Элли Крюгер
Оскар. Проклятие Блэксберри
Часть 2. Ангел смерти
Кто до завтрака поет, тот заплачет перед сном.
Шерли Джексон "Призрак дома на холме"
Интермедия 1
1888 год.
Блэксберри жил своей жизнью.
Свежая краска на стенах, изящные изгибы деревянной мебели, гипсовый барельеф потолка, целые углы, не запятнанные плесенью, – все говорило о том, что старина еще не стала стариной. Если подглядеть в узкую щель прошлого, можно застать его в момент цветущей молодости. Но смотреть нужно не слишком долго. Чтобы не застрять навеки.
Сухой стук тарелок друг об друга, шорох метлы, напоминающий треск песка, скрип дверей и согнутых спин – звуки активной работы разносились по дому. Служанка окунает тряпку в таз с водой и протирает фарфоровые тарелки. Руки дрожат: если она разобьет еще хоть одну, отправится на чердак на целую неделю, если уронит все – в подвал. Иногда хозяин подкрадывается сзади и начинает разговор: «Кассандра!». Ему нравится наблюдать, как она дергается и ловит посуду, ускользающую из рук, как юные годы жизни. Те, кто побывал на чердаке, возвращаются послушными, тихими и постаревшими на 10 лет. Из подвала не вернулся никто.
Минуло полвека с того дня, как пастор Уильям Ниб провёл панихиду по рабству. Он положил в гроб ошейник для наказаний, плети и кандалы, а на надгробном камне выбил надпись: «Здесь покоится колониальное рабство, которое скончалось в возрасте 276 лет». Но Кассандра этого не знала. Она давно покинула родной дом, переплыла океан, запертая в ящике, и уже не помнила своего прежнего имени. Оно осталось на дне того ящика.
Хозяин не брал рабов из Индии или Африки: ему нравилась бледность лиц, лишенных солнечного света. Хотя в полумраке стен Блэксберри их лица отдавали серым.
Кассандра ставит тарелку на место. Следом идет чашка. Сзади раздается громкий выкрик: «Кассандра!», и чашка в обмороке летит вниз вместе со служанкой, лишившейся чувств. На пол они падают одновременно.
– Кассссаааандра, – с осуждением повторяет хозяин. – Придется отправить тебя на чердак.
10
Лоре пришлось смириться с решением Эммы держать в тайне прошлое садовника. Миссис Палмер ее не жалует, а мистер Палмер хоть и относится неплохо, все равно займет сторону жены. Поэтому она не стала вмешиваться не в свое дело. К тому же Эмма была уверена в невиновности Чака. Лора в этом сомневалась, но понимала, что ее слова и мнение мало кого волнуют.
Обучение мальчика шло хорошо. Лора начинала привязываться к нему, несмотря на его порой не самый приятный характер. Пару раз Оскар пнул ее в щиколотку, когда учительница отказывалась прерывать занятия, чтобы пойти ловить бабочек. Она убеждала его, что сиюминутный порыв не должен мешать учебе, если он хочет однажды пойти в школу. Но мальчик не умел сдерживать гнев, поэтому Лоре иногда доставалось. Она не сильно винила Оскара, Лора считала, что не бывает плохих детей, только плохие родители, и надеялась, что сумеет перевоспитать мальчика. К тому же он тоже привязывался к ней. Он проводил с учительницей гораздо больше времени, чем с матерью, что, как ни странно, пока не беспокоило озабоченную миссис Палмер. Лора также чему-то училась у Оскара. Например, как правильно поймать бабочку и приколоть ее, чтобы не повредить крылья. Как накормить Морриган, которая иногда навещала их – обычно в самый неподходящий момент, – чтобы она не клюнула в руку. Как собрать красивый полевой букет для мамочки, когда та злится. Где найти самые большие грибы. Не то чтобы Лоре были необходимы эти знания, однако она старалась проявлять живой интерес.
