Элинор Портер
Трилогия о мисс Билли
Глава V
Подготовка к приезду Билли
В день предполагаемого приезда Билли все в доме Хеншоу проснулись рано утром, и еще до завтрака все необходимые приготовления были сделаны. Основную деятельность развернули в маленькой комнатке в конце коридора на третьем этаже, хотя, как выразился Бертрам, вся Страта почувствовала «подъем».
К завтраку Бертрам, выразивший намерение «порадовать мальчика», полностью очистил комнату, а потом бросил клич по всему дому, предлагая внести свои вклады в ее украшение. Большая часть дома с радостью откликнулась. Даже Дон Линг проскользнул наверх и презентовал странный китайский флажок, сообщив, что «осень рад» его подарить. А Пит оказался в своей стихии. Пит любил мальчиков. Разве он не служил им всю свою жизнь? Кстати, стоит заметить, что о девочках он и не думал никогда.
Только Сирил держался в стороне. Но и он не забыл о приготовлениях, происходивших на этаже под ним – об этом ясно свидетельствовали мрачные низкие звуки, слетающие из-под его пальцев. Сирил всегда играл то, что чувствовал. Бертрам, заслышав утром траурные мотивы, усмехнулся и сказал Уильяму:
– Это же траурный марш Шопена. Очевидно, Си полагает, что настал конец его мечтам и надеждам о мире и счастье.
– Господи! Вот бы он немного заинтересовался происходящим, – загрустил Уильям.
– Конечно же, ему интересно, – многозначительно сообщил Бертрам.
– Я понимаю, но… Бертрам, – старший брат, балансировавший на стремянке, перебил сам себя: – Будем вешать над окном ружье или удочку?
– Мне кажется, это неважно. Мы же повесим куда-нибудь и то, и другое, – ответил Бертрам, – а еще есть индийские палицы и сабли, их тоже нужно повесить на видное место.
– А неплохо выходит, – обрадовался Уильям. – Тут еще между окнами пустое пространство. Я думаю, принести сюда свою витрину с… пауками.
Бертрам воздел руки в притворном удивлении.
– Сюда? Ты доверишь кому-то свои драгоценные сокровища?
Уильям нахмурился.
– Бертрам, не говори глупостей. Они будут в безопасности. К тому же, они все равно уже очень старые. Я собирал пауков много лет назад… когда мне было столько же лет, сколько Билли. Я думаю, ему понравится. Мальчики всегда любят такие вещи.
– Я вовсе не о Билли беспокоился, – возразил Бертрам, – а о тебе и пауках.
– Не волнуйся. Ни обо мне, ни об остальном, – добродушно ответил Уильям. – Как тебе? – спросил он, осторожно слезая со стремянки.
– Отлично! Разве что немного воинственно… слишком много ножей и кинжалов над шифоньером. Может, ты планируешь отправить Билли в армию?
– Знаешь что? Мне уже нравится этот мальчик, – радостно сказал Уильям. – Как ты думаешь, что ему нравится?
– Понятия не имею. Может, он неженка и только фыркнет при виде твоих ружей и пауков. Может быть, он предпочитает осенние листья и вышитые нравоучения.
– Нет, – запротестовал Уильям, – сын Уолтера Нельсона не может быть неженкой. Нельсон был лучшим полузащитником в Гарварде в течение десяти лет, и он всегда участвовал во всех наших затеях. «Осенние листья и нравоучения!» Ха-ха!
– Прекрасно. Но в этом уравнении еще остается неизвестное. Не стоит забывать о Спунке.
Уильям поежился.
– Берт, как ты думаешь, что это такое? Может быть, Сирил прав, и у нас будет мартышка?
– Откуда я знаю, – весело сказал Бертрам. – На свете есть множество различных созданий. Если бы речь шла о тебе, нужно было бы только определить, что именно ты коллекционируешь в этот момент. Спунк мог бы оказаться змеей, ящерицей, жабой или даже бабочкой. Сам знаешь, в возрасте Билли ты постоянно приносил домой этих зверей.
