воскликнул:
‒ Некогда болтать. Давай быстрее! Вставай! Пошли! ‒ И добавил, почти умоляюще: ‒ Пожалуйста!
Даша послушалась, поверила, его интонациям, выражению лица, слезла с кровати, успев подумать: хорошо, что надела ночную сорочку, а не легла спать только в трусах и майке.
‒ Идём же! Идём! ‒ нетерпеливо проговорил Мартин, ухватил её за руку, потянул за собой. ‒ Быстрее.
И опять Даша послушалась. Они выскочили из комнаты, почти побежали по коридору.
‒ Мы куда? ‒ всё-таки не выдержала Даша.
‒ Хоть куда, ‒ на ходу отозвался Мартин. ‒ Сейчас тебе не надо быть там.
‒ Почему?
Мартин прибавил шаг, бросил коротко и совершенно непонятно:
‒ Не надо.
Если это какой-то прикол или розыгрыш, Даша его просто прибьёт.
Она резко остановилась, вырвала руку из его пальцев. Тогда и Мартину пришлось остановиться. Он развернулся, посмотрел сердито, но Даша не смутилась, заявила:
‒ Я никуда не пойду, пока ты нормально не объяснишь.
Он досадливо сморщился, произнёс:
‒ Даш…
Но договорить ему не удалось.
Похоже, именно там, откуда они пришли, родился странный звук, эхом разнёсся по коридорам, ударил в спину. То ли вой, то ли рёв. Не человеческий, звериный. Или, скорее, чудовищный. От него мурашки пробежали по рукам и спине и сердце замерло.
‒ Что это?
Мартин не ответил, воспользовавшись Дашиным замешательством опять ухватил её за руку, дёрнул, поволок за собой.
‒ Что это? ‒ упрямо повторила Даша, хотя на этот раз останавливаться не стала.
‒ Не знаю, ‒ торопливо бросил Мартин.
‒ Не правда! Знаешь! Иначе бы… иначе бы…
Он бы не появился у неё в комнате посреди ночи, не вытащил бы её из постели, не увёл.
‒ Мартин!
Он распахнул какую-то попавшуюся на пути дверь, в открывшееся за ней помещение втолкнул Дашу.
‒ Побудь здесь. Запрись и не открывай. И не спрашивай. Сейчас не спрашивай. Потом всё узнаешь. И не выходи. Никуда не выходи.
Но она всё-таки спросила:
‒ А ты?
‒ Я? ‒ Мартин оглянулся назад. Хотел сказать, что сам собирается вернуться?
‒ Но…
Он перебил.
‒ Ты же знаешь, я умею вовремя исчезать. И, пожалуйста, сделай, как я говорю.
Протолкнул Дашу ещё дальше, захлопнул дверь. Снаружи раздался его удаляющийся топот.
Да что на самом деле происходит?
Даша насупилась и сердито топнула, но ключ в замке всё-таки повернула. И что теперь?
Меньше всего хотелось выяснять, где она в данный момент находиться, гораздо больше интересовало, что происходит там, откуда они ушли, в коридорах и залах дворца. Когда они с Мартином подбегали сюда, Даша слышала, как те постепенно наполнялись шумом.
А если во дворец опять проникло чудовище? Та самая мантикора, убившая короля Велмира. Явилась за новой жертвой. Только вот за кем? За Дашей?
Иначе почему Мартин вытащил её из комнаты? Но откуда он мог знать? Случайно заметил ужасного зверя? Когда, где? А как же Лала? Как же королева Магнолия? А вдруг мантикора напала на них? Вдруг им нужна помощь, а Даша отсиживает здесь.
Хотя, какая от неё помощь? Она и сердце-то не в состоянии найти, имея для этого все возможности. А уж выступить против монстра…
И всё-таки ‒ не получается просто так сидеть, мучиться от неразрешимых вопросов. И Мартину она, кстати, ничего не обещала.