В субботу никто не взял Лору с собой в город, но попросили написать список того, что ей требуется. Миссис Палмер не хотела, чтобы учительница отвлекалась от мальчика, и тогда Лора поняла, что выходных у нее не будет. В воскресенье утром семейство Палмеров стало собираться в церковь. Лора в душе надеялась, что про нее забудут, но дружелюбный Патрик мягко напомнил, чтобы она оделась посдержаннее. В церкви много пожилых, а также детей, и поэтому не нужно шокировать их оголенными коленками или чем-то подобным. Она удивилась и не знала, что сказать. Более скромной одежды по ее мнению не существовало. Все же она нашла выход, надев толстые темные колготки, и теперь открытого места на теле просто не осталось. Чтобы добраться до него, пришлось бы сильно постараться.
Лора до смерти боялась встречи с другими людьми, за неделю в Блэксберри она успела стать отшельницей. Все внимание будет обращено на новую домашнюю зверюшку в доме их любимого епископа – в этом она не сомневалась. Но больше всего она боялась услышать такие разговоры:
«И как же подозрительно, что с приездом данной особы в лесу пропал мальчик…»;
«Смотрите на нее, наверняка это она что-то сделала с мальчиком!»;
«Мой сын, святой отец, он пропал всего неделю назад, как раз когда к вам приехала…»;
«Да что вы? Думаете, она и есть та преступница?»;
«Взялась из неоткуда…»;
«Убийца…».
Садясь в машину к мистеру Палмеру, Лора запаниковала, ей стало тяжело дышать. Внутри было душно. Через пару минут она взяла себя в руки. Ничего уже не поделаешь, пути назад нет. Мальчика посадили к ней на заднее сидение, а родители сели на передние.
– Разве Эмма не поедет с нами? – удивилась Лора. Она хотела, чтобы милая служанка была рядом. Может, даже защитила ее.
– Конечно, нет! – резко ответила миссис Палмер. – Обычно она ездит с нами, но сегодня мы берем вас. Не хочу, чтобы Оскару было слишком тесно. Да, дорогой? – она обернулась к мальчику, но он ее не слушал.
– Так это не проблема, – обрадовалась Лора, – у меня же есть машина. Я могу взять Эмму и поехать следом за вами.
– Нет. Этот вопрос уже решен, – сказала Агата тоном не терпящим возражений. – Езжай, Патрик, дорогой.
– Агата, милая, ну если мисс… – попытался вставить слово муж миссис Палмер.
– Поезжай.
И они поехали. Дорога через лес была ухабистой, поэтому до шоссе они добирались долго. Мальчик отвлекал Лору от тревожных мыслей, показывая на деревья и произнося их названия.
– Мисс Линч, мисс Линч, смотрите, вот это – омела или Viscum album! – указывал он на растение с маленькими белыми плодами, которые Лора все равно не могла разглядеть.
– Мисс Линч! Мисс Лора! Мисс Лора! Сюда! Вот это – дугласова пихта, – Оскар смотрел на рыжие шишки, – а это – синкстинская ель.
– Ситкинская, мальчик мой, – поправил отец.
Небо затянуло тучами, но дождь пока не ожидался. Мрачная атмосфера подавляла Лору еще больше. Когда они выехали на шоссе, ее вновь охватила тревога, которая нарастала по мере приближения к цели. Дорога была пустой, один раз проехал грузовик, и Лора подумала, а не тот ли это самый, что встретился ей в роковую ночь? Она смотрела вперед и представляла себя за рулем. Хватит ли ей духу когда-нибудь снова вести машину? Скорее всего, да. Более того, она ни за что не откажется от вождения насовсем. Даже после такого.
«Что ты за человек, Лора?», – осудил внутренний голос.
Мальчик не мог усидеть спокойно ни минуты, он елозил, сползал с сидения и запрыгивал обратно, отстегивался, несмотря на замечания матери, и пугал ее, резко выскакивая из-за спины. Пару раз Патрик пугался вместо нее, и машина сбивалась с пути, но на дороге никого не было, и проблем не возникло. Мистер Палмер обладал поразительным хладнокровием, он не выругался на сына, как это сделал бы любой другой отец. Тем не менее Лора была обеспокоена, она знала, сколь опасно отвлекаться за рулем, и пыталась занять Оскара математическими задачками. Но сорванец не был настроен на учебу, ему не терпелось встретиться со своим другом Билли и поиграть с ним около церкви.