– Да, – вздохнул Уильям, – но я не думаю, что Билли привезет ящерицу. – Он отвернулся.
В доме на Бекон-стрит в этот день не делали почти ничего, только «готовились к Билли». В кухне готовил Дон Линг. Во всех остальных комнатах, кроме владений Сирила, трудился Пит – вытирал пыль, подметал и слонялся по дому к своему полнейшему удовольствию. Уильям не пошел в контору. Бертрам не притрагивался к кистям. Только Сирил занимался обычными делами: репетировал перед грядущим концертом и правил примечания к своей новой книге «Музыка в России».
Без десяти пять нервный, встревоженный Уильям оказался на Северном вокзале. Только тогда он наконец расслабился и облегченно вздохнул.
«Думаю, все наконец-то готово!» – сказал он себе.
Он не стал вдевать цветок в петлицу. Он уговаривал себя, что не должен выполнять такие просьбы. Ему нужно всего лишь найти в толпе юнца лет восемнадцати, одинокого, возможно, немного испуганного, с гвоздикой в петлице и, может быть, с собакой на поводке.
Выглядывая его, Уильям почувствовал странную теплоту в сердце. Он приехал на вокзал встречать своего тезку, сына Уолтера Нельсона, одинокого сироту, который обратился именно к нему, выбрал его из всех людей на белом свете. Много лет назад он сам держал в руках крошечный фланелевый сверток, из которого высовывалось красное сморщенное личико, но всего через месяц личико побелело и сделалось восковым, и все надежды, связанные с белым свертком, умерли вместе с младенцем. Теперь это был бы взрослый парень – примерно ровесник Билли, который сейчас приедет. На сердце становилось все теплее. Он стоял у ворот и ждал приезда Билли.
Поезд из Хэмпден-Фоллс запаздывал. Он прикатил на вокзал в пятнадцать минут шестого. Длинный ряд пассажиров потянулся к железным воротам.
Уильям стоял у самых ворот, тревожно вглядываясь в лица. Молодых парней было много, но ни одного – с гвоздикой в петлице. А потом Уильям увидел его – симпатичного синеглазого юношу в опрятном сером костюме. Уильям тихо вскрикнул и бросился к нему, но тут же понял, что юноша в сером приехал с большой веселой семьей. Билли мог выглядеть как угодно, но он был одинок.
Уильям отошел назад. Этот обходительный, уверенный в себе парень не мог быть Билли. Но, поглядев на пассажиров, он увидел, что все ушли, кроме десятка женщин. Уильям решил, что тот парень должен быть Билли. Собравшись с духом, он поспешил за синеглазым юношей и тронул его за плечо.
– Простите, вы не Билли? – спросил он.
Юноша остановился, посмотрел на Уильяма и покачал головой.
– Нет, сэр.
– Но вы должны быть Билли. Вы уверены?
Юноша рассмеялся.
– Простите, сэр, меня зовут Фрэнком. Да, матушка? – весело добавил он, обращаясь к леди, которая очень сурово оглядывала Уильяма через пенсне в золоченой оправе.
Уильям не стал ждать ответа. Пробормотав извинения и приподняв шляпу, он ретировался.
Где же Билли?
Уильям беспомощно оглядывался. Вокруг было пусто. Вереница пассажиров из Хэмпден-Фоллс уже разошлась, остались только носильщики, которые грузили чемоданы и узлы на тележки.
На платформе не осталось ни одного одинокого несчастного человека, кроме миленькой девушки с чемоданчиком и плотно закрытой корзинкой, которая стояла у самых ворот, тревожно оглядываясь.
Уильям еще раз посмотрел на девушку. Во-первых, он увидел на ее коричневом пальто яркое пятно, которое оказалось гвоздикой, а во‐вторых, она была очень хорошенькая и очень уж тоскливо смотрела по сторонам.