Даша прижалась ухом к двери, но ничего не услышала. Если где-то что-то происходило, то точно не поблизости, а, значит, выглянуть можно, не страшно. Она опять повернула ключ в замке, теперь в другую сторону, приоткрыла дверь ‒ всё тихо и спокойно.
То есть, не совсем всё. Откуда-то издалека по-прежнему доносился шум, крики и топот множества ног, но ни воя, ни рёва, ни чего-то действительно жуткого, и Даша выскользнула в коридор, неторопливо двинулась в направлении, противоположному тому, в каком они бежали с Мартином. Хотя, если честно, она не очень хорошо запомнила дорогу, слишком всё было внезапно, пугающе и странно.
Кажется, дальше следовало повернуть. Даша ещё сильнее замедлилась, осторожно заглянула за угол, и ‒ опять вздрогнула, потому что взгляд моментально упёрся в Мартина. Ещё чуть-чуть и они бы столкнулись.
Тот тоже слегка опешил от неожиданности, застыл на месте, зато потом ‒ сердито нахмурился.
‒ Я же просил, сидеть там и не выходить. Неужели так трудно послушать? Ну почему ты всё делаешь поперёк?
‒ Я и сидела, ‒ оправдалась Даша. ‒ Но ничего же не случалось.
‒ А ты хотела, чтобы обязательно случилось? ‒ воскликнул Мартин с негодованием и осуждением. ‒ Спокойно не живётся?
Да, не живётся. Вот такая она ‒ собирает неприятности на свою бестолковую рыжую голову. Ей мало того, что у неё уже есть. Точнее, чего нет, в том другом мире ‒ способности нормально передвигаться. Наверное, поэтому здесь, пока есть такая возможность, Даша и старается побывать везде, во всём поучаствовать. Даже если это опасно.
‒ Хватит на меня орать, ‒ обиженно процедила она сквозь стиснутые зубы.
‒ Я и не ору, ‒ возразил Мартин. ‒ Просто…
Даша перебила. Она прекрасно знала, что он может произнести дальше. Например, «Просто волнуюсь за тебя» или «… не хочу, чтобы с тобою что-то приключилось. Нехорошее». Только вот с чего вдруг Мартину за неё переживать? Так, для вида?
‒ Лучше скажи, что там произошло.
Мартин опять нахмурился, ответил неохотно:
‒ Кто-то проник во дворец.
‒ Мантикора? ‒ вспомнила Даша.
‒ А? ‒ Его, похоже, удивило подобное предположение, он тряхнул головой. ‒ Нет. Не знаю. ‒ Добавил тихо, будто не хотел, чтобы Даша расслышала: ‒ И вроде бы напал на королеву.
Но она расслышала.
‒ На королеву? ‒ повторила встревоженно. ‒ А ты?
‒ Что я? ‒ опять удивился Мартин. ‒ Я не нападал.
‒ Я не о том. ‒ Мысль появилась внезапно и теперь не давала покоя. Потому что совпадения быть никак не могло. ‒ Почему ты пришёл ко мне? Почему увёл меня? Ты, что, знал заранее?
‒ О чём? ‒ Мартин озадаченно уставился на Дашу. ‒ Откуда я мог знать?
‒ Вот мне тоже интересно.
Он нахмурился и снова тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок.
‒ Подожди. Ты меня совсем запутала. ‒ А потом резко сменил тему: ‒ Давай я отведу тебя назад, к тебе.
Нет, это не она его, это он её запутал, и Даша недоверчиво уточнила:
‒ А сейчас уже можно?
‒ Ну да, ‒ уверенно подтвердил Мартин. ‒ Всё же обошлось. Во дворце больше никого постороннего. Стражу усилили. И возле твоей комнаты тоже поставят солдата. Так идём?
