Элен Алекс
Счастье где-то рядом
13
А утром мы всей редакцией газеты читали такое СМС-сообщение:
«Может, со мной будет все не то и не так. Я полностью отдаю себя своей работе и иногда уже не различаю, где работа и где просто жизнь. Но я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Мы пройдем с тобой с рюкзаками по миру, мы найдем массу необработанных алмазов. Только помни всегда, что счастье где-то рядом. И тогда мы преодолеем все препятствия. Ты только доверяй мне, девушка моей мечты. А иначе моя жизнь будет разбита вдребезги».
– Это он, он! – в восторге говорил всем наборщик текстов Майк.
– Конечно, он, а кто же еще, – поддакивал верстальщик Джон.
– Да мы и сами его узнали, – обиженно говорили две секретарши миссис Ланг.
А вот наша сама миссис Ланг была явно расстроена.
– Он что, выбрал именно эту девушку?! – возмущенно спрашивала она.
– Это судьба, – радостно улыбался всем бильд-редактор Джоуи.
Словом, половина сотрудников редакции были сегодня в печали от того, что парень выбрал какую-то неизвестную никому девушку, а половина – просто радовались, что в этом мире есть любовь.
Весь вечер и всю ночь я рисовала свои эскизы. И черт побери, но у меня получилось сделать именно то, что я хотела сделать!
Под утро я забылась сном. Проснулась я к обеду! Впервые в жизни проспав на работу! Но у меня была уважительная причина – с некоторых пор я была сама не своя!
В театр я решила прийти неожиданно, чтобы меня никто там не поджидал. На самовыезжающих креслах, огромных старинных кроватях, в темных очках, огромных шляпах и наклеенных бородах.
Я подошла к театру, налегла на огромную массивную дверь, ввалилась в фойе и направила свои стопы в зрительный зал. Везде меня встречала оглушительная тишина. Я была уверена, что в здании никого нет.
Пройду через зрительный зал и оставлю свои эскизы на сцене. Все. Пока-пока, господа Лимбарди со всеми вашими заморочками. Я на них больше не поддамся.
Где-то посередине зрительного зала я поняла, что меня что-то стало немного смущать в этом благолепии – подозрительной тишине и моей уверенности, что на этот раз все будет по-моему. И я пока не могла понять, что именно меня так смущает.
Но уже рядом со сценой я наконец определила, что изменилось в этой театральной картине мира. А изменилось-то в ней почти все.
У задней стены сцены вырос золотистый и таинственный волшебный замок. Он был во всю стену до самых колосников, уходил прямо в просторное синее небо, нарисованное на занавесях.
И было просто удивительно, как я могла его не заметить. Наверное, я – самая ненаблюдательная смертная девушка в нашем земном мире. Любой тролль, оборотень или вампир мог при желании просто обхохотаться надо мной.
Я застыла на месте в восторге, очаровании и почтении. Постояла. Полюбовалась. Помечтала встретить у ворот этого замка сказочного принца, который приехал в этот город специально за мной.
И так как никакого гомерического хохота так и не раздалось и никакие аплодисменты не порушили эту идеалистическую картину мира, я потихоньку двинулась к сцене. На этот раз в театре и правда никого не было. Они бы уже не выдержали и давно себя проявили.
Я поднялась по ступенькам на сцену и решила оставить свои эскизы прямо на полу. И громко вскрикнула от ужаса и неожиданности.
Около стен замка, в самом низу сидел человек с огромной, чуть ли не малярной кистью в руках. Он-то и дорисовывал этот волшебный замок.
Я не заметила этого человека из-за большой кровати, которая все так же занимала большую часть сцены. Интересно, а какую роль эта кровать играет во всей этой театральной истории и есть ли у нее хоть какая-то смысловая нагрузка? Или она тут только чтобы лишний раз меня доконать?
Молодой человек тем не менее остался спокоен, орать от неожиданности не стал. Видимо, он уже слышал мои шаги, но это не отвлекло его от работы.