Патрик посматривал на Лору через зеркало заднего вида. Она заметила это и старалась не пересекаться с ним взглядом. В конце концов он заговорил с ней, потому что речи Агаты не стихали с тех пор, как они выехали, и надоели даже ему. Агата говорила об общих друзьях и знакомых, но в основном об их детях, и пришла к выводу, что никто из них и близко не стоял рядом с Оскаром в плане интеллекта, манер и привлекательности. Мнение мужа не требовалось. Мистер Палмер сказал:
– Мисс Линч, так как давно вы не исповедовались? – его глаза то и дело метались к ней. – Теперь уже можно сказать нам.
Лора не ожидала такого вопроса и не хотела отвечать на него.
– Это не то чтобы тайна, просто не имеет никакого значения, – сухо ответила она.
Миссис Палмер презрительно усмехнулась.
– Не поймите неправильно, я спрашиваю не из праздного любопытства. Я подумал, за те годы, что вы не посещали священника, у вас могло накопиться много… – он опустил слово «грехов», – недосказанного. Я бы советовал вам исповедаться, пока есть возможность. Человеку важно чувствовать, что Господь прощает его. – Патрик сделал небольшую паузу. – И не волнуйтесь, вас будет исповедовать другой священник, не я.
Он улыбнулся, и Лора постаралась выдавить ответную улыбку, но не смогла. Господь вовсе не будет на ее стороне.
– Да, спасибо, Патрик, – не подумав, сказала она.
Миссис Палмер обернулась и посмотрела с полнейшим изумлением и осуждением на лице. Ее губы безмолвно проговорили: «Что за фамильярность!». Взгляд переметнулся к мужу и сверкнул мягким неодобрением. Патрик громко сглотнул. Оскар ничего не понял, кроме маминого недовольства, и усмехнулся.
Оставшуюся часть пути они проехали молча, мальчик также не доставлял проблем. Когда машина свернула с шоссе, дорога вновь стала неровной, и Оскар веселился, подпрыгивая на каждой кочке. Лору укачало, она закрыла глаза. Стоило им остановиться, как Лора открыла дверь и ее вырвало.
– Буэээ, – изобразил ее маленький Оскар, сгибаясь пополам. Миссис Палмер, краснея и свирепея, схватила его за руку и повела к церкви. Патрик подал Лоре платок, чтобы та вытерла лицо.
– Вы в порядке? Простите, что ехал так неосторожно, – ласково сказал он.
– Да, уже отпускает, спасибо… – слабым голосом ответила Лора и выпрямилась.
Со всех сторон на нее смотрели любопытные взгляды приехавших горожан. Их машины стояли неподалеку, так что все разглядели маленькое представление. Женщины смотрели сочувственно и с некоторой долей отвращения, мужчины высокомерно и с интересом, а их дети смеялись и тыкали пальцем. Лоре стало бесконечно стыдно, лицо окрасилось в цвет помидора, а губы, наоборот, побледнели. Желудок болезненно сжался. Несколько пожилых людей шли слишком далеко, чтобы разглядеть ее, но все равно оборачивались и прищуривались.
– Не нервничайте, мисс Линч, – сказал Патрик, видя ее смущение, – вероятно, они смотрят на своего епископа. – он улыбнулся. – А вообще они прекрасные люди. Очень порядочные. Пойдемте со мной.
Лора постаралась напустить на себя вид отстраненного равнодушия, но учитывая ее красное лицо, которое все еще горело, это было тяжело.
– Смотрите, какая тут прекрасная кипарисовая аллея, – мистер Палмер развел руки, указывая на деревья с обеих сторон от тропы.
Лора огляделась: они шли по дороге, вдоль которой стояли длинные кипарисовые деревья, их верхушки отчаянно тянулись к небу.
– Очень красиво, – поддержала Лора и ничуть не слукавила.
Через пару минут они подошли к церкви, ее двери были распахнуты. Церковь представляла собой одноэтажное неприметное здание из светлого кирпича, которое давно нуждается в ремонте. Они зашли внутрь, Патрик проводил Лору к первой скамье и усадил рядом с Оскаром. Агата была раздосадована, чувствуя стыд за неуклюжую учительницу.
– Присаживайтесь, мисс Линч. А я пойду готовиться к исповеди. Агата, дорогая, Оскар, – он потрогал жену за руку, а сына за подбородок и ушел.