Даша кивнула. Кажется, толковых точных ответов от него не добьёшься Он вечно не договаривает, обычно или ехидничает, или подкалывает, но никогда ничего не объясняет, считает, будто все просто обязаны беспрекословно ему верить и доверять. Но разве подобное возможно после того, что случилось на Синих болотах?
Они добрались до Дашиной комнаты, никакого солдата возле неё не было, но Мартин заверил, что тот обязательно появится в ближайшее время, просто ещё начальник дворцовой стражи не успел всех развести. И если бы в любом другом случае, Даша махнула бы рукой и сказала бы, что обойдётся, то в данный момент она бы не отказалась от охраны, потому что, стоило открыть дверь, как стало слишком очевидно ‒ во время отсутствия хозяйки здесь кто-то был и всё перевернул вверх дном.
Подушки и одеяло раскиданы по полу, и одежда тоже, ящики в комоде выдвинуты и, кажется, ни одна вещь не лежит на прежнем месте. Будто неизвестный всё крушил и швырял в порыве злости или… что-то искал.
Даша застыла в дверном проёме, заходить совсем не хотелось. Но Мартин отодвинул её в сторону, прошёл, осмотрелся по сторонам и сообщил:
‒ Не бойся. Здесь никого нет.
‒ Я и не боюсь, ‒ возразила Даша, но всё равно было не по себе.
А, главное, опять совершенно не понятно, что тут произошло, и что вообще происходит.
Мартин поднял с пола подушки.
‒ Я помогу прибраться. ‒ Он вопросительно посмотрел на Дашу. ‒ Или позвать прислугу? Но, мне кажется, лучше не надо.
‒ Почему?
‒ Неужели мы сами не справимся? Но, если тебе трудно, ‒ Мартин снисходительно скривил уголок рта, ‒ я могу и один. А ты пока посиди.
Да дело вовсе не в том, что Даше лень было наводить порядок. Разве не нужно сообщить, что к ней кто-то вломился и устроил погром? Ведь не просто же так. И не собиралась она сидеть. Тем более Мартин уже бродил по комнате, подбирая с пола вещи.
А ещё странно, что Лала не пришла её проведать. Хотя… если кто-то напал на королеву, принцесса наверняка с ней, с мамой.
Когда уборка уже подходила к концу, в дверь постучали.
‒ Кто там? ‒ крикнула Даша.
Дверь приоткрылась, в проёме образовался начальник дворцовой стражи, высокий, широкоплечий мужчина с пышными усами, козырнул, спросил:
‒ У вас всё в порядке?
‒ Конечно, в порядке, ‒ первым успел ответить Мартин.
Начальник стражи кивнул ему и обратился к Даше.
‒ Тогда я оставляю солдата у ваших дверей. На всякий случай.
Всё, как и обещал Мартин. И, когда дверь за начальником стражи закрылась, он произнёс:
‒ Тогда я тоже пойду. Или, ‒ он прищурился, ‒ если тебе страшно, я могу остаться. Устроюсь здесь, на кушетке.
‒ Мне не страшно, ‒ твёрдо отрезала Даша. ‒ И я не понимаю, почему.
‒ Что почему?
‒ Почему ты вдруг стал таким заботливым? Обычно только смеялся надо мной, а тут… Пытаешься загладить вину?
‒ Вину? Какую?
‒ Ну, там, на болотах, ‒ напомнила Даша. ‒ Ты же взял камень. И из-за тебя мы чуть не остались там навсегда.
Мартин отвёл взгляд, уставился в пол.
‒ А! Ну… да. ‒ Потом вскинулся, по-прежнему не глядя на Дашу, произнёс: ‒ Так я пойду. ‒ И двинулся к выходу.
А Даша уселась на кровать. Но разве получится заснуть после случившегося. Может, следует пойти и отыскать Лалу, проведать королеву? Или сейчас им не до неё?