Он дорисовывал какие-то видимые только ему штрихи. Слегка откидывал голову, оценивал все это на расстоянии, склонялся и опять что-то там дорисовывал.
Ноль внимания – и на меня, и на мой истеричный крик. Мне стало немного неловко.
Я стояла и придумывала достойный предлог, чтобы как можно вежливее и деликатнее начать диалог. Ну если в этом случае требовалось начать какой-то диалог.
Молодой человек немного помог мне. Даже не оборачиваясь, он сказал:
– Привет.
Я еще немного помолчала, а потом задала ему самый глупый вопрос в мире:
– А откуда вы знаете, что я здесь?
И поняла, что крупно попалась. Он слышал и мой крик, и мои шаги – как это могло вылететь у меня из головы? Видимо, я действительно понемногу схожу с ума, и меня надо отправить куда-нибудь на отдых.
Тем не менее парень смеяться надо мной не стал, а ответил. Нормально, вежливо, просто и со вкусом:
– Я слышу ваше дыхание.
Я решила бросить эскизы на пол и гордо уйти. Но стояла столбом и не могла сдвинуться с места.
Он сидел ко мне спиной и не оборачивался. Но я видела, что он без шляпы и без бороды. И если мне сегодня крупно повезет, то он и очки забыл надеть. Как же я могла вот так все бросить и уйти?
Парень наклонил голову немного вбок. Но теперь он не рассматривал свою работу. Нет. Он был заинтересован моим присутствием.
Может, он рассматривал мою тень, может, просто хотел побольше меня почувствовать. Но я увидела его улыбку сбоку. Это была хорошая и добрая улыбка. Он знал, что я тут стою и смущаюсь, он все про меня знал.
Я вздохнула и осторожно пошла к нему поближе. Он ждал меня, слегка наклонив голову вбок и внимательно следя за тенью моих шагов.
Джессика говорит, что я инертная. Что я люблю, когда вода сама польется с неба мне на голову или вокруг меня зафонтанируют гейзеры или вулканы. Или что заморский принц догадается, что я сижу в своей квартире и терпеливо жду именно его.
А она считает, что мы обязательно должны двигать свою судьбу перед собой своими собственными руками. А иначе события в нашей жизни просто остановятся.
Она считает, что надо самой выбегать на улицу и заглядывать в глаза всем проходящим мимо принцам. Что надо развешивать объявления на столбах и заборах о том, как тебе одиноко и срочно требуется друг. Или о том, что в твоей душе наступили холода и тебя нужно немедленно согреть, и поэтому опять же срочно требуется друг.
Джессика и в баре-то, по-моему, работает потому, что в этот бар должен явиться ее принц. Принцы чаще заходят в бары, чем куда бы то ни было еще, это статистика.
Снесет своей лошадью входную дверь и подъедет к стойке, за которой радостная Джессика уже будет ждать его с баночкой холодного пива. Как раз то, что нужно после долгой и трудной дороги.
Каждая девушка в нашем городе ждет своего прекрасного принца. Да и во всех других городах все девушки ждут своих прекрасных принцев. Это закон жизни.
Мы пришли на эту очаровательную планету для того, чтобы разделить с другим человеком – свое счастье и радости, неприятности и проблемы, надежды и мечты. И мы непременно должны встретить такого человека, которому все это будет нужно, интересно, да и вообще необходимо.
Такого человека, который просто не сможет жить без всех этих наших милых заморочек. Без всех этих проводов закатов именно с нами, пересказов снов по утрам, преодоления препятствий, восхождений на вершины, падений в мелкие бытовые пропасти и каждодневного возрождения.
Так что можно простить всех людей, которые пишут объявления на столбах и заборах, выбегают на улицы и заглядывают всем в глаза. И работают в таких местах, в которые однажды сможет явиться именно тот человек, которого тут давно и мучительно ждут.
Потому что всем нам непременно, просто безотлагательно нужен друг. Потому что такой человек должен присутствовать в жизни абсолютно каждого из нас.