Зал был наполовину полон, и люди продолжали прибывать. Лора ощущала, как спина горит от взглядов. Она прислушалась, надеясь, что кто-то заговорит о пропавшем без вести мальчике, и страшась, что назовут ее имя. О мальчике так и не заговорили, в основном люди перешептывались о свежих политических новостях и старческих болезнях. Оскар сидел со скучающим видом и вздыхал. Мать молчала и гладила его по голове. Вскоре вышел епископ, его встретили воодушевленными вздохами. Патрик, облаченный в белую сутану с широким бордовым поясом, выглядел величественно. Он пригладил темную бороду и начал проповедь. Из уважения Лора пыталась слушать внимательно, но его тихий размеренный голос и медленная манера речи гипнотизировали, внушали успокоение. Глаза сами собой закрывались, Лора ничего не могла с этим поделать. Бессонные ночи, полные кошмаров, истощили и без того ослабший разум. Она верила, что никто не заметит ее склоненную голову, а если заметит, то подумает, что Лора молится. Речь епископа звучала где-то на фоне, и Лора расслабилась… Ничего больше не имело значение. Никаких проблем. Никаких смертей. Только покой.
Она гуляла по цветочному полю около озера, в котором плескались рыбы. Теплый ветер раздувал мягкую траву и разноцветные кустарники. Вдали стояли снежные горы, прикрытые легким туманом. Лора хотела провести здесь целую вечность. Наверно, именно так выглядит рай, подумала она. Внезапно ее окружил темный хвойный лес. Сосны закрывали собой солнце и осыпали Лору острыми иголками. Сотни высоких деревьев глумились над ней, а среди них 12 маленьких сосен. Где-то из другой вселенной звучала проповедь священника. Сосны сужали круг и сдавливали Лору.
«Скоро здесь окажется Оскар», – сказали они, насмехаясь.
– Нет! – испугалась Лора.
Она открыла глаза и пробудилась. Взгляд епископа был обращен к ней, как и взгляды других. Видимо, она крикнула вслух. Лора стыдливо опустила глаза в надежде провалиться под землю. Патрик спокойно продолжил речь, будто ничего не произошло.
После проповеди вышел детский хор. Восемь маленьких детей и четверо подростков запели церковные песни, их голоса звучали ангельски. Слушая их, Лора не сдержалась и прослезилась. В детях было столько света и добра, что ей захотелось обнять каждого. Оскар ткнул Лору в бок, чтобы она склонилась к нему.
– Вон тот мальчик – Билли. Мой лучший друг, – гордо заявил он на ухо, указывая на одного из детей. Лора не поняла на которого, но улыбнулась.
После песнопения епископ, не забыв о Лоре, проводил ее на исповедь, а сам вернулся к семье. Лора сидела в тесной кабинке, сетчатое окошко отделяло ее от священника. В тени мелькало еле заметное движение.
– Я не знаю, что говорить, – произнесла Лора.
– Господь уже знает все, что ты хочешь сказать, дочь моя, – ответил хрипловатый голос, принадлежащий старику. – Как давно ты не исповедовалась?
Лора разозлилась, но подавила гнев. Почему все задают один и тот же вопрос? Она решила его проигнорировать.
– Мне кажется, он ненавидит меня.
– Быть может, ты сама ненавидишь себя, и потому наделяешь Бога этой ненавистью. А Бог есть любовь, Бог есть ответ на вопрос, который не задан, и Бог есть свет в темные времена.
Голос звучал убедительно, священник верил в то, что говорил.
– Скажите, Бог любит даже тех, кто… совершил нечто ужасное? – Лора проглотила комок в горле.
– Ты хочешь исповедаться, дочь моя? Признайся, раскайся в грехах своих, и тебе станет легче, – старик закашлялся.
– Я не могу… это страшно, – запаниковала Лора. – Если Господь существует, боюсь, меня ждет Ад.
– Только страх вечных мук заставляет тебя сожалеть о содеянном? – также спокойно спросил голос.
– Вовсе нет. Просто я не верю, что мое признание что-то исправит. Смерть нельзя повернуть вспять, – Лора закусила губу. Она сказала слишком много.
– Чью смерть? – без тени интереса спросил старик.
– Я, это… ничью. Я образно. Смерть моей веры, – оправдывалась Лора.