Она прилегла, прямо поверх одеяла. Никакого же смысла в сидении, да и сил с момента возвращения с болот не прибавилось. Наоборот, кажется, их совсем не осталось после того, как сошли на нет напряжение и возбуждение от ночной суматохи. И веки вдруг стали тяжёлыми-тяжёлыми, и глаза сами закрылись.
Глава 14
о том, что никакое усилие не окажется напрасным
На следующий день в королевский дворец прибыли посланники из Вил-Ланмэ, небольшого городка, расположившегося на берегу морского залива. Королева Магнолия появилась перед ними как всегда величественная и прекрасная. Но лицо её было бледнее, чем обычно, и серые тени залегли под глазами. Она выглядела озабоченной и уставшей после жуткого ночного происшествия, а доставленные посланниками вести совсем не утешили и не подбодрили её.
Темная туча разрасталась, захватывая все большую территорию, проникая вглубь Ригании. Она уже приближалась к Вил-Ланмэ, застилала половину неба. Она растекалась над морем, и вот уже несколько дней в заливе, поверхность которого летом обычно оставалась гладкой и неподвижной, как у зеркала, бушевал шторм.
Высокие могучие волны легко переворачивали лодки, вышвыривали их на берег, разбивали о причалы. При такой погоде никто не решался выйти в море. А что это значило для городка, со дня основания живущего рыболовецким промыслом?
Королева Магнолия слушала рассказ с таким видом, будто все описываемые несчастья обрушились не на далекий город, а лично на неё, становилась ещё бледнее и озабоченней.
Что она могла сделать? Как ей, обычной женщине, справиться с неведомой злой силой, если единственный человек, способный помочь, словно чурка бесстрастная, ничего не чувствует и не понимает?
Даша, не дожидаясь конца приёма, незаметно выбралась из главного зала. Сил не было слушать дальше, каждая жалоба звучала для неё упрёком.
Она может защитить Риганию, найдя сердце страны, но у неё ничего не получается. Три дня прошло, и совершенно никакого толку, только становится всё хуже и хуже, а у Даши даже идей подходящих нет, кроме одной, самой бестолковой: бродить по стране из конца в конец в надежде, что случайно наткнешься на это самое сердце. Но останется ли к тому времени что-нибудь от цветущего радостного мира? Не заглотит ли его полностью черное зло?
Даша блуждала по дворцу. В огромные окна хорошо просматривалась заполнившая уже полгоризонта тёмная туча, не нужно больше забираться на самый высокий балкон самой высокой башни. И это все только из-за Даши.
Непонятно, как так вышло, но ноги сами привели её в комнату с зеркальным порталом. Даша и не удивилась. Она давно привыкла думать о собственной никчёмности и ущербности, привыкла ещё больше бередить собственные раны, нарочно отыскивая очередное подтверждение этому.
Даша поднесла ладонь к зеркалу, увидела, как расступается мрак. Но не по всей поверхности, почти половина зеркала осталась тёмной. Только теперь тьма не казалась одинаково беспросветной и неподвижной. Она шевелилась, перетекала, меняла интенсивность цвета.
Чёрная туча – нежданная беда – простиралась над морем: лазоревым и безмятежным в освещённой солнцем дали, но серым, сердитым, метущимся под накрывавшей его мрачной тенью. Неведомое зло подбиралось к маленькому уютному городку, свистело шквалами по узким улицам, срывало листья с деревьев, швыряло пыль в лица редких прохожих.
Даша тихонько шевельнула рукой, чуть смещая картинку. Теперь она попала на пустынный песчаный берег, взъерошенный и грязный.
Злые волны накатывали, вгрызались в песок, плевались, шипели. Вдоль края воды извивалась темная полоса из выброшенных прибоем водорослей, из принесенного с глубины мусора. Обрывки сетей, деревянные обломки и ещё что-то, уже бесформенное, разъеденное солью. А потом – глянцевый блеск и резкое движение.