«Жаль, тут нет Бертрама, – подумал Уильям, – он бы немедленно набросал это лицо на манжете».
При виде гвоздики Уильяму стало больно. Он так долго искал эту гвоздику в толпе – но совсем в другом месте. Он сочувственно подумал, что девушка тоже могла встречать кого-то, кто не приехал. Он заметил, что она отошла от ворот в сторону, к залу ожидания, и всмотрелась в стеклянные двери, но потом вернулась к воротам, как будто боялась от них отойти. Уильям очень быстро забыл о ней, потому что девушка подсказала ему идею: может быть, Билли был в зале ожидания! Как глупо было не подумать об этом раньше! Наверняка они не заметили друг друга в толпе, и Билли отправился его искать прямиком в зал ожидания! С этой мыслью Уильям поспешил прочь, оставив девушку стоять у ворот в одиночестве.
Он искал везде. Он несколько раз прошел вдоль длинных рядов стульев, разыскивая юношу с гвоздикой. Он даже вышел на улицу и посмотрел во все стороны. Ему пришло в голову, что Билли, как и он сам, мог передумать в последнюю минуту и не брать гвоздику. Может быть, он забыл цветок, или потерял, или не смог достать. Уильям корил себя за то, что отказался от предложенного плана. Если бы он вдел в петлицу гвоздику! Но он этого не сделал, и сожалеть было бесполезно. И где же все-таки Билли?
Глава VI
Пришествие Билли
Еще раз обыскав вокзал, Уильям вернулся на платформу, смутно надеясь, что Билли может оказаться там. Девушка все еще стояла у ворот. Подъехал другой поезд, и толпа оттеснила ее к краю. Она казалась испуганной и чуть не плакала. Но все же Уильям отметил, что подбородок у нее гордо поднят и она изо всех сил старается не потерять лицо. Помедлив минуту, он подошел к ней.
– Прошу прощения, – тихо сказал он, поднимая шляпу. – Я заметил, что вы уже довольно давно ждете. Может быть, я мог бы что-то для вас сделать?
Лицо девушки порозовело. Страх пропал из глаз, и она широко улыбнулась.
– Спасибо, сэр! Да, вы могли бы мне помочь, если будете так любезны. Понимаете, я не могу уйти отсюда, потому что боюсь, что он появится, и я его пропущу. Но мне кажется, что произошла какая-то ошибка. Может быть, вы могли бы телефонировать? – Билли Нельсон выросла в деревне. В Хэмпден-Фоллс все оказывали услуги – мужчинам и женщинам, знакомым и незнакомым, поэтому для Билли в ее просьбе не было ничего необычного.
Уильям Хеншоу улыбнулся.
– Конечно, я с большим удовольствием сделаю звонок. Просто скажите, кому телефонировать и что передать.
– Спасибо больше. Телефонируйте, пожалуйста, мистеру Уильяму Хеншоу на Бекон-стрит и скажите, что Билли здесь. Я жду.
– Значит, Билли все-таки приехал? – радостно удивился Уильям. Лицо его просияло. – Где же он? Вы знаете Билли?
– Можно и так сказать, – рассмеялась Билли с видом потерянного ребенка, который вдруг нашел друга. – Это я Билли!
Мир вокруг Уильяма Хеншоу вдруг сошел с ума. Платформа взлетела вверх, крыша рухнула, автомобили и люди замелькали вокруг, выполняя невероятные акробатические трюки. А потом он услышал свой собственный запинающийся голос:
– Вы – Билли?
– Да, и я буду здесь ждать, если вы ему сообщите. Понимаете, он меня ожидает, так что все в порядке, просто, наверное, перепутал время. Может быть, вы его знаете?
Могучим усилием воли Уильям Хеншоу собрался. Он даже засмеялся и кивнул, отважно подражая Билли, но голос у него дрожал.
– Знаю? Можно и так сказать, – сказал он. – Это я Уильям Хеншоу!
– Вы! Дядя Уильям! А где же ваша гвоздика?