Так что Джессика вполне могла бы мною гордиться. Подходя сейчас к молодому человеку, который держал в руке большую, чуть ли не малярную кисть, я, можно сказать, двигала перед собой свою судьбу своими собственными руками.
Потому что я должна была непременно, просто безотлагательно понять, кто он такой. Потому что я должна была заглянуть ему в глаза.
Ведь если это и есть тот человек, которого я всю жизнь искренне ждала на берегу, то я должна была просто непременно это сделать.
Молодой человек не двигался и с легкой полуулыбкой на лице ждал меня. У него и правда не было ни бороды, ни темных очков. Разве я могла упустить такой шанс?
Я подошла совсем близко. Он поднял глаза и посмотрел на меня. Я не могла поверить, что вижу его глаза. Они были светлые и добрые. Тоненькие морщинки лучились в уголках глаз.
Парень встал с пола, он был гораздо выше меня, эдакий великан с малярной кистью, забредший в театр. Он протянул руку.
– Ну что ж, давай знакомиться, – сказал он. – Меня зовут Рассел.
Подумать только, он со мной знакомится, наконец-то, дождалась. Вот только кто он такой, я еще не определила. И пока моя рука пряталась в его большой и теплой руке, я размышляла.
Не Луи, это точно. У Луи были темные глаза, а у этого – светлые. И потом у Луи черты лица немного другие, это я еще помню, как бы ни старалась вся эта театральная компания свести меня с ума.
А вот тем, с кем я целовалась или лежала на кровати, он вполне мог быть. Голос такой же низкий и приятный, да и смех наверняка тоже будет серебряный.
– Как тебя зовут? – оторвал он меня от размышлений.
– Кэндейси, – сказала я.
– Хорошее имя, – похвалил он.
Так, не стал удивляться. Значит, он уже слышал мое имя. Но где?
Как где? Они же мое имя уже давно по цепочке друг другу передали. Вот, мол, кого мы мучаем и тревожим, ее зовут Кэндейси.
Молодой человек тем временем смотрел мне в глаза и улыбался.
– Ну привет, Кэндейси.
– А вы один из Лимбарди? – спросила я.
– Я художник, – ответил он.
– Но вы Лимбарди?
– Тебе понравился мой замок?
Уводит диалог в сторону. Ладно. Это тебе не темные очки и борода. Это я переживу.
– Очень нравится. – Я задрала голову и охватила замок целиком. – Он совсем как настоящий.
– Он настоящий, – улыбнулся он.
– Да, – согласилась я, – настоящий.
У него была хорошая улыбка. Ямочки на щеках. Морщинки в уголках губ и глаз.
Наверное, мне не надо таращиться на него. Надо быть немного сдержанной, пока он не подумал, что я людей давно не видела.
– Я принесла эскизы, – сказала я.
Он заинтересовался.
– Ты художник?
– Нет-нет, – я замотала головой, – это я так, балуюсь.
– Можно посмотреть?
Он протянул руку. Я не решалась протянуть ему эскизы. Все-таки это было немного личное, а я еще не выяснила, кто он такой.
– Ты же и так принесла их оставить тут и уйти, – сказал он, – так что их мог увидеть кто угодно.
Один – ноль в его пользу. Я помедлила и протянула ему свои эскизы. Он открыл папку и надолго замолчал.
Пока он восторгался моими эскизами, я оглядывала замок. Он был нарисован на отдельных щитах, которые были плотно скреплены друг с другом.
Рисунок плавно переходил от одного камня к другому, и тонкие тени были от этих нарисованных камней. Парень и правда был неплохим художником.
Еще я ненавязчиво разглядывала его. Он был очень симпатичный, и он мне очень понравился.
– И как же ты все это придумала? – спросил он про мои эскизы.
Я пожала плечами.
– Мне все это приснилось, – сказала я.
– Вот так просто? – удивился он.