На берегу лежал дельфин, чуть зарывшийся в тяжёлый мокрый песок, завалившийся на бок так, что отчетлива была заметна граница между чернотой спины и белизной живота. Он беспомощно смотрел в небо заключенным в темный круг глазом, время от времени шевелил изогнутым грудным плавником, будто пытался ухватиться за что-то.
Очередная волна налетела, жёстко ухнула в блестящую спину, слизнула слой песка, углубляя осыпающееся ложе. Стройное тело выгнулось, затрепетало, стремясь вслед за прибоем отхлынуть на глубину.
Даша с отчаяньем шагнула в портал.
Мокрый, солёный ветер ударил в лицо, толкнул назад, не желая её появления. Даша покачнулась, но не отступила, а ветер рванул сбоку, разметал волосы, хлёстко ударил по щеке.
А ей – всё равно. Не уйдет она ни за что, пока не поможет.
Даша подобралась поближе к животному. Дельфин заметил её, скосил глаз, махнул хвостом, чертя на песке линию.
– Ты как? – спросила у него Даша.
Дельфин улыбался. Конечно, не по-настоящему. Просто рот у него так устроен – уголки вверх. Но – кто знает? Они же очень-очень умные, эти дельфины.
– Сейчас мы чего-нибудь придумаем, – пообещала Даша и осторожно погладила разделенный на черное и белое бок.
Дельфин замер. Наощупь он был теплым и как будто резиновым.
– Ты только не бойся, – опять обратилась к нему девочка и подумала, что разговаривает с животным точно тем же тоном, каким разговаривали с ней, маленькой, родители и медперсонал в больнице перед очередной процедурой.
«Ставим ножку сюда. Закрепляем ремешком. Чтобы было надежней и удобней…»
Ещё бы! Разве опишешь точнее её положение? Выброшенный на берег дельфин – это и есть она в своей реальной жизни. До огромного, открывающего безграничные возможности мира два шага, но тебе их без посторонней помощи никогда не преодолеть. Сколько ни бейся, лишь глубже зарываешься в песок, и сам себя хоронишь заживо. И хорошо, что сейчас пасмурно, непогода и ветер, волны злы и окатывают тебе брызгами. Ведь если выглянет солнце, и море превратится в смиренного и ласкового ягнёнка, тебе – точно крышка.
Дельфин был в длину примерно с Дашу, может, ещё и длиннее. И весил, видимо, не меньше. Даша попробовала его толкать, но не смогла даже перевалить через край образовавшейся под животным неглубокой ямки.
Всё-таки он гораздо тяжелее.
Что если перекатывать его, как бочку или трубу? Но у бочки или трубы нет аккуратных грудных и высокого спинного плавников.
Тогда – только одно.
– Ты не обижайся! По-другому не получится, – объяснила Даша.
Она двумя руками ухватилась за самое узкое место дельфиньего тела, там, где округлый хвост резко изменялся, превращаясь в уплощенную лопасть, и потянула изо всех сил.
Пятки глубоко увязали в песок, волны коварно накатывали сзади. Сначала на них можно было не обращать внимания: просто плевались холодными брызгами, просто жадно облизывали щиколотки. Но чем глубже заходила Даша (да что там заходила – с трудом пятилась, еле волоча за собой стройное, но тяжелое дельфинье тело), тем жёстче становились атаки моря.
Очередная волна подло ударила в спину, видно долго приноравливалась, выцеливала, копила силу. Даша чуть не рухнула на дельфина, устояла лишь потому, что мгновенно отхлынувшая назад вода потянула в противоположную сторону. А потом почувствовала, что тащить уже не столь тяжело, и пальцы сами расцепились, хвост выскользнул из рук, звонко хлопнул по очередной волне.
Дельфин целиком скрылся под водой, только треугольник спинного плавника торчал над поверхностью.
– Уф! – облегченно выдохнула Даша, и море ответило: – Уф! – гулко и недобро. Даша, будто почувствовала нехорошее, оглянулась и увидела громадную волну, серой стеной катившую на неё.