Уильям уже покраснел так, что не мог это сделать еще сильнее, однако очень постарался.
– Ну… дорогая… зайди в зал ожидания на минуту, – пробормотал он, – я все объясню. Я вынужден тебя оставить ненадолго, – крикнул он, проводя ее к стулу, – важное дело, никак не отменить. Я сейчас вернусь! Подожди меня! – он едва ли не силой усадил девушку и убежал.
Оказавшись на безопасном расстоянии, Уильям Хеншоу повернулся и посмотрел на нее. У него дрожали колени, а кончики пальцев заледенели. Он ясно видел, как она склоняется над своей корзиной. Видел даже очаровательный локон у щеки и стройную шею.
И это был Билли. Билли оказался девушкой!
Прохожие видели покрасневшего нервного джентльмена, который отчаянно замахал руками, поднял глаза к небу и бросился в ближайшую телефонную будку.
Через положенное время Уильям Хеншоу услышал голос своего брата Бертрама.
– Бертрам! – дрожащим голосом сказал он.
– Алло, Уилл, это ты? Что случилось? Ты задерживаешься. Он не приехал?
– Приехал! – застонал Уильям. – Господи помилуй! Бертрам, Билли – девушка!
– К-кто?
– Девушка?
– Девушка!
– Да! Бертрам, не стой там как идиот! Сделай что-нибудь! Что угодно!
– Сделать что-нибудь?! – воскликнул Бертрам. – Святые угодники, Уилл! Если ты хочешь, чтобы я что-то сделал, не надо со мной так глупо шутить. В чем дело?
– Я сказал, что Билли – девушка. Тебе не ясно? – отчаянно спросил Уильям.
– Клянусь Юпитером… – выдохнул Бертрам.
– Давай! Думай! Что нам делать?
– Приводи ее домой, разумеется.
– Домой? – шепотом спросил Уильям. – Ты думаешь, пятеро мужчин могут жить с очаровательной девицей восемнадцати лет? У которой кудрявые щеки и розовые волосы?
– Что-что?
– Нет, наоборот. Кудри и розовые щеки. Бертрам, это серьезно! – взмолился Уильям.
– Серьезно! Да уж! Представь только, что скажет Си! Девушка! Господи! Приводи ее домой, я хочу на нее посмотреть.
– Но она не может жить с нами, Бертрам. Как ты не понимаешь.
– Тогда отведем ее к Кейт или в какой-нибудь союз христианских девушек.
– Нет, я не могу. Это невозможно. Ты не понимаешь, что ли? Она собирается ехать со мной домой. Домой. Я же ее дядюшка Уильям!
– Повезло дядюшке Уильяму!
– Угомонись, Бертрам!
– А она знает о твоей ошибке? Что ты считал ее юношей?
– Боже упаси! Надеюсь, что нет, – нервно сказал Уильям. – Я почти проговорился, но она, кажется, не заметила. Мы оба очень удивились.
– Да уж наверное!
– Бертрам, я не могу ее прогнать. Не могу, говорю тебе! Только представь, как я подхожу к ней и говорю: «Милая Билли, ты не можешь жить в моем доме. Просто я думал, что ты мальчик». Господи! Берт, если она хоть раз посмотрит на тебя своими огромными карими глазами, ты все поймешь.
– Жду не дождусь, – согласился веселый голос на другом конце провода, – звучит отлично.
– Бертрам, помоги же мне!
– Но что мы можем сделать?
– Не знаю. Надо думать. Прямо сейчас вызови Кейт. Телефонируй ей. Пусть приходит прямо сейчас и остается на ночь.
– На ночь!
– Конечно! Билли же нужна дуэнья! Давай быстрее, мы уже едем.
– У Кейт гости.
– Неважно, пусть их бросит. Скажи ей, что это важнее. И подготовь Сирила. И смотрите мне, ведите себя прилично! Никакой этой вашей чепухи! Я не собираюсь смущать бедную девочку.