– Ага, – сказала я. – А как иначе все это можно было придумать?
Он рассмеялся. Да, смех низкий и серебряный, так и запишем.
Еще я разглядывала его на предмет, не A.M. ли это. И это вполне мог быть A.M., рост почти такой же, телосложение то же. Впрочем, у Луи тоже было такое же телосложение и рост. Ох, как я устала от всего этого.
– Ты дизайнер по костюмам? – спросил он.
– Нет, – сказала я, – корректор.
– Тебе нравится твоя работа?
Я помотала головой:
– Не очень.
Он удивился:
– А почему ты тогда там работаешь?
Я пожала плечами:
– Кто-то должен.
– Нет, – сказал он, – это неверно.
– А что верно?
– Каждый человек должен заниматься тем, без чего он не может жить, – сказал он.
Эта мысль меня заинтересовала. Тем не менее я опять покачала головой.
– Многие люди долго не могут понять, чем они хотели бы заниматься, – сказала я.
– Они просто боятся заглянуть вглубь себя, – улыбнулся он.
Я смотрела на него с интересом.
– Все так легко?
– Конечно, – кивнул он, – все просто. Но люди постоянно придумывают какие-то причины, чтобы не идти навстречу своей мечте.
– Но я и правда не знаю, кем хочу быть, – сказала я.
– Ты нарисовала эти эскизы. Я рисую с детства, но я бы не додумался такое нарисовать.
– Вот же я и говорю, это случайно.
– Что ты, – с азартом сказал он, – у тебя абстракция переходит в современность. Причем так переходит, что это действительно гармонично смотрится.
– Где у меня все это друг в друга переходит? – заинтересовалась я.
Он рассмеялся. А потом сел на дощатый пол сцены и разложил перед собой мои эскизы. Я недолго думая тоже села рядом с ним.
И он стал объяснять, где в моих рисунках была действительность, а где эта действительность переходила в вымысел. И это было интересно и увлекательно.
– Этому нужно немного поучиться, – сказал он, – нужно, чтобы кто-то тебя направил. Просто ты никогда этим не занималась.
– А ты занимался этим с детства? – спросила я.
– Да, – кивнул он.
– И ты не мог без этого жить?
– Я постоянно зарисовывал свои мысли в блокнотах, на полях книг, на стенах домов.
– На стенах домов?
– Я делал это очень осторожно, – улыбнулся он, – людям нравилось.
– Но я могу без этого жить, – сказала я.
– Просто ты еще не заглянула вглубь себя.
– А как это?
Он задумался.
– Ну хорошо, давай попробуем, – сказал он. – Будешь делать простые зарисовки. Нарисуй дом своей мечты. Несколькими штрихами.
Я подумала и нарисовала берег океана, гору, большой дом, дорогу к дому.
– А это что за странный штрих бежит по дороге? – улыбнулся он.
– Это моя собака.
Мы долго смеялись.
– Хорошо, рисуй платье.
– Какое платье?
– Любое платье сказочной принцессы, в котором она ждет своего принца.
Я нарисовала.
– Так, – сказал он, – а твое платье?
– Какое мое платье?
– Ну в котором ты будешь ждать своего принца у окна.
– Это секрет, – улыбнулась я.
– Я никому не скажу, – тоже улыбнулся он.
И я нарисовала первое пришедшее мне в голову сказочное платье.
– Одежда у тебя лучше получается. Ты часто рисуешь одежду?
– Иногда рисую.
– Тебе нравится это?
Я подумала, немного посмотрела вглубь себя.
– Очень, – сказала я.
Он с улыбкой наблюдал за мной.
– А говоришь, что не знаешь, чем хотела бы заниматься.
Словом, вот так мило мы с ним сидели на полу и беседовали. И у нас еще было много неохваченных тем, в которых мы нашли бы полное взаимопонимание.
А ведь он прекрасно мог быть и тем, с кем я целовалась и лежала на кровати, и разгримированным А.М., и даже загримированным Луи.