– Из-за чего ты утратила веру, дочь моя?
Лора ответила не раздумывая:
– За то, что Господь позволил этому произойти.
– А что произошло?
– Несчастный случай.
– Ты причинила кому-то вред, дитя мое? – тон голоса сменился на снисходительный, Лора сразу это заметила. Ее загоняли в ловушку.
Она тихо отворила дверь и вышла, надеясь, что священник не пойдет за ней. Не оборачивайся, говорила она себе, просто иди. Каждой клеточкой тела Лора ощущала слежку, казалось, морщинистая рука схватит ее, поймает и утащит в плен на чердак церкви.
«Я знаю, что ты сделала», – обвинит хриплый голос. – «Мы все это знаем».
Однако она спокойно дошла до двери и покинула церковь. Никто ее не преследовал. Люди сгруппировались в кучки и разговаривали, пока дети играли друг с другом. Лора глазами искала Оскара. Повернула голову и увидела, как он и другой мальчик палками сбивают шишки с пихты. Видимо, это и есть Билли, решила она. Совсем не похож на Оскара: светловолосый, кудрявый, с нежными чертами лица и еще более хрупкий. В белом одеянии церковного хора он напоминал маленького ангела. Лора пошла к ним вдоль стены и за углом церкви услышала голоса женщин. Она не хотела напугать их, поэтому остановилась. Судя по голосу, там находилась миссис Палмер, она беседовала с мамой Билли.
– …Я вообще не понимаю, зачем нужно было ее брать! – возмущалась разъяренная Агата. – По этой особе сразу видно, как она далека от Бога. Но Патрик, дорогой, настоял и я…
– Я так тебя понимаю, Агата, – отвечал не менее противный голос женщины среднего возраста. – Когда с нами жила миссис Дебора Скотт, с ней было столько мороки. Из-за проблем с ногами спать она могла лишь на первом этаже, а в дождливую погоду все время требовала вызвать врача, потому что у нее, видите ли, чрезвычайно ноют колени! Она так и говорила: «Чрез-вы-чай-но!». Представляешь?
– Лучше бы мисс Линч мучилась какими-нибудь болями, чем щеголяла по дому в полураздетом виде, – пренебрежительно бросила миссис Палмер, и у Лоры внутри все сжалось от жестокой несправедливости. – Чему она только научит мальчика?
– Тебе следует быть настороже. Молодые леди часто вешаются на состоятельных мужчин, даже священников, – предостерегала неприятная дама.
Оскар сбил сразу две шишки и нечаянно задел палкой Билли. Мальчик расплакался.
– Оскар, аккуратнее! – поругала его Агата.
Билли тут же успокоился, словно этого было достаточно.
– Что ты говорила, милая Мэри? Ах да, не волнуйся за нас, – миссис Палмер высокомерно рассмеялась. – Патрик очень мне предан… Ты представляешь, что она мне заявила при первой встрече? Говорит, – она сделала писклявый голос, изображая Лору: – миссис Палмер, я не гувернантка! Я учительница! Зовите меня так!
– Ох, какая напыщенность…
– Посмотрите-ка, ей не нравится слово. Слишком старомодное. А я так надеялась найти порядочную религиозную женщину…
– А как она закричала посреди проповеди? Будто одержимая Дьяволом!
Лора не стала дальше слушать. Она пошла к машине вдоль кипарисовой аллеи. Чужие взгляды метались в ее сторону. Лора вытерпела их. У машины никого не было. Она обрадовалась, что можно побыть одной, и чуть не наступила в свою же блевотину. С отвращением отскочила и села на тротуар рядом с машиной. Решила позвонить матери. Достала телефон из маленькой сумочки и выбрала «МАМУЛЯ». Раздался гудок, затем второй.
– Алло, алло! Лора? Это ты, дорогая? – спросил обеспокоенный голос.
– Конечно, я, мама. Когда у тебя в телефоне написано «ЛОРА», это действительно я. Привет.
– Вечно ты издеваешься над больной матерью. А я говорила, стоит тебе отдалиться…
– Как у тебя дела? – перебила Лора. Ей очень хотелось выкурить сигарету. Хотя бы одну.