– Я и глазом не моргну, клянусь, – усмехнулся Бертрам. – А, кстати, Уилл…
– Да?
– Кто такой Спунк?
– Что? Господи! Я забыл про Спунка. Не знаю. У нее с собой корзинка. Он наверняка там. В любом случае, он не удивит нас больше своей хозяйки. Давай быстрее, Бертрам, и без шуточек там! Скажи всем! Питу, Дон Лингу! Не забудь. Я не хочу, чтобы Билли об этом узнала. Договорись с Кейт. Договорись, я сказал! – с этими словами он громко повесил трубку на рычаг.
Глава VII
Знакомство со Спунком
Стояли мягкие апрельские сумерки. Сирил наигрывал мечтательный вальс, когда Бертрам постучал в дверь и тут же распахнул ее.
– Старик, тебе придется прекратить грустить и выслушать меня.
– Что ты имеешь в виду? – Сирил оборвал игру и обернулся к брату.
– Я имею в виду, что Уилл съехал с катушек и полагает, что мы последуем его примеру.
Сирил пожал плечами и повернулся на вращающейся табуретке. Через мгновение из-под его пальцев снова полился вальс.
– Когда ты заговоришь разумно, я тебя выслушаю, – холодно сказал он.
– Отлично. Если ты в самом деле этого хочешь, то вот: Уилл встретил Билли и Билли оказался девушкой. Они могут приехать в любую минуту.
Музыка оборвалась.
– Девушкой?
– Да, девушкой. Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, потому что сам через это прошел. Но, видимо, это и правда так. Мне было велено всем рассказать, и я это делаю. Я телефонировал Кейт, она уже едет. Ты представляешь, как она отреагировала. Дон Линг в кухне бьется в китайской истерике. Наверное, так выглядят китайские истерики. Пит слоняется по столовой и стенает: «Господи, спаси». Я надеюсь, что ты спустишься со мной вниз, чтобы мы были готовы ко… всему.
Он вышел из комнаты, а за ним последовал Сирил, который был так ошеломлен, что не смог вымолвить ни слова.
Первой появилась Кейт. У нее слов нашлось много.
– Это самая страшная глупость, которую я слышала в жизни! – взорвалась она. – Что, ради всего святого, хочет сказать ваш брат?
От Бертрама не ускользнуло, что она отказалась от родства с виновником преступления. Он немедленно парировал:
– Насколько мне известно, – мягко сказал он, – твой брат пал жертвой двух черных глаз, двух розовых щечек и некоторого количества кудрей, которые вместе составляют его тезку. Она одинока, и ей негде жить.
– Но она не может жить здесь!
– Уилл утверждает, что может.
– Но это невозможно, – вставил Сирил.
– Как ни странно, Сирил, я с тобой согласен, – усмехнулся Бертрам, – а вот Уильям – нет.
– Но как он себе это представляет? – спросила Кейт.
– Понятия не имею, – ответил Бертрам. – На пару часов он собирается отдать ее в твои руки, а сам в это время подумает. По крайней мере, он так сказал. А еще сказал, что мы должны ему помочь.
– Гм! – громко сказала Кейт. – Заранее сообщаю, что мы не сойдемся в мыслях, сам понимаешь.
– Знаю, – кивнул Бертрам, – на этот раз я согласен с тобой и Сирилом. Это абсурдно. Пустить глупенькую восемнадцатилетнюю девочку в наш дом! Но ты сама знаешь, что бывает, когда Уилл что-то вобьет себе в голову. В некоторых случаях у тебя больше шансов сдвинуть какую-нибудь покладистую гору, вежливо ее попросив, чем переубедить Уилла. Я согласен, что большую часть времени ничего не стоит обвести его вокруг пальца, но не сейчас. Сама увидишь. Она же дочь его покойного друга, и она написала очень трогательное письмо, которое даже меня пробрало, хотя тогда я думал, что автор – юноша.
– А кто бы так не подумал, интересно? – вставил Сирил. – Билли! Как вообще нормальный человек может назвать дочку Билли?