Мы распрощались, когда было уже совсем поздно, мы и не следили за временем. Он пожал мне руку и сказал, что очень раз знакомству. Мои эскизы обещал передать в целости и сохранности кому следует.
Я пришла домой в самых противоречивых чувствах и еще долго не могла заснуть, думала обо всем. Мне очень понравился этот парень, мне было с ним интересно и легко, моей руке было тепло в его ладони, мне нравились его улыбка и глаза. Но он мог быть кем угодно.
Он мог быть одним из Лимбарди. Он вполне мог быть тем молодым человеком, после встреч с которым я совсем потеряла покой. Просто на этот раз он вел себя гораздо воспитаннее и скромнее, на колени присесть не предлагал и на кровать не требовал ложиться.
Он мог оказаться и очередным братом того молодого человека, от встреч с которым я потеряла покой. Но он также мог быть просто приходящим художником, которого наняли нарисовать этот прекрасный замок, у ворот которого какая-то принцесса однажды встретит своего принца.
Словом, уже далеко за полночь я просто заставила себя не думать обо всех этих загадках и хоть немного поспать перед работой.
14
Каждый человек, встреченный нами, оставляет свой след в нашей жизни и в нашей судьбе. Абсолютно каждый. Даже тот, который посреди улицы спрашивает нас, который час или как пройти туда, куда ему нужно.
И от того, как мы посмотрим на него, каким тоном мы ему ответим, улыбнемся или нагрубим, будут зависеть последующие события в нашей жизни.
Потому что в этом мире все взаимосвязано. От каждого человека идут невидимые нити, которые соединяют всех людей на этой планете.
И все последующие события нашей жизни зависят от того, как мы поведем себя в событиях предыдущих. Я в это почему-то всегда верю, а потому стараюсь принимать все, что происходит со мной, с улыбкой и хорошим настроением.
Потому что если мы совершим какой-нибудь плохой поступок и потом постараемся о нем забыть или скрыть его от окружающих, у нас никогда этого не получится. Потому что среди заброшенных воспоминаний в нашей памяти эти поступки будут лежать всегда.
Ведь в жизни все происходит по каким-то высоким причинам, которые нам не разгадать.
Например, ты ссоришься с кем-то, а это происходит только для того, чтобы ты быстрее поменял место жительства. Или ты идешь по какой-то неведомой дорожке и не понимаешь, зачем ты тут оказался, а тебя вдруг видит человек, который потом не сможет без тебя жить.
Или ты читаешь в газете какую-то заметку. А она однажды переворачивает всю твою жизнь.
Все утро следующего дня перед работой, весь мой обеденный перерыв и весь вечер после работы мы с Джессикой обсуждали моего нового знакомого.
– Ну а сердце у тебя замирало? – тревожно спрашивала Джессика.
– Конечно, замирало, – отвечала я, – он же был такой милый.
– А твоей руке было тепло в его руке? – спрашивала Джессика.
– Конечно, было тепло, – отвечала я, – а как же иначе? У него же была теплая рука.
– Так мы с тобой далеко не уедем, – вздыхала Джессика. – Давай, как обычно, пойдем методом исключения. Может, это был Луи?
– Все может быть, – отвечала я, – только очень загримированный.
– А может, это был A.M.?
– Тоже может быть, – отвечала я, – только очень разгримированный.
– Ты думай что говоришь, – обижалась Джессика, – это же надо быть такой невнимательной!
– Что ты, я была очень внимательная, я таращилась на него во все глаза, – уверяла ее я, – боюсь, он даже подумал, что я людей давно не видела.
Джессика вздыхала и свирепо смотрела на меня.
– Ну а разговаривали-то о чем? – спрашивала она.
– Он сказал, чтобы я была художником по костюмам.
– А ты?
– Сказала, что согласна.
– Вот так запросто?
– Нет, я сначала внутрь себя заглянула.
– А почему когда я и твоя мама советовали тебе заниматься дизайном одежды, ты не хотела этим заниматься?