– Да знаешь, то так, то так… – мать заговорила мягче. – Я вчера ходила к Эрике, ее сучка ощенилась. Пять щенков, представляешь? Куда она их теперь денет…
– Хочешь взять одного?
– Да ну что ты, я уже стара…
– Я же по голосу слышу, что хочешь.
– Просто без тебя тут совсем одиноко.
Лора поднесла два пальца к губе и изобразила затяжку. У нее даже закружилась голова. Будто по-настоящему.
– Чарли больше тебя не донимает? – спросила она.
– Нет, дорогая, он, кажется, вообще пропал.
– Что значит пропал?
– Ну, может, куда-то уехал… Бренда волнуется.
Бренда была матерью Чарли. Их мамы прекрасно общались, и отношения у них складывались куда лучше.
– Это не наша проблема, мам.
– Конечно…
Подул сильный ветер, он выбил невидимую сигарету из рук. В нос ударил запах хвои.
– Мама, обещай, что не впустишь его. Никогда. Ни за что. Что бы он ни сказал? Ты слышишь?
Связь забарахлила. Слышались только единичные звуки:
– А…пр…мор….д….Л….ра….
– Мама, ответь! Алло!
Лора услышала резкое «кар» сверху и испугалась. Она подняла голову. На нее смотрела знакомая черная ворона с белым хохолком. Связь последний раз предательски дрогнула и оборвалась. Морриган взмахнула черными крыльями и угрожающе распахнула клюв.
11
Это был не первый раз, когда птица нападает на нее, но сейчас никого не было рядом, и Лора испугалась до полусмерти. Ворона когтями вцепилась в волосы, а клювом в лицо. Лора кричала как ненормальная, и вскоре сбежалось несколько человек, включая мистера Палмера. Он отогнал противную птицу. Когда она улетела, Лора никак не могла успокоиться. Она чувствовала горячую кровь, стекающую с макушки, ее солено-металлический привкус. Патрик утешал ее, пока рядом не оказался Оскар и не дернул отца за сутану.
– Папа, папа, что случилось? Почему мисс Линч плачет? – в глазах горело любопытство.
– Кажется, твоя ворона напала на нее, – добродушно объяснил священник.
– Это неправда! Морриган не опасна! – заспорил мальчик и обидчиво топнул ножкой. – Это не она, ясно?
Лора шмыгала носом. Руки дрожали, а сердце билось так, словно она пробежала марафон.
– Дай платочек, Оскар. Нужно остановить кровь у мисс Линч, – попросил отец.
– Нет! Оскар, не думай, – грубо вмешалась миссис Палмер. – Вот, возьми мой, – она передала свой платок мужу.
Он прижал платок к открытой ране на лбу Лоры. Она вздрогнула от острой боли. Слезы лились ручьем. Агата переглядывалась с какой-то дамой, очевидно, матерью Билли-ангелочка. Лора впервые узнала, что такое змеиный взгляд. К ней вновь было приковано внимание, от чего хотелось плакать еще больше. Не в силах выносить позор и всеобщее неодобрение, она села в машину. Заботливый Патрик решил увести ее домой. Оскар стал добрее.
– Вы же не думаете, что это Морриган, да, мисс Линч? – умоляюще смотрел он. – Она бы никого не обидела. Наверно, это какая-то другая ворона.
– Да, наверно, – Лора не хотела расстраивать мальчика, хотя у нее все еще шла кровь.
Дома Эмма попыталась обработать раны, но получалось с трудом. В итоге она заключила, что Лоре необходимо наложить швы, а этого она сделать не может.
– Ей нужен врач, – сказала Эмма, глядя мистеру Палмеру в глаза.
– Что ж, Эмма, раз уж это говорите вы, я склонен думать, что так оно и есть, – ответил он.
Служанка пояснила для Лоры:
– Вы не в курсе, мисс Линч, но когда-то давно я работала медсестрой в полевом госпитале.
– Уверен, вы спасли не одну несчастную душу, – улыбнулся Патрик. – Прошу, оставьте меня наедине с нашей дорогой учительницей.
Лора поняла, что никакого врача не будет.
– Послушайте, мисс Линч, – начал он мягким голосом, похожим на кошачье урчание, и аккуратно погладил ее по коленке. Колено само собой дернулось, – скажу откровенно. Разумеется, Агата мне этого не простит, но мы ей не скажем.