– Твой брат полагает, что это совершенно нормально, – сухо ответил Бертрам. – Так или иначе, он это уже сделал, и наша ошибка совершенно естественна. Сложность в том, что мы должны скрыть эту ошибку от нее. Так хочет Уилл. Эй! А вот, кстати, и они. – За дверью послышалось шуршание колес.
Затем последовал поворот ключа в замке, открылась тяжелая дверь, и в свете электрических ламп предстали взволнованный мужчина и девушка с красивыми испуганными глазами.
– Милая, – запинаясь, сказал Уильям, – это моя сестра Кейт, миссис Хартвелл, это Сирил и Бертрам, о которых я говорил. Нет нужды сообщать им, что ты Билли.
Вот и все. Уильям глубоко вздохнул и с болью посмотрел на брата. Билли поздоровалась с миссис Хартвелл и по очереди протянула руку обоим мужчинам.
– Вы не представляете, как мне приятно! – воскликнула она. – Как здорово знать, что вы меня ждали!
Двое младших братьев хватали ртом воздух, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
– Вы все так хорошо выглядите! Я уверена, что ни у кого из вас нет ни «нервов», ни «сердца», – рассмеялась она.
Бертрам собрал все свое остроумие и ответил:
– Нет сердца, мисс Билли? Вам не кажется, что это немного жестоко с вашей стороны?
– Ни чуточки, если вы разберетесь, что я хотела сказать. – У Билли на щеках были ямочки. – Сердца, с которыми все в порядке, просто качают кровь, и вы вообще не думаете об их существовании. О них не говорят. Но есть и другие, которые трепещут при малейшем шуме и то и дело выпрыгивают из груди. Мне не кажется, что кого-то из вас смущает шум, – весело сказала она, протягивая шляпку и пальто миссис Хартвелл.
Бертрам засмеялся. Сирил нахмурился и отправился на поиски стула.
Уильям уже рухнул на диван рядом с сестрой. Билли продолжала говорить.
– Когда мы со Спунком привыкли… Ой, вы же еще не видали Спунка! – перебила она сама себя. – Значит, знакомство еще не кончено. Где он, дядя Уильям? Где корзинка?
– Я оставил ее в коридоре, – Уильям попытался встать.
– Нет-нет, я принесу! – закричала Билли, выбегая из комнаты. Она вернулась через несколько мгновений с зеленой корзинкой.
– Он, наверное, заснул, проспал почти всю дорогу, так привык путешествовать в этой корзинке, что совсем не волнуется. Я его повсюду беру с собой.
Повисла напряженная пауза. Четыре пары испуганных задумчивых глаз смотрели на корзинку, пока Билли боролась с узлом. В следующее мгновение Билли радостно вскрикнула и вынула из корзинки очень маленького серого котенка с очень большим розовым бантом.
– Леди и джентльмены, позвольте представить вам Спунка!
Крошечное создание закрыло глазки и пошатнулось на затекших лапках. Но когда Бертрам вскрикнул, котенок повернулся к нему, встопорщил крошечный хвост, выгнул маленькую спину и яростно зашипел.
– Ах вот кто такой Спунк! – сказал Бертрам.
– Да, это и есть Спунк, – согласилась Билли.
Глава VIII
Билли и комната
Первые пятнадцать минут после появления Билли беседа состояла в основном из веселого монолога самой Билли, время от времени перемежающегося неопределенными репликами то одного, то другого собеседника. Никто не подумал спросить, не хочет ли она подняться к себе, и все пятнадцать минут Билли сидела на полу, держа Спунка на коленях. Когда в дверях возник Пит с похоронным лицом, Билли все еще оставалась на полу. У Пита отвисла челюсть.
Только благодаря великолепному самообладанию он смог объявить о том, что ужин подан, сохраняя какие-то остатки достоинства. Он выдавил из себя нужные слова и ушел. Бертрам, сидевший около двери, заметил, как Пит в ужасе воздевает руки, проходя по холлу в сторону лестницы.