– Но вы же не советовали мне заглянуть вглубь себя!
Джессика качала головой и в восторге потягивала свой коктейль.
– И это называется, ты тоже двигаешь своими руками свою судьбу!
– Конечно, я же сама в театр пошла.
– Но ты ничего не выяснила! И как можно быть такой невнимательной! Ты и замок заметила, только когда носом в него уткнулась!
Тут уж я никак не могла оправдаться и только грустно вздыхала.
Словом, Джессика была разочарована мною по полной программе. Вот если бы она была на моем месте. Она бы все выяснила, заметила, запомнила и грим бы со всех них давно сорвала!
Весь день я провела в прострации. Незаметно рисовала на стикерах различные модели платьев принцесс, в которых те хотели бы встретить своих принцев. В результате чего пропустила несколько ошибок в приходящих сообщениях.
А к обеду мне на работу по сложившейся в последнее время традиции позвонила мама, очень радостная и возбужденная.
– Мы такой необычный заказ получили! Мы никогда его не сделаем! Мы даже не представляем, как его делать! – стала рассказывать она.
– А чего радуешься-то? – спросила я.
– От безысходности!
– А что за заказ-то?
– Угадай с нескольких слов, – сказала мама и стала добросовестно перечислять: – Странные личности, темные очки, красивые подбородки и все галактики мира, вплетенные в два, один и еще совсем один про запас. Ты случайно не знаешь, дочь моя, что это такое?
Я тяжело вздохнула.
– Это мои костюмы.
– Я так и знала, – сказала мама.
– Ты только не обижайся, – сказала я, – я понимаю, что вам будет нелегко.
– Я так и знала, – сказала она, совсем не слушая меня, – что у тебя талант!
Я опешила.
– Так ты не обижаешься?
– Это же произведение искусства! – воскликнула мама. – Это же творчество чистой воды! А ты там ошибки какие-то сидишь исправляешь!
– Но это тоже должен кто-то делать! – продолжала стоять на своем я.
– Все, пусть это делает кто-то другой, – решительно сказала мама, – а ты, кажется, нашла свой путь. И я тебя с этим поздравляю!
– Спасибо, – скромно сказала я.
– Но как ты поняла, что в этих костюмах все надо было сделать именно так? – стала пытать меня мама. – Как ты поняла, что хочешь это сделать?
– Да так, – уклончиво ответила я, – некоторые обстоятельства помогли.
На уик-энд мы все как обычно собрались у бабушки Урсулы. Я со своими двоюродными братьями Чарльзом и Джеймсом резалась весь уик-энд в шахматы и играла в индейцев в бабушкином саду.
Мама и бабушка Урсула старались как можно незаметнее следить за моим настроением. Они знали, что со мной что-то происходит, и терпеливо ждали моего признания и моих доверительных рассказов.
Но я весь уик-энд была бодра, весела и жизнерадостна и никаких тревожных сигналов не подавала. И мама и бабушка Урсула тоже немного расслабились.
А в понедельник вся редакция обсуждала новое CMC-сообщение без обратного адреса.
«Мне кажется, я чувствую все твои невидимые дорожки, которые ты проложил ко мне. Я чувствую, что счастье где-то рядом, я всю жизнь ждала это чувство. Я буду ждать тебя столько, сколько ты скажешь, и согласна на ужины после полуночи. Я всегда знала, что однажды ты придешь в мою жизнь, и я давно готова идти с тобой на край мира. Девушка твоей мечты».
– Как она чувствует эти дорожки, – долго возмущалась миссис Ланг, – если они даже номеров телефонов друг друга не знают?
– Это любовь, – радостно отвечали ей наборщик текстов Майк и верстальщик Джон, а две секретарши умиленно хлопали глазами.
Короче, после долгих дебатов это сообщение, разумеется, было выпущено в тираж. Разве ж в редакции газеты не люди, что ли? Разве ж они не понимают, что надо помочь молодым влюбленным?