Даша метнулась к берегу. Бесполезно!
Вода обрушилась на неё, накрыла с головой, придавила, швырнула на дно и, обвив миллионами крошечных щупалец, потащила на глубину. Даша не испугалась, не ужаснулась, настолько была ошарашена ударом. Она даже глаза закрыть не успела.
Перед глазами закручивался вихрь из серебристых воздушных пузырьков и темных песчинок, и дно стало хорошо различимо, в жёлтых складках, в россыпи ползущих вместе с Дашей разнокалиберных камушков. И новая противостоящая морю сила, подступившая откуда-то снизу, толкнула вверх.
Резиновая спина, треугольный плавник. Ухватившись за него, Даша наконец-то смогла подняться, выбраться из-под воды.
Вовсе и не так глубоко, как ей поначалу показалось, море не смогло утащить её слишком далеко.
– Плыви! Плыви скорей назад! – крикнула Даша дельфину, боясь, что очередная волна опять выбросит животное на берег. Так они и будут спасать друг друга до скончания дней.
Дельфин послушно поднырнул под очередной небольшой, но сердитый вал, а Даша потащилась к берегу, запинаясь за волны. Вода стекала с неё ручьями, весенней капелью падала с кончика носа, журчала за ушами. Даша отплевывалась и шипела в тон прибою.
Ветер словно только её и дожидался, налетел, легко проник сквозь мокрую одежду, мгновенно выстудил рождённое напряжёнными усилиями тепло, как зыбь по морю, погнал по коже мурашки. Даша, не вспомнив про портал, принялась озираться по сторонам, ища укрытия, и тогда заметила, что справа от неё песчаный пляж не тянется бесконечной лентой, а упирается в высокий крутой берег, отлого обрывающийся в воду.
То ли скалы, то ли тёмная твёрдая земля упрямо и стойко отражала остервенелые нападки волн. И там, на самой вершине нависшего над заливом утёса, виднелась человеческая фигурка, такая маленькая на фоне рвущего облака неба, на фоне безбрежного беспокойного моря.
Слишком далеко, чтобы узнать, чтобы разглядеть подробности. Да ещё против света. Даша различала лишь твёрдо очерченный силуэт, так же, как и она сама, противостоявший ветру.
Интересно, кто это? Кому пришло в голову, прийти на берег в такую ужасную погоду? Да ещё забраться так высоко и встать на самый край, рискуя каждую минуту быть сброшенным вниз внезапным шквалом.
Даша оказалась здесь из-за дельфина. А что могло привести ещё кого-то? Хотелось непременно узнать, но ещё больше – убедиться в своем неодиночестве. И Даша зашагала по плотному песку, сначала – медленно и неуверенно, потом – все быстрее, а под конец и вовсе побежала. А ветер опять сменил направление, принялся дуть навстречу, и пришлось наклонить голову и, как бычок, таранить напирающий воздух.
Крутой обрыв постепенно приближался, и Даша ещё раз решила взглянуть наверх. Может, с этого расстояния удастся узнать стоящего на утесе человека? Но на вершине было пусто. Тёмная скала чётко вырисовывалась на фоне неба, и никаких лишних линий, никаких посторонних фигур.
Даша разочарованно побрела назад, к порталу, с удивлением замечая, что ветер вроде бы стал не таким порывистым и резким, и волны уже не метались беспорядочно и зло, нещадно налетая даже друг на друга. Море хотя не успокоилось совершенно, по-прежнему сердилось и бурлило, валы по нему катились размеренно и ровно, обещая непременно затишье. И сразу начали отступать одиночество и безнадежность, и появилась вера в собственные силы.
Ну, не может такого быть, чтобы Даша, идущая сейчас вопреки ветру, вопреки шторму, вопреки болезни, оказалась совершенно никчемной, полностью бесполезной! Она ведь на многое способна, если сумела жить до сих пор.