Жестом велев Бертраму отвести в столовую Билли, Уильям схватил сестру за руку и прошипел ей в ухо, как злодей в мелодраме:
– Сегодня ты будешь спать в комнате Берта, а Берт поднимется наверх, ко мне. Уложи Билли как можно скорее после ужина и возвращайся к нам. Решим, что делать дальше. Ш-ш! – И он потащил сестру вниз по лестнице.
В столовой обнаружился непорядок. Билли стояла у своего стула, держа в руках Спунка. Перед ней стоял Пит, глупо глядя ей в глаза. Наконец он с трудом произнес:
– Мэм?
– Я сказала, будьте так любезны поставить стул для Спунка. Он всегда сидит за столом рядом со мной.
Бертраму показалось, что это слишком, и вылетел в коридор, сдерживая смех. Уильям рухнул на свое место. Сирил смотрел так же, как Пит, а миссис Хартвелл заговорила:
– Вы же не хотите сказать, что кошка сидит за столом?
– Сидит. Правда, это мило? – просияла Билли, совсем неправильно истолковав удивление мисси Хартвелл. – Его мать всегда сидела рядом с нами и очень хорошо себя вела. Спунк еще маленький, конечно, иногда совершает ошибки, но он научится. А вот и стул, – добавила она, заметив детский стульчик Бертрама, который долгие годы стоял в углу столовой без дела. – Просто поставлю его здесь, – радостно закончила она, подтаскивая стульчик к своему месту.
Когда Бертрам, красный, но очень серьезный, вернулся в столовую, он обнаружил все семейство за столом. Спунк уютно устроился между Билли и злым брезгливым Сирилом. Котенка очень интересовало происходящее, но он смирно сидел на стульчике и выглядел настолько достойно, насколько ему позволял розовый бант.
– Правда, хорошенький? – спросила Билли.
Бертрам заметил, что никто не стал ей отвечать. Ужин получился странный. Напряжения не чувствовала одна Билли. Даже Спунк немного нервничал – его попытки исследовать стол и стоящее на нем постоянно пресекались его хозяйкой. Уильям отчаянно пытался сделать беседу общей, но у него никак не получалось. Кейт молчала, а Сирил выказывал открытую неприязнь. Бертрам, разумеется, говорил, но он всегда говорил, и очень скоро они с Билли оказались предоставлены сами себе, не считая периодических выступлений Спунка. Спунк нюхал или трогал каждое новое блюдо, которое ставили перед его хозяйкой, и Билли постоянно одергивала его. Она сказала, что дрессирует Спунка, что дрессировка творит чудеса, но Спунк просто еще совсем малыш.
Ужин почти закончился, когда Спунк вдруг решил познакомиться с молчаливым мужчиной слева от себя. Сирил не ответил на авансы Спунка. Его отвращение было столь очевидным, что Билли удивилась.
– Мистер Сирил, неужели вы не видите, что Спунк спрашивает, как у вас дела?
– Весьма вероятно, мисс Билли, но я терпеть не могу кошек.
– Терпеть не можете кошек? – повторила девушка, как будто не веря своим ушам. – Но почему?
Сирил поерзал на стуле.
– Просто так, – неуклюже ответил он. – Есть же что-нибудь, что вы не любите?
Билли поразмыслила.
– Да вроде бы нету, – призналась она, – разве только дождливые дни и рубец. Но Спунк совсем на них не похож.
Бертрам хихикнул, и даже Сирил невольно улыбнулся.
– Тем не менее, – возразил он, – я не люблю кошек.
– Ох, как жаль, – посочувствовала Билли. Заметив грусть в ее темных глазах, Бертрам поспешил на помощь.
– Не волнуйтесь, мисс Билли. Сирил – только один из нас, и остается еще вся Страта.
– Вся – что?
– Страта. Вы, конечно, не знаете, так что давайте я вам расскажу.
И он весело пустился рассказывать свою любимую историю.