Лоре не понравились его слова, она узрела в них странный подтекст. Она испугалась, что его рука сейчас начнет подниматься выше.
– Моя дорогая Агата, конечно, любит изображать нас очень состоятельными людьми, но это отнюдь не так. Почему вы смотрите с таким ужасом?
Лора слегка расслабилась.
– Продолжайте.
– Я не всегда был священником. Много лет назад я работал адвокатом, и у меня во владении есть два дома в Бедфорде на востоке Англии, доставшиеся мне от родителей. Совсем не больших. Однако ренты с них вполне хватает на достойное существовании здесь, в Блэксберри, который так любит моя милая Агата. Хотя почти все уходит на обслуживание дома, зарплату для работников и кое-какие основные нужды. Вы спросите: что же в таком случае вы забыли здесь, Патрик? А я отвечу: тут мы обрели счастье. И нашего любимого Оскара.
Лора чувствовала сильную слабость, сквозь повязки сочилась кровь. Она не могла полноценно уследить за его мыслями и сообразить, к чему он ведет.
– Я пытаюсь объяснить, что живем мы не так богато, как может показаться на первый взгляд.
Лора все еще не понимала.
– Боюсь, мы не можем позволить себе вызвать врача. Да и сколько он будет сюда добираться? Таковы минусы жизни вдали от цивилизации…
Патрик выглядел смущенным. Должно быть, признаться в этом было нелегко.
– Ничего страшного, мистер Палмер. У меня есть машина, я сама доберусь до больницы. Только объясните мне, как доехать, – Лора обессилела и хотела скорее закончить разговор.
– Об этом не может быть и речи! Я сам отвезу вас, – запротестовал он.
На самом деле Лора жаждала кое в чем убедиться, а для этого мистер Палмер мог стать помехой.
– Я бы предпочла поехать в одиночестве, – резковато сказала она, – если вы не против.
От перемены в голосе он удивился и потерял рвение к помощи ближнему. Мистер Палмер взял карту и подробно описал маршрут до больницы. Путь до нее составлял два часа. Он проводил Лору до машины.
– Знаете, мне вовсе не нравится эта ваша идея, – признался он.
– Все в порядке. Мне уже лучше. И я хочу заехать в город на обратном пути, – оправдывалась Лора.
– Город – сильно сказано, но магазины вы там точно найдете, мисс Линч. Удачи вам, – он открыл дверь машины. – Простите, что не смог помочь.
Мистер Палмер выглядел виноватым, хотя из всего семейства он один относился к ней с уважением. Ей стало жаль его. Когда Лора выезжала, он постучал в боковое стекло. Она опустила его.
– У вас большая вмятина на капоте, – сообщил Патрик.
– Я знаю, – ответила Лора, но он не ушел. – Я сбила олененка, пока ехала сюда.
Мистер Палмер кивнул и сделал пару шагов назад, а Лора осторожно выехала за ворота. Как она и думала, за рулем было не страшно, однако голова кружилась, и машину слегка заносило. Периодически в ушах звенело так, что звон заглушал все вокруг. По шоссе она ехала в противоположную сторону от гор, что не могло не радовать. Горный маршрут был бы сейчас слишком сложным. И все равно глаза слипались сами собой, приходилось больно закусывать губу, чтобы не потерять сознание. Лора встретила другие машины, лишь когда проезжала мимо маленького городка.
Наконец она добралась до небольшого бледно-розового двухэтажного здания с надписью «Приемное отделение больницы Лландовери». В больнице к ней отнеслись по-человечески. Лоре попалась добрая медсестра, которая, вероятно, раньше работала с детьми, она наложила 4 шва на лоб и обработала все раны на волосистой части головы, после чего перевязала всю голову и затянула узел под нижней челюстью. Лора ощутила себя, как детстве: в жуткой шапке-ушанке, что мама привезла после поездки в Москву и заставила проносить всю зиму, когда Лоре было 11. Она вспомнила, как противно потели уши, и сморщилась. Добрая медсестра, ее звали Ева, после того как узнала, что Лора сама приехала в больницу и вновь собирается сесть за руль, усадила ее в смотровую и сделала горячий чай с сахаром.