Билли заинтересовалась и развеселилась. Она смеялась и хлопала в ладоши, а когда история закончилась, бурно зааплодировала.
– Какой забавный дом! Как хорошо, что я буду тут жить! – вскричала она. А потом метнула бомбу прицельно в миссис Хартвелл: – А где же ваш слой? – спросила она. – Мистер Бертрам ни слова о вас не сказал.
Сирил выругался себе под нос. Бертрам закашлялся.
Кейт посмотрела на Уильяма одновременно сердито, обвиняюще и отчаянно. Заговорил Уильям.
– Она… не здесь, милая, – промямлил он. – Кейт живет в другом месте, и здесь она только на пару дней.
– Господи, – прошептала Билли.
И в это мгновение все дружно благословили Спунка, потому что котенок вдруг прыгнул на стол, и его хозяйка немедленно забыла о месте миссис Хартвелл в доме.
Ужин закончился, и трое мужчин, их сестра и Билли поднялись в гостиную. Билли рассказывала о своей жизни в Хэмпден-Фоллс. Упомянув тетю Эллу, она немного поплакала, а потом очень живо нарисовала картину одинокой жизни, которой так счастливо избежала. Скоро она рассмешила всех, даже Сирила, своими историями о доме поверенного, который мог стать и ее домом, об его угрюмых комнатах и мебели в чехлах.
Однако в ближайший удобный момент миссис Хартвелл прошептала:
– Билли, вы, должно быть, устали. Пойдемте, я вас провожу в вашу комнату.
Последовала некоторая задержка, поскольку Спунка тоже требовалось разместить на ночь. Наконец Билли отдала его в руки Пита, которого немедленно призвали на помощь. Потом она последовала наверх за миссис Хартвелл.
Мужчинам, оставшимся в гостиной, показалось, что крик раздался сразу. Затем послышались увещевания голосом сестры. Братья помчались вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
– Кейт, ради всего святого, что случилось? – взывал Уильям, которого обогнали более резвые братья.
Кейт стояла в углу, удивленная и встревоженная. В низком кресле у окна сидела Билли, закрыв лицо руками. Плечи у нее тряслись, и она тихо всхлипывала.
– Не понимаю, – дрожащим голосом сказала Кейт, – ни малейших идей. Все было хорошо, пока мы не поднялись сюда и я не включила свет. Она закричала, а теперь…
Уильям поспешил к девушке.
– Билли, что случилось? Почему ты плачешь?
Билли опустила руки, и все увидели ее лицо. Она не плакала. Она смеялась. Она так хохотала, что не могла говорить.
– Это правда, – захлебывалась она, – я так и подумала, а теперь знаю точно.
– Что правда? О чем ты? – обычно тихий голос Уильяма стал резким.
Даже его нервы стали сдавать за последние пару часов.
– Вы подумали, что я мальчик! – хохотала Билли. – На станции вы сказали: «Он». Я думала, что не расслышала, но теперь увидела комнату. Теперь я точно знаю!
И она снова залилась истерическим смехом – ее нервы тоже оказались не стальными.
Братья и сестра стояли молча, беспомощно глядя друг на друга. И тут Билли вскочила, обошла комнату, глядя на разные вещицы и трогая их. Ничто не избежало ее внимания.
– Ловить рыбу! Стрелять! Фехтовать! – вопила она. – А эти ножи! Господи, а это что? – она указала на индийские палицы. – А пауки! Как хорошо, что они умерли, – с нервным смешком призналась она.
Что-то в голосе Билли заставило миссис Хартвелл немедленно перейти к делу.
– Нет, так не пойдет, – строго заявила она, выпроваживая братьев из комнаты. – Билли очень устала, ей нужен отдых. Хватит с нее разговоров на сегодня.
– Конечно нет, – проговорил, запинаясь, Уильям.
Радуясь, что им удалось избежать неприятной ситуации, братья пожелали девушке спокойной ночи и убежали вниз.