– Вы потеряли много крови, милая девушка. Нужно хоть немножко поднять глюкозу, – и, подмигивая, протянула Лоре маленькую шоколадку. – Обычно эта привилегия для тех, кто приходит сдать кровь, но уж больно вы мне нравитесь. Где вы проживаете?
Лора объяснила, что живет в Блэксберри, где работает учительницей маленького Оскара. Лицо медсестры сжалось к носу.
– Оскар – чудесный мальчик… Хотя я бы побоялась жить в доме с такой мрачной историей.
– О чем это вы? – удивилась Лора.
– Обо всем сразу и ни о чем конкретно, – отмахнулась она. – Вы что, ничего не слышали о Блэксберри?
– Нет. Я не отсюда.
– Понятно…
– Не уходите так. Расскажите, что за история.
– Ах, да бросьте. Глупости это все.
– Я люблю глупости.
Лора испытующе смотрела в глаза медсестры, та напряглась.
– Я лишь знаю, что первый хозяин дома – какой-то там лорд – был рабовладельцем. Это выяснилось уже после его смерти. Моя прабабушка рассказывала, что тогда подняли много шума, кто-то даже пытался устроить пожар.
Лора поняла, что это не все.
– Продолжайте.
– Вам бы порасспрашивать Палмеров. Они лучше знают историю своего дома.
– Мне интересна как раз та часть, которую они не расскажут. Прошу, – Лора изобразила добродушное любопытство. Словно не воспринимает эти «глупости» всерьез.
– Хм… – с сомнением продолжила Ева, – кажется, еще он не очень хорошо обращался с ними. Пытал. Многие погибли.
Но Лоре и этого было недостаточно.
– Прабабушка считала, что лорда убили духи погибших рабов. Они поселились в этом месте и стали его главными хозяевами. С тех пор проклятие дома настигает всех его потомков.
– Что ж, захватывающе! – отозвалась Лора.
– Рада, что смогла вас развлечь, – улыбнулась медсестра.
Лора почувствовала себя гораздо лучше и сердечно отблагодарила Еву, пожав ей руку. Теперь она могла приступить к выполнению навязчивого желания, которое мучило ее сильнее, чем боль в голове. В этот раз Лора ехала в сторону гор, чтобы найти то место перед тоннелем и следы своего преступления. Она еще не знала, что сделает с мальчиком. Возможно, похоронит тело прямо там, но не оставит его одного на холодной земле. Как оставила до этого…
Лора затормозила перед въездом в тоннель, решив пройти через него пешком, чтобы машина не привлекала лишнего внимания. Она съехала на обочину и встала за деревом. Дорога была пуста, тоннель тоже. Одиночество сдавливало ее, как стены лифта, но она смело шла вперед. Лора держалась у стены, чтобы внезапно появившийся автомобиль не задавил ее. А идти пришлось долго, тоннелю не было конца. Безжалостная тишина внушала тревогу, а мигающие лампочки создавали атмосферу темного подъезда. Никто не услышит, если она закричит. Как глупо, подумала Лора. Почему тьма рождает так много нелепых страхов?
Спустя 15 минут она все же вышла из тоннеля. Ни одной машины так и не проехало. Лора сильно запыхалась, дорога в гору отняла все силы, полученные из сладкого чая и шоколадки. Она встала на то самое место, где, как ей помнилось, лежал труп. На дороге не осталось никаких следов. Дождь уничтожил их все. Вот там стояла машина, окруженная лишь ночной тоской, а здесь сама Лора, решившая скинуть труп мальчика с горы. Прошла всего неделя, а по ощущениям – десятилетие. Лора заплакала.
«Что я наделала?».
Она подошла к краю и посмотрела вниз. Через несколько метров начинался лес. Спуститься она сможет, а вот подняться? Придется хвататься за траву и корни, торчащие из земли. Была не была. Она села на ягодицы и осторожно покатилась вниз. Склон был резким, но трава не скользкой, поэтому съезжала она не очень быстро. Лора планировала затормозить руками, однако не справилась с управлением и врезалась в дерево. Она внимательно осмотрела местность. Хорошая видимость позволяла заглянуть глубоко в лес. Не было видно ни тела, ни одежды, ни чего-либо еще. Она спустилась ниже.
